***
— Ну, Арс, не будь букой. Вместе сходим, развеемся. Я так давно с Леськой не виделась. — А я вам там на кой? — Она будет с парнем, не тупи. Тоже пообщаетесь. — С кем? С чуваком, которого я в первый раз вижу. Не, Марин. Иди одна, если хочется. — Ну что я как дура одна пойду? Я и в боулинг не особо… Покажешь мне мастер-класс. — Чего вы в боулинг вдруг собрались? Я вообще в шоке, что он ещё не закрылся в городе. — Это Леськин парень предложил. Как там его? Сева? А не, Слава. Точно! Ну пойдём…в крайнем случае просто шары покатаешь, если общаться не хочешь. Да и она говорила, что он вроде в эту твою дьяблу третью играет. Может и поговорить будет о чём. Боулинг, Дьябло. Маринка явно готовилась и встреча должна была состояться при любой погоде. — Ладно. С меня покатать шары в боулинге, а с тебя потом покатать их мне. — Фу, блин, дурак! Умеешь же ты всё опошлить! Что есть, то есть. Талант ляпнуть не в попад у меня врождённый и хорошо прокачанный. И в голове звучит-то вроде всё адекватно. А как изо рта вылетает, так хоть стой, хоть падай. Но, Маринка уже привыкла за полгода к моим выкидонам, понимает, не обижается. С ней легко. Даже разница в возрасте не мешает: ей 22, а я аж на 6 лет старше. А для некоторых её друзей это прям проблема. Поэтому и общие посиделки обычно получались не очень. Ну хоть дядей не зовут, не «выкают» мне и на том спасибо. Вот я и упирался до последнего. Против Леськи ничего не имею, она даже ничешная в целом. Только мужики проблемные у неё: то альфонс, то закладчик, то непризнаный гений рэпа. И это всё за полгода. А мы как на смотрины ходим. И каждый раз к новому. Но вот в этот раз мы с Маринкой на пару охренели. Рядом с Леськой сидел солидный такой молодой человек, хотя не. Мужчина. Вот прям с большой буквы "Мэ". Гладко выбрит, сдержанно одет, осанка как у ортопедического пособия. Так что на его фоне, охломоном с падика выглядел я, в своих парадно-выходных драных джинсах и кислотно-триповым принтом на безразмерной футболке. Когда он привстал пожать мне руку, то я ещё раз мысленно восхитился выбором Леськи: я со своими метр-восемьдесят семь дышал ему в подбородок. — Слава. Рад знакомству — Взаимно. Я Арс. Арсений в смысле. Можно Сеня. Но лучше Арс. После пары кругов, девчонки стали передоверять делать броски нам и вскоре плотно оккупировали столик. А мы не без удовольствия втянулись в игру: я мазал мимо — Славик ржал как конь. Потом мы менялись — была моя очередь его подкалывать. Слово за слово и выяснили, что ни он ни я от боулинга не фанатеем, что девчонки от нас коварно скрыли. Да и Дьябло оказалась на поверку третьими Героями, и то он только пару раз запускал их при Леське. Но хитрый план девчонок сработал и мы были оба не против очередного парного свидания. Бля…да как звучит то… даже в мыслях стремно. Но тогда мне реально было просто интересно с ним общаться. Он говорил вроде просто, но складно. Явно видно было, что в голове порядок у человека. Шарил за электрику и еще травил зачетные байки про будни инженера-испытателя. Я когда услышал, что он с недавнего времени «Начальник лаборатории» подумал про белые халаты и пробирки-мензурки всякие. А они оказывается, бригада его, с приборами по стройкам, домам, заводам ходят. Он даже на ЛЭП лазил. Я то как-то по дурости тоже. Только он с прибором и по технике безопасности, а я с прибором клал тогда на технику безопасности. Как мама сказала тогда: «Выжил случайно». Короче, нормальная такая дружба у нас складывалась, без всяких неловких стояков в моем исполнении. Я вообще по девочкам. Так я решил для себя ещё давно. В поселке, где прошло моё детство, на ЛЭП было лезть безопаснее, чем с парнем за ручку ходить. Но это я только потом узнал. Первое, что я выучил — пидорство это отстой. Это врезалось мне в память с того случая, когда мы изучали видеотеку родителей одного моего другана. Ничего особо гейского на самом деле там и быть не могло, на тех касетах. Просто во время тройничка два мужика горячо так между делом засосались, пока их члены пихались в рот, пошло стонущей девице. Друг сразу поставил клеймо: «Фу, пидары». А я остался с немым вопросом и дымящейся шишкой. Мне-то было фиолетово тогда: парни, девчонки. Дрочибельно? Погнали. Но уже никому ни слова об этом. Да и кто особо распространялся про то, кто на что передергивает. А вот жопой я впервые прочувствовал опасность такого пофигизма уже в средних классах. Мы сладко обжимались за клубом с одним парнишкой, он на лето приезжал, и был на год постарше. Обоим было по кайфу: мы лизались как умалишенные, но дрочили каждый сам себе, а до чего-то другого и не дошло. Но этот гаврик сдал меня сначала своему бате, потом и моему. Я конечно тоже долбоеб — оставил ему синющие засосы на шее. Но моя жопа по итогу была не менее разукрашеной. Тогда я уяснил четко — пидорство отстой. Тем более с девчонками проблем особых не было. Слава ебаря-террориста с большим хером лихо замазала этот лазурно-голубой мазок на моей репутации. Тогда было особо не надо красиво говорить уметь, какие-то интересы общие искать. Поцеловал, попку намял, в трусиках проверил, мол «барышня, вы готовы?». Ну и погнали изображать отбойный молоток. Это сейчас мне понятно, что это не так всё делается и стонали бедняжки не сколько в экстазе, сколько от боли. А как никто не залетел тогда и ничего не подхватил, до сих пор для меня загадка похлеще строительства пирамид со стоунхенджем. А окончательный гвоздь в дверь шкафа с моим пидорским скелетом вбила армейка. Загремел я туда по своей дурости, вылетев с учёбы. Не, всей той жути, что в интернете рассказывают я не видел, максимум половину. Но это мне повезло, что я был техник-механик, пусть и недоучка. А трактор от уазика по замороченности для меня не шибко отличались. Нас, технарей, вообще особо не дергали. Знай себе, ковыряйся по уши в масле. Один хрен это корыто завтра опять накроется, а ты всегда при деле. Но в тот раз нас пинками выгнали на плац и, залихватски матерясь, пытались выяснить кто в мясо избил одного из пацанов, кинув его голяком в туалете. Тот потом, недолго полежав в лазарете, уехал на диализ, так как его почки были не рады встрече с хозяйственным мылом, упакованным в ношеный носок. И такую хиропрактику парняге прописали, прослышав о том, что кто-то сказал, как кто-то видел, как кому-то говорили, что он по мальчикам на гражданке был. Я так и не понял правда ли это, да и выяснять про это как-то страхово было. Мне почки мои нужнее. Поэтому с мужиками я тогда и окончательно завязал. Даже мысленно, на всякий. Есть же девчонки. А потом как-то и подзабылось всё. На это все дело была повешена табличка: «Не влезай! Убьют!». И я зажил спокойно. Но вот мы расстаёмся с Маринкой. Наверное, дурак снова я, ибо вообще не понял с чего она осатанела на меня. Говорит: не любишь, не серьёзно относишься и вот это всё. Скорее всего, она права была, потому что я хоть и скучал немного, но какой-то страдательной фигни не ощущал. А тут ещё и Славик со своей рыбалкой нарисовался, буквально через пару дней. Я тот ещё рыбак-соленые яйца: речную рыбу на дух не переношу, но за компанию, на природу… Да и шашлындос с пивасом никто не отменял. Главное, чтобы не эту болотину костлявую трескать. И вот тут я попал на крючок. В прямом смысле. Леха сильно удочкой размахнулся и поймал меня за щеку. Я особо и не почувствовал, пока этот мудень с дуру не стал дергать снасть. Но тут, аки бетмен, по обрывистому речному берегу десантировался Славик. Резанул леску и почти потащил ошалевшего меня наверх, поближе к палаточному лагерю. Когда он осторожно, боясь вздохнуть вынимал крючок, я поплыл. Смотря в эти сосредоточенные серые глаза, в нескольких сантиметрах о меня я получал флешбек за флешбеком: те самые зажимания за сельским клубом, горячий одногруппник, который хотел отсосать по пьяни, но так и уснул на моей ширинке. Даже та порнушка в голове всплыла, только рожи этих сосущихся парней смутно смахивали на мою и Славкину. Надо ли сказать, что я не только не почувствовал момент извлечения крючка, но и как дибил ещё какое-то время смотрел на своего спасителя с идиотской ухмылкой и красной рожей. — Арс, Арс… Сеня, блин! — А? — Напугал. Чего завис? Рану я обработал, заклеил. Но ты в воду лучше не лезь, а то зараза туда какая-нибудь попадёт. — А? Да, да — я потрогал щеку. Пластырь, мягенький такой, квадратный. Не такой как в спартанских наборах автомобильной аптечки… — А че за пластырь-то такой? — Я на природу всегда беру нормальные, вот, к сожалению, пригодились. — А…ну ты хозяйственный, конечно. — Ага... как мыло! Мыло. Почки свело фантомными болями. Да, Сеня. Мыло по тебе плачет. Только никакое мыло уже не пугало, когда вечером у костра Славик взялся за гитару. Пальцы ловко бегали по аккордам, вторая рука ритмично била по струнам. Пацаны горланили песни, а я как завороженный смотрел на него. Хорошо, что при свете костра, да под пивным градусом не особо было заметно как полыхает моё лицо и что бугрится под шортами. Наигранно зевая я первым свалил в свою палатку, чтобы по пьянке ещё каких дел не натворить. Мужики явно не оценят. Без потной дрочки, под звуки гитары с улицы, конечно не обошлось. Но проснувшись утром, с прилипшим к животу куском одубевшей туалетной бумаги, я чётко решил. Никакого Славика.***
Мужик сказал — мужик сделал. А я ж не мужик, а пидор. Простите, бисексуал. С этим я уже разобрался. Но как ни назови - спешно передергивать на двухметрового амбала всё равно даже по описанию, слишком по-гейски. Утрамбовав подальше стыдный кулёк туалетной бумаги, я прямо у двери из толчка вписался в Славика. — Бля, ты чего под дверью? Напугал блин. — Да я не спецом тут, так на кухню шёл. — А…ну да. Я это. Чего спросить хотел. Сразу чего-то не подумал, ты так внезапно позвонил. А чего стряслось? Что за резкое десантирование с вашей хаты. Тараканов травите? Или что? — Да блин. - как-то нехотя ответил Славик - Олеся мне изменяла. Мы расстались. Я как квартиру найду, сразу съеду. Постараюсь тебе тут не надоедать особо. — Да блин, ты чё! Оставайся сколько нужно. Тем более такое дело. Я тебя очень понимаю. Не то что бы мне Марина изменяла, а в смысле, ну расставание там, друга поддержать. Короче и думать забудь, что меня тут как-то напрягаешь. Вдвоём веселее! Пока Славик копошился с вещами, я тупил в кружку чая. Ой, Сеня…ты может и хороший друг, но тот ещё пидор…