𝐅𝐮𝐜𝐤 𝐘𝐨𝐮𝐫 𝐁𝐫𝐨𝐭𝐡𝐞𝐫!

***

После короткого сна Феликс спустился вниз, натыкаясь на Хёнджина, только-только забирающего пакет с едой у доставщика. — О, уже проснулся, — подметил Хван. — Ну садись тогда. Я заказал тебе кашу, слышал, её лучше всего в период болезни есть. Ликс вновь не смог сдержать улыбку, но когда осознал, что уголки его губ выше обычного, опять натянул на лицо маску безразличия и усталости вдобавок. Хёнджин любезно накрыл на стол, а после сел напротив омеги. — Как самочувствие? — перебирая железные палочки для еды в руках, ненавязчиво спросил альфа. — Лучше. Почему интересуешься? — немного наклоняя голову в бок и приподнимая бровь, спросил Феликс. — Хочу, чтобы родители отпустили меня в школу. Задолбался уже дома с тобой сидеть. Уверен, если ты скажешь им, что больше не нуждаешься в моём присмотре, я смогу почувствовать свободу, — мечтательно предвкушал Хван. — М, ясно. Так и сделаем, — Ликс кратко улыбнулся, принимаясь за пищу. Несмотря на улучшение общего состояния, омега по-прежнему чувствовал усталость и сонливость, поэтому после еды сразу же поднялся в свою комнату, засыпая под почти выветрившийся запах кофе на подушках. На самом деле сон всегда хорошо влиял на выздоровление, но видимо к шести часам вечера Хёнджину стало скучно в одиночестве залипать в телефоне и он решил, что больному необходимо подышать свежим воздухом. — Эй, Феликс, давай вставай. Ты потом ночью не уснёшь. Давай-давай, надо тебя на улицу вытащить, — легонько тормоша хрупкое тело брата за плечо, приговаривал Хван. — М-м... Родители приехали..? — сквозь сон спросил омега, недовольно жмурясь. — Нет ещё, мама звонила недавно, сказала, что тебе надо погулять. Идём! — уже с нотками возмущения настаивал Хёнджин. — Да ты издеваешься... — Ликс резко принял сидячее положение, с осуждением разглядывая высокую фигуру брата. — Я на улицу не пойду, даже не надейся. — Хотя бы на крышу поднимемся, давай! Там красиво, солнышко уже опускаться стало, — какой-то по-детски лёгкой интонацией уговаривал альфа, даже не скрывая своей умопомрачительной улыбки, сражающей на повал каждого второго омегу. Феликс на секунду замер. Лицо перестало выражать недовольство и осуждение. Вместо этого на щёчках выступил едва заметный румянец, а уголки губ сами собой тянулись к ушам. Хван Хёнджин может быть... Таким? Или... Он притворяется, чтобы побыстрее отвязаться? А может... Его брат просто показывает свою истинную сторону, недоступную людям в школе? Сложно... — Ну так что? — Дай мне пять минут. Короткий кивок и Хёнджин скрывается за дверью, оставляя Ликса в одиночестве. Феликс тут же вскакивает с кровати и подбегает к шкафу, распахивая деревянные дверки. Как и попросил его недавно отец, первые две полки Ликс выделил для брата, а остальные четыре всё ещё были в его распоряжении. Схватив первую попавшуюся футболку какого-то сложного цвета, похожего на конфетно-голубой, Феликс не задумываясь стянул с себя потрёпанную болезнью майку, натягивая чистую, пропахшую стиральным порошком, футболку цвета конфет. Решив не переодевать низ и остаться в своих коротких, мягких белых шортиках, почти незаметных под длинной футболкой, Ликс бегло причесал волосы и закрепил на чёлке заколку в виде звезды. Находу надевая белые гольфы, Феликс покинул комнату, тут же натыкаясь на Хвана, ожидавшего его прямо за дверью. — Ой! — удивился Ликс, практически столкнувшись с широкой грудью Хёнджина. — Ты чего так вырядился? Договорились же только на крышу подняться, да и тем более ты болеешь... — неожиданно для себя, с особым трепетом и заботой что ли, выразился альфа. — Омега всегда должен выглядеть опрятно, несмотря на болезнь, — с полным уверенности и важности лицом, парировал Феликс. — Ладно, но ты должен надеть хотя бы куртку! — будто обеспокоенная мать, потребовал Хван. Ликс не стал сопротивляться и накинул на плечи легкую ветровку. Ярко-розовую, такую прям кислотную, совсем не подходящую такому милому и невинному созданию в конфетной футболке. Впрочем, главное, чтобы холодно не было. В отличии от брата, Хёнджин не стал наряжаться, выскочив из дома в том же самом. Какая-то старая футболка, серая, с дыркой возле ключиц, и палёные спортивки какого-то крутого бренда. Вообщем, обычный гардероб бедного подростка, коим Хван всегда и являлся. Во избежании болезни, он нехотя накрыл плечи большой чёрной кофтой на молнии, не слишком то сохраняющей тепло. Они оба оперативно завязали шнурки на белых кроссовках. У Феликса чистые и будто новые, а у Хёнджина помотанные жизнью и сотней луж, после которых те уже не отмываются. Казалось бы, кроссовки, а уже многое можно сказать о человеке. Так как Хван только в теории представлял, как им попасть на крышу пока ещё не слишком знакомого ему дома, Ликс любезно провёл их за дом и показал окислившуюся, благодаря дождям, винтовую лестницу. Великодушно пропустив омегу вперёд, Хёнджин с опаской стал подниматься следом. На улице хоть и светило закатное солнце, да тепла от него почти не было. Всё же, куртки пригодились. Прохладный ветер гулял по крыше, трепля волосы обоих парней, что устроились на парапете, свесив ноги вниз. — Не страшно? — спустя минуты две полной тишины спросил Хван. — Неа, — почти беззаботно ответил Феликс, вглядываясь в небо. — Не поверишь, но именно здесь мне комфортнее всего. — Удивительно. Был уверен, тебе нравится сидеть за учебниками в час ночи, — он усмехнулся. — Мы куда более похожи, чем я думал. — Мне никогда не нравилось учиться. То есть... Я делаю это не потому что хочу, а потому что надо, понимаешь? Если бы я мог, давно бы забил или вообще из дома сбежал... — Ликс тяжело выдохнул, запуская руки в карманы кислотной куртки. — А что, собственно, мешает? — невольно повторив за братом, ладони Хёнджина оказались в карманах кофты. — Отец. Я не могу оставить его. А ещё не могу не позаботиться о своём будущем, которое мой родитель без моих усилий устроить мне не сможет, — обречённо пояснил омега, доставая одну из рук, в которой ютилась горстка разноцветных леденцов в целлофановых обертках. — Будешь? — протягивая ладонь альфе, спросил Феликс. Хван лишь отрицательно мотнул головой, ответно доставая пачку сигарет из кармана. — Куришь? — Нет, просто так в кармане таскаю, — съязвил Хёнджин, зажимая никотиновую трубочку между губ. — Вредно ведь... — загоняя карамель за щеку, тихо проговорил Ликс. — Да знаю. Хочешь попробовать? — с заговорческой улыбкой и сверкающими глазами от пламя зажигалки в ладони, он вложил сигарету в пальцы, поднося её к чужим губам. — Не думаю, что это хорошая идея... — разжёвывая осколки леденца на зубах, он чуть отпрянул. — Да брось, всего разок. Невозможно быть идеальным, да и я вижу, ты не хочешь им быть. Феликс нервно сглотнул остатки карамели, переводя взгляд с лица брата на сигарету в его пальцах с разбитыми в кровь костяшками. Он говорит так, будто знает Ликса лучше всех. Но это не так! Он ничего не знает! Ничего не знает... Ликс глядит в глаза альфы чуть дольше, в поисках каких-то подсказок, или, быть может поддержки. Но Хван только терпеливо ждал, не отводя взгляд от болезненного лица омеги. Что ж, всего раз... Ничего страшного ведь не случится? Искренне в это веря, Феликс поддаётся навстречу чужим пальцам, позволяя уместить табак меж своих губ, чуть липких из-за слюны, в которой недавно растворился леденец. — Не вдыхай глубоко, — предупредил Хёнджин, поднося зажигалку к кончику сигареты. Ликс неуверенно кивнул, паникуя внутри. Чёрт дёрнул его пробовать эту гадость! Он ведь пожалеет! Почему он сначала делает, а потом думает... Заметив тонкую струйку дыма, поднимающуюся от самого кончика, Феликс осторожно сделал вдох, тут же резко выдыхая и кашляя от едкого дыма, прибирающегося во все слизистые. Хван тепло улыбнулся, перехватывая трубочку из чужих пальцев. — Это с непривычки. Привыкнешь, легче будет, — проговорил Хёнджин, смело затягиваясь почти полной грудью. Ликс недоуменно смотрел на количество серого дыма, выходящего из чужого рта. Он медленно поднимался выше, исчезая где-то над головой. — Это точно не для меня... — тихо проговорил Феликс, наблюдая за последними фиолетовыми полосками на небе, всё больше сменяющимися тёмным непроглядным полотном. — Ничего. Я поищу для тебя что-то со вкусом конфет. Электронные хоть раз пробовал? — будто спрашивая что-то очевидное, Хван даже удивился, когда получил отрицательный кивок. — Серьёзно? Что ж... Видимо мне придётся сильно постараться, чтобы выбить из тебя эту чёртову невинность. Выбить... Чего же её выбивать? Её надо вытрахивать, глупенький Хёнджин. — Мне холодно, — вдруг перевёл тему Феликс, почему-то смущаясь. — Можешь идти домой, я докурю и приду, — бросил альфа, кивая в сторону лестницы. — А... Я наверно ещё немного посижу... — тихонько отозвался омега, сильнее упираясь руками в парапет. — Как знаешь, — он хмыкнул, стряхивая пепел с кончика сигареты вниз. — Я вот что думаю... Хёнджин, а ты скажешь одноклассникам, что... — Нет. Они не будут знать что у меня есть брат. Ну, только парочка... В любом случае, не смей говорить об этом в школе. Мы не будем пересекаться и разговаривать. Всё просто. В школе мы всё те же незнакомцы, которым так далеко друг от друга. Я авторитет, а ты смазливый отличник. Усёк? — перебил Хван, серьёзно всматриваясь в дрожащие глаза. — Ладно. Ты прав, так лучше... — он неловко поджал губы, ощущая дикий холод не только от пониженной температуры на улице, но и от тона брата. Совсем недавно он улыбался как ребёнок, а сейчас одними глазами хочет уничтожить на тысячи осколков. Словно карамельку на зубах. Хван Хёнджин — ужасный человек с плохими привычками и зависимостями, а ещё он отвратительный брат, не способный подарить чувство заботы и любви. Феликс ненавидит его. А Хёнджин не знает. Ненависть сильна, но не настолько, чтобы перекрыть противную невинность, от которой хочется немедленно избавиться. — Не переживай. Для родителей мы дружная семья, разделяющая интересы друг друга, так что я подыграю где надо. Обнять там или ещё чего, просто намекни, — растоптав кроссовком тлеющую сигарету, Хван подмигнул, кривя губы в ухмылке. — А как... Намекнуть..? Хёнджин тихонько засмеялся, поднимая голову к небу. — Придумай, — он наклонил голову, по доброму вскидывая брови. Ликс осторожно двигается ближе, укладывая пальчики руки на чужую ладонь, упирающуюся в парапет. — Вот так..? — поднимая большие глаза на брата, Феликс пару раз хлопнул ресничками, вопросительно хмуря аккуратные бровки. Хван удивлённо взглянул на подрагивающие фаланги поверх своей руки. Не долго думая, он выдернул ладонь, притягивая ею омегу ещё ближе к себе за талию. — Договорились, — ухмыляясь прошептал альфа, чуть приблизившись к шее. Ликс мог чувствовать чужое дыхание на чувствительной коже и звук тяжелого выдоха или вздоха вблизи ушной раковины. Мурашки непрошенно рассыпались по коже, а в нос вновь ударил ненавистный кофе. Только в этот раз сладкое послевкусие, которое сложно было разобрать, отчётливо распознавалось в виде пряной корицы. Хотелось задержать дыхание, чтобы не расплавиться прямо в чужих руках, обнимающих за талию. — Знакомый запах. Знаешь, ты приятно пахнешь. Не будь ты моим братом и таким правильным... Ох, забудь, — начал Хёнджин, но потом резко отстранился, тряхнув головой. И пусть Феликс не переживает. Хвану было совсем не до сумасшедше стучащего сердца под его кислотной ветровкой и конфетной футболкой. Всё внимание было сосредоточено на молочной шее, излучающей приятный аромат, вызывающий дежавю. Ах точно! Топлёное молоко и ирис! Конечно, он помнит, как засыпал с мыслью о том, что у его брата интересный парфюм. Парфюм, конечно. Он слишком наивен, раз думал, что Феликс невинен настолько, что всё ещё ни разу не тёк. — О чём ты..? — с придыханием спросил омега, легонько цепляясь пальцами за край чужой кофты. — Забей. Нам пора домой, отпусти меня пожалуйста, — попросил Хёнджин, отворачиваясь и с силой закусывая губу. — Погоди. Ты сказал, что для одноклассников мы незнакомцы, для родителей семья, а для друг друга..? Я хочу знать... — бегая стеклянными глазами по идеальному лицу брата, Ликс несильно тянул ткань чужой кофты на себя, требую ответа. — Друг для друга? Враги очевидно. Стеклянные глаза разбились вдребезги, словно леденцы на зубах. После такого большого употребления леденцов необходимо обратиться к стоматологу, но сейчас на это так сильно плевать. Феликс буквально уменьшается в размерах, отпуская альфу и склоняя голову к плечам. Обидно. Он надеялся хотя бы на «друзья», но никак не на «враги». — Нужно домой идти, слышишь? Чёрт, машины родителей. Феликс, надо идти! Ты слышишь? Феликс! Родители приехали! Ну! Плевать. Я ухожу, — безрезультатно попытался достучаться до погрустневшего омеги Хван. Хёнджин со злостью или отчаянием, точно не понять, сбросил с себя кофту, накидывая её на чужие плечи поверх кислотной куртки и скрылся на винтовой лестнице. Он сбежал с их маленького свидания. — Я настолько ужасен..? Настолько, что меня можно только ненавидеть..? — тихонько говорил Ликс, всматриваясь в черное небо без единой звезды. Слёзы так и не скатились с фарфоровых щёк. Вместо этого непроглядное небо впитало все мысли и переживания, обещая сохранить их в секрете. Закат в свою очередь обещал вернуться и позволить совершить ещё одну попытку и угоститься леденцами, хрустящими на зубах. Запахи двух разных полов смешались воедино и были замаскированы сигаретным дымом, в то время как парапет запомнил две пары свисающих ног, так и наравящих соскользнуть вниз. Но этого не случится. Слишком многое ещё предстоит двум незрелым сердцам. Феликс всё ещё ненавидит его.