***
Анализируя, как так вообще получилось, девушка влезла в воспоминания, которые до сих пор, несмотря на очевидную ясность ситуации, не давали ей покоя. Служебные романы никогда не привлекали её своей скрытностью и романтичностью. К тому же, Марк был значительно старше её — всё-таки для тех, кто обычно встречается с ровесниками, разница в почти 20 лет чувствуется довольно значительной. Сначала были случайные касания и фразы — когда вы тесно взаимодействуете на работе, это просто неизбежно. Передача отчётов Инквизитору, редкие совместные перерывы на кофе, часто в присутствии кого-то ещё, устные приказы, совместные вылазки на мероприятия. Лу раздражало, что Жонсьер часто был очень резким в своих высказываниях: он мог легко начать угрожать, обвинять и судить человека по немногому из того, что уже знает о нём. В то же время, его пытливый ум и страсть к работе необычно притягивали её. Иногда сложно было понять, симпатию ли она чувствует или уважение, эти чувства порой так близко граничили друг с другом, что совсем не оставляли шансов в них разобраться. Однако, даже подумать о какой-то предрасположенности к себе она и не смела. Или смела, но себе не признавалась — всё-таки, у вероятных взаимоотношений совсем не было предпосылок со стороны Марка. Или были, но он всё же отлично себя контролирует? Чаша весов неопределённости пошатнулась во время последней поездки за Периметр. Псионичке казалось, что провести время вне основной работы — отличный шанс показать себя и узнать что-нибудь любопытное об Инквизиторе. В ночь, когда им пришлось дежурить по очереди и чередоваться друг с другом, ещё перед посещением завода, кое-что осталось за кадром основной истории.***
Фарук, сменивший так и не дежурившую толком Лу, велел ей идти спать. Всей команде предстоял длинный, тяжелый день в месте, где их совсем не ждали — на старом заводе, который когда-то стал настоящей кровожадной и бесчестной лабораторией. Заходя обратно в полуразрушенное здание, девушка споткнулась об какое-то растение, решившее, как назло, вырасти прямо из потрескавшегося бетона. В темноте псионичка полетела на пол, не успев среагировать, и послышался громкий удар о землю. Нарушение тишины не осталось незамеченным — Марк Жонсьер вскочил, подбежал с упавшей Лу, посветил экраном телефона, а затем неуверенно остановился в полуметре от неё. Протянул руку, и на контрасте, очень строго, спросил: — Рид, вы не убились? Посмотрев на него с ухмылкой, псионичка схватила его за руку, поднимаясь, и ответила: — Нет, спасибо, месье. Выждав паузу, добавила: — Вам тоже не спится, да? Он ответил: — Верно, Рид. Хотите чаю? Жонсьер протянул Лу голубой термос с тёплым мятным напитком. Девушка положительно кивнула, протягивая руку за предметом. Их пальцы на секунду пересеклись, когда Марк передавал ей чай. Ещё один небольшой жест — но какой приятный для Лу. Быстрое касание отозвалось мурашками в теле. «Благо, я в защитном костюме. Крэп, если бы он увидел… Понял бы?» — задумалась она. — Рид, вы слышите меня?! Вы чего? Псионичка замотала головой, стряхивая поток мыслей. — Извините. Задумалась. — О чём же? Его ответ звучал очень странно в контексте всего происходящего — Лу знала, что, вероятно, Инквизитору совершенно неинтересно, о чём она думала. Тем не менее, то ли от ощущения нереальности мира за Периметром, подкрепляемого этим диалогом, то ли из-за каких-то других мотивов, она сказала: — О Вас, месье Жонсьер.