Осколки

Было ли в мире хоть что-то более предсказуемое, чем человеческая природа? Словно росток, младенец растет, крепнет, собирая все соки из семьи и окружения. Однако никогда нельзя было сказать, что вырастет в конце концов. Часто все действительно шло так, как надо: вот порядочная семья, у которой растет такой же хороший ребенок. Но порой природа ломала все шаблоны, и вот на свет появлялось сущее наказание. Или нет? Никто не мог сказать. Только первые поступки юного росточка могли сказать о нем все. Цунаде остановилась. Она бродила в лесу, честно отлынивая от работы в пятничный вечер. Бабуля Мито постоянно повторяла, что лишние мысли появляются от безделья, и Цунаде в этом убедилась, наверно, раз в сотый за свою длинную жизнь. Действительно – а что она сделала сразу после получения всех взрослых прав? Цунаде лишь помнила, как их выпуск стоял на желтом плацу Академии и завороженно слушал напутственную речь Тобирамы. Всюду развевались флаги с монами и приветственными кандзи. А что было потом? Цунаде задумчиво провела обутой в сандалию ногой по краям лужи, а потом, неожиданно для самой себя, резко опустила ногу в воду, поднимая грязные брызги. Цунаде усмехнулась. Конечно же. Чем еще могла заняться шестилетняя девочка сразу после выпуска из академии? Пойти прыгать по весенним лужам, обильно разлитым из небесного ковша Водолеем. С ней тогда увязался Джирайя, и они весь день провели в играх по всей Конохе. Самые настоящие взрослые. Она снова опустила ногу в лужу, поднимая еще больше брызг. Отчего-то захотелось побаловаться. Однако момент уединения был нарушен в ту же секунду. Она мгновенно собралась от ощущения огромной чужеродной чакры позади нее. – Зачем ты здесь? – спросила Цунаде, не поворачивая голову. – Точно уж не для того, чтобы подглядывать за твоими чудачествами, – раздалось рядом, а потом она увидела, как черная тень Саске огибает ее и становится прямо напротив. Цунаде недовольно поджала губы. Она уже была не в том возрасте, чтобы начать оправдываться, но и оставлять эту реплику без ответа не хотелось. – Тогда чтобы подглядывать за моими формами? – саркастично спросила она, рассчитывая смутить его настолько, чтобы он принялся извиняться. С другими это работало всегда. Саске на эти слова медленно, непонимающе захлопал глазами, а потом, видимо, поняв смысл сказанных слов, иронично приподнял брови. На губах его заиграла еле заметная улыбка. Цунаде насторожилась. Что-то было не так. – Об этом я и не подумал, однако, – тихо и даже как-то удивленно протянул Саске, – а ведь надо было бы… Цунаде сделала четыре шага вперед и принюхалась. И точно – от Саске крепко разило алкоголем. Когда и зачем он это сделал было непонятно. Точнее, с последним все было понятно до боли. Странно было лишь то, что он держался все это время до неприличия хорошо. Саске был словно огромная дамба, запершая в своих пределах могучую реку чувств. Но вот пошел один скол, потом другой, вот уже вся стена в трещинах, а все никак не прорвется вода, не затопит долину. И вот сорвался камешек, с негромким стуком покатился по земле, остановился. Следом нарастает треск и гул ломающейся дамбы. Огромные волны топят все на своем пути. Вот Саске и утонул. Стоял перед ней как мертвец с нечитаемым, странно веселым черным взором. – Ты пьян. Идем домой, – вздохнула она, припоминая, что Наруто все еще ходил в башню каждый день как к себе домой. А значит, Саске еще не переезжал. Фантастический уровень наглости. – Не хочу, – отмахнулся Саске и отвернулся, обводя взглядом окружающее пространство. Было тепло, несмотря на середину марта. Слабо колыхались на ветру еще не распустившиеся почки. Кое-где густо пробивалась свежая, одуряюще пахнущая подтаявшим снегом и солнцем, трава. Горизонт алел, как щеки при особенно неудачной лжи. Кое-где даже рыжел, напоминая скорее почти заживший кровоподтек, чем пожар, с которыми сравнивали закат поэты. Они точно не видели кровоподтеки. А вот Цунаде их видела столько, что на несколько жизней вперед хватит. И сейчас тоже. На челюсти Саске, рядом с ухом, наливался один такой. Подрался с Наруто. Больше не с кем. Что же случилось? – Тогда идем пить дальше? – предложила Цунаде, втайне надеясь на то, что алкоголь развяжет ему язык так, как ни один человек до. Саске сконцентрировал взгляд на ней. Она мотнула головой и пошла назад, к деревне. Саске, к ее немалому изумлению, пошел за ней, точно барашек за пастухом. Обычно Цунаде не применяла хенге в Конохе, но в этот раз решила не пренебрегать. Ей не нужны были досужие сплетни, так часто распускавшиеся гражданскими. Через некоторое время они вошли в резиденцию и поднялись на нужный этаж. Саске, несмотря на свое состояние, не доставлял ей ни капли хлопот. В отличие от Наруто, который недавно завалился к ней в середине ночи за средством от похмелья. Впрочем, зачем их сравнивать? У Наруто были свои плюсы, в число которых, к ее сожалению, никогда не входило такое понятие как уместность. Точнее, внутреннее ощущение уместности. Им вечно управляли страсти и порывы, которым было не место в политике. А ведь именно туда держал свой амбициозный путь Наруто. Но он и не подозревал, в какую дыру лез. Сколько разочарований его будет ждать на этой стезе. Сколько разбившихся надежд. Цунаде лишь надеялась, что со временем он избавится от этой юношеской порывистости. Она остановилась возле двери и принялась нашаривать в кармане хаори связку ключей. Прислонившийся к стене Саске был спокоен и вроде чуть пришел в себя. Разобравшись, она пустила его внутрь и закрыла дверь. Две комнаты, занимаемые ею, были окутаны полумраком. Солнце окончательно село. Щелкнул выключатель, и все пространство залил противный желтый свет. – Садись, – предложила Цунаде, скидывая туфли и замечая аккуратно сложенные справа от входа сандалии гостя. Саске молча сел на пол у низенького столика, стоящего рядом с небольшим бежевым диваном, которому исполнилось, наверное, лет сто. Во всяком случае, Цунаде уж точно не собиралась избавляться от подобного раритета. Перейдет по наследству Наруто, со смешком подумала она, представив, как он с кряхтением устраивается на нем после бессонной ночи. – Думаю, ты не особенно разбираешься в алкоголе, – предположила Цунаде, начиная рыться в ящиках большого комода, стоящего напротив дивана. – Будет сегодня вводный урок… Вскоре она достала две бутылки саке и подошла к холодильнику, намереваясь найти что-нибудь поесть. Без закуски никуда и никогда. Уж по крайней мере эту мудрость Цунаде освоила в полной мере к своим пятидесяти. – Возьми и нарежь, – приказала она Саске, кидая в его сторону залежавшийся лимон и ножичек. – Я сейчас приду. А то помрешь же здесь… Цунаде не была слишком уж жалостливой, но немного обезопасить и так поврежденный пищеварительный тракт гостя, была обязана. Аптечка, спрятанная под кроватью, была основательно распотрошена, но, наконец, она нашла то, что искала. – Две штуки, давай, – указала Цунаде и подала стакан с водой. Все для удобства. – Что это? – подозрительно воззрился на нее Саске, все же принимая в руки черные таблетки. – Не дает сильно пьянеть, – объяснила она, буквально заставляя его проглотить лекарство. – Что дальше? – поинтересовался Саске, расслабленно откидывая голову на диван и поглядывая на нее из-под опущенных ресниц. Цунаде улыбнулась. Дальше все было просто. Они должны были прикончить две бутылки. Ей бы хотелось сделать это самой, но любопытство было сильнее. Сможет ли она разболтать неразговорчивого Учиху? Цунаде была определенно очень азартна, но прежде это редко когда касалось людей. Сказать сейчас, что именно вызвало в ней первый интерес, она бы и сама не сумела. – С чего начнем? Авамори из Исигаки, – Цунаде показала на одну из бутылок с красной этикеткой, а потом продолжила, – или сётю из Окинавы? – Ты разбираешься, ты и предлагай, – насмешливо фыркнул Саске и перекинул в стакан пару кубиков льда, которые Цунаде вытащила из морозилки парой минут раньше. – Отлично, тогда начнем с моего любимого авамори, – она начала степенно разливать напиток, – надо было давно его закончить, но все не решалась. Директор Такамине, у которого я подрабатывала в винодельне, до сих пор злится, знаешь ли, что я уволилась и стала хокаге… – Слабо верится, – бросил Саске и одним глотком опрокинул содержимое отёко в себя. – А зачем мне врать? Вот, послушай, как готовится персонально это авамори… Цунаде, уже немного разгоряченная выпивкой, начала с энтузиазмом рассказывать о том, из какого риса и как именно ферментируется авамори. Саске, несмотря на не слишком выразительную мимику, все же внимательно слушал ее. – Я так и не понял, зачем ты туда устроилась, – насмешливо заметил Саске, подливая ей в отёко напиток. – Неужели денег не хватало? Цунаде непонимающе посмотрела на него. Это был на редкость глупый вопрос. Ведь все в Стране Огня знали, что если пустить на порог игорного заведения Цунаде Сенджу, то можно было жить припеваючи чуть ли не весь год. Пенсия у нее была внушительной, однако в тот год старик Третий, в край рассерженный на нее за многочисленные долги, заморозил счета. Пришлось вспоминать, как работать. В конце концов, для такой пьяницы как она, было просто счастьем устроиться работать на винодельню у побережья. Приятный южный климат, вкусная еда и горячий песок под пальцами ног чуть было не убедили ее остаться. Но тут учитель снял ограничения с ее счета, и она не смогла удержаться от посещения так любимых ею игорных домов… И тут ее озарило. Все знали. Но не знал Саске. Он и сейчас не отличался особой щепетильностью к страшим, а уж тогда, вероятно, вообще не слушал никого. В том числе Орочимару. С другой стороны, не то, чтобы его вообще надо было слушать. Разве что в вопросах техник. Судя по всему, Саске так и поступал. Умный мальчик. – Не хватало. Твой незабвенный учитель мог бы и рассказать обо мне, – пробормотала она, пожевывая лимон, – я ведь про него… – Он рассказывал, – возразил Саске. – Да? Ушам своим не верю. И что же? – Сказал, что ты стерва, – пожал плечами он и снова пригубил авамори. – Кто бы сомневался, – закатила глаза Цунаде, – злопамятный змей… Минут двадцать они пили и изредка переговаривались, кочуя с темы на тему. Старая лампочка над их головами медленно покачивалась от небольшого сквозняка из открытого окна. С улицы доносился негромкий звук разговоров и далекие детские крики из парка неподалеку. На столе стояла уже полностью выпитая бутылка авамори. Они приступили к гораздо более крепкому сётю, а потом, сами по себе, начались разговоры на профессиональные темы. Она спрашивала его о чидори, а потом рассказывала о своей технике нарушения координации движений. Конечно, они не выдавали секретов, просто общий принцип и логику, из которой они исходили. – Мне кажется, ты вполне смог бы освоить эту мою технику, – чокнувшись с ним отёко сказала Цунаде, – пока из моих учениц никто не освоил. Преобразование чакры им не очень удается, к моему разочарованию. И ладно Шизуне, а Сакура с ее контролем чакры? И отчего так… – Ты решила собрать полный комплект учеников из команды семь? – ехидно спросил Саске. – С чего ты решил? Наруто я никогда не учила, между прочим. Пара щелбанов для профилактики не считается. – Зная его, могу сказать, что он полностью их заслужил, – слегка сникнув отозвался ее собеседник, а потом ненадолго замолчал. Цунаде в это время сходила к холодильнику и достала томатный сок, намереваясь смешать с ним сётю и получить прекрасный коктейль, рецепт которого она высмотрела на юге. Не отходя далеко, она вытащила из шкафа высокий стакан, перец и рыбный соус, а потом направилась к столу, за которым тухло цедил алкоголь уже сильно напившийся Саске. – Что это? – А на что похоже? Коктейль делаю. Хочешь глотнуть? – Хочу, – с готовностью отозвался Саске, во все глаза смотря на то, как она смешивает ингредиенты. – Алкашня, – снисходительно улыбнулась Цунаде, но пригубить напиток все же дала. Судя по почти блаженному выражению лица Саске, ему понравилось. Однако наглеть он не стал, и остальное она допивала сама, чувствуя, как приятный пряный вкус разливается во рту. Надо было делать коктейль раньше. – Я слышал, – вдруг начал Саске медленно и протянул ладонь к ее лбу, едва касаясь, – что эта печать помогла тебе накопить огромное количество чакры. Как ты до этого додумалась? Цунаде растерялась. Отчего-то разговор зашел совсем не туда, куда должен был. Рука Саске по-прежнему оставалась на ее лбу. Он легонько погладил кожу и убрал пальцы. На губах его была мягкая улыбка. – Шелковистый, – сообщил он ей доверительно, а потом откинулся на спину, закрывая глаза. Кажется, она совершенно его споила. Цунаде разочарованно откинулась рядом с ним, наблюдая в приятном полусне, как качается над ними лампочка. Туда и обратно. Туда и обратно. Около уха зажужжал комар, но она, почти сморенная усталостью и алкоголем, почти не обращала на это внимания. Однако даже в этом состоянии она ясно различила, как Саске, лежащий рядом на полу, вдруг заговорил. – Ты слишком добра ко мне, – сказал он тихо, не поворачивая к ней головы. Цунаде пару раз моргнула, пытаясь сфокусировать взгляд на нем. Еще несколько минут назад Саске выглядел чуть ли не воодушевленным. В теперешнем его взгляде было много пустоты и усталости. Струна сямисэна лопнула. И уже давно. Цунаде с грустью поняла, что попытки починить глупы и самонадеянны. Раз уничтоженное никогда не станет прежним. – Никогда не была ни к кому доброй, – слабо улыбнулась Цунаде, – тебе ли не знать, какая я жестокая. Так что советую и впредь держаться Наруто, а то тебя не пожалеют. – Не буду я никого держаться, – сердито выплюнул он, открывая глаза, – тем более гребаного лицемера. – Значит, узнал все-таки, – она села, разминая руки, – хочешь разорвать последнюю нить? – Мне не привыкать, – ответил Саске, – то, что он сделал… Этот разговор никак нельзя было назвать простым, потому Цунаде встала и сделала пару шагов до подоконника, подхватив недопитую бутылку сётю. Какое-то неприятное сжимающее чувство полностью захватило ее при взгляде на совершенно разбитого Саске, который устало сел на полу, не поднимая глаз от пола. Она долго подбирала слова, но в конечном итоге произнесла не совсем то, что хотела: – Согласна, он поступил не слишком последовательно, отправившись с командой десять. Но с другой стороны, он единственный, кто у тебя остался, Саске. Я чувствую, что больше у тебя не будет ни одного товарища, готового подставить плечо, если… – Перестань, – остановил ее Саске, вставая. Он подошел к ней и мягко забрал алкоголь из рук. – Может когда-то он и правда был моим другом, но не после того, что я узнал. Я был бы счастлив, помоги он мне отомстить, но всю дорогу только и слышно было от него о недопустимости этого. Бегал за мной, орал. И тут, после всех этих речей я слышу от совершенно посторонних людей о том, что он подсобил кому-то в мести. Просто смешно… Саске горько усмехнулся и залпом допил сётю. В глазах его была та печаль, что Цунаде испытывала сама много лет назад, когда осталась одна в огромном семейном поместье сразу после смерти бабушки Мито. В пустых коридорах было холодно и гулко, отчего часто ей было не по себе. Порой, лежа в теплой постели, она внимательно прислушивалась к окружавшей ее темноте, пытаясь различить тихие шаги бабушки, спешащей по своим делам. Долго это продолжаться не могло, и она вскоре ушла, заставила себя позабыть родной дом и ворота с теперь уже еле различимым моном. Однако для него это было куда как сложнее, ведь дружба с Наруто ему казалась явно нерушимой после всего, что произошло. Цунаде ощутила неуместную досаду на Наруто. Так по-идиотски себя повести мог только он. – Я поднимусь к себе, – бросил Саске, и, не дожидаясь ее реакции, вышел из комнаты. Неловкость это была или усталость, она не знала. Возможно и другое: он осознал, что слишком открылся ей и выговорил то, что не планировал никому раскрывать. Но ведь на то и был ее расчет? Саске не мог этого не понимать. Тогда…это была случайность? Цунаде вздохнула. Ничего. Она пережила это, и он переживет. Время всегда берет свое и сглаживает острые уголки памяти, как напильник, попутно тут и там покрывая обманчиво хрупкой паутиной забытья. И свою жалость, а это именно она теснила ей грудь, Цунаде прибережет для других. Саске она была не нужна.