Sugar

Срывы Кевина не были такими, как у Нила. Срывы Нила направлены на собственный разум, когда он разваливался. У Кевина это было медленное высвобождение, как удушающий газ, медленно высасывающий кислород из воздуха и увлекающий за собой всех вокруг. Головой то он понимал, что отношения между ним и Эндрю были токсичными. Это губило их обоих. Кевин не мог подчиняться, Эндрю не мог сдерживаться. После того, как Эндрю избивал и кромсал его демонов, Кевин становился незащищенным и уязвимым, хрупким настолько, что было легко сломать. Он не мог перестать бежать, а Эндрю даже не удосужился его догнать. Кевин знал, что именно по этой причине он так часто оказывался в запасе, даже если Эндрю этого не признавал. Их это не останавливало. Кевин продолжал приходить снова и снова, и Эндрю продолжал давать ему это, потому что оно было похоже на наркотик, слишком хороший, не оставляющий похмелья и не давая чувствовать себя, как дерьмо. Конечно, половину времени, пока Кевин играл, у него болела спина, но это помогало сосредоточиться. Боль напомнила, что он еще жив. Прошло две недели с тех пор, как Эндрю избил его ремнем на корте на глазах у Нила, и с Кевином все было в порядке. Он рад за Эндрю теперь, когда тот наконец нашел подходящего саба. Теперь Эндрю ушел, а Кевин смотрит в свой телефон, пытаясь заставить конечности двигаться. Честно говоря, с ним все в порядке. Срывы Кевина были подобны взрывам, и ему приходилось останавливать себя, прежде чем он мог бы уничтожит всех вокруг себя. Кевин судорожно вздыхает, продолжая смотреть в телефон. Он гудит, экран загорается, и появляется уведомление, информирующее о том, что кто-то отметил его в публикации. Кевин игнорирует это, глядя на время. 3:08. Его дом только что опустел от херовой тучи игроков и болельщиц, праздновавших победу Лисов. Пальцы дрожат, когда он стоит у кухонной стойки и недоумевает, какого черта он нервничает. Черт, ему тридцать девять лет. Кевин переходит к номеру Эндрю. Он не мог этого сделать, он обещал, хоть и никогда не умел сдерживать свои обещания. Но сдержит это. Эндрю сделал для него более чем достаточно. К тому же, теперь у него есть Нил. Кевин долго смотрит на номер Моро под Миньярдом. Возможно, он мог обмануть себя и сказать, что собирался позвонить Эндрю, просто палец соскользнул. Блять. Кевин делает глубокий вдох, подносит телефон к уху и смотрит на то, что разложил на столешнице. Он закрывает глаза, выравнивает дыхание и считает фотографии. Четыре, пять, шесть, се… — Mon trésor? — звучит сонный голос Жана, и все системы в теле Кевина останавливаются. В последний раз, когда Жан так его называл… Теперь Кевин не может сдержать слез, челюсть дрожит, когда он закусывает нижнюю губу. — Жан, — беспомощно говорит Кевин, сидя на высоком стуле у барной стойки. Он опирается локтями на нее, закрывая лицо трясущимися руками. Жан резко вдыхает, и слышится то, как он встает с кровати. — Кевин, — его голос теперь звучит более бодрым и растерянным. Кевин тяжело дышит, держа глаза закрытыми, потому что ему невыносимо смотреть на то, что перед ним лежит, особенно слыша голос Жан. — Жан, — Кевин медленно выдыхает, голос мягкий и тихий. — Эндрю сказал мне позвонить тебе. Я разговаривал с Жаном. Он увлекается доминированием уже несколько лет, сказал Эндрю Кевину. В следующий раз, когда станет плохо, позвони Жану. Если бы только Эндрю знал. Жан был единственным, что Кевин скрывал от Эндрю, он держал воспоминания близко к сердцу, воспоминания о настоящей причине, по которой Рико сломал ему руку. — Кевин, — снова тихо говорит Жан, слышны мягкие шаги и звук открывающейся и закрывающейся двери. Кевин отказывается думать о том, почему Жану пришлось выйти из спальни, чтобы поговорить по телефону. — С тобой все в порядке, mon trésor? — Блять, Жан, — задыхается Кевин. — Не называй меня так, черт возьми. Это не… боже. Прошло больше двух гребанных десятилетий. — Хорошо, — спокойно отвечает Жан. — Что случилось, Кевин? Кевин потирает лицо, против воли открывает глаза и смотрит на фотографии перед собой. — Они отдают дань уважения мне и Рико, — его голос прерывается, и что-то ужасное рвется внутри. — Они… Жан, они прислали мне чертовы фотки. Твою мать… — он выдыхает. — Когда нам было по тринадцать, и у нас были нарисованы номера. Мы на площадке, в гостиной, — он просматривает фотографии, слезы текут по лицу. — Мы, на следующий день после того, как он сломал мне руку. Когда он притворялся моим ебанным другом и рассказывал всем, что я сломал ее, катаясь на лыжах. — Кевин, — голос Жана успокаивает, тихий, умиротворяет и удерживает Кевина от прыжка с края пропасти в полноценную паническую атаку. — Дыши со мной, — тихо говорит он, и Кевин глубоко вдыхает. — Ты пил? — Да, — заикается Кевин, но он не пьян. Он не может выразить то, насколько быстро протрезвел после просмотра этих фотографий. — Я не пьян, Жан, клянусь. — Я верю тебе, — гладко отвечает Жан. — Ты скучаешь по нему? Вопрос был шлепком по лицу Кевина. — Жан, какого хера? Нет! — Было время, когда ты скучал по нему, — продолжает Жан, голос сладкий, как мед. — Видеть, как кого-то застрелили - это не то, что забудется после алкоголя и побоев. Кевин закрывает глаза, пятится назад, пока не упирается в стену и скользит вниз, пока не оказывается на полу, обхватив руками колени. Ему не нравилось думать о том, когда он, наконец, взял себя в руки, пошел к Ичиро и начал рассказывать, как Рико прогнал его, а Жан собирался разрушить инвестиции Эвермора и Ичиро. — Боже, я чертовски скучаю по нему, — шепчет Кевин себе в колени. Эндрю столько раз пытался заставить его поговорить об этом, но не мог. Эндрю не поймет, но, возможно, Жан сможет. — Я был в таком восторге, когда увидел его мертвым перед собой, — хнычет Кевин. — Ты не представляешь, я мог бы расцеловать Ичиро прямо там. Я был так счастлив и ненавижу себя за это. — В ту ночь, когда ты сказал мне, что Рико мертв, я хотел устроить самую большую вечеринку на свете. Я хотел поцеловать тебя и трахать до бесчувствия. Я долгое время думал, что это ужасно - радоваться его смерти. В конце концов, он был человеком. — Кевин сглатывает, крепче сжимая колени при признании Жана. Жан продолжает. — Но человек не воспользуется уязвимым и связанным сабом в сабспейсе. Человек не стал бы заставлять своих друзей удерживать меня, смеясь и спрашивая, нравится ли тебе боль. Человек не станет бить тебя клюшкой снова и снова, пока твое тело не превратится в кровавую кашу. — Вот оно. Причина, по которой Кевин боялся подчиниться, и причина, по которой Кевин так долго держался как можно дальше от Жана. Кевин делает глубокий вдох, чувствуя, как его внутренности скручиваются. — Он не был человеком, Кевин, — жестким голосом говорит Жан. — Он был чертовым монстром. Так что радуйся, что он умер. Кому какое дело, если ты празднуешь каждый день своей жизни? Он мертв, и угадай что. Он навсегда останется таким. Кевин вдыхает, Голова кружится, потому что Жан прав. То, что Рико с ним сделал, погубило его. Кевин забыл, каково это, находиться в сабспейсе. Он забыл, почему ему это нравилось. — Что мне делать с фотографиями? — тихо спрашивает он, вытирая лицо джинсами. — Сожги, — приказывает Жан голосом дома, и Кевин, не раздумывая, поднимается, собирая фотки, не глядя на них. Не оглядываясь назад, больше нет. Он прижимает телефон к уху плечом, хватает спички, идет на задний двор. Кевин колеблется, а Жан, вероятно, чувствует. — Ты сможешь это сделать, Кевин. Ты сильнее его. — Кевин прерывисто выдыхает, зажигает спичку и бросает ее в яму вместе с фотографиями, разворачивается и заходит внутрь, не наблюдая, как они горят. — Хороший мальчик, — воркует Жан, и все тело Кевина содрогается от похвалы. Он откашливается, бесцеремонно опуская конечности на диван, чувствуя себя тяжелым и усталым. — Я… Эндрю сказал, что ты хочешь мне помочь. Но я знаю, что ты и Джереми… — Джереми знает. Вообще-то, именно он это и предложил. Кевин сглатывает. — Жан, — шепчет он. Жан был единственным, перед кем он когда-либо вставал на колени добровольно, Рико заставил, а Эндрю никогда не просил об этом. Но Кевин не знал, сможет ли. — Жан, я не могу подчиняться так, как ты этого хочешь. Не после… Голос обрывается, он не может произнести ни слова. Кевин погружается в подушки дивана, делая глубокие вдохи. — Мне не нужно, чтобы ты подчинялся. Во-первых, мне нужно, чтобы ты мне доверял. — Да, хочет кричать Кевин, но так ли это? Как он сказал, прошло уже более двух десятилетий, как он избегал Жана. — Приходи завтра. — Мне… сначала мне нужно поговорить с Джереми, — Кевин переворачивается на диване на спину, глядя в потолок. — Мне нужно убедиться, что все хорошо. Мне нужно услышать это от него. — Конечно, — легко соглашается Жан. — Хочешь встретиться с ним завтра за кофе? — Кевин выражает свое одобрение. Он слышит улыбку в голосе Жана. — Хорошо, — говорит он, голос становится тише. — Поговори с ним, а когда закончишь, приходи, и я позабочусь о тебе. Все тело Кевина дрожит от желания. — Да, сэр, — вырывается наружу, хотя он и не хочет этого делать, но кажется, что это правильно. — Хороший мальчик, — снова хвалит Жан, и щеки Кевина краснеют. Он говорит себе, что это потому, что он слишком много выпил. — А теперь иди спать. Встретитесь завтра в десять. — Спасибо, — шепчет Кевин, прежде чем повесить трубку. ~ Много лет назад, когда Кевин был Лисом, а Жан все еще был Вороном, Кевин наивно думал, что именно Джереми заполнит дыру, которую оставил после себя Жан. После того, как Лисы выиграли чемпионат, Троянцы, как всегда в хорошем настроении, присоединились к Лисам на праздновании в Колумбии. Кевин выпил достаточно, настолько, что Эндрю предупредительно положил ему руку на плечо, когда тот собирался за добавкой. Оттолкнув Эндрю, Кевин пошел на танцпол, а Джереми нашел его там и взволнованно смеялся, пока они танцевали. Кевин мог винить в этом алкоголь, но он не знал, как объяснить учащенное биение сердца и то, как у него перехватывало дыхание, когда тело Джереми прижималось к нему. Они двигались в такт ритму, и Кевин не мог удержаться от того, чтобы не скользнуть под рубашку Джереми и крепко сжать теплую кожу. Он не чувствовал себя так со времен Жана, именно тогда и обосновались эти наивные мысли. Он опустил голову, коснувшись носом шеи Джереми, вдыхая мускусный запах. Ох, Джереми был так хорош в его объятиях. Джереми извивался, их губы были всего в нескольких миллиметрах друг от друга, дыхание смешалось. Их первый поцелуй произошел на танцполе в Сумерках, в окружении тел, толкавшихся на них со всех сторон, но они не обращали внимания. Кевин целовал Джереми до тех пор, пока тот не затаил дыхание, его язык выискивал Джереми, вдавливая их тела друг в друга. Это было быстро и беспорядочно, прижимать Джереми к себе в поисках его тепла. Джереми был потрясающим, они пробирались сквозь толпу, руки и губы едва отрывались друг от друга, пока они шли в туалет. Губы Джереми вызывали привыкание, и Кевин не мог насытиться. Ему едва хватило ума запереть кабинку, а Джереми уже стоял на коленях, стягивал с Кевина штаны и заглатывая его член целиком. Кевин был так возбужден, а губы Джереми столько горячи. Независимо от того, насколько он был пьян, Кевин никогда не забудет, как Джереми горячо целовал его и, задыхаясь, говорил трахни меня, пожалуйста, Кев, поворачиваясь и прижимаясь спиной к твердому члену Кевина. Кевин крепко держал его, снова и снова спрашивая, уверен ли тот, губами касаясь обнаженной шеи Джереми. Джереми, почти голый, грубо насаживался на его член, умоляя и задыхаясь. Кевин чувствовал слишком много и одновременно, едва вспомнив о презервативе и смазке, прежде чем погрузился в жар Джереми. Кевин боролся с дымкой опьянения, уткнувшись носом в изгиб шеи Джереми и вдыхая, трахая Джереми сильно и медленно, потому что как бы он ни хотел бездумно трахнуть Джереми и уйти, он просто не мог этого сделать. Джереми дрожал под его прикосновениями, а Кевин растягивал секс до тех пор, пока Джереми не зарыдал, его член тек, и Кевин всегда будет помнить, как завел руки Джереми за спину, чтобы не дать тому подрочить. Он крепко сжимал запястья, продолжая царапать зубами теплую кожу, скользя внутрь и наружу, прижимая член к простате Джереми. Кевин не сможет забыть, как Джереми сжимался и давил на его член, и он кончил нетронутым, едва сдерживая крики и рыдания. Когда все наконец закончилось, и сердце Кевина разрывалось от всех чувств к Джереми, он отстранился так нежно, как только мог пьяный человек, бормоча извини, пока вновь пробирался сквозь толпу, выходя из клуба. Несколько недель спустя, когда Лисы стали чемпионами, а Кевин был трезв и одинок, он укрепил свою решимость двигаться дальше. Утром он бы позвонил Джереми и поставил бы на кон свое сердце, хотя Джереми, вероятно, ненавидел его за то, что тот трахнул и убежал. Но в тот вечер, накануне того, как Кевин планировал пригласить Джереми на свидание, ему позвонила Рене. Кевин встретил ее снаружи, и его чуть не стошнило, когда он увидел, как она с трудом удерживает избитого, окровавленного Жана. Кевин сумел подавить свою панику и ярость, бросившись на помощь. Жан схватил Кевина за запястье и дернул его вниз, чтобы прошептать ему в ухо. — Tu es fort, mon trésor, — что чуть не довело Кевина до слез. Ты сильный, эта фраза крутилась в расшатанном мозгу Кевина, и у него не было другого выбора, кроме как поверить Жану. Поэтому он связался с Джереми не для того, чтобы пригласить его на свидание, а чтобы попросить принять Жана и держать подальше от Рико. После этого у него так и не хватило смелости позвонить Джереми, и Кевин остался с горячими поцелуями и ощущением, как пальцы Жана крепко сжимали его запястье. И только благодаря словам Жана и плетке Эндрю Кевин не развалился окончательно. По воле судьбы несколько месяцев спустя он узнал, что Джереми и Жан встречаются, и в ту ночь, поскольку Кевин любил боль, он представлял их обоих, крепко обхватив рукой твердый член. Джереми прижимался губами к основанию паха Кевина, в то время как Жан входил в него. Кевин кончил, ошеломленный, бедра подрагивали, рука обхватывала горло. Он никогда больше не позволит себе думать о них в таком ключе. А теперь они были здесь и приглашали стать частью их отношений. Кевин фыркает, заходя в почти пустую кофейню, заказывает черный кофе и садится. Между ними были годы отношений. Кто такой Кевин, чтобы в один момент втиснуться к ним? Кевин тихо охает, когда заходит Джереми, его плавная походка и блондинистые волосы придают его медовой коже сияние. Возраст не имел никакого значения для Джереми Нокса. Он по-прежнему был великолепен, даже несмотря на тонкие морщинки. Кевин смотрит в свой кофе, не в силах встретиться взглядом с Джереми. Много лет назад, когда он был достаточно наивен, чтобы даже подумать о том, чтобы пригласить Джереми на свидание, то даже не учел тот факт, что саб, а Джереми наверняка не был домом. Кевин идиот, раз думал, что это сработает. — Кевин, — тихо выдыхает Джереми, садясь напротив и великолепно улыбаясь. — Как ты? Кевин слегка краснеет, откидывается назад и прочищает горло. — Мне стало лучше, — говорит он, потому что едва поспал четыре часа после того, как рано встал и чуть не испытал паническую атаку, вспомнив, что случилось с Жаном. — А ты? — Замечательно, — широко ухмыляется Джереми. — Ты хорошо выглядишь для человека, который позвонил Жану в три часа ночи. — Кевин еще сильнее краснеет, тихо фыркает и смотрит в окно. Джереми делает заказ, когда мимо проходит официантка, снова обращая внимание на Кевина. — Жан сказал, что ты хочешь поговорить со мной? — мягко говорит Джереми, щеки Кевина так горят, но он сосредотачивается на кофе. — Почему ты ни разу не спросил меня о той ночи? — это не тот вопрос, который Кевин планировал задать, но он все равно возникает. Джереми выглядит слегка испуганным, а затем чуть посмеивается. — Кевин, та ночь, — Джереми краснеет, когда Кевин поднимает взгляд. — Та ночь значила для меня много. Я не трахаюсь с каждым встречным. Ты был особенным, Кевин, но я хотел, чтобы ты не торопился. Я знаю, что ты не был готов ни к чему серьезному, но я ждал. — Он слегка пожимает плечами. — Я рассказал Жану о той ночи, а он рассказал мне о тебе. Это то, что нас сблизило. — Кевин смотрит на Джереми широко раскрытыми глазами, сердце бешено колотится. — Мы не хотели торопить тебя, Кевин, — мягко продолжает Джереми. — Мы знали, что в конце концов ты вернешься к нам. Жан все еще любит тебя. Кевину приходится не забывать дышать, делая глубокие, прерывистые вдохи. Это все, чего он хотел, и все, от чего он убегал. — Как вы можете так легко меня впустить? Вы вместе уже почти двадцать лет. Разве ты не любишь его? Джереми улыбается, протягивает руку через стол и крепко сжимает руку Кевина. — Люблю ли я его? Ох, я очень люблю его. Так сильно. Но я думаю, если бы ты дал мне шанс, тебя бы я тоже полюбил. ~ Разум Кевина все еще помутнен, когда он стоит возле дома Жана и смотрит на деревянные двери. Он пытался расспросить Джереми больше о характере их отношений, его голос дрожал, а мысли работали сверхурочно, но Джереми подвел его к этому твердо, но мягко, сказав, что разговор с Жаном все прояснит. Дверь распахивается без стука, и Кевин поражен, увидев ухмыляющегося Жана. Он так хорошо выглядит, его густые темные волосы, глаза серые и блестящие, мышцы выпирают из облегающей футболку, и у Кевина текут слюнки. — Пойдем, — мягко говорит Жан в качестве приветствия, у Кевина нет другого выбора, кроме как следовать за ним через весь дом. Их дом уютный, на стенах развешаны фотографии Жана и Джереми, и это пронзает что-то глубоко внутри Кевина. У него не так уж много времени, чтобы думать об этом, потому что Жан ведет его в комнату, закрывает дверь и говорит. — Déshabille-toi. Кевин слегка усмехается, поворачиваясь к Жану. — Я уже много лет не практиковал французский, переведи. Жан качает головой в легком разочаровании. — Раздевайся, — говорит он, прежде чем тихо рассмеяться, увидев широко раскрытые глаза Кевина. Он лезет в корзину возле двери и достает сложенное белое полотенце. Кевин смотрит на это в замешательстве. — Я уйду на несколько минут, чтобы ты разделся. Можешь остаться в нижнем белье, — уточняет он. — Когда закончишь, ложись на стол. Положи полотенце там, где тебе будет удобно. Я постучу, прежде чем войти. Жан исчезает за дверью, а Кевин теряет дар речи. Он оглядывается, это стандартный массажный кабинет. Вокруг массажный стол и несколько свечей. Играет тихая музыка, на столе рядом с массажным столом лежит стопка полотенец. Кевин медленно раздевается, стягивает одежду, прохладный воздух заставляет соски чуть затвердеть. Он вздыхает, берет полотенце и смотрит на него, кладя полотенце обратно в корзину, из которой его взял Жан. Пульс стучит в ушах, когда Жан заходит. — Кевин, — медленно выдыхает он, и Кевин заставляет себя не напрягаться. Жан делает несколько глубоких вдохов, а Кевин прячет улыбку. — Я собираюсь задать тебе несколько вопросов, — голос Жана плавно переходит в режим дома. — Ты можешь сказать желтый, если не хочешь отвечать, или красный, если хочешь, чтобы я перестал задавать вопросы. Используй безопасное слово, если хочешь полностью остановиться. Твое слово все еще ворон? Кевин издает тихий звук. — Нет, теперь это королева. — Хорошо, — соглашается Жан. — Давай начнем. — Несмотря на предупреждение, Кевин все равно слегка вздрагивает, когда теплые руки Жана касаются его ноги, прижимаясь большими пальцами к нежной коже. — Как тебя зовут? — тихо спрашивает Жан, работая руками над Кевином. — Кевин Дэй. — Ты дом или саб? Кевин судорожно вздыхает. — Саб. Руки Жана скользят вверх по его икрам, и это вызывает дрожь. — У тебя есть дом? Как бы Кевин ни хотел сказать да, потому что, после всех этих лет руки Жана наконец-то оказались на нем. — Нет, — шепчет он. Жан накрывает одну из ног Кевина теплым полотенцем, массирует обнаженную икру, расслабляет напряженные мышцы, затем переходит к другой ноге, меняя полотенце. — Расскажи мне об Эндрю, — тихо говорит Жан. — С самого начала. Кевин закрывает глаза и вздыхает. — Это было после моего первого появления в роли Лиса на шоу Кэти, когда там появился Рико. Эндрю пытался успокоить меня после приступа паники, и я умолял его ударить меня, поэтому он дал мне пощечину. Это успокоило меня быстрее, чем приказ дышать. Поэтому я сказал ему сделать это снова. Я видел, что это подействовало и на самого Эндрю, но все, о чем я мог думать, это ты, — Кевин делает паузу, пока Жан переходит к верхней части спины, разминая узлы. — Блять, Жан, — выдыхает он, опускаясь на стол. Жан буквально замазывает его, и Кевин позволяет. — После этого он начал исследовать порку, а я был его тренировочным манекеном. Я не возражал, я получал от этого то, что мне было нужно. Когда мы закончили универ, мы вступили в БДСМ-клуб, и Эндрю обучился тому, как обращаться с кнутами. Мы ходили туда довольно часто. — Кевин вздыхает, пальцы Жана проникают в его разум. — Вот и все, у меня случилась паническая атака, я пошел к Эндрю и сделал перезагрузку. Так было до тех пор, пока не появился Нил. Однако мне не обидно, что он предпочел Нила, — честно говорит Кевин. — Я рад, Эндрю это заслуживает. — У тебя когда-нибудь был секс с Эндрю? — спрашивает Жан, сжимая пальцами твердый узел на спине. Кевин тихо стонет, тело расслабляется, член слегка твердеет против его воли. Пальцы Жана волшебны. — У нас не было сексуальных отношений. Жан перемещает свои чудесные руки к пояснице Кевина, и Кевин внезапно осознает, что руки Жана очень близки к его заднице. — Когда тебя в последний раз как следует трахали, Кевин? — Кевин даже не в силах напрячься, потому что очень расслаблен и чувствует себя так хорошо. Пальцы Жана продолжают методично разбирать его на части, а член Кевина становится все тверже и тверже. — Жан, — хнычет он, стараясь не тереться о стол. — Ты был последним. Жан на мгновение замирает, но не отрывается от Кевина, прежде чем снова начать массировать его крепкие мышцы. Это так хорошо, и Кевину приходится с трудом сдерживать стоны. Жан, как всегда, мягкий, но твердый. — Не говори мне, что у тебя не было секса несколько десятков лет, — Жан понижает голос и снимает полотенца с икр Кевина, впиваясь пальцами в его бедра. Бедра Кевина чувствительные, каждое нажатие большого пальца вызывает дрожь. — Я этого не говорил, — шепчет Кевин. Жан несколько минут ничего не говорит, работая над бедром Кевина. Кевин чертовски возбужден и не знает, что делать. Единственное, что он знает, так это то, что ему нравятся руки Жана. Поэтому он раздвигает бедра, зная, что Жан все видит, но не издает ни звука, Кевин лишь почувствовал, как его пальцы напряглись всего на долю секунды. Сердце Кевина колотится, он скучал по этому, дразня Жана, ломая его высокие стены. Когда-то Кевин был слабостью Жана. И он вновь хотел ей стать. — Кевин, — голос Жана становится напряженнее, прежде чем он откашливается. — Когда ты в последний раз занимался сексом? Кевин тихо стонет. Думать становится все труднее. — Я не знаю, годы назад? — Кевин бормочет. — Прошло много времени. Жан тихо хмыкает, приближаясь к плечам Кевина и расслабляя их. Кевин стонет, прижимаясь к столу. Он даже не осознавал, насколько напряжены его плечи. — Ты когда-нибудь мастурбировал на нас? — настойчиво спрашивает Жан, и Кевин тихо скулит от воспоминаний. — Черт. Да, давно. С тех пор я себе этого не позволяю. — Расскажи мне, о чем ты думал, — командует Жан, и Кевин хнычет. — Ты трахал меня сзади, — он так же тонко покачивает бедрами на столе. — А Джереми отсасывал. Блять. — Жан тихонько угукает, воздействуя на обе руки Кевина. Все тело Кевина превратилось в желе, он чувствует себя таким раскрепощенным и расслабленным. — Жан, — шепчет Кевин, все тело дрожит от возбуждения. — Пожалуйста. Он не знает, о чем просит, но руки Жана покидают его тело, и Кевин задыхается, а затем волшебные руки снова оказываются на его бедрах, поглаживая под задницей. — Стоп-слово? — голос Жана грубый и низкий, от этого у Кевина мурашки по коже. — Королева, — голос Кевина дрожит. — Пожалуйста, Жан. — Ты так великолепен, — тихо говорит Жан, и Кевин хнычет, член твердеет. — Видел бы ты себя, mon trésor. Кевин тихо вскрикивает, чувствуя, как Жан раздвигает его ягодицы, жаждя прикосновений. Жан дает ему именно то, что нужно, потирая подушечкой указательного пальца колечко мышц. Кевин тихо ноет, его так давно там никто не трогал. Кевин стонет, отчаянно пытаясь оттолкнуться, чтобы палец Жана скользнул внутрь. — Расслабься, mon trésor, — говорит он, одной рукой сжимая задницу Кевина, а другой дразня. — И не забывай о поведении. Кевин слегка краснеет, пальцы крепко сжимаются. — Пожалуйста, сэр, — шепчет он. — Хороший мальчик, — шепчет Жан, и его палец покидает Кевина. Кевин издает тихий звук, но затем уже скользкий палец прижимается к нему. Кевин скулит, и Жан вводит палец. — Черт, да, — тихо стонет Кевин. Он несколько раз засовывает и высовывает палец, вводя еще один. Укол боли доходит прямо до члена Кевина. Кевин тихо вскрикивает, и рука Жана сжимает основание его спины, пока он сгибает пальцы и поглаживает простату. Кевин рыдает, держась за то, как Жан жестко трахает его двумя пальцами, добавляя третий глубоко в него. Жан неустанно прижимается к простате при каждом толчке, а Кевин скулит под ним, дрожа. Он так близко, что не может вспомнить, когда в последний раз был так возбужден. Рука Жана тянется вверх, обхватывает Кевина за шею и душит его. — Жан, сэр, пожалуйста, можно мне кончить? — шепчет он, отчаянно потирая свой твердый член о стол. Жан крепче прижимается к простате и Кевин вскрикивает, сжимая пальцы Жана, изо всех сил стараясь удержаться. В голове легкость, и ему кажется, что он плывет. — Давай, mon trésor, — Кевин задыхается от крика, все тело сводит судорогой, когда он тяжело кончает, царапая ногтями стол, удовольствие настигает, и зрение становится помутненным. Жан трахает его простату, пока Кевин не съеживается от чрезмерной чувствительности. Когда он наконец вытаскивает пальцы, Кевин чувствует себя странно открытым и опустошенным. Он тихо смеется, тело кажется липким. — Надеюсь, это не часть твоих обычных сеансов массажа, — удовлетворенно посмеивается он. Жан фыркает, слегка шлепая Кевина. — Мои клиенты обычно не забираются на мой массажный стол голыми, — возражает он. — Мм, — вздыхает Кевин. — Многое теряют. — Ты проблема, — с любовью говорит Жан. — Я не могу закончить массаж, пока ты в сперме. Вставай, peine. — Ах, вижу, ты не забыл и другие мои ласковые прозвища, — ухмыляется Кевин, садясь и слегка вздрагивая от ощущения спермы на своей груди. Жан смеется, протягивая Кевину полотенце, чтобы тот вытерся. — У меня есть для тебя контракт, — говорит он, и сердце Кевина болезненно колотится. — Я не жду, что ты его подпишешь. Хорошо? Не подписывай только потому, что хочешь доставить мне удовольствие. Подпиши это для себя. Кевин кивает, сглатывая и глядя на документ. — Да, Сэр. — Хорошо, — говорит Жан, прежде чем подойти ближе к Кевину и провести рукой по его волосам, поглаживая большим пальцем татуировку на скуле Кевина, прежде чем откинуть его голову назад и глубоко поцеловать. Кевин стонет, обнимая Жана за шею, все внутри наполняется надеждой, что, возможно, наконец-то он сможет быть счастлив. ~ — Ты его трахнул? Жан поднимает глаза от графика приема пациентов. Он смеется, когда видит Джереми, вопросительно приподнявшего брови. — И тебе привет, mon chéri, — усмехается Жан, вставая и обходя стойку. — У меня был отличный день, спасибо, что спросил. Джереми ласково закатывает глаза, скользя рукой по волосам Жана и притягивая для поцелуя. Жан тянет тело Джереми к себе, он так сильно его любит, но всегда чувствует, что чего-то не хватает. Жан знал, что Джереми тоже это чувствует, раз покупает большую двуспальную кровать, три стула для кухонного стола, три раковины в главной ванной. И вот теперь они наконец смогли получить то, чего им не хватало. Жан глубоко целует Джереми, просовывая руки ему под футболку и осторожно стягивая ее. — Я его не трахал, — Джереми сияет, глядя на него, медленно расстегивая пальцами рубашку Жана. — Знаешь, ты мог бы, — шепчет Джереми, стягивая одежду с плеч и проводя руками по твердой груди. — Но я рад. Я хочу быть там, когда это произойдет. Жан улыбается и снова целует Джереми. — Может, я и не трахал его, но мы все равно хорошо провели время, — Жан целует Джереми в шею, поворачивая его лицом к стене. Он протягивает руку и расстегивает штаны Джереми, сталкивая их, прежде чем крепко сжать член Джереми. Джереми охает, выгибая спину. — Рассказать об этом? — Да, Мастер, — шепчет Джереми, скуля. По этой причине во всех комнатах дома всегда были веревки и шелк. Жан поворачивается и хватает небольшой моток веревки, лежащий рядом с бутылочкой смазки на тумбочке. Он маневрирует руками Джереми, заводит их за спину, заставляя правую руку сжимать левый локоть и наоборот, прежде чем обмотать веревку вокруг обоих предплечий. Джереми стонет, расслабляясь от этого чувства. — Безопасное слово, mon amour, — спрашивает Жан, завязывая веревку. — Фламинго, — отвечает Джереми, и Жан слегка улыбается, целуя Джереми в шею. — Блять. — Жан прижимается бедрами к заднице Джереми, стягивает ленту своих спортивных штанов, его твердый член трется о Джереми. — Мастер, пожалуйста, — шепчет Джереми, и Жан прикусывает его мочку уха зубами. — Знаешь, когда я вошел в комнату, он был голый, — тихо говорит Жан на ухо Джереми, медленно проводя своим членом между ягодицами. — Он великолепен, mon chéri. Столько крепких мускулов, но у него такая мягкая кожа. Видел бы ты, как он извивался под моими пальцами. Его вид просто… дразнил меня. Он даже раздвинул бедра, чтобы дать мне лучший обзор. — Джереми смеется, задыхаясь, а Жан размазывает смазку по члену. Он прижимает головку к Джереми, и тот стонет, сгибая руки в веревках. — Я трахал его пальцами, пока он не кончил нетронутым, — Жан рывком входит в Джереми, и тот кричит, ударяясь головой о стену, когда Жан наполняет его. — Он так плакал и стонал подо мной, прижимаясь к столу. — Джереми скулит, когда Жан выскальзывает из него, а затем жестко вставляет обратно. — Я спросил его, думал ли он о нас, — горячо шепчет Жан, сильно вжимая свой член в Джереми. — Он представлял, что я трахаю, как тебя сейчас. А твой рот был на его члене. — Да, — стонет Джереми, и, взглянув через его плечо, Жан видит, что член Джереми твердый и красный, с предэякулятом, выступающим на кончике. — Представь, что я связываю тебя тем синим шелком, который ты так любишь, — шепчет Жан, и Джереми издает тихий звук, наклоняя голову вперед. Во время секса Джереми совершенно непредсказуем, иногда он громкий, иногда тихий, но Жан уже хорошо научился читать его тело. — А Кевин трахает тебя сзади, пока я вставляю член тебе в горло, — хрипло говорит Жан. — Он бы трахал тебя жестче, и ты бы не смог ничего с этим поделать, потому что совершенно неподвижен. — член Джереми обильно течет, все тело покраснело, когда он сжимается вокруг Жана. — Он бы вытрахал из тебя всю сперму. Джереми судорожно вздыхает, и это сигнал. Жан хватает Джереми за бедра и входит до конца, касаясь простаты при каждом скольжении. — Я близко, Мастер, — выдыхает он, и Жан ведет языком мокрую полосу по его шеи. — Тогда кончи, mon chéri. Джереми тихо вскрикивает, содрогаясь, когда кончает, сперма пачкает стену. Жан обхватывает рукой его член, пока Джереми не начинает скулить. Затем он разворачивает Джереми и толкает его на колени, скользя своим членом в его рот. Джереми стонет, и спустя пару толчков Жан горячо кончает в его горло, тихо задыхаясь. — Блять, — выдыхает Жан, упираясь рукой в ​​стену и держась, пока Джереми облизывает его член. Джереми прислоняется лбом к животу Жана и тяжело дыша. — Блять, — мягко соглашается он. Жан тянет Джереми вверх, медленно целуя, Джереми расслабляется под прикосновениями. Жан отстраняется, лаская рукой его шею. — Ты чувствуешь свои пальцы? Джереми кивает, закрыв глаза. — Все хорошо, сэр. Жан улыбается. Ему потребовались годы, чтобы усовершенствовать искусство шибари, но оно того стоило. — Повернись. Джереми дуется, но подчиняется. Жан быстро развязывает веревки, освобождая Джереми, что опускает руки, встряхивая, прежде чем повернуться и обхватить ими шею Жана. — Надеюсь, он скажет да, — шепчет Джереми, и Жан не может выразить словами то, как сильно этого хочет, поэтому просто целует Джереми. ~ Кевин подписывает контракт в тот день, когда возвращается домой, но ему хватает смелости позвонить Жану лишь несколько недель спустя. Было страшно и волнующе, как легко он почти ускользнул в сабспейс под пальцами Жана. Невозможность полностью отпустить ситуацию была утомительна. Если быть честным, хотя бы с самим собой, то Кевин устал от борьбы. Поэтому он крепко, образно говоря, берет яйца в кулак и звонит Жану в тот же день, когда Лисы планировали промежуточное празднование у него дома. Кевин приглашает Жана и Джереми к себе, прежде чем его дом наполнится слишком большим количеством охваченных тревогой и, возможно, несовершеннолетних людей. Жан сказал, что они уже в пути, и Кевин немного волнуется, но не слишком сильно, чтобы назвать это паникой. Он делает глубокий вдох, глядя на контракт на кофейном столике перед ним, подписанный и датированный. Кевин закрывает глаза и всего на секунду представляет, как его связывают и избивают. Представляет, что наконец-то может отпустить и позволить боли взять верх. Член твердеет, когда раздается дверной звонок. Блять. Он прижимает ладонь к своей промежности, желая, чтобы эрекция опустилась, прежде чем подойти к двери. — Привет, — говорит он, когда видит стоящего Джереми и Жана. Джереми ободряюще улыбается, когда Кевин приглашает их войти. Кевин пытается успокоить бешено колотящееся сердце. — Эм, — пытается он, но выходит шатко. Он знает, что не идеальный саб, но был готов подчиниться. Жан смотрит на контракт на столе, и Кевин готовится к вопросу, например, был ли он подписан. Вместо этого Жан спрашивает. — Чего ты боишься? Кевин замирает, в горле пересыхает, и ему уже не терпится выпить рюмку водки, чтобы придать себе уверенности. Он был трусом с ног до головы, но это нужно было сделать. — Боюсь, что вы оба от меня устанете, — тихо говорит он. — Что вы поймете, что без меня лучше. У вас много лет отношений и любви, а я просто собираюсь ворваться со всеми своими чертовыми проблемами и я так ненавижу себя за то, что нуждаюсь в вас... — Кевин, — тихо говорит Жан, эффективно прерывая его, и Кевин тяжело дышит, чувствуя, как холодная змея тревоги пробирается к шее. Жан больше ничего не говорит, просто тихо берет контракт и читает его, перелистывая страницы. — Цвет? — спрашивает Жан, закрывая контракт и кладя его на кофейный столик, выражение его лица не меняется. Сердце Кевина замирает, и он ерзает на своем месте. — Зеленый? — говорит он, не понимая, к чему клонит Жан. — Что я тебе говорил насчет подобных высказываний? Этот тон… у Кевина бегут мурашки по коже. Прошли годы, но Кевин ясно помнит, как Жан сажал его к себе на колени и шлепал до тех пор, пока его задница не краснела, каждый раз, когда Кевин говорил что-то негативное о себе. Это было жесткое, грубое наказание, порка, член Кевина дергается, когда он вспоминает, как болезненно твердел на коленях Жана, прежде чем с ужасом осознал, что его настоящим наказанием был приказ не кончать. Жан сказал, что Кевин любит похвалы от всех, но все еще не может найти способ похвалить себя, и в результате Кевина отшлепали, а затем, не сказав ни слова, отправили спать. — Черт, — тихо стонет Кевин, и Жан поднимает брови, сползая на край сиденья и поглаживая его колени. — Иди сюда, — тихо приказывает он, и Кевин ничего не может сделать, кроме как повиноваться, вставая и подходя к Жану, его ноги почти дрожат, когда он изо всех сил пытается удержаться в вертикальном положении и не встать на колени. Потому что он хочет встать на колени перед Жаном настолько сильно, но не знает, стоит ли ему садиться. Но затем Жан говорит. — Встань на колени, — и все тело Кевина падает, он счастливо выдыхает. Жан зарывается в волосы Кевина, и Кевин вздрагивает от его прикосновения, опустив глаза. — Скажи что-нибудь хорошее о себе, — тихо приказывает Жан, и глаза Кевина закрываются, мысли кружатся. Ужасно, что ничто не приходит ему на ум, только такие вещи, как я, наверное, уже официально алкоголик, или я чуть не испортил отношения Нила и Эндрю, потому что чертовски жалок, или я не заслужил возвращения тебя или Джереми, тогда почему вы думаете, что я заслуживаю вас сейчас? Кевин, вероятно, занимает слишком много времени, потому что пальцы Жана сжимают его волосы. Он знает, что Жан не собирается помогать, потому что похвала Кевина просто сведет на нет наказание. — Двадцать шлепков, и когда я закончу, я хочу услышать что-нибудь положительное о тебе, — говорит Жан, и Кевин вздыхает, кивая. — Цвет. — Зеленый, сэр, — тихо говорит Кевин, Жан кивает, подтягивая его к себе на колени, снимая штаны Кевина. — Я мог бы сказать о тебе так много всего, mon trésor, — тихо говорит Жан, лаская задницу Кевина. — Но мне нет смысла говорить это, если ты мне не веришь, если думаешь, что я говорю это просто для того, чтобы тебя возбудить. Стоп-слово? — Королева, — отвечает Кевин. — Не утруждайте себя подсчетом, — приказывает Жан. — Не сегодня. Я хочу, чтобы ты сосредоточился на себе, и я хочу услышать что-нибудь хорошее, когда я закончу. Кевин не ожидает шлепка, и при первом же ударе он задыхаясь всхлипывает, прилив боли доходит прямо до члена. Он хнычет, когда Жан начинает сильнее и сильнее шлепать его, Кевин едва может собраться с мыслями, когда Жан обрушивает на него сильные шлепки. Кевин тихо рыдает, его ноющий член зажат между бедрами Жана, боль расцветает под кожей. Все закончилось слишком быстро, и тогда он пытается найти в уме ответ на вопрос. — У тебя есть что мне сказать? — Кевину хочется кричать, потому что он такой возбужденный, такой возбужденный, и этого было недостаточно. Он дрожит под рукой Жана, мысли кружатся, лицо мокрое от слез. — Сэр, — хнычет он, задыхаясь, пытаясь оправиться от внезапного прилива эндорфинов. — Я выбросил фотографии Рико, — шепчет он. — Громче, — мягко говорит Жан. — Я смог сжечь фотографии Рико, которые они мне прислали, — он пытается сделать свой голос более четким, и раздаются шаги, Джереми становится на колени перед ним, нежно держа лицо Кевина и вытирает слезы. — Обычно я бы позволил себе впасть в запой и выплеснуть свою злость на всех вокруг, но вместо этого я позвонил тебе и послушал, когда ты сказал мне сжечь их, — шепчет Кевин. — Теперь я сильнее, когда дело касается него. — Хороший мальчик, — шепчет Жан и ох. Член Кевина болезненно пульсирует от похвалы. Следующий шлепок вызывает прилив возбуждения по телу Кевина, потому что он так хорош. Джереми сжимает их губы, и Кевин вздрагивает. Когда Джереми отстраняется, он прижимает их лбы друг к другу, и Жан снова начинает шлепать Кевина, как раз в тот момент, когда Джереми шепчет. — Ты прав, милый, ты такой сильный, ты такой хороший, просто восхитительный, — Кевин дрожит, потому что боль, а похвалы Джереми доходят прямо до члена, и он так близко. — Сэр, — хнычет Кевин, взъерошивая волосы Джереми, чтобы держать его ближе. — Сэр, можно мне кончить, пожалуйста? Следующий шлепок Жана заставляет Кевина задохнуться, и Кевин скулит, когда его твердый, чувствительный и болезненный член касается колена Жана. Тот пользуется преимуществом и трет коленом пах Кевина. Джереми усмехается, охватывая Кевина жарким-жарким поцелуем, и Кевин стонет, почти теряя контроль. К счастью, Жан приказывает. — Кончай, — и все тело Кевина напрягается, когда он кончает. Шлепки довели его до оргазма. — Блять, — стонет он в рот Джереми, когда покрытый спермой член пульсирует. — Черт, ты такой сексуальный, когда кончаешь, — стонет Джереми, поглаживая большим пальцем линию подбородка Кевина. Кевин скулит, хватая ртом воздух. — О боже, — шепчет он, все еще пытаясь отдышаться. Это было интенсивно, и на этот раз, наконец-то, вместе с Джереми и Жаном, его оргазм, казалось, разорвал его на части. — Пиздец. — Кажется, твои шлепки лишили его дара речи, — Джереми нахально ухмыляется Жану. Кевин издает тихий, запыхавшийся смех, потому что, черт возьми, похоже, так и есть.