Sugar

Нил просыпается, когда чувствует, как скользкий член Эндрю проходится по его дырочке. Он задыхается, когда Эндрю шепчет. — Цвет? — Зеленый, папочка, — шепчет Нил, прижимаясь спиной к Эндрю, рука сжимает руку Эндрю, которая крепко обвивает его талию. — Да. Эндрю поддерживает его и медленно скользит внутрь, расслабленного и открытого после того, как всю ночь в нем была пробка, и тянется вниз, чтобы дотронуться до Нила. Член твердеет, когда Нил наполняется Эндрю. Нет ничего лучше, чем проснуться с членом папочки глубоко внутри него. Эндрю не трахает, просто входит глубоко внутрь него и остается там, а Нил тихо всхлипывает от того, каким наполненным он себя чувствует. Эндрю целует его в затылок, легкой рукой обхватывает член и поглаживает до полной твердости. Это не занимает много времени, и он оставляет Нила тяжелым и жаждущим. Нил вскрикивает, когда Эндрю втирается, яростно прижимаясь к простате. Она становится слишком чувствительной из-за того, что пробка терлась о нее всю ночь, и член затвердевает сильнее, когда Эндрю крепко держит его, трахая глубоко и медленно. Нил может сказать, что сегодня Эндрю не совсем жесткий, но ему все равно, потому что Эндрю внутри. Пальцы сжимают его соски, и Нил стонет, когда его пронзает волна удовольствия. Эндрю массирует соски Нила, который слегка трется о кровать, пока Эндрю не торопится трахать его. Все его тело дрожит, когда Нил чувствует первый толчок, и он смущается. Эндрю ведь не мог кончить лишь от этого. Но когда Нил чувствует продолжительное тепло, то понимает, что это. Его глаза закатываются, он задыхается, член до боли тверд. Он издает резкий выкрик, Эндрю вновь сжимает соски, а другой рукой удерживает ошейник на шее. — Папочка! — Нил задыхается, запыхавшись. Он дрожит, разваливаясь быстрее, чем когда-либо. — Цвет, — говорит Эндрю низким голосом, и Нилу едва хватает здравомыслия, чтобы проскулить зеленый. Чувствуя, как Эндрю наполняет его больше, чем когда-либо прежде, Нил видит звезды, его разум гудит, а зрение затуманивается вожделением. В последний раз он был настолько неконтролируемым, когда впервые подписал контракт, и Эндрю впервые трахнул его в рот, пока Нил кончил нетронутым. Это было то, о чем Нил всегда просил Эндрю. Это было в списке его желаний с самого первого дня – внутренний уро кинк – и теперь Эндрю, наконец, дает ему это. Эндрю все еще входит в Нила, и Нил чувствует себя так тепло, что издает резкие рыдания. Он уже очень близко, пальцы впиваются в руку Эндрю и крепко сжимают ее. Разум Нила вышел из-под контроля, он уже проигрывает, но стоп-слова не нужно. Не хочет произносить, потому что это потрясающе, и Нилу нравится в этом абсолютно все. — Папочка, — хнычет Нил, зажмуриваясь, потому что Эндрю отмечает его, заполняя и без того запятнанный спермой вход. Нил наполнен до краев и не может сдержаться, пытается, но не после того, как Эндрю вновь делает толчок, и он стонет, неудержимо рыдая, оргазм прожигает изнутри, раскаленный добела и разрывает разум. Сперма пачкает простыни, когда Нил вскрикивает, сжимая член Эндрю. Нил чувствует себя довольно и тепло. Но весь кайф тут же сменяется ужасом, который покалывает позвоночник. — Папочка, — шепчет Нил, не веря, что кончил. Его тело дрожит, и он глубоко вздыхает, пытаясь выйти из тумана. Эндрю хмыкает, тыкаясь носом в плечо Нила и тянет за ошейник. — Ты только что кончил без разрешения? — Блять. Нил хнычет. Нет, этого не может быть. Твою мать. — Надо было спросить, — продолжает Эндрю низким голосом. — Ты бы получил его. Но ты этого не сделал. — Папочка, — начинает Нил глухим голосом, но Эндрю отстраняется, и член выскальзывает из Нила. Нил резко выдыхает, когда чувствует, как из него выливаются жидкости. Он сжимается, пытаясь удержать их внутри, но Нил слишком свободен и открыт, чтобы это удалось. — Пап, прости, — рыдает Нил, уже скучая по прикосновениям Эндрю, хотя знает, что наказания всегда начинаются одинаково. Потеря прикосновений Эндрю и потеря ласковых имен. — Уберись, — говорит в ответ Эндрю, вставая и вздыхая. Сердце Нила бьется, он слишком напуган самим собой, чтобы повернуться и посмотреть на Эндрю. — Прими душ, а потом приходи завтракать. У тебя пятнадцать минут. Нил сглатывает, когда Эндрю уходит, прежде чем встать и стянуть постельное белье. Он ненавидел разочаровывать Эндрю, но Эндрю неоднократно обещал как только ты получишь наказание, ты будешь прощен. Единственная проблема заключалась в том, что Эндрю обычно не торопился с наказанием. Он кладет простыни в корзину для стирки, делая мысленную пометку отнести их в стиральную машину. Нил моется, двигаясь медленно, но следя за временем, тщательно принимая душ. Ужас - камень на сердце, не из-за наказания, а из-за того, что Эндрю не станет называть его маленьким мальчиком и не прикоснется к нему. Нил меняет простыни, аккуратно заправляет их и проветривая комнату. Он одевается в спортивные штаны и свободный свитер, надежно застегивает ошейник, прежде чем отправиться на кухню. От запаха бекона урчит в животе, Нил садится на высокий стул у стойки, заламывая руки, наблюдая, как Эндрю легко перемещается по кухне, наливая две чашки кофе и раскладывая завтрак. Эндрю тоже принял ванну и переоделся, надев спортивные штаны, которые, как он знал, Нилу понравились. Они идеально подходили его твердым бедрам, мускулистой заднице и подчеркивали член. Нил тяжело сглатывает, опуская глаза в тарелку, которую Эндрю поставил перед ним, садясь на противоположной стороне лицом к Нилу. Он ест медленно, аппетит пропал. — Какое было правило? — спрашивает Эндрю глубоким голосом, и Нила охватывает озноб. — Спросить разрешения, прежде чем я кончу, — глухо шепчет он. — Не кончать без разрешения. Эндрю кивает, и Нил рискует взглянуть на него. Эндрю не выглядит рассерженным, но, опять же, его лицо ничего не выдает. — Каким было твое наказание в прошлый раз, мальчик? — спрашивает Эндрю, и отвращение к себе, пронзающее Нила, причиняет боль. — Я пятнадцать минут стоял на коленях на рисовых зернах, — отвечает Нил, сглатывая. Эндрю кивает. — Это было до того, как ты получил ошейник. Сердце Нила замирает. У него было два ошейника - кожаный и серебряная цепочка, которую он мог носить, когда играл в экси или гулял с друзьями. Он всегда носил один из своих ошейников, настолько, что настолько привык к этому, ни минуты не проходя без хотя бы одного из них, надежно закрепленного на шее. — Папочка, — сердце Нила застревает в горле, рука обхватывает его кожаный ошейник. Эндрю молча протягивает руку. Нил в ужасе качает головой, сердце колотится. Этого не может быть. Взгляд Эндрю скользит вверх, цепляясь за Нила. — Нил, — голос становится глубже. — Это твое наказание. Тебе не разрешено носить ошейник, пока я не скажу. Пальцы Нила дрожат, но он заставляет себя протянуть руку назад и самому расстегнуть ошейник. Это ужасно. Шея кажется холодной и пустой, когда он снимает ошейник и трясущимися руками передает Эндрю. — Прости, — тихо всхлипывает он, Эндрю берет ошейник и кладет его рядом со своей тарелкой. Нил смотрит на него, страх течет по венам. Эндрю кивает. — После наказания ты будешь прощен. Нил сглатывает и кивает, но ему все равно было ужасно видеть свой ошейник на столе, а не на шее. — Пап, — шепчет он, но Эндрю перебивает его. — Заканчивай завтрак. Кажется, у тебя сейчас бранч с Мэттом и Ден. Когда закончишь, то зайди за продуктами, — заявляет Эндрю, и Нил бледнеет. Ходить без ошейника дома было вполне осуществимо, но выйти без него на улицу? Нил закусывает губу, глядя на свой завтрак и ожидая, что его вырвет. Ошейник заставлял его чувствовать себя защищенным и любимым, и он не мог дождаться, когда это закончится. Нил так им гордился, гордился обоими, всегда выставляя напоказ букву «Э» на цепочке и восхищаясь своим партнером. — Прежде чем ты уйдешь, — продолжает Эндрю. — Принеси мне второй ошейник. Чем быстрее ты вернешься, тем быстрее я решу, как долго продлится твое наказание. Но не торопи встречу. Нил кивает, запихивая еду в рот, даже не пробуя, вкус ее портится горечью. Он быстро заканчивает, сдерживая чувство тошноты, моет тарелку и бежит наверх, чтобы переодеться и взять цепочку. С тяжелым сердцем он возвращается вниз, где его ждет Эндрю со списком продуктов. Его кожаный ошейник лежит в коробке, а рядом с ним открыта еще одна коробка. Эндрю жестом указывает на нее, и Нил подчиняется, покусывая губу и кладя цепочку в коробку. — Папочка, — голос дрожит, и Нил не уверен, собирается ли снова извиниться или сказать, что любит Эндрю, но у него в любом случае нет шанса. — Вот список, — Эндрю протягивает ему лист бумаги. — Ты можешь купить себе что-нибудь. Как будто это заменит ошейник или поможет Нилу почувствовать себя лучше. Нил молча кивает, горло сжимается от слез, он забирает список и выбегает за дверь, чтобы покончить с этим. ~ Первое, что говорит Мэтт, садясь справа от Нила. — Эй, а где цепочка? — и это пронзает что-то в сердце Нила. Ему пришлось побороть желчь, пытаясь сохранить нейтральное выражение лица, и Нил был рад, что Ден была в очереди, и рядом сейчас сидел только Мэтт. — Вы ведь не расстались? — обеспокоенно спрашивает Мэтт, Нил сглатывает, протягивая руку, чтобы дотронуться до своей обнаженной шеи. Мэтт - единственный, кто знает истинную природу его отношений с Эндрю и точно знает, что означает ошейник. — Наказание, — удается выдавить Нилу. Мэтт хмурит брови и тяжело вздыхает, но больше не задает вопросов, когда Ден возвращается к столу, неся три чашки кофе со льдом. — Привет! У меня такое чувство, будто я не видела тебя целую вечность. Как дела? Как твой папик? Нил знает, что Ден спрашивает просто из вежливости, она все еще не полностью поддерживает их отношения на сто процентов, ведь Эндрю почти на двадцать лет старше Нила. Когда Ден узнала об их отношениях и увидела спину Нила после порки, она пригрозила вызвать полицию и чуть не довела Нила до панической атаки. — Хорошо, — Нил слегка краснеет. — Я вернулся из Флориды пораньше, чтобы сделать ему сюрприз. Ден кивает, натянуто улыбаясь. — Тебе все еще нравятся эти… — она откашливается. — Порки и все такое? Нил смотрит на Мэтта, который пожимает плечами в извинении. Ден все еще не может понять различие между садомазохизмом и домашним насилием, а Нил устал рассказывать ей об этом. — Да, — Нил слегка хмурится. — Эм, а где Элисон? Я так давно ее не видел. — Она… — Ден обрывается, когда она отвлекается на что-то позади Нила. — Она здесь? — Что? — Нил хмурится и поворачивается, видя, как Элисон подпрыгивает к ним с широкой улыбкой на лице. — Привет! — она приветствует Нила, коротко обнимает его, а затем обнимает Ден и Мэтта. — Эндрю сказал Рене, что вы с Мэттом и Ден сегодня всречаетесь, и я так соскучилась по вам, ребята, так что решила устроить вам засаду! Нил наклоняет голову, пытаясь понять, почему Эндрю что-то рассказал Рене, а затем его взгляд падает на серебряную цепочку на шее Эллисон с тонкими, прочными звеньями, на которых свисает маленькая буква «Р» и маленький драгоценный камень. Элисон бездумно перебирает его, взволнованно разговаривая с Ден, но Нилу просто хочется раствориться в своем кресле. Никогда еще он не чувствовал себя таким обнаженным, незащищенным и ужасным. Его вот-вот вырвет, он ненавидел разочаровывать своего папочку. Ден замечает ненависть на лице Нила, она хмурится, наклоняя голову. — Эй, Нил, что случилось? — Ничего, — Нил качает головой, хотя ему хочется сбежать домой, умолять и просить о прощении у Эндрю. — Что сделал Эндрю? — скромно спрашивает Ден. Нил чувствует начало головной боли и готов заплакать. — Он не… — Сердце замерло, и у Ден такой вид, будто вся кровь отлила от ее лица. Мэтт выглядит смирившимся, и Элисон вздыхает. — Черт, — бормочет он, поднимая руку, чтобы дотронуться до цепочки (уже привычка), но ногти царапают голую кожу. — Ден, — тихо говорит Элисон. — Не реагируй слишком остро. Пожалуйста. Ден переводит свой пристальный взгляд на Элисон. — Тебя это устраивает? — Он не наш ребенок, — ровным голосом говорит Элисон. — Нилу двадцать три. Я знаю, что мы через многое прошли вместе и ты хочешь защитить его, но в какой-то момент ты должна понять, что он взрослый человек и прожил без тебя семнадцать лет. — Ден сжимает челюсти. Нил смотрит на свой напиток, сердце колотится. Слишком много вещей происходит одновременно. Он просто хочет пойти домой и обнять Эндрю. У него уже мурашки по коже, потому что он скучает по прикосновениям Эндрю, и Нил до краев наполнен ненавистью к себе. — И ты даже ничего не сказала о нас с Рене, — продолжает Элисон. — В чем разница? Нил знает, в чем разница. Эндрю мужчина, а Ден трудно доверять мужчинам. — Ден, — тихо говорит он. — Не сегодня, пожалуйста. — Тебя устраивает этот отвратительный фетиш? И что, ты типо его ребенок? Значит, он педофил. Мэтт прочищает горло. — Ден, — начинает он, но Нил качает головой. Еще хуже проходить через это без знака собственности Эндрю, который бы его успокоил. — Эндрю позаботится обо мне, ладно? Я не притворяюсь ребенком, подростком или кем-то еще. Эндрю помогает мне навести порядок в жизни и заставляет меня чувствовать себя спокойно и расслабленно, потому что наконец-то у меня есть кто-то, кто обо мне заботится. Ден выглядит озадаченной, но, честно говоря, Нилу все равно. Он поворачивается к Элисон, вынуждая себя улыбнуться. — Кстати, как там Рене? — Потрясающая! — Элисон загорается, Нил закусывает губу. — Я переехала к ней несколько месяцев назад, и жить вместе чертовски здорово. Она очень поддержала мою мечту тренировать команду по экси, и я так ее люблю. Нил улыбается, потому что именно так он относится к Эндрю. Когда Нила позвали в одну из лучших национальных команд, Эндрю тренировался с Нилом и Кевином каждую неделю во время летних каникул. Эндрю заботился о нем на каждом этапе пути, даже прилетел на первую игру и после этого крепко поцеловал Нила, поздравив его с тем, что он забил так много голов. Нил тяжело вздыхает, поглаживая пальцами обнаженную шею. Он позволяет себе погрузиться в разговор, благодарный, что Ден больше ничего не упоминает Эндрю. Когда они наконец решают разойтись, Мэтт тепло обнимает Нила, а Нил крепко держит его в ответ. Объятия Мэтта были вторыми по эффективности после объятий Эндрю. Мэтт отстраняется, ободряюще улыбаясь, и пытается скромно извиниться за Ден, но Нил ему не позволяет. Он также обнимает Ден, обещая, что с ним все в порядке, а Эндрю по-прежнему великолепен. Нилу хотелось бы сразу пойти домой после бранча, но список покупок все еще лежит в кармане, а Нил не хочет снова разочаровывать Эндрю, поэтому заставляет себя поехать в продуктовый магазин. Сердце все еще ощущается свинцом в его груди. ~ Покупка продуктов ужасна. Нил завершает это как можно быстрее, ненавидя то, насколько обнаженной кажется его шея, ненавидя то, что проявление любви и защиты со стороны Эндрю практически исчезло. Он ненавидит то, что это постоянное напоминание о том, что он был ужасным и непослушным. Вернувшись, Нил бросает все пакеты на столешницу и так же поспешно распаковывает продукты, прежде чем отправиться искать Эндрю. Эндрю сидит на диване с включенным телевизором, на кофейном столике перед ним лежат две открытые коробки. Нил с тоской смотрит на свои ошейники. Он подходит к Эндрю, опускается на колени и смотрит в пол. — Ты все сделал? — тихо спрашивает Эндрю, и Нил делает глубокий судорожный вдох. — Да, сэр, — шепчет он. Эндрю выключает звук телевизора, и Нилу приходится сжать руки за спиной. Его кожа зудит от жажды прикосновений Эндрю, и он хочет снова оказаться в его объятиях. Нил чувствует себя опустошенным и раздражается за то, что он такой слабый и непослушный. — Я дал тебе то, о чем ты меня просил, а ты не повиновался, — Нил краснеет, злясь на себя. Он не хочет оправдываться, не хочет говорить Эндрю, что это потому, что он так сильно этого хотел, что так быстро развалился. — Но ты хороший мальчик, — продолжает Эндрю, и Нил тут же поднимает глаза, блестящие от непролитых слез. Эндрю наклоняется вперед и проводит рукой по волосам Нила, и от этого жеста у Нила перехватывает дыхание. — Я не хочу, чтобы ты винил себя за это, — бормочет Эндрю, и Нил молча смотрит на него. Рука Эндрю скользит вниз и сжимает подбородок Нила, кожа горит от его прикосновения. — Ты хороший мальчик, ты мой хороший мальчик, но мне нужно было наказать тебя за это. Ты прощен, малыш. Нил выдыхает, прижимаясь к ладони Эндрю и тыкаясь носом в его руку. Эндрю отстраняется, и Нил хнычет, останавливаясь, когда видит, что Эндрю тянется к кожаному ошейнику. Когда он прочно застегивается на шее, дышать становится легче, счастье течет по венам. — Папочка, — выдыхает он, потому что снова принадлежит Эндрю. — Иди сюда, малыш, — шепчет Эндрю, и Нил широко улыбается, забираясь к Эндрю на колени. Эндрю крепко держит его, поглаживая спину, в то время как Нил обнимает его всеми конечностями, сердце наконец успокаивается, когда он оказывается в руках Эндрю. — Я действительно прощен? — шепчет Нил, несколько шокированный и благодарный. — Я ничего не сделал, чтобы заслужить это. Обычно его шлепали или приказывали встать на колени. Эндрю берет его за подбородок, смотря в глаза. — И все же, я думаю, что это наказание было самым тяжелым, согласен? Нил сглатывает и кивает. — Ну да. Я чувствовал себя голым, папочка, — бормочет он. — Это было постоянное напоминание о том, насколько я непослушен. Просто ужасно. Я никогда больше не ослушаюсь тебя. Я люблю свои ошейники. — Я знаю, малыш, — тихо говорит Эндрю, хватая Нила за подбородок и притягивая его к себе, сладко целуя. Нил стонет, прижимаясь ближе к Эндрю, чувствуя, как член Эндрю трется о его, и Нила охватывает дрожь. Он крепко сжимает Эндрю, скуля в поцелуе, покачиваясь и счастливо ухмыляясь, потому что у Нила снова есть его ошейник, и Эндрю, и наконец все снова стало прекрасно.