Голубой шарф в клеточку

И только через 15 лет когда статую Лололошки заменили на статую Селиасет, а сам жрец стал золотой маской и жрецом богини смерти—Кнефмтити он увидел на площади желанный голубой шарф в клеточку. Сколько бы времени не прошло, Сет остался верен своим убеждениям и принципам. Жрец, увидев, как статую Лололошки сносят и заменяют ее на статую другого божества, почувствовал, что его мир рушится. В глубине его души вспыхнула решимость не оставить это без внимания. Решив, что новая пятерка богов не достойна этого звания, он решил вступить в То'ифэтун и дать борьбу за справедливость. В этом процессе его жизнь претерпела значительные изменения. Он вырос как личность, стал более смелым и решительным. Опыт и мудрость, накопленные за годы борьбы, сделали его сильнее и более уверенным в своих действиях. Сет не одинок в своей борьбе. Его жена, его опора и оплот, всегда была рядом, даруя ему свою поддержку и любовь. Ее верность и преданность были для него неоценимы, и он благодарен ей за каждый момент, проведенный вместе. Несмотря на все препятствия, на пути Сета всегда был светлым лучом надежды. Он продолжал идти вперед, преодолевая препятствия и преодолевая тьму, с уверенностью в том, что его цель - это защита праведности и справедливости. Тот день был и концом и началом одновременно. Он чувствовал, что этот день когда-нибудь, да настал бы. То, что могло показаться лишь серой и однообразной цепочкой дней, превратилось в водоворот событий и эмоций, когда вновь, после 15 лет стремлений, страданий и упорства, его взгляд случайно упал на маленький голубой шарфик, который мигом выделился в толпе. Этот шарфик, так давно желанный и ожидаемый, вдруг вернул его в прошлое, наполнив сердце необычайной теплотой и надеждой. Речь словно замерла на его губах, а мысли кружились в голове, словно листья в вихре осеннего ветра. Секунды растянулись в вечность, когда он смотрел на этот маленький предмет, который означал для него так много. Неужели это реально? Он чувствовал себя одновременно испуганным и захваченным желанием встретить этого человека, взгляд которого был как черная бездна, но в то же время наполненный яркостью и привлекательностью голубого моря. Ему пришлось собраться и продолжить, хотя сердце билось сильнее, чем когда-либо. Его слова струились из уст, создавая волну эмоций и волнение среди окружающих, но что может значить эта суета перед таким важным моментом? В этой минуте каждая буква, каждое слово, казалось, обретали особенное значение, словно он общался не с людьми, а с самим Богом, чье величие превышало все мелкие проблемы и заботы повседневности. Последнее слово, прорвавшееся сквозь толпу и разнесшееся по всем уголкам Мисра, подняло волну возбуждения и шума. Люди, словно разбежавшиеся муравьи, спешили во всех направлениях, неся эту новость, но для Жреца в этот момент не было ничего важнее. Его сердце колотилось в унисон с каждым шагом, ноги несли его вперед с силой, которая казалась невероятной. Вскоре он уже был у него, Бога, и без колебаний, без всякого колебания, он опустился на колени, словно поклоняясь перед ним. Руки, словно живые, сорвали маску с его лица и бросили ее на землю, как будто сбрасывая с себя все иллюзии и маски, которые он носил столько лет. Он открыл свое истинное лицо, лицо перед Богом, лицо перед судьбой. Глаза Жреца встретились с его глазами, словно проводя нечто большее, чем просто взгляд. В этом мгновении казалось, что время остановилось, а весь мир замер, затаив дыхание, ожидая исхода этого священного момента. А его руки, сжимаясь в молитвенном жесте, словно слились в замок, преданно и смиренно умоляя Бога о милости и прощении. —О, Великий Бог! Я так счастлив вас снова видеть! Я–мы, так долго ждали вашего в-возвращения. Они даж-ж— его сумбурную речь, полную запинок и эмоций прервал палец. Один едиственный палец, что лёг ему на губы с мягких шиканьем. Он прикусил губу, испытывая путаницу и недоумение, словно пытаясь разгадать тайны вселенной в одном мгновении. Бог в ответ лишь улыбнулся еще шире, и его смех прозвучал как звонкая музыка, наполняя пространство вокруг. В этот момент он почувствовал, что весь мир сжался до ничтожных размеров, как будто вселенная свернулась в круг диаметром в несколько метров, а они оказались в центре этого космического танца. —я тоже рад тебя видеть, Дитя. Как ты поживаешь?—мягко, может быть даже робко спросило его Божество. Его глаза горели любопытством, а синева отражала мягкость самых прелестных цветов. Его рука переместилась вверх, на голову несчастному страдальцу, мягко поглаживая лысую голову, что полысела от количества стресса в его жизни. —я... Я очень рад Вас ви—начал он шептать. Но его снова прервали, только уже лишь коротким звуком «ш». —нет, нет, я спрашиваю как ТЫ, пожеваешь. Как у тебя дела? Как ты с твоей прелестной супругой? Надеюсь она в здравии?—нежно кажется шепча, а может громко крича говорил он. Кажется, он говорил одновременно один и в тоже время тысячью, нет, миллионами голосов. Что мягко переплетались между собой, образуя один непрерывный и неповторимый образ. — «Мэгги.. она, она родила нам сына!» —расплывшись в улыбке воскликнул тот.— «спасибо, спасибо вам за этот чудесный подарок!»—схватившись уже за край новой одежды его Божества, чуть приблизившись. Да, она совсем не похожа, на ту прекрасную, что была тогда на нём, но даже в ней, он видит. Нет, чувствует, что Он. Того кого он так долго ждал. Ло в ответ лишь хихикнул, звук его смеха наполнил воздух вокруг, словно легкий звон колокольчиков, и он прижал Сета еще ближе, обвивая его руками. На одно мгновение казалось, что воздух исчез из легких жрица, словно был выдохнут, но затем Божество опустилось на колени, обнимая его еще крепче. В этом моменте оба поняли, что теперь все будет лучше, чем когда-либо прежде