Нежно обвинять тебя и часто заботиться о тебе.

Он совсем не похож на своего отца, — солгал себе Ремус. В течение первого года или около того Ремусу удавалось убедить себя, что только внешность мальчика является точной копией Сириуса. Но Элиот вырос, отрицать сходство стало труднее. Когда ему было четыре года, Эллиот решил, что его любимым животным является собака. Черная, неряшливая собака, если быть более точный. По крайней мере, именно так он их нарисовал. Он взял свой черный карандаш и нацарапал облезлых дворняг и показал их Римусу, который подумал: Ты, должно быть, издеваешься, но вслух сказал: "Молодец, Эли!" и повесил каждый рисунок на холодильник. Насколько Ремусу было известно, Элиот впервые применил случайное волшебство, когда ему было пять лет. Окно было открыто, и на улице было прохладно. Элиот вздрогнул, затем окно захлопнулось, и одеяло подлетело к нему. Ремус подумал, что если бы Элиот был чуть глупее, то это это облегчило бы задачу. Как только Ремус понял, что этого больше не избежать, он начал учить Эллиотта всему, что мог, о магии, фактически не позволяя ему это делать. Элиот собирался стать невероятным волшебником, каким мог бы стать его отец. Ремус был решительным насчёт этого. В возрасте шести лет Эллиот настоял на том, чтобы они вместе слепили снеговика на Рождество. Пока Ремус сворачивал снеговика посередине, снежок ударил ему в затылок. Он услышал узнаваемый смех, который заставил его мысли вернуться в общежитие Гриффиндора, и повернулся, и увидел такую ​​же улыбку. Он улыбнулся мальчику в ответ и получил удар прямо в лицо очередным снежком. Когда Элиоту было семь лет, во время одного из их визитов к Лайеллу Эллиот рассказывал историю о Ремусе и случайно назвал его «мой папа». Ремус на мгновение был тронут. У них двоих было негласное соглашение не использовать слова «отец» и «сын» по отношению друг к другу. Они обращались друг к другу по имени, хотя Элиот все еще часто называл Ремуса «Луни». Ремус тайно надеялся, что в какой-то момент это может измениться, и подумал, что, возможно, наконец-то пришло время. Но потом, Эллиот убежал и заперся в ванной на сорок пять минут, рыдая и крича на пол. Ремус сидел по другую сторону двери, пытаясь уговорить Элиота позволить ему войти. Он мог бы легко открыть ее, но не хотел подрывать доверие Элиота. Вместо этого он сел там и задался вопросом: Как плач Элиота тоже похож на плач Сириуса? Когда Элиот наконец открыл дверь, он сказал: "Прости, Ремус" (и Ремусу было немного больно, что он не назвал его «Луни»), а затем молчал до конца ночи. Немного драматично, если вы спросите Ремуса — прям как Сириус. Иногда Ремус задумывался о Гарри. Он считал годы, прошедшие с тех пор, как умерли Джеймс и Лили. Гарри был на год младше Элиота, как выглядел Элиот год назад? Был ли Гарри таким же отражением Джеймса, как Элиот был Сириусом? Как это несправедливо, что Ремусу пришлось воспитать только одного мальчиков. Он отказался возмущаться тем, что растёт сына предателя. Это было бы несправедливо по отношению к Элиоту. Воспитывать Элиота никогда не было легко, но для Римуса оно того стоило. Он никогда не жалел о своем решении. Удержать маленького мальчика от приюта было что-то, чем можно было гордиться, но Ремус находил гораздо больше удовольствия в детских выходках. Однако такой ребенок, как Элиот, сирота с травмирующим прошлым, которого воспитывал обедневший оборотень, было труднее, чем мог бы быть другой ребенок. Было много тяжелых разговоров ("Когда мой папа вернётся домой?"), а ликантропия Римуса только усугубляла ситуацию ("Он не хотел идти в спать прошлой ночью, не пожелав тебе спокойной ночи. Я пытался объяснить, почему ты не можешь, но он еще толком не понимает".). Ремуса это не особо беспокоило. Он нашел еще цель в жизни, когда у него был ребенок, о котором нужно было заботиться, и он был счастлив иметь такую ​​компанию. Самым худшим в Элиоте, по мнению Ремуса, было то, как он провозглашал невиновность своего отца. Ремус знал, что увидеть тринадцать убийств одновременно, было для него травмой, но настолько травмой, что придумать историю, в которой Питер был тем, кто использовал проклятие, а потом просто чудесным образом исчез? Ремусу было крайне неприятно думать какие ужасы, должно быть, скрывает от себя мозг Элиота. Он надеялся, что Элиот никогда не вспомнит все, что на самом деле произошло той ночью. Время от времени Сириус проскакивал в разговорах, и он всегда заканчивался одной из теорий Эллиота. "Он, должно быть, трансгрессировался!" Девятилетний Эллиот настоял на своем. "Мы больше не будем разговаривать об этом". Ремус вздохнул _________________________________________________________________________ Он не совсем похож на своего отца, убеждал себя Ремус. Конечно, различия были, но их было очень мало. Во-первых, Элиот знал когда заткнуться. Сириус, как бы он ни старался, никогда не мог этого сделать. Когда у Ремуса случилась ужасная Головная боль на следующий день после полнолуния, Элиот ходил по дому на цыпочках как можно тише. Он проверил Ремуса и прошептал что-то вроде: "Тебе что-нибудь нужно?" или "Папа Лайелл сделал горячий шоколад, если хочешь." Сириус всегда изо всех сил старался вести себя тихо в такие дни, когда они учились в школе, но у Элиота это получалось гораздо лучше. Он не был таким высокомерным, как его отец. Может быть, это было из-за того, что он проводит так много времени с Ремусом, или он рос в бедности, или, может быть, он просто еще не был достаточно взрослым, но у Элиота никогда не было то глупого, надменного выражения лица, которое всегда было у Сириуса. Элиот был добрым и честным человеком — несомненно, этому он научился у Ремуса. Сириус всегда был быстр на раздрожение, но единственное, что, казалось, провоцировало Элиота, это когда люди плохо отзывались о ком-то, кого он любил — обычно оборотней или своего отца. Элиот также был чрезвычайно начитанным ребенком благодаря частым поездкам в библиотеки с Ремусом. Не то чтобы Сириус не читал, но он всегда подшучивал над Ремусом, который читал на досуге. Элиот выбирал книги на самые разные темы, и у Ремуса редко хватало духа сказать ему «нет», даже когда ему, вероятно, следовало бы это сделать. Элиот читал книги на магловскую тематику и о волшебстве; он не был придирчивым, он просто хотел учиться.Время от времени в волшебной библиотеке он находил книгу о войне, пролистал ее, пока не нашел имя отца, и прочитал столько, сколько он мог это сделать прежде, чем Ремус заметил. Ремус обычно замечал это гораздо раньше, чем думал Элиот, хотя Ремус решал оставить его в покое. Когда Элиот выглядел так, словно почти закончил, Ремус подошел и спросил: "Что там у тебя?" Элиот захлопнул книгу и сказал с улыбкой: "О, ничего особенного. История, понимаешь? Просто просматриваю". Элиот был в такие дни всегда немного сварливее, потому что все, что может быть сказано в любой дурацкой книге по истории, Сириус Блэк был всем, чего он не хотел слышать. На восьмой день рождения Элиота Лайелл купил ему метлу. Элиот был прирожденным в полётах на ней. Он думал, что игрушечные бладжеры забавные, и будет бить ими по людям, сколько бы раз Ремус не ругал его за это. Его не интересовали квоффлы, в отличие от Сириуса, который был Охотником. Это было что-то. Все, что отличало его от Сириуса, было чем-то. __________________________________________________________________________ Лайелл умер сразу после десятого дня рождения Элиота. Элиот грустил неделями. Ремус был опустошен, но не было времени горевать. Он запаниковал и начал обдумывать что делать с Элиотом. Было всего две с половиной недели до следующего полнолуния. Рядом была хорошая магловская семья, которая жила в миле дальше по дороге, возможно, их дочь согласилась бы присмотреть за Элиотом. Он быстро отбросил эту идею. Он знал, что никогда не сможет наскрести на это достаточно денег, по крайней мере, ему уже приходится откладывать все, что нужно Элиоту для школы в следующем году. Элиоту придется быть одному одну ночь в месяц. Всего лишь чуть больше года, ровно до Хогвартса. Когда Ремус сказал Элиоту, что не может найти никого, кто бы присмотрел за ним в полнолуние, Элиот пожал плечами и ответил: "Все в порядке. У тебя итак достаточно дел". Ремус вышел из подвала (который Элиот раздражающе называл "Волчьим логовом") утром после первого полнолуния без отца. Он отпрыгнул назад, когда увидел Элиота уже сидящего за кухонным столом с готовым завтраком. "Как дела, Луни?" Элиот ухмыльнулся и сделал глоток апельсинового сока. Его лицо отражал ту же ухмылку, которую Ремус видел тысячу раз раньше на другом мальчике. Элиот дал своим волосам отрасти, как всегда делал его отец, и Ремус клялся, что Элиот уже развивал линию подбородка той же формы, что и у Сириуса. Ребенок был вылитым молодым Сириусом Блэком. Если бы Ремус не встретил эту женщину, он мог бы задаться вопросом, а мама Элиота когда-либо существовал на самом деле. Как будто Сириусу каким-то образом удалось размножиться бесполым путем, или, возможно, снова превратить себя в маленького мальчика. Он его отец, признался себе Римус.