***
Отражение луны, уже не скрываемой гонимыми ветром полупрозрачными облаками, озорно пляшет на глади воды одной из ванн онсэна, которую выбрал Юнги. Облокотившись спиной на каменный бортик, он выдыхает в морозный воздух клубы пара, чувствуя, как расслабляется тело. Время уже за полночь, поэтому, как думает Юнги, желающих отогреть конечности в термальной воде не предвидится. Он урчит совершенно довольно, прижимая уши к голове, и лупит хвостом по бортику и воде, обрызгивая самого себя. Юнги забывается, даёт волю инстинктам и за шумом всплесков воды не слышит тихой поступи за спиной. Пару раз неудачно пытается поймать хвост рукой и, прикусив, наконец, кончик неугомонного хвоста зубами, резко оборачивается на задушенный смешок. — Прошу прощения, — молодой человек в одном только полотенце, повязанным вокруг бёдер, улыбается совершенно обольстительно и чуть застенчиво гладит роскошный белый хвост, — вы просто очень милый. Юнги приоткрывает рот, выпуская хвост, и хмуро рассматривает нарушителя спокойствия: невысокий, но крепкий гибрид едва ли младше него неловко переминается с ноги на ногу, прежде чем подойти чуть ближе. Его кожа, на вид шёлковая, слегка отливает бронзовым или карамельным оттенком, а тёмные волосы пушатся от слабого ветерка. Такие же белоснежные, как и хвост, ушки на его голове вытягиваются, показывая явный интерес. — Могу я сесть с вами? Голос высокий, томный и приятный окутывает сознание, заставляя Юнги прикусить кончик языка, чтобы не выдать мгновенное согласие. Он оглядывается, подмечая, что другие ванны пустуют, и спешит оповестить об этом внезапного гостя. — Тут полно других, свободных ванн, господин. — О, что же… — незнакомец расстроенно дует губы и делает шаг назад, обхватывая собственные плечи, — в таком случае не буду больше вам мешать. На раздумья несколько секунд, и Юнги мешкается. Обычно он ни с кем не знакомится в своих «отпусках», но сейчас чувствует острую необходимость послушать этот мелодичный голос немного дольше. В конце концов они лишь вдвоём на этих источниках и сидеть порознь теперь будет ещё более неловко, чем вместе. — Но если уж вы так сильно хотите посидеть здесь, то… Юнги демонстративно сдвигается вбок, освобождая место, и тянет уголок губ вверх. Следит за тем, как радостно дёргается хвост гибрида-незнакомца и как он, скинув полотенце и совершенно не стесняясь своей наготы, медленно спускается в воду. Окунувшись пару раз чуть ли не до самых ушей, он садится напротив и расслабленно откидывает голову на край бортика. — Надеюсь, я не обидел вас, господин. Со стороны вы действительно выглядели умилительно, — улыбается, прищуриваясь. — Я рад, что мои инстинкты вас позабавили, — отвечает Юнги спокойно, совсем немного выпуская острые коготки и зачёсывая отросшие влажные волосы. — И всё же вас это задело, — хмыкает незнакомец. — Впредь я буду осторожнее делать вам комплименты. Юнги фыркает насмешливо и погружается в горячую воду по самый подбородок. Прикрыв глаза лишь для вида, всё же осторожно подсматривает за гибридом напротив: тот всё крутится на месте, разглядывая онсэн и местность, а затем вскидывает голову и водит рукой по воздуху, вырисовывая созвездия на уже ясном ночном небе. — Вы ведь гибрид ирбиса, верно? — спрашивает неожиданно, но так, словно уверен в своём предположении. От своего занятия даже не отрывается и на Юнги не смотрит. — Верно, — Юнги не может удержаться от удивлённого движения ушами. Обычно незнакомцам требуется чуть больше времени, чтобы определить его вид. Сам он не может похвастаться изумительными знаниями других видов, но делает ставку на то, что этот гибрид относится к роду лисиц. — А Вы? — Пак Чимин, гибрид песца, — он, закончив, наконец, обводить в воздухе созвездия, смотрит на Юнги и улыбается. Что же, Юнги действительно был в шаге от верного ответа. Он ещё раз осматривает острые белые ушки с капельками воды на кончиках и влажный хвост, покоящийся на бортике сбоку от Чимина, в то время как сам Чимин подсаживается ближе. — Не спросите как я догадался? Юнги кивает, прося продолжать. — Ваш природный запах, — Чимин легонько жмёт плечами и перебирает кончик хвоста окольцованными аккуратными пальцами, — он сильно отличается от запахов других хищников, с которыми мне доводилось встречаться. Что-то древесное, сухое и тёплое, как… — Ветивер, — завершает за него Юнги. Чуть нахмурившись, он интуитивно и осторожно тянет носом, но вместо своего запаха чувствует лишь нотки сладких морозных ягод. Что-то похожее на аромат клюквы или брусники тянется к нему тонким шлейфом и заставляет кончики ушей приятно подрагивать. Юнги, смутившись, поворачивает голову и замечает, что Чимин сидит уже почти вплотную, подёргивая носиком. — Я не собирался обнюхивать вас, господин, — он тушуется под его вопросительным взглядом и отворачивается, — просто я очень восприимчив к запахам. Особенно таким приятным. Извините. — Вам нечего стесняться, Чимин-ши. Насколько я знаю, некоторые гибриды действительно чувствуют запахи острее. Я и сам в их числе. Юнги привык к этой особенности, кажется, ещё с детства. Он любил обнюхивать родителей и братьев, которые не находили эти чем-то странным, но всегда предупреждали, что в обществе гибридов это может восприниматься в штыки. Со временем, за большим контрастом запахов, будь то чужих природных или повседневных, он перестал замечать свой, но чётко помнил его — древесный, тёплый, ненавязчивый. До Чимина на нём акцентировали внимание только немногочисленные партнёры Юнги во время соития. — Позвольте узнать, как же пахли хищники, которых вы встречали? Он сам не замечает, как наклоняется чуть ближе, пытаясь уловить ещё немного морозной сладости, исходящей от Чимина. — Мокрой шерстью и мясными деликатесами, — он забавно дёргает носиком и стреляет взглядом в Юнги, а после хихикает, прикрывая рот ладошкой. Юнги прыскает, обнажая клыки. — Вы чертовски правы, — отсмеявшись, он лениво ведёт хвостом, «случайно» задевая плечо Чимина и привлекая тем самым его внимание, — однако для хищника вы тоже пахнете непривычно изумительно. — Благодарю, господин, — Чимин делает лёгкий кивок и, издав блаженный вздох, снова валится спиной на бортик ванны. Они затихают на какое-то время, раздумывая о своём. Юнги уже не представляет жизнь без своей восприимчивости к разного рода запахам — это помогает ему в работе. Он чутко замечает чего именно не хватает в блюдах, которые он совершенствует, а некоторые рецепты запоминает по большей части лишь из-за аромата, который дают те или иные ингредиенты. — Уже уходите? — Юнги приоткрывает один глаз, заслышав тихие всплески воды и копошение. Ровный стан гибрида-песца ловко скользит вверх по узкой лестнице ванны, являя взору перекатывающиеся мышцы спины, узкую талию и упругие ягодицы. Юнги наблюдает за ним, ведёт языком по губам, собирая капельки воды, и поджимает пальцы на ногах, ощущая зарождающееся внутри, пока ещё невесомое возбуждение. — К сожалению, да, — Чимин поворачивается к нему, на ходу запахивая плюшевый халат, — я заехал в отель только пару часов назад, толком не успел даже вещи разобрать. Если хотите, можем встретиться здесь завтра в то же время, господин… — Мин Юнги. Для Вас просто Юнги, — он подплывает к лестнице, но вылезать не спешит. Опирается коленом на выступ и, сложив руки, кладёт на них подбородок, повиливая ушами. — Вы, случаем, не заселились ли в тот непримечательный отель, ближайший к онсэну? — Да, но как вы… — Тогда я провожу вас. Прямиком до комнаты, полагаю, — Юнги вылезает из ванны и накидывает на влажное тело свой халат. Подойдя к Чимину, не может скрыть ехидной улыбки на его выражение лица, выдающее глубокое смятение. — Не переживайте вы так, я живу там тоже. Чимин выдаёт беззвучное «о» и подстраивается под его широкий шаг. Они проходят мимо провалившегося в дрёму администратора Иоши и, преодолев лестницу на второй этаж, останавливаются в тускло освещённом коридоре. — Юнги-ши, — Чимин окликает его, пока они оба возятся со старыми замочными скважинами, — чем вы обычно занимаетесь здесь днём? — Гуляю, иногда охочусь, — Юнги пожимает плечами, толкая скрипучую дверь в комнату. — Завтра я хотел выбраться в соседний город, чтобы… — он хочет сказать, что из-за внезапного желания украсить комнату к грядущим праздникам собирается купить несколько украшений, но отмалчивается, — купить кое-что. — О, это замечательно, Юнги-ши. В таком случае я попрошу Иоши-сана рассказать мне о здешних интересных местах, — Чимин улыбается, кажется, даже ярче, чем одинокая лампочка под потолком. — Доброй ночи, Юнги-ши. Юнги колеблется снова. Что-то внутри него рвётся навстречу Чимину, хочет пригласить его на небольшую вылазку за компанию. В то же время он всё ещё придерживается своего устоявшегося принципа «одинокого отпуска», которого так требует его сущность и который и так случается лишь раз в году. В моменте Юнги не понимает, в какую сторону перевешивает его истинное желание, поэтому желает спокойной ночи в ответ и скрывается в погруженной во мрак комнате.I
10 января 2024 г. в 11:00
Широкие пушистые лапы мягко и тихо опускаются в снег, оставляя за собой дорожку из следов. Барс крадётся к заснеженной опушке, навострив уши, прячется за высоким кустом, укрытым белыми шапками, и ждёт.
Молодая косуля подходит совсем близко, тычется носом в снег в поисках сухой листвы или желудей и даже не чувствует, что за ней пристально наблюдают. В большом сугробе ничего не находится, и животное, фыркнув, движется к кусту. Обмирает на пару секунд, услышав треск, и тут же срывается с места, пытаясь избежать своей участи.
На самом деле ей ничего не угрожает. Юнги — гибрид ирбиса или, как его называют в простонародье, снежного барса — не питается сырым мясом. Однако от инстинктов не убежишь: жажда охоты, хотя бы ради развлечения, берёт своё. В детстве он часто гонял дворовых кошек с братьями, которые научили его всему в этом нехитром занятии, поэтому сейчас, когда он оказался предоставлен самому себе, полученные знания оказываются как ни кстати полезными.
Юнги играется: чуть отстаёт и заходит слева, а затем резко прыгает вправо, заставляя животное нервно метаться из стороны в сторону. Они мчатся через всю опушку, затем через припорошённое снегом поле, и приближаются к лесу, а значит пора заканчивать. Юнги делает последний рывок и, мягко дотронувшись лапой до бурой шёрстки бедра косули, уносится обратно.
Вернувшись к месту своей засады, заваливается в сугроб, рыча от хохота и купаясь в снегу. Над головой светлое голубое небо, а мороз приятно холодит бархатные подушечки лап, подуставших от небольшой пробежки. В глаза и нос залетает несколько снежинок, и он громко чихает. Отряхнувшись, садится и оглядывает зимний пейзаж, раскинувшийся перед глазами. В доме его родителей гостиная увешана картинами, на которых изображена природа во все времена года, но то, что он видит своими глазами во время странствий, не сравнится с искусными мазками масла на холстах.
Юнги путешествует много. Его кулинарный магазинчик-ресторан каждый сезон удивляет посетителей новыми блюдами, рецепты которых Юнги добывает сам: подсматривает у продавцов уличной еды, узнаёт из бесед с такими же владельцами ресторанов традиционной кухни или же просто совершенствует уже знакомые блюда.
Пока он занимается составлением нового сезонного меню, его лучший друг Ким Сокджин управляет магазином сам. Будучи гибридом квокки, он отлично справляется с обязанностями администратора и легко находит общий язык с людьми, в отличие от Юнги. Даже в самых сложных ситуациях Сокджин не перестаёт учтиво улыбаться, в то время как Юнги за его спиной прячет клыки и практикует дыхательные упражнения.
Они спелись ещё в университете: Сокджин был единственным первокурсником, который не побоялся взять себе в напарники для проекта хищника. Благодаря ему Юнги научился сдерживать свою сущность, то и дело норовившую проявить себя в любых неурядицах. И, если на первом курсе Сокджин молча склеивал разодранные и разгрызенные в порыве злости учебники и тетради, отчего Юнги становилось жутко стыдно, то на последних, когда Юнги стал спокойнее, он в шутку подсовывал ему под нос конспекты со словами: «На, погрызи».
Поначалу их тандему удивлялись многие, однако спустя время это перестало быть необычным: в университете появилась система наставников, благодаря которой гибриды разных видов учились лучше понимать друг друга и уживаться вместе. Так Юнги и Сокджин познакомились почти со всеми своими друзьями: Намджуном — гибридом белого медведя, вечно спокойным и чуть неуклюжим; Хосоком — гибридом песчаной лисицы, хитрым и ловким; Тэхёном — гибридом северного оленя, временами задумчивым, но проворным; и Чонгуком — гибридом гепарда, суетливым и неусидчивым. С Чонгуком Юнги, конечно, было сложнее всего: обоим приходилось идти на уступки и подавлять инстинкты, но со временем Чонгук пропитался такой любовью и благодарностью за опыт к своему хёну, что это перестало быть необходимым.
Хмыкнув воспоминаниям о совместной охоте с Чонгуком, Юнги, перекинувшись и нацепив сброшенную второпях одежду, направляется обратно к отелю.
Сейчас, в канун Нового года, он путешествует не по работе — по внутреннему желанию побыть наедине с собой. Такое случается периодически, ведь барсы по природе своей живут обособленно, и все его друзья это понимают. Юнги бесспорно любит их и время, которое проводит с ними, но также ценит необходимую уединённость хотя бы на несколько дней в году. Даже его родители, живущие душа в душу уже почти пятьдесят лет, иногда разъезжаются порознь, чтобы побыть в одиночестве.
В холле отеля, разместившегося в небольшом туристическом городке, его встречает приветливый администратор Иоши, с которым Юнги познакомился в прошлом году, когда останавливался здесь в путешествии по поиску новых рецептов.
— Как прошла прогулка, Юнги-сан? — Иоши вежливо кланяется, а на губах его играет улыбка. Юнги кланяется в ответ.
— Прекрасно. Даже немного ободряюще, я бы сказал, — он дёргает ушами игриво и направляется к лестнице на второй этаж. Преодолев пару ступенек, замечает, что Иоши следует за ним.
— Я очень рад, что вам нравятся здешние места, Юнги-сан. А у нас новый постоялец! — чуть ли не подпрыгивает от радости администратор, размахивая пушистым лисьим хвостом. — Он прибудет вечером, мне нужно подготовить его комнату. Она, кстати, прямо напротив вашей.
— Что же, надеюсь, он будет хорошим соседом.
Юнги скрывает появившееся напряжение за дежурной улыбкой и, шмыгнув за дверь своего номера, пару раз бьёт хвостом по обклеенной причудливыми обоями стене.
Он выбрал именно этот отель для своего «отпуска» по двум причинам: близкое расположение к онсэну и отсутствие других постояльцев. По крайней мере их не было в прошлом году, но, кажется, это место своей отрешённостью приглянулось не только ему. Остаётся надеяться, что его сосед не окажется гибридом какой-нибудь взбалмошной мартышки или вовсе обычным человеком с пристрастием к охоте.