Вуаль оборвала стрела

      Мо Сюаньюй давно не проходил рядом с Башней Золотого Карпа       Она была центром всех его плохих воспоминаний из того времени, когда он еще был в ордене. Утром его принадлежность к Ланьлин Цзинь всегда давала ему надежду на лучшую жизнь, но ночью он не мог сомкнуть глаз, прокручивая в голове все, что происходило с ним, вспоминая все слухи и грязные слова, что его сопровождали. Его орден мечты, его единственная надежда, в конце концов и растоптала его будущее, заставив быть грушей для битья семьи Мо. Так много раз приходилось играть умалишенного, чтобы добиться хоть капли жалости и снисхождения, хоть капли какого-то сочувствия, что могло помочь ему жить дальше. А все из-за какого-то слуха, маленького предположении о его любви к Цзинь Гуанъяо.       Люди всегда были жестоки и доводили других до отчаянных мер. Но и он был не глуп. Если люди тебя давят, нужно давить их в ответ с гордо поднятой головой. Только тогда никто не посмеет больше распустить свои грязные языки.       Мо Сюаньюй не желал умирать, нет, это было бы глупо. Он хотел лично наблюдать за страданиями тех, кто довел его до этого состояния. Но, все-таки, безрассудство не было его сильной чертой. Он ни за что не смог бы сделать это своими руками: он слишком мало совершенствовался и ему бы точно не хватило на это сил. Ему была нужна помощь извне.       Он призвал душу Вэй Усяня, связав ее со своей темным ритуалом, лишь ради своей собственной выгоды и боли неугодных ему людей, совсем не терзаясь никакими моральными учениями — он давно не считал себя хорошим человеком. Он призвал Старейшину Илин, думая, что это страшный дух, который поможет ему наказать всех неприятелей, которые желали ему зла и заставили страдать. Он призвал эту душу, не думая о чужом счастье. Он не заслуживал быть рядом, он был слишком эгоистичен и его цели не были поводом для этой, как говорит Вэй Ин, попытке помочь.       К нему не должны были относиться хорошо, и, все же, вот он здесь. Вот он, любимый ученик Вэй Усяня, «Младший Господин Илин», чье лицо, скрывающееся за черной вуалью, никто никогда не видел.       Он идет вперед по лестнице, пока яркое золото Башни Кои отражает свет солнца прямо в глаза, заставляя прищуриваться от слепящих лучей. Рука в черном мягко хлопает его по плечу под заливистый смех Старейшины Илин, которого постепенно настигала истерика из-за глупых и, честно говоря, и правда немного смешных историй Цзинъи. Только Сычжуи иногда тихо шикает на него, пытаясь успокоить и не сказать лишнего перед Вторым Нефритом клана Лань. И, пусть это и не было особо эффективным, он со своей ролью справлялся. Лань Ванцзи, полностью сосредоточенный на улыбающемся лице Вэй Ина, слушал младших Ланей лишь вполуха, не сосредотачиваясь на каких-либо мелких и спорных издержках описаний.       Мо Сюаньюя не должно здесь быть: он мерзкий, противный и до ужаса эгоистичный. Но эти люди приняли его в свою семью, как ни в чем не бывало. Как будто не существовало никакого «до», никаких первопричин и следствий как будто существовало только время, что они провели вместе. Время, когда душа Вэй Усяня была насильно привязана к его собственной.       Лань Ванцзи одобрительно хмыкает на его удачно завершенные тренировки, пока Вэй Усянь празднует его успешные ночные охоты, а Сычжуй и Цзинъи поддерживают и помогают в ускоренной учебе по системе клана Лань, в которой он так сильно отстал.       Лань Ванцзи говорит, что он дисциплинирован и неплох, Вэй Усянь говорит, что он молодец и он прекрасно справляется с поставленными задачами, Сычжуй и Цзинъи говорят, что он веселый и с ним не скучно.       Они, должно быть, не видят его всего. Он труслив, не может общаться с людьми, очень часто творит глупости, и он все-таки оказался безрассудным, раз решил пойти по пути Илин Вэй. Хотя именно здесь он, кажется, все-таки нашел путь, что так подходил ему.       Не беря в расчет их дальнее названное родство, они приняли его как брата и ребенка, пусть и очень большого для них.       Но они все еще здесь. Вместе идут в секту, откуда его когда-то выкинули. Идут, чтобы бороться с ними и побеждать.       Мо Сюаньюй еще ни разу не участвовал в тех роскошных соревнованиях, что устраивали в Ланьлине. Его никогда не считали достаточно достойным, он был средненьким во всем. Но он идет туда, сражаться с духами и демонами наравне со всеми, и его новая семья идет побеждать вместе с ним, полностью веря в его успех.       Все еще было неловко ощущать их волнение и веру в него — с тех пор, как он вернулся к госпоже Мо, никто его не поддерживал, тем более так, как они. Но и госпожи Мо больше нет. Разве не это лучшее время для перемен?       Башня Золотого Карпа была такой же величественной, как и всегда. Но больше она не вызывала того ребяческого трепета.       Намного больше ему нравилось смотреть на улыбающееся лицо Вэй Усяня, наблюдающего за его реакцией с детским восторгом и гордостью. Кажется, тот хотел быть для него лучшим учителем, и лицо Мо Сюаньюя, скривившегося при виде башни, очень сильно его обрадовала. Он сразу приосанился и вздернул подбородок вверх, гордясь своим мнимым прекрасным учительством. Засмеявшись на переведенный на него недовольный взгляд, Вэй Ин всхлипнул, чтобы, наконец, под пристальным взглядом подавиться воздухом из-за непрекращающегося хохота — он никогда не умел остановиться. И, сквозь удушье, смеялся еще больше, увидев пренебрежительный взгляд Лань Цзинъи.       Мо Сюаньюй закатил глаза и продолжил подниматься по знакомой лестнице. Он поверить не мог, что пошел за этим человеком. Возможно, он и правда был безумцем, если согласился на эту глупую авантюру, но ему не сильно хотелось об этом думать.       Дотронувшись до вуали и проверив, на месте ни она, он улыбнулся одними уголками губ. Насколько бы сильно он не ненавидел людей, почему-то именно эта четверка заставляла его наконец почувствовать себя в полном комфорте и не волноваться перед предстоящей толпой и битвой.       Лань Цзинъи легко подтолкнул его острым локтем в бок, почти не дотрагиваясь, с приподнятой в удовлетворении бровью смотря в выглядывающие над вуалью глаза. Мо Сюаньюй поспешно поправил ее немного съехавший с носа край. И вовремя.       На площади у Башни Кои собралось большое количество людей, уже давно ждавших их прихода, как и начала соревнований.       Отсмеявшийся и запыхавшийся Вэй Усянь, которому пришлось с руганью догонять их, осторожно подошел сзади и, показав свою руку Мо Сюаньюю, медленно перевел ее на чужое запястье, аккуратно сжав в поддержке. Он долго учился не дергаться от лишних прикосновений, а Вэй Ин долго учился сначала показывать ему, что это всего лишь он, но они старались. Улыбнувшись на подбадривающий его ученика кивок Лань Ванцзи, они направились на смотровую, где обычно присутствовали все учителя и наблюдали за отборочным этапом. Не Хуайсан уже давно махал им и подзывал подсесть к ним. Видимо, он специально занял им места между Лань Сичэнем и Цзян Ванинем, садясь совсем близко, явно чтобы обсуждать новеньких.       Под неприятные шепотки и заинтересованные взгляды, Лань Сычжуй и Лань Цзинъи аккуратно взяли его за руки, так, чтобы он сначала увидел их ладони. Тихо и аккуратно потянув, они повели его в толпу учеников, перешептывающихся и заинтересованно смотрящих.       Каким бы глупым Мо Сюаньюй не считал свое прозвище, но о «Господине Илин», единственном и любимом ученике Вэй Усяня, принадлежащему к существующему только в их воображении ордену Илин Вэй, в мире совершенствования ходили целые легенды. Его никто никогда не видел в лицо, шепотки были естественны. Было глупо надеяться, что никто не обратит на него внимания, но, все-таки, желание не быть замеченным всегда одолевало его. Некоторые даже считали его скрывающейся дамой и уничижительно называли «Леди Илин». Идиоты.       Кто-то сбоку протянул руку к его вуали в надежде сорвать ее и быстро раскрыть личность местной легенды, но сразу же получил по запястью от хмурящегося Лань Цзинъи. Лань Сычжуй лишь мягко улыбнулся им, но было видно, как сильно он раздражен этой ситуацией.       Наконец, найдя более-менее свободное место, прямо рядом со смотровой, они отпустили его руки и встали на место, расслабленно переговариваясь, явно оглядываясь по сторонам и ожидая кого-то.       — Молодая Госпожа Цзинь! — Лань Цзинъи противненько улыбнулся, махая рукой и подзывая кого-то, на что Лань Сычжуй лишь снисходительно и устало вздохнул. Кажется, он решил пойти на крайние меры и просто кричать, пока нужная персона не подойдет к нему. Шумный Цзинъи быстро обращал на себя внимание, и Мо Ван искренне не понимал, как конкретно этого маленького Ланя не изгнали из его клана, но он был вполне доволен. Мо Сюаньюй и сам по себе был тихим, а без Цзинъи все его времяпрепровождение в Гусу Лань вместе с Сычжуем свелось бы к неловкому молчанию, и он точно никогда больше туда не вернулся.       Мо Ван не знал никакой госпожи Цзинь, но и его самого тут не было уже довольно давно. Не было удивительным и если бы он просто забыл кого-то из ордена Цзинь. Но, все же, было бы намного лучше, если бы это был кто-то новенький. Пусть его лицо и скрыто вуалью, кто-нибудь умный и с хорошей памятью на лица все еще мог его узнать.       Увидев подходящего и красного то ли от стыда, то ли от гнева Цзинь Жуланя, Мо Сюаньюй не знал плакать ему или смеяться.       Плакать потому, что разговаривать с мелким клана Цзинь совсем не хотелось — наболтался уже в свое время. Смеяться потому, что именно этот мальчишка подходил под определения человека, которые ему были нужны для того, чтобы его не узнали — прямо двойное попадание. Пока его не ткнут лицом в то, что скрывается под вуалью, он даже не додумается связать легендарного «Младшего Господина Илин» и «глупенького Мо Вана».       — Да помолчи же ты, — Цзинь Жулань тихо прошипел, пробираясь сквозь толпу людей и пытаясь закрыть рукой рот упирающемуся и громко хихикающего Цзинъи. Послышались ошеломленные шепотки людей ордена, удивленных тем, как могут называть Главу Клана.       Цзинь Жуланя, на удивление, допустили к соревнованиям. Несмотря на то, что он был Главой Ланьлин Цзинь, он все еще был ребенком — он никак не мог быть сильнее, чем обычные ученики, ведь статус не мог сделать его совершенствование лучше. Спустя долгое время споров, его допустили не как Главу, а как обычного ученика, сделав первое в истории соревнований исключение. Цзинъи и Сычжуй были рады, услышав эту новость. Мо Сюаньюй — не очень.       Нет, конечно, Мо Ван мог посоревноваться и один — он уже был не настолько слаб, как раньше, и мог спокойно победить группку демонов без какой-либо помощи.       Но вот морально хотелось посоревноваться в команде с маленькими Ланями — в последнее время они хорошо проводили время и Мо Сюаньюю было бы намного легче приспосабливаться к новым для себя соревнованиям с какой-то моральной поддержкой, чем самому с нуля. Он надеялся, что они по ходу будут объяснять ему правила и помогать понять суть заданий, справиться с большими группами призраков, с которыми не смогут разделаться талисманы и мертвецы. С людьми общаться будет трудно, если он наткнется на какую-то другую команду.       Даже так, это все же лучше, чем с Цзинь Жуланем.       — А чего это мне молчать? — Цзинъи ухмыльнулся, толкая плечом от себя Цзинь Лина и кусая его руку, закрывшую его лицо. — Все и так все знают.       Мо Сюаньюй закатил глаза, не говоря ни слова. Стоя рядом с притихшим Сычжуем, Мо Ван приподнял бровь. Как бы часто они с Лань Сычжуем не соглашались, что без Цзинъи им было бы намного сложнее, эта ходячая неприятность встревала в неприятности чаще, чем Мо Сюаньюй играл на призрачной флейте, а ругался с кем-то и того больше. Быть с ним — это добровольно подписываться на бешенство, нервные срывы и успокоительные, новую дозу которых Мо Вану следовало не забыть купить.       — Он не знает, — Цзинь Жулань выразительно и очень-очень грациозно для Главы Клана показал пальцем на Мо Сюаньюя, подозрительно щурясь и осматривая его лицо. Черная вуаль, закрывающая все черты лица ниже глаз, черно-красная одежда, светло-серые глаза и фарфорово-белая кожа с красными стрелками вокруг глаз. Не нужно было обращать внимания даже на висящую на поясе флейту: лишь посмотрев на него мельком можно было понять кем был этот человек. — Младший из Илина не знает.       Мо Сюаньюй сощурил глаза и громко, не скрываясь, фыркнул. У этой мелкотни никогда не было никакого уважения к людям постарше, которые не внушали в него ужас и не угрожали поломать ноги. Да и там не то, чтобы на него сильно страх наводили. Он не ожидал даже, что этот маленький говнюк назовет его «Господином», но так было даже хуже — настолько плохо его еще никто не обозначал.       — Что, правда глаза колит? — Мо Сюаньюй хрипло отозвался, не сдержавшись. Руки немного подрагивали от контакта с кем-то, кто принял немаленькое участие в порче его жизни, но Сычжуй заботливо накрыл их, то ли пытаясь успокоить, то ли пытаясь скрыть их тряску. — Истеришь, прямо как дама, которой вместо чарки принесли блюдце.       Цзинь Жулань, непроизвольно вскрикнув от унижения, оторвался от Цзинъи и размашистым шагом пошел к Мо Сюаньюю, желая поставить его на место. Мо Сюаньюй прищурил глаза — человек, который ему не нравится, приближается к нему, и его это совершенно бесило. Сычжуй явно пытался встать между ними и успокоить их, перекрывая Мо Сюаньюя от нежеланного вторжения в личное пространство.       — Тише, тише, — Лань Сычжуй вытянул руки перед ниму двумя, ограждая друг от друга. — Вон, пойдем лучше, отбор начинается.       Сычжуй кивнул куда-то в бок, где уже собирались другие маленькие заклинатели. Это, пусть и заставляя их скрипеть зубами, немного отвлекло от ссоры. Сычжуй хотел бы еще заставить их извиниться друг перед другом, даже по его лицу было видно, но благоразумно счел это бесполезным. У Цзинь Жуланя была хроническая неприязнь к Вэй Усяню, а, значит, и ко всему Илину соответственно, а Мо Сюаньюй… Ну, тут и комментариев лишних не надо.       Оттаскивая их в разные стороны, Цзинъи дернул Цзинь Лина за руку, отводя в сторону отборочного тура — подальше от Сычжуя и Мо Вана.       Тихо выдохнув, Лань Юань посмотрел на Мо Сюаньюя.       — Не обижайся на него, — тихо выдохнув, Сычжуй мягко сжал чужую напрягшуюся руку. Черные перчатки, защищающие от неприятных и нежелательных прикосновений, были грубоватыми, но все уже привыкли к этой ткани. Последний раз руки Мо Мюаньюя были без лишней ткани еще в деревне Мо. — Он не со зла, у него просто характер такой… ну, сложный.       — Его характер отвратителен, — Мо Сюаньюй не задумывался над словами в их присутствии, он всегда говорил прямо. Может, хоть так люди перестанут понимать его неправильно. — Он меня бесит.       Лань Сычжуй неловко замолк. Врать, конечно, было не по правилам, но и вслух согласиться он не мог.       Характер Цзинь Лина был и правда неприятным, в этом уж он точно пошел в дядю, и все же… Это был не тот человек, которого можно было наругать за что-то подобное — вряд ли у Главы Клана было много времени, чтобы учить его манерам. Сычжуй и Цзинъи… Они могли это стерпеть. Но вот такие люди, как Мо Сюаньюй, частично пострадавшие от этого, не могли принять такого отношения.       Сычжуй понимал, что Цзинь Лину и Мо Ваню не по пути. Они не сойдутся, но и выбирать из них двоих… Не хотелось до дрожи.       — Давай лучше идти, — Лань Сычжуй тихо пробормотал, аккуратно подталкивая руку Мо Сюаньюя вперед и сразу же отпуская, чтобы не напрягать еще больше. — Вдруг без нас начнут.       Аккуратно пройдя вперед, Лань Сычжуй молча обернулся, проверяя, идет ли за ним Мо Сюаньюй. Увидев, что тот спокойно шагал за ним, а его глаза не выражали никакой обиды, Сычжуй коротко улыбнулся и кивнул, продолжая идти к полю для проходных испытаний.       На поле была толпа людей, еще большая, чем когда они только пришли сюда. Пусть здесь и не было никаких учителей и Глав Клана, не считая одного особенного, но из-за более маленькой выделенной зоны они столпились, не имея никакой возможности протолкнуться через всю эту толпу. На одно место на соревновании приходилось по десять желающих поучаствовать в состязании, из-за чего каждый должен был доказать, что он лучший, чтобы только попробовать принять участие.       Толпа шумела, когда люди из одних школ подбадривали друг друга перед отборочным этапом. Даже некоторые главы шутливо ссорились и окликали своих маленьких учеников.       Тяжело выдохнув, Мо Сюаньюй посмотрел на толпу. Она даже выглядела душной и слишком плотной. Дыхание спирало от одного лишь кинутого взгляда на толкающихся и нечаянно налезающих друг на друга людей. Казалось, если попытаться кинуть туда камень, он не пролезет и ударится, будто о стену.       — Если ты хочешь, мы можем остаться здесь, — Сычжуй подошел чуть ближе, чтобы его услышали, но так, чтобы не дотрагиваться даже маленьким элементом кожи или ткани. — Мне не принципиально, где стоять.       Мо Сюаньюй фыркнул.       Он бы с удовольствием остался здесь, но… Где-то в дали виднелся хвостик и белая лента Цзинъи, и к этой ленте, несмотря на непоседливость и вспыльчивость ее обладателя, очень сильно хотелось вернуться. Они с Сычжуем были слишком тихими, чтобы не иметь нужды в шумном и рассеянном Цзинъи, немного разбавляющем их культ спокойствия.       Судорожно выдохнув, пробегаясь глазами по шумной и неприятной даже по виду толпе. Нужно было, нужно было срочно пройти туда. Там, в самом начале толпы, стоял Цзинъи. Он не был задавлен и люди не сжимали его со всех сторон — он был на самом краю, целиком и полностью свободный. Но чтобы дойти до этого… Нужно было пробраться через это отвратительное сборище.       Сычжуй посмотрел на морщинку между напряженных бровей и задумался, а после, оградив Мо Сюаньюя с двух сторон собой и ножнами с мечом, начал аккуратно пробитаться сквозь толпу, стараясь ненароком никого не ударить. Пусть здесь и были только заклинатели, но еще никто из них не прошел испытания, а значит, для некоторых изнеженных особ синяк мог оказаться правда болезненной проблемой.       Постоянно извиняясь за причиненные неудобства, Сычжуй проводил их в самое начало толпы, прямо к Цзинъи. И чертовому Цзинь Жуланю.       Тяжело выдохнув, Мо Сюаньюй рукой подтолкнул меч Лань Сычжуя вниз, и тот, улыбнувшись и мягко кивнув, убрал ножны обратно на пояс. Тихо потянув Мо Вана за край ханьфу, он кивнул на подходящего к молодым заклинателям Главу Клана Не. В это время Цзинъи старался всеми силами отвлекать раздраженного одним только присутствием Мо Сюаньюя Цзинь Лина от наступающего приступа ярости.       Пусть соревнования и проходили под руководством клана Ланьлин Цзинь, сам Глава был допущен к участию в соревнованиях, а, значит, и вести их не мог. Подготовку было сделать легко — ей, все-таки, занимался отвечающий за организацию клан. А вот сам процесс проведения доверить было некому. Нельзя было просто взять и приставить случайного человека на такую важную роль, а после случившихся событий Цзинь Лин никому особо не верил, чтобы этот человек не выбирался методом пальца в небо. Было решено доверить это другим кланам.       Сначала сам процесс проведения хотели доверить Главе Клана Цзян, но тот наотрез отказался, еще и Главу Ордена Лань утащил с собой. Главе Клана Вэй еще никто настолько сильно не доверял, чтобы предоставить ему доступ к мероприятиям.       Остался только резко оказавшийся слишком умным Глава Ордена Не.       Раньше Мо Сюаньюю, может, было бы и неприятно смотреть на него, но, учитывая то, что он был Главным Учеником Главы Клана Вэй, пусть и единственным, а также то, что оба Главы хорошо общались, пришлось постепенно смириться с его обществом. В конце концов, он оказался совсем не плохим парнем. Ну, в отрыве от произошедшего между ними.       Мягко покачивая веером, Глава сощурил глаза поверх украшения, осматривая толпу и на секунду останавливая взгляд на маленькой группе из четырех человек. Тихо хмыкнув, Не Хуайсан аккуратно прочистил горло, собирая ци и направляя ее вперед для громкости.       — Мы рады видеть всех присутствующих здесь, — Не Хуайсан кивнул и неглубоко поклонился, убирая вниз свой веер. — В связи с некоторыми обстоятельствами, вести эти соревнования буду я. Для того, чтобы перейти на следующий этап, каждый из вас должен пройти вступительное испытание. Пусть для многих лук со стрелами не являются основным оружием, они являются одной из баз ведения боя. Значит, каждый из вас, кто будет хорошо подготовлен к соревнованиям, сможет взять лук и попасть стрелой в мишень. Подходите по очереди, так, как вы указаны в списке. Попавший в цель пройдет на следующий этап.       После своей небольшой речи, Не Хуайсан кивнул и немного отошел, переставая закрывать собой стол с луком и стрелами, по виду, по одной на каждого. Сбоку стоял список, на котором была выстроена очередь их соревнования.       Прищурив глаза и чуть подавшись вперед, отчего вуаль на лице неприятно пошатнулась, Мо Сюаньюй присмотрелся. Они были в середине списка, все разом. Чертов Цзинь Жулань тоже. Он же Глава Клана, чего ж его в самое начало-то не поставили? Мо Ван нахмурился. Братья-Лани пойдут первыми, а они были все в одной толпе. Значит, как бы сильно его это не бесило, он останется с Цзинь Лином один на один. В толпе. Лучше бы в конце остался стоять.       Зря только Сычжуя напрягал.       Мо Сюаньюй нахмурился. Еще и каждый проходящий будет тереться об них, пытаясь попасть на поле.       Раздражение стало чуть меньше, когда едко улыбающийся и показывающий Цзинь Жуланю язык Цзинъи подошел к Мо Сюаньюю, демонстративно обходя его и становясь сзади.       Мо Сюаньюй довольно улыбнулся под вуалью. Двойное попадание — и рядом с ним встали, чтобы защитить от лишних прикосновений, и этой неприятной мелкотне язык показали.       Иногда он думал, как бы это было со стороны, если бы он правда выглядел на свой возраст. Маленький мальчик метр шестьдесят восемь стеной защищает взрослого мужчину метр восемьдесят. Вот это было бы посмешище, если бы он выглядел не просто длинным, а конкретно взрослым мускулистым мужиком. Еще и со странной вуалью на лице.       Это был один из немногих моментов, когда он любил то, каким неподходяще молодым по сравнению со своим настоящим возрастом он выглядел.       Тихо выдохнув, Мо Сюаньюй принялся ждать. Каждые три минуты через них проходило по человеку, трущемуся о всех, чтобы пробраться к полю, пока Цзинъи мужественно защищал его собой. Не то, чтобы он выглядел слишком напрягающимся, но он милостиво решил забыть об этом, чтобы сделать его подвиг немного более существенным.       Прошел один человек, потом еще один, потоп еще пять, потом еще, и еще… Каждый из них долго целился, некоторые старались унять дрожащие руки, кто-то удрученно вздыхал, когда стрела не попадала ни то, что в мишень, а аж в траву улетала. Мо Сюаньюй наблюдал за этим снисходительным взглядом, шепотом перешучиваясь с Цзинъи, наблюдая, как сильно трясутся руки у одного из учеников вроде сильного Ордена Цинхэ Не. Сычжуй, конечно, посмотрел на них осуждающе пару раз, но ничего не сказал — привык к двум сплетницам и язвам. Думать о том, что там думает этот мелкий Цзинь решительно не хотелось.       Наконец, в пятидесятых числах пришла очередь Лань Сычжуя, и они чистосердечно заткнулись. Издеваться над маленьким Юанем никто из них даже не думал, поэтому на этот раз они просто смотрели, не обмолвившись ни словом и мысленно сжимая за него кулачки. Благодаря их великой силе поддержки, лучам любви и, конечно же, точно не из-за навыков самого Сычжуя, тот попал ровно в цель. Сразу же раздались радостные крики Цзинъи, который выходил, чтобы участвовать следующим, и тихие аплодисменты Мо Сюаньюя. Лань Юань неловко улыбнулся, передавая лук подошедшему Цзинъи.       В их навыках Мо Сюаньюй не сомневался, так что думал он сейчас совсем о другом — о мелком желтом пацане из ордена Цзинь, с которым ему пришлось остаться один на один. И он не мог не чувствовать не себе прожигающего взгляда, что ему совсем не нравилось. Это было неприятно, отвратительно. Как будто он снова был тем умалишенным мальчиком из клана Цзинь, который гонялся за своим собственным братом. Как будто он снова был мальчишкой, слишком сильно любившем всех живых существ. Как будто снова был сумасшедшим идиотом из деревни Мо. Как будто он снова был посмешищем.       Кулаки судорожно сжались, пока мысли накатывались одна на другую. Что о нем думают люди? Неужто и в новом образе он не смог избавиться от статуса психа? Неужели он никогда не сможет жить нормальной жизнью?       А что, если пойдут слухи?       А’Юань точно больше никогда не будет с ним общаться — не пристало молодым совершенствующимся из Гусу Лань разговаивать с психически больными людьми. А Цзинъи? И-эр никогда не любил странных личностей, он точно больше и словом с ним ни обмолвиться, а во время неприятной встречи будет кидать на него отвращенные взгляды. Смеяться над ним точно так же, как они только что смеялись над другими.       Вэй Усянь точно снимет его с поста Главного Ученика, пусть даже после этого никакого Илин Вэй больше не будет. Ему точно было бы плевать на орден, но он не стал бы общаться с таким противным человеком, каким был бы в слухах Мо Сюаньюй. А Учитель Ванцзи уйдет вслед за своим мужем.       Никто никогда не послушает мальчика из деревни Мо, никто никогда не поверит его оправданиям. Никто никогда не будет добр к нему снова. И с вуалью, и без, он снова будет изгоем, никому ненужным одиночкой.       И тогда он точно сойдет с ума, без всякого притворства и без каких-либо шансов на выживание. Он умрет через неделю, один, без каких-либо близких людей рядом, никем не понятый и снова всеми отвергнутый. Если не решит сделать все сам чуть раньше. Снова лишенный надежды и судьбы, снова в отчаянии, снова презираемый всем миром и самыми близкими людьми, снова, снова, снова…       Дрожащую руку аккуратно накрыли, и Мо Сюаньюй, дергано отступая назад, положил руку на флейту, готовый к атаке, поджимая губы на грани истеричных слез. Когда он замахнулся, чтобы ударить обидчика кулаком и сразу же использовать оружие, его вторую руку перехватили.       Беспомощен. Он был чертовски беспомощен, без какого-либо малейшего шанса на спасение. Его выгонят? Его выгонят. Его узнали, и точно хотят выгнать. Он идиот, он пошел в то место, которому был не предназначен. Он облажался. Он должен был остаться в чертовой деревне Мо, в сарайчике, доставляя удовольствие новыми синяками на своем теле Юному Господину. Он идиот, раз решил, что он на что-то способен. Он не мог, он не…       — Тише, тише, это я, — Цзинъи тихо шептал так, чтобы никто не заметил, ослабляя хватку на руках Мо Сюаньюя, чтобы не давить на него еще сильнее. Холодный лук прижимался к их рукам, зажатый между кулаком и приподнятой рукой Мо Вана. — Просто зову тебя. Тише, прости.       Лань Цзинъи успокаивающе мягко подтолкнул руку с флейтой обратно к его поясу. При этом он мягко поглаживал белую ладонь через перчатки, такими легкими касаниями, что они почти не чувствовались. Совсем так, как мог более-менее спокойно ощущать Мо Сюаньюй. Тот тихо судорожно выдохнул, пытаясь дышать синхронно с Цзинъи — в том темпе, который он старался ему показать. Незаметно прикрыв глаза, Мо Ван медленно успокаивался, стараясь следить за тем, чтобы его истерика была не слишком заметна.       — Я в порядке, — Мо Сюаньюй ответил, тяжело сглатывая. Ему медленно становилось лучше, но это не значило, что он был в отличном состоянии. И спустя столько времени, все его близкие люди научились это видеть.       — Эй, — Цзинъи аккуратно сжал его ладонь, чтобы давить не сильно, лишь мимолетным касанием, и сразу же разжал, — ты опять загоняешься? Все в порядке, все будет хорошо.       По Цзинъи было видно, что ему тоже тяжело. Угадать, что беспокоило Мо Вана на этот раз — это всегда была случайная рулетка из фобий, и опознать хотя бы одну из них было бы очень тяжело. Это всегда умели делать остальные трое, но никогда не Лань Цзинъи. Он неуверенно провел напоследок пальцами по ладони Мо Сюаньюя, стараясь побыстрее его успокоить, чтобы никто не заметил их паники.       — Все хорошо, — Лань Цзинъи повторил еще раз, мягко улыбаясь и передавая лук. — Твоя очередь.       Помолчав некоторое время, а после тихо кивнув, Мо Сюаньюй медленно вышел на поле.       Лук был все еще теплым от бывших на нем руках Юаня и Цзинъи, и Мо Сюаньюй был несказанно рад, что они были перед ним. Если бы это было тепло каких-то чужих ладоней, его бы точно вырвало — он был уверен. Тепло тела всегда было одним из самых неприятных видов тепла, но этих двоих Мо Сюаньюй, хотя бы, мог стерпеть без особых потерь в желудке.       Тихо выдохнув, Мо Сюаньюй поднял лук, прицеливаясь. Его руки все еще подрагивали, но он пытался убедить себя в том, что все будет хорошо. Это был его первый раз на соревнованиях, и первый раз Вэй Усяня, как учителя. Мо Сюаньюй просто не мог ударить в грязь лицом, ради них обоих. Он должен был постараться, он очень долго тренировался. Одна стрела из лука была в его возможностях. Так что все было бы хорошо, точно было бы. Все получится, только если его рука вдруг не дрогнет.       Только если сотня смотрящих на него людей отвернется, переставая с жадностью ожидать его провала, чтобы снова утащить его на самое дно. Одна ошибка — и он снова станет никем, в вуали или без нее. Третьего шанса не будет, третий шанс никогда никому не давали. Мо Сюаньюю следовало, нет, он был обязан достичь успеха на втором.       Подняться так высоко, чтобы эти руки не могли стянуть его вниз.       Нет, его рука не дрогнет. Он сейчас соберется, выдохнет, это успокоит его руки, и он попадет ровно в цель. Нужно было просто выдохнуть.       Если это, конечно, сработает.       Нахмурившись и тяжело выдохнув, Мо Сюаньюй навел стрелу на цель. Не помогло. Выдох вышел рваным, а руки все равно подрагивали, но с этим можно было работать.       Его руки давно тряслись при малейшем волнении. Он привык продираться сквозь такие ситуации, дрожа от ужаса. Сможет и в этот раз. Он хотел оказаться с Сычжуем и Цзинъи, он хотел, чтобы первый опыт Вэй Усяня не провалился, он хотел, чтобы Лань Ванцзи снова им гордился. Он хотел, хотел, хотел…       Стрела вылетела из хватки дрожащей руки, попадая в цель.       Тяжело выдохнув, Мо Сюаньюй с громким стуком положил лук обратно на стол и быстрым размашистым шагом подошел к группке прошедших испытание, прячась за тянущимися к нему Сычжуем и Цзинъи. Они быстро прикрыли его за своими длинными руками, пропуская его чуть глубже от чужих, с интересом пожирающих его взгляды.       — Видишь, никто тебя не съел, — Цзинъи попытался неловко пошутить, видя, насколько сильно волновался его новый брат. Он протянул руку, чтобы мягко провести по его волосам, но под строгим взглядом Сычжуя остановился. — Точно, извини.       — Эй, — Юань тихо подошел, ненавязчиво дотрагиваясь лишь до его одежд так, чтобы совершенно не касаться его ни через ткань, ни вне ее. — Ты попал в цель. Но ты бы никого не разочаровал, даже если бы не попал. Это ведь твой первый раз.       Сычжуй тихо улыбнулся ему, сдвигая себя и Цзинъи так, чтобы скрыть Мо Сюаньюя от большинства взглядов. Он знал, что ему некомфортно, а значит, он должен был хотя бы попытаться сделать так, чтобы ему было немного лучше.       — Послушай, а’Юй, — Лань Сычжуй аккуратно взял его за края одежд у его ладоней, не трогая сами руки. — Никто никогда не будет в тебе разочарован.       Мо Ван тихо кивнул, все еще не смотря на его лицо. Это ни капли не заставило его нервничать меньше, почти никак не помогло ему. Но он, хотя бы, знал, что ему пытаются помочь. Это было самым главным, и он был очень благодарен.       А еще ему было очень стыдно, что им каждый день приходилось терпеть его истерики.       — Спасибо, — Мо Сюаньюй тяжело выдохнул, кивая, но не поднимая на них взгляда. — Простите.       — Еще раз извинишься за что-то подобное… — Цзинъи тихо прошептал, угрожающе безобидно хмуря брови. Пытался казаться злым. Мо Ван тихо усмехнулся. Забавный. — И я съем все твои танъюани.       Мо Сюаньюй шутливо открыл рот, изображая удивление и высшую степень ужаса и оскорбления, и хмыкнул, когда оба его новых диди тихо засмеялись. Подняв глаза вверх, Мо Ван увидел одобрительный кивок Лань Ванцзи и улыбку Вэй Усяня, когда они смотрели на него. Тихо улыбнувшись, он немного дернулся, когда прямо между их взглядами пролетела стрела.       Раздался глухой звук.       Мо Сюаньюй посмотрел на цель, на которой его стрела была разделена на четыре части наконечником, прилетевшим прямо в нее. По его коже пробежали мурашки, и он перевел взгляд на стрелявшего, встречаясь глазами с нахмурившимся и смотрящим на него Цзинь Жуланем.       Мо Ван поджал губы. Ему это совсем не нравится.       — Вот же ж… — Лань Цзинъи наблюдал за подходившим к ним Цзинь Лином, чуть приподнимая голос. — Ты что творишь?       — Стреляю в цель, — Цзинь Жулань остановился прямо напротив них, смотря на Мо Мюаньюя оценивающим хмурым взглядом, задерживаясь на его вуали. — А что не так?       — Стрелять в цель надо, когда другие стрелы убирают, — Лань Цзинъи тихо зашипел, но постарался успокоиться. Не хотелось выбирать между одним из них, а значит, он не должен был ни на кого злиться. По крайней мере, в открытую становясь на чью-то сторону.       Цзинь Лин притворно согласился с тихим хмыканьем, после чего снова впился взглядом в Мо Вана.       — Я иду с вами, — Цзинь Лин кивнул, окидывая взглядом маленьких Ланей и скрещивая руки на груди.       — Нет, — Цзинъи удивленно посмотрел на Цзинь Лина. Никто тут не разбивался на команды, соревнование было одиночным. Объективно говоря, они остались втроем просто потому, что Мо Сюаньюю было бы сложно остаться одному с потенциальными контактами с людьми. Так бы они тоже разделились.       Проще говоря, они изначально собирались бороться каждый сам за себя.       — Да, — Цзинь Жулань уверенно кивнул, становясь ближе. По его глазам было видно, что он снова нашел один из многих поводов, чтобы обидеться.       Лань Сычжуй тихо потянул Лань Цзинъи за край одежды, медленно моргая, показывая согласиться. Они уже все равно отказались от изначального плана каждый сам за себя, а держать Цзинь Лина поближе было даже лучше. Если бы они разделились, значит, у Цзинь Жуланя, которому явно чем-то не угодил Мо Ван, была бы возможность издеваться над ним один на один. А так они хотя бы смогут проследить за их взаимодействием.       — Ладно, — Цзинъи выдохнул, закатывая глаза, после чего посмотрел на едко улыбающегося Цзинь Лина.       — Спасибо, — Цзинь Жулань саркастично поклонился в низком поклоне, после чего поджал губы. Он уже, честно говоря, начал бояться, что они и правда ему откажут. Нужно было постараться быть чуть посговорчивее, раз этот «Младший Господин Илин» так сильно их цепляет.       Пусть и было интересно, но стоило говорить хотя бы немного помягче, даже если этот странный парень подсознательно его бесил. Чтобы не остаться одному.       Мо Сюаньюй лишь обреченно выдохнул и, когда остальные достреляли, начинал плестись за ними к месту начала. Ему не нравился Цзинь Жулань, но маленькие Лани все еще хотели, вроде бы, иметь их обоих в своей команде. Мо Ван не хотел упускать шанс провести с ними двумя больше времени, учитывая, что один он долго не протянет. Позорить Вэй Усяня из-за своей личной неприязни не хотелось, а это были уже целых две причины остаться с ними.       Подходя к вратам, ограждающим территорию, они увидели ожидающих их там учителей разнообразных школ.       Во время соревнования было одно правило для Глав Кланов — не помогать участникам соревнования, но наблюдать за всем этим они были вполне способны. Так было и интереснее, и безопаснее. Они могли спокойно видеть все происходящие и вести правильный подсчет, и при этом в критической ситуации могли спасти юных заклинателей. Да и поговорить со своим Учителем для учеников никогда не будет лишним — ведь знания были самым лучшим, что мог иметь молодой заклинатель.       Но, поскольку Не Хуайсан, как Глава Соревнований, остался для подведения результатов на тренировочном поле на чуть подольше, их Учителя тоже остались с ним и еще не пришли. А ведь без них соревнование не начнется.       Место, в котором они остановились, было не самым приятным. Это были большие, высокие, потертые временем стены, почти закрывающие собой небо, в центре которых стояли маленькие, давящие своей тесностой врата. И если перед этими воротами трава еще цвела, то по мере приближения к стенам вся земля усыхала, а тучи в небе темнели и сгущались до почти черной мглы. Даже воздух отличался по мере приближения ко входу, все сильнее давя на людей, будто сжимая голову каждого своим давлением.       Мо Сюаньюй разочарованно прикрыл глаза — чем дольше их не будет, тем дольше ему придется оставаться в команде с мелким Цзинем, что ему очень не нравилось. И тем больше ему придется терпеть этот отвратительный спертый воздух.       Кинув на него раздраженный взгляд, Мо Ван остановился рядом с вратами, чтобы подождать своего Учителя.       — Что, я тебе не нравлюсь? — Цзинь Жулань хмыкнул, смотря на Мо Сюаньюя с приподнятой бровью. Сложив руки на груди, Цзинь Лин начал растягивать гласные во время своего разговора. — Как жаль, но тебе придется меня потерпеть. Не то, чтобы я сам в восторге от наблюдения за куском ткани на чужом лице.       — Что ж тогда ты тут забыл? — Мо Ван хмыкнул в ответ, пока его кулаки чуть сжались от нервов и напряжения. Он никогда не нравился Цзинь Лину, ни в вуали, ни без нее. Так, может, проблема была в нем самом, а не в мелком Цзине?       Может, это он сам был настолько неприятным человеком, что его могли выдержать только Лани и неуравновешенный Вэй Усянь? И то, только из-за их связи. А маленькие Лани, чтобы не обидеть. Это было в духе этого Клана. Если бы они только могли как-то прилично ему отказать и не были бы вынуждены быть с ним из-за Вэй Усяня, провели бы они с Мо Сюаньюем хотя бы пол минуты? Он был уверен, что нет.       Так, наверное, проблема не в Цзинь Лине. Проблема в нем.       И единственный способ для него устранить эту проблему, это не навязываться и не отсвечивать.       Ему очень хотелось поболтать с ними по душам, но он также не хотел их отвлекать своей глупой болтовней и надуманными страданиями. Их, наверное, уже достало каждые три минуты успокаивать его от срывов и защищать от публики. Они, наверное, хотели пойти в гущу событий и поболтать со знакомыми, но были вынуждены из-за него ошиваться в каком-то боку.       — Если я тебе не нравлюсь, — Цзинь Лин усмехнулся и приподнял подбородок, пытаясь разглядеть хоть что-то из-под чужой вуали. Быть милее у него явно плохо получалось, — то ты можешь уйти. Тебя тут никто не держит.       — Эй, за словами следи! — Цзинъи вспылил, хмурясь и делая шаг ближе к Цзинь Лину, сжимая кулаки. После этого он сразу же повернулся к Мо Сюаньюю, стараясь подобрать слова так, чтобы разубедить этого паникующего по любому поводу человека. — Не слушай его. Мы тебя держим. А вот ты сейчас серьезно пойдешь отсюда, Цзинь Жулань.       — Тихо, — Лань Сычжуй вклинился между ними, чтобы успокоить спор, пока он не разгорелся до межклановой вражды. — Никто никуда не пойдет, все остаются.       — Но он… — Лань Цзинъи посмотрел на Сычжуя, указывая пальцем.       — Ничего не хочу слышать, — Сычжуй нахмурился, когда его самого уже начала раздражать эта ситуация. — А’Юй, никто тебя никуда прогонять не будет, ты остаешься. Не реагируй на него. Цзинь Лин, прекрати давить на нашего гэгэ.       Цзинь Лин открывает рот, чтобы сказать что-то еще, когда сзади раздается немного возмущенный голос:       — Кто тут давит на моего ребенка? — Вэй Усянь подошел ближе, немного недовольно смотря на них, пока Мо Сюаньюй прикрыл глаза, пытаясь хоть как-то спастись от смущения. Как он его назвал? Своим ребенком? Он не настолько младше.       — Да, вот он! — Цзинъи пальцем указал на Цзинь Жуланя, пока лицо того покраснело от гнева.       Поймав на себе и своих настрадавшихся ногах тяжелый взгляд Цзян Чэна, Цзинь Лин, все-таки, промолчал, лишь скрещивая руки на груди и отворачивая от них свое лицо.       — Ребенок, — Не Хуайсан шутливо спросил, прикрывая лицо веером, второй рукой подталкивая локтем ржущего Вэй Усяня в бок, — ты в порядке?       Мо Сюаньюй тихо кивнул, не смотря на них. А если Цзинь Жулань прав? Может, его и правда тут никто не держит? Но стали бы они так заступаться за него, если бы это было правдой? Стали бы они ссориться с Цзинь Лином, если бы им не было до него дела? Могло ли быть так, что они не настолько сильно вынужденно его терпели?       Могло ли так быть, что он правда хоть немного был им важен?       Мо Ван дернулся, когда Вэй Усянь аккуратным жестом провел кончиком пальца по краю его рукава, ободряюще улыбаясь и кивая в сторону Лань Ванцзи. Тот кивнул, показывая ему, что все в порядке, стараясь хоть немного поднять его настроение в меру своих возможностей и эмоционального интеллекта.       Мо Сюаньюй тихо улыбнулся, почти самыми краешками губ, опуская голову вниз.       Да, возможно, все и правда не так плохо, как он себе надумывал.       Это, конечно, не поможет ему избавиться от его нервозности и чувства паники, но, по крайней мере, для его разума это будет еще одним аргументом против его чувства ненужности.       Когда они все, наконец, собрались, они подошли чуть ближе к вратам. Голова начала раскалываться еще сильнее с каждым шагом к стенам. Воздух будто давил на виски, сжимая виски с двух сторон, заставляя глухую тянущуюся боль распространиться по всей голове так, будто ее сжимали тисками. Резкие приливы боли, исчезающие также быстро, как и появлялись, не способствовали улучшению настроения или сил. Мо Ван прикрыл глаза, приподнимая руку к вискам, когда сразу после движения к нему метнулся резкий, но заинтересованный взгляд. Бледный палец провел по маленькому, почти незаметному шву дерева на луке.       Наконец, когда все собрались у входа, ворота медленно открылись, представляя участникам территорию соревнований.       Черные земли и полусгнившие поваленные деревья — это все, что было видно на фоне безлунного неба. Каждая маленькая деталь утопала в кромешной тьме, не давая пробиться внутрь ни малейшему лучику света. Единственным ярким участком была лишь яркость от ворот, не на много распространившаяся по низине, заставляя все, что было на поле, отбрасывать длинные тени, мертво недвижимые. Даже маленький порыв ветра не пробивался через упирающиеся в небо стены.       Оттуда сразу повеяло холодком, заставляя Мо Сюаньюя подсознательно съежиться. Ни одного жука не было в мертвой долине, даже с первого взгляда кишащей нечестью. Гробовая тишина делала слышимым каждый вздох, являясь полным гарантом того, что при малейшем шорохе вечно недвижимого песка тебя сразу же найдут. Сам вид кричал: «Здесь нельзя выжить».       Мо Сюаньюй выдохнул так тихо, как никогда, желая стать невидимым или исчезнуть. Так вот почему люди всегда боялись подходить к местам соревнований. Если они всегда… такие, то ему тоже не хотелось бы часто здесь бывать.       В настолько мертвом месте сам иногда забываешь сделать вдох.       — Это немного не то, чего я ожидал… — Лань Цзинъи нервно улыбнулся, и на это не отреагировал даже Цзинь Лин. А ведь Цзинъи часто жаловался на его подначки. — Очень… тихо.       Лань Сычжуй рядом напряженно кивнул, поджимая губы и смотря вперед, стараясь разглядеть хоть один силуэт листика на черных пустых кронах деревьев. Место как будто втягивало людей в себя, не давая даже отвести взгляд или подумать хоть о чем-то другом.       Похлопав их двоих по спине, даже Вэй Усянь не сказал ни единого слова, прежде чем жестами позвать маленьких Ланей внутрь. Тихо кивнув Мо Сюаньюю, когда он перевел на него неуверенный взгляд, Вэй Ин аккуратно повел их вперед.       Перед самим Мо Ваном, наблюдавшим за всем видом, вдруг появился белый рукав, перекрывая обзор и застывая на месте, помогая вырваться из транса. Тихо благодарно кивнув, он аккуратно взялся пальцами за ткань, стараясь ничуть не смять ее, когда Лань Ванцзи аккуратно повел его внутрь арены, чуть опуская руку. Это обещало быть сложным, и на его первых соревнованиях ему понадобится вся поддержка, которую он только мог заиметь. А то так и будет всю жизнь бояться тигров и волков.       А это значит, что пока он идет, стоило логически подумать.       Это был многолетний полигон, значит, очень долгое время здесь не было обычной жизни. Если здесь кто-то и умирал, то это были настолько единичные случаи, что ему пришлось бы молиться на удачу, если бы он хотел призвать человека. Тех, кто были здесь до полигона, можно было бы даже не учитывать — тела разлагаются года за четыре максимум, не учитывая костей, а в Янь-вана, чтобы управлять совсем безнадежными случаями, он играть не собирался. Мо Сюаньюй мог бы еще преположить, что полигон построили не так давно и кто-то еще успел остаться в относительной целостности, но земля не стала настолько мертвой за короткий промежуток времени — это невозможно. Несколько лет точно, значит, трупы точно уже разложились.       Тогда остается другой вопрос — чем питались здешние призраки? Из теории выше следует, что их тоже чем-то кормили, скорее всего, какими то маленькими животными. Но не пойдет же Мо Ван на призрака с оравой кроликов?       Значит, этот вариант точно не подходит. Придется искать другие способы.       Когда эта зона была построена, вряд ли она сразу была ограждена. Никто не стал бы искусственно делать подобные места для простых соревнований, ведь их можно было проводить в других, уже испорченных, зонах. Значит, сначала появилось мертвое место, потом его уже оградили. Следовательно, еще до ограждения на территорию могли спокойно заходить люди и также спокойно здесь умирать, и их, все же, придется учесть.       Мо Сюаньюй прислушался к своим ощущениям.       Здесь было сухо, ведь ветер и какие-либо вообще погодные условия просто отсутствовали, значит, воздух не циркулировал и не обновлялся очень долгое время, поэтому он был еще и жарким по сравнению с тем, что было снаружи.       Сухо и жарко. Это были идеальные условия, на которые он так надеялся. На такой территории, в которой нет совсем никакой влаги и которая сразу же высушивается, бактерии не умирают, а это значило, что он сможет все-таки использовать неразложившиеся трупы людей.       Именно в таких условиях происходила естественная мумификация.       Здесь они смогли бы продержаться очень долгое время, а значит, ему все-таки не стоило беспокоиться о недостатках. Он вполне сможет использовать ресурсы этого места. Немного поморщившись при этой перспективе, он все же понимал, что у него не было особого выбора. Он не очень любил мумификацию, потому, что выглядело это всегда очень плохо, но у него не было особого разнообразия.       Мо Сюаньюй отпустил ткань, после чего прошел вперед, к Ланям и Цзинь Жуланю, идущим рядом с Цзян Чэном и Вэй Усянем. Им стоило быть вместе как можно больше — все-таки, на них могли напасть в любой момент, и они должны были быть готовы все вместе. Рука бережно скользнула по маленькой флейте на поясе, после чего он успокаивающе улыбнулся волнующимся Сычжую и Цзинъи. Он был в порядке.       Они тихо шли по непротоптанной темной дорогу, почти не различая местности, лишь совсем тихо переходя по пустынным местам. Здесь было почти нечем шуршать, кроме грязи и песка, а значит, призраки, если они не могут их слышать по каким-то причинам, найдут их только тогда, когда сами случайно наткнуться. Им такое не подходило.       Выдохнув, Мо Ван поднял голову — нужно было найти кого-то, если они хотели заработать какие-то очки. Это уже потом они будут решать кто кого больше убил, а сейчас, в таком давящем на виски месте, им не стоило разделяться.       Компас Мо Сюаньюй даже не собирался с собой брать — такие поиски были признаны нечестными, ведь они не позволяли понять способность заклинателя к выслеживанию. Значит, нужно что-то еще.       Достав из кармана маленький листик, Мо Ван опустил палец, аккуратно прокалывая его обнаженным мечом стоящего рядом Цзинъи. Тот, возмущенно нахмурившись, чуть отодвинул меч — еще бы он позволит ему раниться о свой меч, но кровь уже начала капать. Проведя пальцем по бумаге, Мо Сюаньюй нарисовал легкий ищущий нечисть талисман, которому его научил Вэй Усянь — именно на его основе и был создан компас. Это, на его взгляд, было идеальным решением — и кровь сюда каких-никаких ближайших призраков привлечет, и маленький талисман поможет найти нечисть.       На самом деле, Вэй Усянь при обычных обстоятельствах уже дал бы ему по лбу за подобные средства написания, но, все-таки, сдержался — не растирать же ему чернила в кишащей призраками зоне? А бутылочка могла и разбиться в ожесточенной схватке, так что смысла в ней особого не было.       Поднявшийся с его руки талисман, что неудивительно, полетел просто вперед — не так уж далеко они отошли от входа, чтобы здесь было другое такое обширное направление, однако, чем больше они шли вперед, тем больше талисман метался из одной стороны в другую, выбирая кого-то поближе.       — Сломался, что ли? — Цзинь Лин фыркнул, стреляя взглядом в Мо Вана, но что тот только показательно закатил глаза.       Цзинь Жулань, получив несильный подзатыльник от Цзян Чэна, заткнулся, на что Мо Сюаньюй довольно сощурил глаза — вот и его потерянная лошадь.       Наконец, талисман закрутился на месте, пытаясь урваться во все стороны — кажется, они нашли логово призраков — и поэтому талисман так странно себя вел.       Мо Ван сразу же положил руки на флейту, хватая талисман, доставая ее и прикладывая к губам, пока маленькие Лани готовили мечи. Тихо выдохнув, Мо Сюаньюй быстро сыграл изломанную ноту, чтобы, хотя бы, почувствовать, насколько много рядом было тел. Призраки, сразу заметившие громкий звук в таком тихом месте, быстро повылезали из разных мест и маленьких нагорий, окружая их небольшим кольцом. Их размазанные лица, перекошенные в вечных застывших гримасах, остро выделялись на лице неосторожными линиями, заставляя съежится от выражения бесконечной агонии.       Главы Кланов, прихватив с собой Лань Ванцзи, сделали несколько шагов назад, давая детям показать себя во всей красе.       Лань Цзинъи напрягся, пока Сычжуй тихо остановил его.       — Жди, — Лань Сычжуй наблюдал за всеми приближающимися к ним призраками. Было еще рано нападать — они еще не увидели всего масштаба окружения и не знали на какие объемы им рассчитывать при нападении.       Десятки призраков вылазили из своих укрытий, подходя все ближе к ним, и, когда места стало уже совсем не хватать, Лань Сычжуй кивнул.       Над небом сразу же пронеслись звуки флейты. Сложная мелодия со скрипучими нотами пробиралась под землю, заставляя вставать мертвых. Темная энергия окутала все поле боя, заставляя всех вокруг съежится от прикосновений смерти. Рядом с такими призраками ощущение давило на людей еще больше. Ощущение холода пробежало по спинам, заставляя сдержать выдох.       Первое тело пробило землю.       Сморщившаяся кожа, полностью сухая, еле подвижная, разрывалась на сгибах, чтобы заставить труп двигаться и подняться из-под почвы. За ним поднялись и остальные, такие же, почти неподвижные, с застывшими иссохшими лицами, совсем сморщившимися. Все в сухих безжизненных складках, они прорывали плоть, чтобы побежать на призраков. Трупы разрывали изорванные одежды, цеплялись за перекошенные стертые лица.       Спереди вспыхнул блеск меча, и Мо Сюаньюй, чтобы не мешаться, четким прыжком запрыгнул на иссохший выступ.       Внизу летали стрелы, а острые наконечники почти чудом избегали сражавшихся. По лицам Лань Сычжуя и Лань Цзиньи, разрезавших призраков острыми мечами, иногда проходилось оперение летающих стрел.       Один из выстрелов из лука прошелся по рассеченному когтями мертвецов животу, заставляя порез углубиться. А после его концы надорвались, заставляя полусгнившие, покрытые личинками остатки внутренностей вывалиться наружу, окропляя собой землю. Покачнувшись, призрак рассеялся, лишь оставляя на земле свои останки.       Лань Цзинъи ударил мечом призрака, оказавшегося прямо за туманом рассеивания. Быстрым четким движением срезал голову, покатившуюся по земле, рассыпающуюся вместе с остальным телом. Он резко обернулся, услышав шорох и широко открывая глаза. Запоздалым движением он приставил меч к лицу, чтобы защититься.       Спереди раздался звук разрывающейся плоти, и протянутая рука призрака оказалась на земле, после чего меч брата пронзил сердце духа. Лань Сычжуй стоял сзади, дергая Цзинъи за руку так, чтобы встать спина к спине. Пробегающие мимо мертвецы разрывали призраков голыми руками, освобождая из западни и разрывая окружение. Одни убивали тех, кто был в дали, чтобы они не могли незаметно подобраться. Другие помогали истязать тех, кто был слишком близко, защищая от опасности.       Громкий свист стрелы рассеял пространство, прилетая прямо в голову одного из призраков, когда Цзинь Лин подпрыгнул, уворачиваясь от когтей сзади себя. Приземлившись, он быстро обернулся, чтобы стрельнуть еще в одного призрака, ставшего позади, когда его поспешно убил один из ходячих трупов.       Кинув взгляд на стоящего на склоне Мо Сюаньюя, Цзинь Лин фыркнул, а после развернулся.       Призраков становилось все меньше, пока орава мертвецов, помогающая подавляющих призраков силой заклинателям, разрывала на части врагов. Они не чувствовали когтей, не чувствовали боли, были идеальными мишенями и идеальными бойцами.       Один из мертвецов, резко дернув головой, повалился на пол — мумифицированное лицо покатилось по земле. Слишком сильно надорвавшиеся от резких движений конечности постепенно начинали падать на землю, изношенные.       Поэтому Мо Сюаньюй не любил работать с такими мертвецами. Слишком хрупкие.       Пока призраки один за другим рассеивались, тела также стремительно разрушаясь, слишком испорченные и пострадавшие.       Лань Сычжуй бросил взгляд наверх, понимая, что теперь придется больше полагаться на свои силы, и кивнул, показывая, что они справятся. Призраков осталось не так много.       Один за другим, они взмахивали мечами, оставляя царапины, раны, отрезая конечности и головы. Стрелы одна за другой летали на опасном расстоянии, всегда идеально попадая в цель, и им не было видно конца.       Последний оставшийся труп пробил грудь единственного выжившего призрака насквозь, и он рассеялся, а живой труп осел на землю, застывая, после чего осталась лишь тишина.       Мо Ван спрыгнул с выступа, заставляя вуаль развиваться на ветру, и последняя выпущенная стрела попала в цель, срывая ее с лица.       Цзинь Лин жадно поворачивается к открывшимся чертам, застывая на месте.       Глаза Мо Сюаньюя были широко открыты, когда он медленно перевел взгляд на разорванную стрелой вуаль, упавшую на землю. Подрагивающие от напряжения губы приоткрылись, не смея нарушить звенящую тишину.       Слышится топот ног — более быстрый в реакции Лань Сычжуй тянет за собой застывшего от шока Лань Цзинъи, с другой стороны поля к нему подбегал Вэй Усянь.       Накатившиеся на глаза слезы размыли зрение, когда он повернулся на звук, а его глаза еще шире раскрылись от ужаса, от осознания.       — А’Юй!       Мо Ван не знал, кто кричал. Лишь знал, что эти слова хоть немного вывели его из транса.       Отступив, он согнулся, отвернулся, поднимая руки, чтобы спрятать лицо за длинными рукавами. Только бы не увидели, только бы не разглядели. Ладно Глава Цзян, ладно Глава Не, но не этот…       Теперь его знают. Он снова будет один, снова никому не нужный, снова не посмеет показаться в свет. Теперь все узнают какой неуравновешенный человек все это время был «Господином Илин», теперь все будут знать все, что он скрывал.       А случай семьи Мо? О, этот случай точно всплывет и не останется незамеченным.       Мо Сюаньюй умрет, он точно умрет один в какой-нибудь канаве. Он потерял свой второй шанс, и теперь точно больше никто не будет ему рад.       Он снова станет отвратительным, снова станет ужасным, снова станет никому не нужным.       Как ему теперь жить? Как ему снова жить в той грязи и боли, когда он познал это сладостное ощущение доверия? Он же не выдержит, он точно сам себя убьет в каком-нибудь ближайшем переулке, и будет прав!       Что ему теперь делать?       Мо Ван всхлипнул, когда Вэй Усянь встал прямо перед ним, без предупреждения резко притягивая ближе, чтобы спрятать его от посторонних глаз собой и рукавами по бокам. Рядом к ним подошли Лань Ванцзи с одной стороны и двое маленьких Ланей с другой всеми правдами и неправдами пытаясь прикрыть его профиль.       — Тихо, прости, — Вэй Усянь отдернул руки, когда его прикрыли с боков. — Все будет в порядке. Все с тобой будет хорошо, я обещаю. Я все устрою, ты только не волнуйся.       Мо Сюаньюй сжал губы, закрывая лицо ладонями, чтобы не издать ни одного звука.       Он хотел уйти из своей счастливой жизни хотя бы не жалким, а значит, он не мог заплакать.       Сзади слышится злобная ругань.       — Я уведу, — Цзян Ваньинь кивнул, беря Цзинь Лина за руку и, запуская его фейерверк, уводя его с полигона каким-то длинным окольным путем.       — Хочешь уйти? — Вэй Усянь опускает голову, осторожно спрашивая, на что получает лишь слабый кивок, а после, улыбнувшись, берет его фейерверк, запуская его вверх и ведя его в сторону выхода. Быстро раздались звуки еще двух огней, после чего Мо Вана полностью отпустили, лишь прикрывая со всех сторон так, чтобы никто не увидел лица.       Еще один цепкий взгляд следовал за ним, после чего раздались шаги. Все равно соревнования должны были не скоро закончится, и ведущий здесь пока не нужен. ***       В комнате Вэй Усяня всегда было тепло.       Здесь все всегда было прогрето, а мягкий свет свечей всегда озарял комнату, заставляя чувствовать себя… лучше. Или это было из-за хозяина комнаты? Но это все равно было, на удивление, комфортно.       Конечно, еще лучше Мо Сюаньюй ощущал бы себя в своей комнате, в своем личном пространстве, но на время соревнований он жил с маленькими Ланями, а к ним бонусом шла нежелательная компания в виде Цзинь Жуланя.       Сидящий перед ним на корточках Вэй Усянь, с аккуратно положенными на его колени руками, мягко поглаживал. Пытался успокоить. Даже Лань Ванцзи сидел на мягкой кровати рядом с ним, не дотрагиваясь, но немного успокаивая самим своим присутствием.       Только Глава Не рядом немного все портил.       На самом деле, Мо Ван уже был спокойнее, спасибо долгой разговорной терапии, мягким словам, видимым касаниям и всему, что только для него делали изо всех сил — это и правда помогало, если это были эти четверо людей. И пусть Лань Юань и Лань Цзинъи сейчас были не здесь, но двух других тоже хватало с головой.       — Цзян Чэн поговорит с ним, я уверен. Так что будь уверен, никто больше не узнает, — Вэй Усянь тихо улыбнулся, стараясь поднять ему настроение. –Сейчас мы пойдем, найдем тебе новую вуаль, и все будет хорошо. А на счет соревнований не думай даже, это совсем не важно.       Лань Ванцзи многозначительно кивнул, а после встал с кровати, и двое из них подошли к двери.       — Мы быстро, — Вэй Усянь кивнул, хватаясь за ручку двери, но не открывая, чтобы лишний раз не давать возможность посмотреть в комнату.       Дверь быстро открылась и закрылась, оставляя за собой лишь звук шагов в комнате.       Не Хуайсан идет ближе, после чего, поджимая губы, садится рядом. Близко, но так, чтобы и краями одежд не дотронуться. Заметил, гад.       А после молчит. Долго и неприятно, заставляя поджимать губы и сильнее горбиться, чтобы хоть немного скрыться. Это осуждающе? Виновато? Мо Сюаньюю плевать, он не хотел сейчас никого слушать, тем более этого человека.       Сбоку раздался тихий выдох.       — Я знаю, что сейчас не подходящий момент… — сбоку раздался голос, такой же неуверенный, как пару лет назад. Мо Ван давно не слышал такой интонации от него.       Не то, чтобы это делало ситуацию лучше.       — Тогда молчи, — Мо Сюаньюй поджал губы, упираясь лицом в ладони — смотреть сейчас не хотелось ни на кого, и чтобы на него смотрели тоже. Не Хуайсан рядом фыркнул.       — Не могу.       Раздалась звенящая тишина.       Сердце неприятным стуком отдавалось звуком в уши, заставляя прикрыть глаза, чтобы побороть подступающую мигрень. Почему он просто не мог уйти и оставить Мо Вана в покое? Сам он и под ножом пока что из комнаты не выйдет, но ведь Не Хуйасану ничего не мешает — чего сидит то? Уж точно не сожалеет о случившемся тогда.       — Не знаю, насколько было бы эгоистично такое говорить, — Не Хуайсан поднял голову вверх, рассматривая потолок, чтобы немного собраться с мыслями, — но мне не жаль.       Мо Сюаньюй фыркнул, поджимая ноги в коленях и отталкиваясь вглубь кровати, стараясь хоть немного отдалиться и от поля зрения, и от близости.       — Спасибо, я в курсе, — Мо Ван закатил глаза, выбирая из идеально ровной и чуть ли не разрушенной подушек вторую, после чего прижал ее к своему животу.       — Не пойми неправильно, но Вэй Усянь был слишком нужен для моей… мести, — Не Хуайсан хмыкнул, собираясь обернуться к Мо Сюаньюю, но получая краем покрывала по лбу. — Ты просто был легчайшей мишенью.       Мо Сюаньюй утвердительно промычал. Сразу было понятно, что Не Хуайсан помог Мо Вану справиться с семьей Мо не по доброте душевной, а преследуя какие-то цели. Да и то, что обычный «незнайка» знал такие ритуалы уже наводило на разные мысли. Просто Мо Сюаньюю тогда было не до этого. То, что все это делалось ради чего-то, было обычным логичным предположением, а учитывая исход Цзинь Гуаньяо, все быстро становилось на свои места.       Вэй Усянь, наверное, уже давно догадался. А Мо Ван просто не хотел об этом думать. И все равно тоже знал — присутствовал ведь почти во всех событиях.       И чем тогда Мо Сюаньюй в своей мести лучше, чем Не Хуайсан? Ничем. Месть есть месть, семье или человеку.       По правде, если бы кто-то отрубил головы маленьким Ланям, Мо Ван был уверен, что точно сделал бы что-нибудь похуже. В конце концов, сам он просто попался под волю случая.       Он не простил его, да и не простит в ближайшее время точно, просто это немного сбавляло градус непонимания и осуждения. Осуждения только в том смысле, что Мо Сюаньюй изначально рассматривал вариант «забавы ради». Ему все равно не нравилось, что его использовали, но, хотя бы, не для такой дешевой цели.       — Мне плевать, — Мо Ван вздохнул, а после снова разразилась тишина.       Это все еще было напряженно и все еще неприятно. Все-таки, именно Не Хуайсан подталкивал его свести счеты с жизнью, и Мо Сюаньюй не хотел думать о том, что было бы, если бы ритуал пошел по плану. Умирать больше не казалось такой великолепной идеей. Скорее, глупостью.       Сам ведь, в конце концов, мог семейку прирезать, просто смелости не хватило. Легче было сделать это уже запятнанными руками.       Но, по крайней мере, Не Хуайсан был не из тех людей, которого ему хотелось конкретно придушить. Косвенно, если бы не он, Мо Ван все еще был бы для людей безумным мальчиком из богатой семьи. Ну, он и так, просто теперь это пропавший безумный мальчик из богатой семьи.       Не сильно лучше.       Глубокий вздох прервал тихий стук, и Мо Ван прикрыл лицо ниже глаз рукавом ханьфу. Так стучал только Лань Юань, а в подарок к нему, кроме, само собой разумеется, Цзинъи, мог также входить и мелкий Цзинь. А вот это уже было неприятно.       Дверь аккуратно приоткрылась, впуская гостей, и Мо Сюаньюй не прогадал. Только комплектом, почему то, шел еще и Глава Цзян, а там и Вэй усянь с Лань Ванцзи. Видимо, мелкий Цзинь, получив от кого-то пару раз за свое излишнее любопытство, помог найти подходящую ткань, иначе это точно затянулось бы на дольше.       Двое маленьких Ланей сразу подсели к нему с двух сторон, оставляя всех остальных стоять.       — Если хочешь, можешь опустить руки, — Цзян Чэн приподнял бровь, скрещивая руки на груди, не обращая внимание на два злобных взгляда. — Все равно все всё уже видели.       Мо Ван качает головой — если видели, не значит, что им можно любоваться днями напролет.       — Не говори глупостей, Цзян Чэн, — Вэй Усянь качает головой, подходя с аккуратно расправленной вуалью. — Пусть делает, как ему комфортно.       Мо Сюаньюй хмынул, отворачивая свое лицо от всех так, чтобы не мешать Вэй Усяню своими рукавами. Наконец, когда его лицо было снова скрыто, он успокоился. Он и не заметил, как сильно все это время стучало его сердце, пока оно, наконец, не утихло.       Переведя взгляд обратно, Мо Ван увидел, как Цзян Ваньинь смотрит на Цзинь Лина так, будто в ближайшее время переломает ему ноги, и тот, на удивление, мнется.       — …Прости, — Цзинь Лин выдохнул, явно борясь с желанием закатить глаза, но ментальные угрозы были отличным стимулом держаться. — Я буду следить за тем, чтобы никто на тебя не посягал.       — Да из-за тебя вся эта херня и происходит, — Мо Сюаньюй услышал фырканье сбоку, но не обратил внимание. Резко, зато честно.       Цзинь Лин явно открыл рот, чтобы что-то ответить, но резко поднятая перед его лицом рука остановила его.       — Свободен, — Цзян Ваньинь цепким взглядом проследил за тем, чтобы Цзинь Лин вышел из комнаты. — После этого я разберусь с ним, не волнуйся.       — Не увлекайтесь, — Мо Ван кивнул. Как бы сильно этот пацан его не бесил, но его любопытство и поведение было типичным, а остальное… Ну, никто не заслуживал таких отношений с «родней», как Мо Сюаньюй.       — Не волнуйся, никто ничего не увидел, — Вэй Усянь тоже аккуратно сел рядом, показывая свою руку, а после прикасаясь к его кисти под утвердительный кивок Лань Ванцзи. — Я сразу же проверил, как только произошло. Рядом никого не было.       Мо Ван снова кивнул. Он уже успел до этого судорожно продумать десятки вариантов развития событий, но, видимо, это не сильно понадобится.       Вэй Усянь покачал головой, заставляя Мо Сюаньюя забавно фыркнуть:       — Даже мы в Гусу такой херни не творили.