— Да, тетя. Я пока не уверена. — Эни неловко улыбнулась сидящим на пушистом ковре Фриск, и подняла руку в кривоватом жесте “прости”. Да, она таки начала учить этот язык под шефством маленького мастера
йоды. — Нет, еще не планировала. Когда у тебя отпуск? — выскользнув из комнаты ребенка, брюнетка направилась к себе.
— Я думала остаться на Рождество в Эботт, Агнесс согласилась приехать, но если ты, — голос в трубке прервал ее на середине предложения. — О! На Новый год? Отлично, тогда я приеду обратно. У меня как раз, эм, накопилось много новостей. — она с усмешкой обвела взглядом комнату: на ее кровати, тумбочках, подоконнике и даже на полу валялись вперемешку одежда, медицинские учебники и куча заметок с уроков Ториэль. — Нет, все в порядке. Даже лучше, на самом деле. Да. Да, я тоже. — девушка мягко улыбнулась, слушая ответ. — До встречи.
Постояв в тишине несколько секунд, Эни упала на постель под симфонию хрустящих бумаг. Честно говоря, она с трудом представляла, как ее тетя отреагирует на все изменения в жизни своей племянницы. Вариант с тем, чтобы ничего не говорить, даже не рассматривался — тетя Кэт была единственным родственником в жизни девушки, который для нее хоть что-то значил. Катарина Виердо была тем человеком, что по-настоящему заботился о ней, тетя не бросила ее в самый тяжелый период жизни, долгие годы обеспечивала и поддерживала, и… Эни любила ее. А еще, когда девушка начнет рассказывать про монстров, то сама собой всплывет куча дыр, с неловким объяснением: “хэй, тетя, знаешь, я умею магичить крутую магию!”. И Эни было откровенно боязно. Хотя, хорошо зная эту женщину, брюнетка была уверена (почти) в, как минимум, нейтральной реакции.
— Давай, Эни, ты же храбрая душа. — кхем, звучал как-то жалко. Ладно, все это — дела будущего, и, по крайней мере, у нее есть время до Нового года.
Перекатившись на другой бок, брюнетка подцепила смятый листок и всмотрелась в свои каракули. Черт возьми, ее почерк действительно стремился к “врачебным стандартам”. Это что — арабский?! Из всего написанного четко понять можно было лишь нарисованного снизу злого стикмэна в облаке огня. Шедевр, хотя до Себастьяна, все также украшающего потолок комнаты Фриск, ему было далеко. Палец потер жирную засохшую кляксу на углу страницы, и Эни отбросила этот апогей студенческого мастерства прочь. Пожалуй, ей стоит уделить пару дней на систематизацию и сортировку полученных знаний.
Ах, да, об этом. С момента ее переезда — а прошло чуть меньше недели — Ториэль безустанно пыталась впихнуть в дурную голову кучу информации. И если ежедневным урокам магии Эни была рада, потому что результаты все же появились, пусть и весьма скромные, то к лавине теории ее мозг не был готов. И дело было даже не в количестве этой самой информации, а в том, что каждый новый факт сводил с ума. Самое простое: что человек представляет под словом “огонь”? Энергия, жар, что-то что трогать ручками точно не стоит. Но когда ее собственное пламя, оранжевое, так похожее на самый обычный огонь, спокойно кружило вокруг травы и даже не коптило ту… Ну, это вызывало диссонанс. То, что огонь появлялся прямо на руках, а не на безопасной дистанции — тоже пугало. Вбитый в человеческий мозг эволюцией инстинкт кричал из раза в раз — мы горим, мы горим, мы горим! Но нет, не горим, тупая ты куча нейронов. И, казалось бы, она уже знала все это из демонстрации Ториэль, видела своими глазами, но туманно-фиолетовый огонь Королевы казался больше магией, чем огнем.
Ладно, опустим проблемы животной части ее человеческого мозга. Были ведь еще пространные объяснения про магию вообще: что эта мистическая энергия была везде, в каждой мошке и камне, в каждой живой твари. И более того — она держалась в своем, каком-то особом равновесии. Ее можно было бы назвать самой жизнью, но все, как и всегда, было намного сложней. Итак, Эни остановилась на простом факте — магия просто была, всегда и везде. И лишь разумные существа могли, применяя свою ВОЛЮ, использовать ее, менять, искажать по своему желанию. И тут Королева снова сбросила на нее информационную бомбу: люди и монстры не просто жили вместе до Войны. Они, вероятнее всего, практически одновременно зародились на Земле как виды. Люди — венец физического мира, генетических перипетий случайностей. Монстры — вершина проявления магии. Монстры были не просто волшебными, условно материальными существами, нет, они были самой магией. Ее олицетворением, ее квинтэссенцией, энергией, обретшей разум. Поэтому, казалось бы, невозможные формы и виды, многочисленные способы общения, взаимодействия с миром — все это имело смысл. Они были разными, но они были одним, и каждый монстр не просто знал, но чувствовал это.
А что же люди? Как в это укладывалось наличие магии у людей? Королева не знала ответа на этот вопрос, предлагая лишь несколько теорий. Одна из них гласила, что монстры научили людей магии, как другую разумную расу с душой и, соответственно, магической сутью в своей основе. Другая — что люди сами научились пользоваться магией, потому что та была крепко связана с возможностью мыслить и осознавать себя. А может не обладающие самосознанием существа просто не могли “подумать” о том, чтобы использовать ее. А может правда была в чем-то еще. В любом случае, Эни все записала и оставила для… Она не уверена, для чего. Но после того, как монстры вернулись в их мир вместе с магией, магов среди людей тоже должно стать больше чем один, верно? Возможно, она с Ториэль сможет сделать брошюрку для чайников?
Кстати о вернувшейся магии: на это счет тоже было несколько теорий! Первая — магия, как частично разумная субстанция, “обиделась” на людей и кинула их в игнор за проступок. Еще один вариант: маги где-то налажали при создании Барьера, заперев не только монстров (которые, опять же, — сама магия), но и “свободную”, не связанную с материей, магию. А возможно, без близкого соседства с монстрами человеческие души переставали активно вырабатывать свою магию и “заснули”. Теории-теории-теории. Будет преуменьшением сказать, что ее мозг закипал от обилия информации. И от возможностей. Эни не могла, просто не могла не представлять светлое будущее таким, каким оно, возможно, должно было быть с самого начала: люди, совмещающие в своей жизни магию и технологический прогресс, монстры, живущие не среди, но вместе с ними. Магические кафе и рестораны на каждой улице, технологические способы создания монстр-еды, исцеление безнадежно больных, спасенная экология, и вообще — мир и благодать по всей Земле!
Эни горько прыснула. Да, ее мечты были наивны. Слишком наивны для ее возраста, черт побери. Но даже если небольшая часть из них станет правдой — это будет чудесно. Сложив ладони лодочкой, девушка глубоко вдохнула, и с медленным выдохом в чаше ее рук зажглось пламя. Душа гордо и счастливо пела внутри, наблюдая плоды своих стараний — у Эни стало все легче и легче получаться призывать огонь. Серые глаза внимательно вглядывалась в трепетание ласковых золотисто-оранжевых язычков. Она не могла дождаться, когда они окрасятся в зеленый. Конечно, это будет не завтра и не через неделю, но впервые в ее жизни появилась какая-то цель. Ее личная цель! На волне мотивации и вдохновения девушка даже прилипла к своему профессору, как пиявка, хватаясь за практику и учебу с новыми силами. Чего не было уже давно.
Эни нравилось помогать людям, правда, просто медицина… Это было тяжело. И речь даже не об обучении — она любила учиться и узнавать новое. Даже если это неподъемные талмуды по фармакологии. Ладно, нет, всегда есть исключения! Но! Учиться она любила. А вот применять выученное — не очень. Смотреть на страдающих людей, стараться помочь изо всех сил, зная, что этого никогда не будет достаточно. Не было идеальных лекарств, не было 100%х способов вернуть человека “как было”. Травмы, инфекции, системные заболевания — все это накапливалось, оставляя следы и слабые места. А потом хватало любой жалкой простуды, и вполне бодрый мужчина слегка за 50 мог свалиться и уже никогда не встать. И это было тяжело, словами не передать, как это было тяжело. Конечно, врачи — не боги. И делают все, что в их силах. Но Эни
ненавидела чувство, что, что бы она не сделала, этого всегда будет недостаточно. А ведь она всего лишь студент: сколько лет пройдет, прежде чем ее врачебное мышление полностью сформируется, обрастет глубинными знаниями и даст плоды опыта? И сколько ошибок она совершит на этом пути?
Оранжевая душа заикнулась в тревоге за клеткой ребер. Пожалуй, хватит об этом думать. Будущее всегда страшило ее, но это не значит, что нужно бежать и прятаться в бункер. Поднявшись со скрипнувшей кровати, брюнетка замерла в задумчивости. Урок с Фриск был уже сорван, хотя они и почти закончили на сегодня. Ториэль занята на кухне, создавая очередной кулинарный шедевр. Несса скорей всего на отработках. Андайн сегодня с Альфис в Лаборатории, а до вечера было еще пару часов. Оставалось два варианта: заняться давно назревшей уборкой или потусить с Папирусом. Конечно, Эни поступила как взрослый ответственный человек.
— Привет, Папирус. Ты сейчас дома? Оу, — кажется, ее планы придется перестроить: скелет в данный момент занимался обязанностями, эм, талисмана. Но это все еще недостаточная причина для уборки! Эни опасливо покосилась на кучу одежды. — А через пару часов? Не против, если я загляну? — возбужденные крики вынудили ее отодвинуть телефон подальше. — Я расценю это, как да!
Осталось только найти хотя бы одну чистую футболку в этом хаосе. Обычно она не такая неряха, честно! Просто у нее творческий кризис. И вообще, она обживает новое место! Кстати об этом. Пока Эни ковырялась в ближайшей куче, она стала с улыбкой перечислять маленькие следы своего присутствия в этом доме: в ванной комнате стояла ее щетка и шампунь, в прихожей был ярко-красный зонтик и несколько пар обуви, а на кухне — любимая чашка и коробочка какао. А, ну еще у нее была личная часть “человеческой” полки в холодильнике, которую девушка забивала продуктами после практики. И хотя Ториэль ни разу не заикнулась об этом, Эни твердо настояла на том, чтобы отдавать часть своей зарплаты Королеве. Нет, это даже не обсуждалось — она, итак, учится у нее за “спасибо“, а еще и налегает на магические пироги! Нет-нет, нахлебницей Эни становиться не хотела ни в коем случае.
— Фух, вот и ты! — девушка с победной ухмылкой держала в руках футболку с надписью “Улыбнись, если хочешь меня!”.
Правда, стоит предупредить Папируса, что это такая шутка и вообще, она достала старый подарок Нессы для конкретной цели — поиздеваться над старшим скелетом. Ухмыляющийся мешок костей может подавиться своей улыбкой! Хотя… Возможно, это было чересчур? Злое возбуждение немного схлынуло, и Эни, горестно повздыхав, отложила футболку в сторону, натягивая чудом не помятую зеленую рубашку с рукавом 3/4. Ладно, пусть еще поживет спокойно, она найдет и другие способы выесть чайной ложкой этому засранцу мозг. Эм. Ну или что бы там ни было.
Собравшись и быстро пройдясь расческой по буйным лохмам на голове, Эни спустилась на первый этаж, махнула рукой Ториэль и насупившимся Фриск, прокричав последним извинения и обещания закончить их урок попозже, и вылетела из дома, на ходу застегивая куртку. На улице лежало тонкое покрывало снега, дыхание вырывалось облачками пара. И хотя холод ощущался очень приглушенно, а в груди пульсировала ровным теплом ее личная печка, но выходить в минусовую температуру без верхней одежды было морально дискомфортно.
Смотря в серо-голубое небо, Эни думала о нахмуренных и явно недовольных Фриск. Возможно, стоит купить маленькому послу какую-нибудь вкусную взятку: немного нехорошо вышло с ее импровизированным побегом. Но, положив руку на сердце, она не может себя обвинять: язык жестов оказался совсем непростым! Да и вообще, ее отвлекла тетя! Оправдания звучали жалко, но втайне Эни радовалась побегу на свежий воздух после дня, полного учебы — сначала тренировка с Андайн, затем практика, потом занятие с Ториэль, потом язык жестов с Фриск… Нет, этого было уже сверх много! Ей стоит скорректировать свое расписание или придумать что-то еще, иначе она дойдет до выгорания и многомесячной прокрастинации. С Эни это уже бывало, и она не хочет повторения такого славного опыта.
Итак, возвращаясь к сладкой взятке — у нее в запасе есть пара часов, как раз для того, чтобы сделать большой крюк и заглянуть в кафе “У Маффет”. Можно будет и Папирусу что-нибудь взять. И, самое важное, потискать пауков. Сердце радостно забилось в груди, и ноги стремительно понесли ее в сторону автобусной остановки через улицу. Распутав клубок наушников в кармане, Эни включила свой хаотичный плейлист, и жизнь заиграла яркими красками. Впереди ее ждали сладости и самые очаровательные создания на планете! Жаль, что она не умеет летать на своем огне, как на реактивной тяге, хах, это сократило бы путь, а так приходится трястись в автобусе и топать пешим еще несколько улиц.
Сев в транспорт и мазнув взглядом по хмуро молчащему водителю, девушка дождалась своей остановки — почти у самого парка, условно отделяющего районы монстров от остальной части города — и, едва сдерживая лезущую на лицо предвкушающую улыбку, вылетела на улицу. Дорога уже привычно стелилась под ногами, и голову наполняли воодушевленные мысли. Неудивительно, что брюнетка почти не смотрела по сторонам, и вернулась в реальность, лишь когда ей в плечо врезался какой-то парень и с грязной бранью пошел дальше.
— Ну, это было грубо. — поморщившись, Эни поправила наушник и снова повернулась в сторону своего пути, но резко замерла.
На земле, за неимением лучшего слова, ползал странный монстр в виде ванной или таза, в котором плавала желтая уточка, а сбоку от “тела” крепилась круглая голова. Что он делал? Эни перевела взгляд ниже и почувствовала, как ее душа болезненно сжалась. Небольшой монстр пытался собрать рассыпанные по снегу моющие средства и губки, рядом лежал разорванный пакет. Подойдя ближе, девушка аккуратно присела, успокаивающе подняв руки, когда монстр-тазик откатился в сторону и забулькал. В носу защекотало от запаха свежести и лимона.
— Извини, я просто хочу помочь. — спустя минуту тишины круглая голова кивнула ей, и брюнетка достала из рюкзака пару запасных пакетов, которые носит на случай собственной неряшливости, и стала собирать разбросанные предметы. — Это сделал тот парень? — картинка легко сложилась в голове, и она подала пакет ближе к монстру. Тот неловко кивнул и стал подпихивать лапками свои вещи в целлофан. — Мне очень жаль. — горечь прокралась в голос, осела в горле. — Правда. Мы не все такие засранцы. Ты не ранен?
Кажется, молчаливый монстр был невредим, и после пары минут на его, эм, рычажке? Ручке? Уже висел полный пакет. Желтая уточка достала что-то из него и протянула девушке.
*Зеленый значит чистый. — странное ощущение, мысль-немысль прозвучала от монстра напротив, и Эни со слабой улыбкой приняла салатовую пачку влажных салфеток.
— Спасибо. — монстр кивнул круглой головой и медленно зашагал в неизвестном направлении.
А Эни все также стояла посреди улицы с пачкой салфеток в руках и чувствовала себя гадко. Все возбужденные мысли смыло в унитаз, и если бы не ожидающий вскоре ее прихода Папирус, она бы развернулась и ушла. Или догнала того говнюка и закричала ему в лицо. Но, конечно, она этого не сделала, и лишь двинулась дальше. На душе скреблись кошки и премерзко тянуло злой горечью: маленький монстр явно не заслуживал того, чтобы с ним вот так обошлись. Пульсар напряженно шипел рядом с сердцем, нагревая легкие и проскальзывая крошечными язычками огня на руках.
— Вот блин. — Эни потерла ладони друг о друга, сбивая пламя и оглядываясь по сторонам. Никого. Ей стоит быть осторожнее теперь, когда ее магия чувствует себя свободнее в своих проявлениях. Хотя она не сожалела об этом. Риски возросли, конечно, но наконец ослабшее чувство давления в груди приносило головокружительное облегчение. Она даже не осознавала, как сильно стала привыкать к нему, и теперь эти изменения оказали эффект сходный со спасительной таблеткой обезболивающего после трех суток мигрени.
Веселый мотив вырвал девушку из облаков, и Эни грубо выдернула наушник. Перед глазами снова встал тот странный маленький монстр. Он казался таким безобидным, зачем кому-то вообще желать ему зла? Да, монстр был очень необычным, похожим на ожившую ванну — Эни поморщилась от сравнения — но это ведь не повод. Достав телефон, брюнетка зашла в переписку с Агнесс и пролистала наверх, в поисках ссылок и файлов. Она уже не помнила точно, но у монстров вроде были проблемы с защитой своих прав в таких случаях. Просмотрев пару скриншотов с сайтов, на которых рыжая проводит свои исследования, Эни убедилась в правильности своей памяти. Монстрам было, эм, затруднительно доказать факт неправомерных действий со стороны людей.
Со вздохом брюнетка потерла рукой лицо и убрала телефон. В юриспруденции Эни была не просто нулем, а минусовым значением: продираться через терминологию было душно и скучно, и ее внимание сразу ускользало. Но на пару абзацев Эни хватило, хотя даже без четкого понимания положения монстров, вся ситуация изрядно попахивала. Возможно, ей стоит спросить мнения Агнесс — вот кто плавал в этом словоблудии лучше, чем рыба в воде. И почему подруга выбрала мед, а не юридический? Но — да, надо поболтать с подругой, а через месяцок уже и с тетей. Катарина, конечно, далеко не юрист, но профессия у нее несколько смежная.
Через пару поворотов девушка вышла на более оживленную улицу, по которой прогуливались монстры всех форм и размеров, и перед глазами появилась цель этого путешествия. Мелодичный звон возвестил о ее прибытии, и Эни с нежной улыбкой, протянула ладонь к спускающемуся с потолка паучку. Кажется, это был тот самый малыш, что сидел на ее столе в первый визит девушки. Как она это поняла? А черт его знает, кроме размера, все эти магические пауки выглядели одинаково. Хотя, может это снова связано с эманациями магии в воздухе, которую монстры выпускают 24 на 7.
— Привет, Маффет. — тихо поздоровалась брюнетка, подползая к витрине и приветствуя десантирующихся на плечи пауков легкими поглаживаниями.
— Ах, здравствуй, дорогуша. — паучиха передала бумажный пакет монстру в широкополой шляпе и смешно завитых башмаках.
Монстр подхватил магией пакет, кивнул хозяйке кафе и повернулся к Эни:
— Мэджик!
Он колдовал? Это было ругательство? Или имя? Или вызов на дуэль? Подавляя невольную волну паники, девушка кивнула и кривовато улыбнулась.
— Эни, очень приятно. — наверное. Но, видимо, монстра она больше не интересовала, так как тот пролеветировал в сторону выхода с выкриком: “Алаказам!”. — Я его не обидела? — смущенно спросила девушка у хихикающей паучихи.
— Ахуху, нет, Мэджик слишком сосредоточен на себе для таких вещей. — изящные руки разрезали воздух в приглашающем жесте. — Хухуху, что ж, дорогуша, что будешь сегодня?
С фырком Эни опустила глаза на разнообразие десертов, и девушке пришлось напомнить себе, что ее ждет Папирус. А еще ее кошелек не потянет таких шикарных расходов. Жизнь — боль, когда ты бедный студент. Итак, настало время для самого сложного вопроса: пончик с карамелью или шоколадный кекс?
***
Это было неловко. И как-то смешно. Даже весело. И все же неловко.
— ПРОСТО ОТВРАТИТЕЛЬНО, САНС, КАК ТЫ СМЕЕШЬСЯ ЗАРАЖАТЬ СВОИМИ КАЛАМБУРАМИ МОИХ ДРУЗЕЙ?! — высоко визжал Папирус, топая ногой и размахивая руками в приступе ярости.
Его брат, в противовес сходящему с ума скелету, лениво растекся по кухонному столу и подмигнул.
— что ж, бро, не могу забрать все
лавры себе. ведь у меня тут не
сольный концерт. — Санс плавным движением откатился к краю столешницы, уворачиваясь от летящей в его череп ложки. — хэй, не обязательно доходить до драки, мы можем все спокойно об
супить.
— САНС!!! — скелет бросился на брата с растопыренными пальцами с явно убийственным намерением.
Вот оно — маленькое окно возможности! Эни облокотилась о стену и деланно взволнованно заговорила:
— Ох, Папирус, давай не будем выходить за
рюмки приличия, ты же не хочешь, пф-кх, быть
замешан в преступлении? — быстрый взгляд в сторону старшего скелета, и девушка удовлетворенно отметила, как тот низко рассмеялся, щуря глазницы.
— ЭНИИИ! — кричал и одновременно рыдал высокий скелет.
О, как он был возмущен! Как его перекосило от негодования! Согнувшись в задыхающемся смехе, Эни не могла понять, как все пришло к
этому. Вечер начинался невинно и мирно — она пришла к дому скеле-братьев, Папирус затянул ее внутрь и громогласно заявил, что находится в процессе приготовления ужина. За минуту, которая Эни понадобилась на преодоление расстояния между прихожей и кухней, она практически поседела, но, видимо, какое-то божество проявило к ней снисхождение, и Папирус делал не спагетти, а, эм, овощное пюре? На плите что-то жарилось, булькало и источало густой аромат специй. И — как завершающий штрих — за столом беззаботно спал старший скелет. Или делал вид, что спал, потому что стоило брюнетке переступить порог, как его левая глазница приоткрылась, и белый огонек сверкнул в темноте глазницы.
В любом случае, Эни не планировала сегодня словесные баталии с этим упрямым монстром, поэтому отошла к стене и стала смотреть за кулинарным буйством Папируса. Хотя она преувеличила, и на буйство это похоже не было, а ее друг вел себя на удивление размеренно и спокойно, а для Папируса данный феномен был почти противоестественен. И вообще, присмотревшись, брюнетка отметила, что скелет, в целом, выглядел несколько удрученно. Может, у него что-то случилось? И, как это всегда бывает, ее рот сработал быстрее мозга, и Эни спросила:
— Папирус, все в порядке? Выглядишь подавлено.
Со стороны Санса послышался сдавленный смешок, а высокий скелет замерз на месте.
“Что я такого сказала?”, — Эни смущенно посмотрела на более низкого скелета, и увидела, как его слитые зубы растягиваются в ухмылке.
— да, бро, обычно на кухне страсти
кипят, а сейчас ты почти
дрожжишь. — сказал скелет и упер череп на ладони.
В руках Папируса хрустнула деревянная ложка, и только в этот момент, уставившись на пюре в кастрюльке, Эни поняла, что невольно скаламбурила. И тем самым начала что-то ужасное. Потому что Папирус взорвался там, где стоял, а его брат стал вываливать все новые каламбуры с пугающей скоростью.
— САНС!
— так, как ты
перевариваешь эту новость, братан?
— СТОП, САНС!
— что, хочешь сказать, что я снова
заварил кашу? извини, у меня это выходит почти ав
томатически.
С ошалелой улыбкой она следила за разворачивающейся перед глазами картиной. Странное взаимодействие братьев дразнило что-то вредное и ребяческое в глубине ее души, и Эни решила рискнуть.
— НЕТ, ЭТОГО ДОСТАТОЧНО, УБИРАЙСЯ С КУХНИ! ТЫ! ТЫ — НАСТОЯЩИЙ КОШМАР! — начал махать руками скелет, и во все стороны полетели капли пюре.
А на его слова Санс лишь удобнее устроился на своем месте и приготовился к новому раунду, но не успел:
— Действительно, Папирус, я ужасно тебе сочувствую, такого брата и
в рагу не пожелаешь. — Эни изо всех сил старалась сохранить серьезное выражение лица, видя, как ее друг расплылся в благодарной улыбке.
— СПАСИБО, ЧЕЛОВЕК, Я! — но за его спиной раздался низкий смешок, и Папирус с недоумением обернулся.
Видя, как полное непонимание на его лице медленно сменилось выражением отвращения, а затем гримасой предательства, девушка заливисто рассмеялась, хватаясь за стену.
— КАК ТЫ МОГЛА! ЭТУ МЕРЗОСТЬ В МОЕМ ДОМЕ!
— Хахаха! П-прости Папирус, я! ХАХА! — о, его лицо было бесподобно!
А когда Санс, на секунду встретившись с ней взглядом и удивленно усмехнувшись, с еще большим усердием стал закапывать брата в каламбурах, Эни с хрипом прилипла к стене. Каламбуры были забавными, да. Но реакция Папируса, оооо, его искренний гнев и крики негодования были просто уморительными.
И вот, как они втроем оказались в текущей ситуации. Бедный скелет подвергся атаке со стороны брата, получал редкие подлые удары от брюнетки, и сходил с ума. А через пять минут Папирус завопил так сильно и так высоко, что Эни уже не могла даже думать о шутках, скатившись на пол в диком хохоте.
Кажется, в какой-то момент Санс подло покинул боевую позицию и сбежал в сторону гостиной, но не успела Эни от души поглумиться (а прежде — отдышаться), как столкнулась взглядом с хмурым Папирусом, носовую кость и скулы которого словно припудрило оранжевым. И тут, ведомая безумным вдохновением, она совершила последнюю ошибку
в своей жизни:
— Ой, Папирус, ты
закипаешь от злости? Прости, ты не заслужил такого, — Эни сделала трагическую паузу, глядя смерти в лицо. —
Ужинения! — она чувствовала себя гением комедии.
Не говоря ни слова, Папирус подхватил ее за шкирку (прощай, дорогая жизнь!) и под визги девушки прицельно швырнул ту на диван в гостиной, а после скрылся на кухне с громким топотом и возмущенными криками. О, она все же будет жить!
Прокручивая в голове все подробности произошедшего и яркий спектр эмоций на лице своего друга, Эни решила, что да — это того стоило! Кто бы мог подумать, что бесить Папируса так весело! И она так гордилась собой! С хихиканьем девушка неловко попыталась сесть на диване, с громким “пуф” рухнула обратно, рассмеялась, и, наконец, приняла вертикальное положение, отбрасывая разметавшиеся кудри.
— Черт! — внезапно подавилась воздухом Эни. — Ты все еще тут? — она посмотрела на развалившегося в кресле скелета, и со смущением подумала о том, как барахталась на диване, словно камбала на берегу.
— агась. папс не оценит, если я сбегу с ужина после такого. — Санс дернул краем своей, видимо, извечной ухмылки и уставился в сторону кухни.
Повисла странная, неловкая тишина, и Эни стала усиленно разглядывать свои руки. Раньше она вела себя как трясущаяся от ужаса мышь, потом решила принять “уверенную” модель поведения и всячески морально отыгрываться на скелете, но маленькое, незапланированное, но такое
настоящее перемирие между ними ощущалось… Здорово. Пусть и против Папируса — Эни искренне надеется, что друг не в обиде за это — но она была заодно с Сансом, и это было весело, и легко, и… Она была бы не против повторить. Итак, раз уж ее посетили такие светлые мысли, Эни попытается все так же вести себя смело (Боже, помоги ей), но, хм, не слишком агрессивно.
Черт, кажется, она думает слишком много, и объект ее мозгового штурма задремал в объятиях кресла. Ах, какая досада, но ей совсем не жаль прерывать его сон.
— Эй? — белые огоньки уставились на нее. — Не говори Папирусу, но он чертовски уморительный, когда злится. — что может быть более выгодным, чем начать разговор с чужой слабости? Хах, Эни чувствовала себя такой коварной.
И она не прогадала: ухмылка скелета стала мягче, глазницы прищурились по углам. Да, определенно, любой разговор с Сансом стоит начинать с его брата.
— думаю, за столько лет он догадался. — хмыкнул скелет.
— Ты мучаешь его каламбурами
годами? — с неподдельным удивлением спросила брюнетка.
— всю жизнь, хе-хе. — совершенно мошеннически засмеялся Санс, и Эни не удержалась, подвинувшись на диване капельку ближе.
— И тебе не надоело использовать одни и те же шутки столько лет?
— кто сказал, что они одни и те же? — он звучал так самодовольно, что девушка опешила. Да, ну, не может быть.
— Хочешь сказать, твой репертуар настолько большой, чтобы не повторяться целых-, — она замолчала, понимая, что вообще без понятия, сколько им лет. Боже, а если им несколько тысяч, как Ториэль?!
— хех, искусство комедии часто недооценивают.
Эни смотрела на него с выражением “НЕ ВЕРЮ” на лице, но того данное обстоятельство мало заботило — Санс снова замолк. Ух ты, кажется, грозный скелет не слишком настроен на общение с ней, да? Совсем не ново. Но это не значит, что Эни согласна с таким раскладом. Итак, она потратила пару минут для подбора темы, и тем более удивительно вышло, что это оказалось излишним.
— хэй, что ты думаешь о моем брате? — негромко спросил скелет, глядя куда-то в пустоту. Пластиковая улыбка покинула его лицо.
Что ж, это был простой вопрос.
— Он замечательный. — девушка посмотрела в сторону кухни, гадая, слышит ли их Папирус. — Он отличный друг, и... Не уверена, какое впечатление произвожу, но я не слишком компанейский и дружелюбный человек. Мне сложно заводить друзей, но с Папирусом это было почти так же естественно, как дышать. Он добрый, щедрый и очень заботливый. Он помогает другим, поддерживает словом и делом, и, я думаю, — Эни повернулась, сталкиваясь взглядом с белыми огоньками. — Даже среди монстров Папирус — очень особенный.
Она искренне верила в то, что говорила. И, может, в другой ситуации Эни обошлась бы парой фраз, но она ощущала всем своим существом, насколько важны ее слова в эту секунду. И небольшая, искренняя улыбка в уголке его рта говорила о том, что Эни права.
— ага. мой братан очень крут. — сказал Санс с неразбавленной гордостью в голосе.
В комнате снова повисла тишина, но в это раз она была намного комфортнее. Однако, пока между ними впервые шел нормальный диалог, Эни не хотела упускать возможность разговорить вредного скелета побольше. И раз самой безопасной темой был Папирус:
— Я не хочу его беспокоить, но у Папируса что-то случилось? — она поспешила пояснить. — Он и правда выглядел немного удрученно.
Крошечный намек на улыбку исчез, и эти жуткие зубы вновь растянулись в широкой маске веселья. После пары секунд густого безмолвия скелет ответил:
— люди случились. — от его слов веяло холодом, и Эни окаменела, а ее душа тревожно замерла между страхом и любопытством.
— Папирус в порядке? — “Пусть он будет в порядке, пожалуйста”, — скользнула запоздалая мысль.
— да. ничего такого, с чем не справился бы кто-то настолько крутой, как он. — Санс опустил взгляд в пол и продолжил. — когда мы вышли на поверхность, папс взял на себя должность “талисмана” и периодически пытается наладить контакт с жителями города.
О, так вот, чем именно он занимался. Раньше Эни было немного неловко спрашивать, что значило это “талисман”. Но такое занятие как-то поразительно подходило ему и его солнечной личности. Вот только, судя по потемневшему лицу старшего скелета — эта работа была не слишком благодарной. Затаив дыхание, девушка ждала продолжения от поразительно разговорчивого монстра.
— кхе, сегодня все прошло не очень. люди, знаешь ли, не особо нас жалуют. — он пробормотал плоским голосом, и Эни не могла не вспомнить странного монстра, которому помогла несколько часов назад. И она не могла не попытаться оспорить его точку зрения хотя бы частично.
— Не все, Санс. — она поймала его взгляд и попыталась вложить в свои слова как можно больше уверенности. Пусть у нее самой и более ее немного. — В интернете и соц сетях есть сообщества людей, которые вас поддерживают, мой близкий друг тоже болеет за благополучие монстров, у вас, в конце концов, есть Фриск — ваш посол! И я тоже, кхем, я тоже хочу, чтобы вы могли жить мирно вместе с нами. — жар смущения опалил шею и уши. Ух, она немного перестаралась, да?
Но, возможно, это и неплохо: как минимум, удивленно-веселое выражение лица скелета стоило того. Видеть искренние эмоции на его черепе было приятно. И Эни соврет, если скажет, что скучает по этим фальшивым ухмылкам. Они, правда, чертовски жуткие и каждый раз пускают табун напуганных мурашек по ее спине.
— хех, сложно помнить об этом, когда живешь в городе, где почти каждый плюет в твою сторону. — с тихим стуком он провел ладонью по лицу и посмотрел на нее странным взглядом. — но спасибо, человек.
— Эни. — машинально поправила девушка и нахмурилась. Он специально, да?
— хех. папс зовет тебя "человек", и тебя это не особо возмущает. — поднял надбровную дугу скелет.
— Папирус очаровательный, а ты — не очень. — Эни вздернула нос и понадеялась, что со стороны не заметно, как она нервничает от своих слов.
Однако скелет лишь грязно фыркнул и пожал плечами:
— не могу поспорить. ок, эни. — белые огоньки глаз на короткий миг метнулись с ее лица вниз, и девушка подавилась дальнейшими словами, ощутив, как раздражение с шипением охватило душу. Ах, да, еще и
это. Пора разобраться с этим дерьмом, раз представилась возможность.
— Прекрати. — Санс вопросительно наклонил голову, и Эни постаралась успокоиться. — Прекрати пялиться на мою душу. — ох, это звучало еще более неловко, чем фраза “не пялься на мою грудь”. И, может, она и могла бы подозревать его в этом (хоть он и скелет?), но, упс, у нее не было груди! Ладно, она была, но под наглухо застегнутой рубашкой интереса явно не представляла.
— с чего ты решила, что я это делаю? — и у этой кучи бессовестных костей даже выражение лица не изменилось!
— Я, может, не гений, но тогда в коридоре ты ясно дал понять, что можешь ее видеть. У тебя были претензии ко мне с первой секунды нашей встречи, а твои глаза каждый раз спускаются туда, куда им спускаться не имеет смысла, так что поздно строить из себя дурачка. — Эни подавила желание скрестить руки на груди — скорее всего, бесполезный жест, который лишь выдаст ее дискомфорт.
Санс молчал, и девушка попыталась воспользоваться паузой, чтобы все обдумать. Никто из монстров больше не кидался на нее с криками или, как вариант, не убегал в страхе. Возможно, это была личная способность скелета — такая же неприятная, как и он сам! Ладно, ладно, Эни немного покривила душой: этот монстр на второй взгляд… гм, третий? Пятый? Кхм. На более вдумчивый взгляд оказался не так плох, но ощущение, будто она видна как на ладони, словно сидит в нижнем белье (или даже без), бесил (пугал) неимоверно.
— кхе, тут есть небольшая проблема. я не могу отключить это и прекратить смотреть. — откинувшись в кресле, легкомысленно ответил Санс.
— И что, ты просто пялишься на души всех монстров и людей вокруг? — с прищуром метнула девушка, не веря в беззаботность другого. Это было какое-то форменное издевательство.
— с монстрами это работает по-другому. — угол ухмылки дернулся, а взгляд скользнул вбок. О, неужели ему стало хоть каплю неловко? — а люди… ну, пока они не знают, — он не закончил предложение и с кривой улыбкой пожал плечами. Нет, навряд ли этот ухмыляющийся кошмар вообще знал такое понятие, как “совесть”.
Что ж, этот монстр может, теперь официально, видеть души людей. Без их желания и разрешения. Мрак.
— Фу. Черт, Санс, это просто фу. — тише, Эни, дыши. Скелет ведь сказал, что это нельзя отключить, так что это не совсем его вина, верно? Но на этой дурацкой, просящей кирпича роже не видно и тени сожаления!
Санс задумчиво поерзал на месте, пока брюнетка пыталась собрать мысли в кучу и сконцентрироваться на его словах.
— гм, если это тебя утешит, я не совсем вижу души, только цвет, примерное состояние и lvl. — фаланги описали в воздухе витиеватый узор. — конечно, я могу заглянуть глубже. — он замялся, а потом хмыкнул. — знаешь, я что-то вроде судьи у монстров.
— Звучит… ужасно. — этот, в высшей мере неприятный тип — судья? Тю, Эни соболезновала монстрам. Хотя, кажется, Санс был просто лицемерным расистом, и его проблемы распространялись только на людей.
— хех. что ж, будь аккуратна в своих действиях, эни. мои
глаза следят за тобой. — скелет сделал жест двумя фалангами “я слежу за тобой”.
— У тебя нет глаз. — с пустым лицом ответила брюнетка. Кажется, содержательная часть разговора подошла концу.
— какая жесто
кость, и тут я подумал, что мы уже разобрали
костяк наших проблем. — вздохнул скелет и прикрыл глаза. Ага, отлично, замечательно. Пожалуй, ей стоит оставить монстра в покое, Эни, итак, узнала от него больше, чем когда-либо рассчитывала.
Перебросившись со скелетом еще парой пустых фраз, девушка аккуратно проскользнула на кухню и, спустя десяток извинений и вагон хвалебных од, присоединилась к готовке Папируса. А после, учитывая новую информацию, осторожно поинтересовалась, в порядке ли он. Высокий скелет уверил ее в том, что да — не существует такой силы, что способна подкосить его боевой дух. С улыбкой нарезая зелень, Эни подумала, что в этом весь Папирус.
Когда с готовкой было покончено, они втроем приступили к, на удивление, вполне приличному ужину, и, как ни странно… Все прошло нормально. Папирус восторженно рассказывал о каких-то головоломках, Санс периодически вставлял каламбуры и закономерно получал (почти) по пустому черепу, а Эни прыгала по их диалогам как теннисный мячик. Да, было не совсем “легко и безмятежно” или “как дома”, но — нормально. И, кто бы что ни говорил, для Эни это был большой прогресс.
А покидая дом скелетов в сопровождении пожелавшего прогуляться Папируса, девушка обернулась у порога и посмотрела на свисающие с подлокотника дивана ноги в розовых тапках. Что ж, пара слов ведь не убьет ее? Неожиданно и странно, но для них ей понадобилось
так много храбрости. Со сжимающей кишки тревогой девушка крикнула в затихающую пустоту дома:
— Пока, Санс! — не услышав ответа, Эни пристыженно улыбнулась, но тут же воспряла духом, когда развалившийся на диване скелет помахал ей рукой. Кажется, все налаживалось.
***
Дверь закрылась с громким хлопком — ах, легкая рука его брата — и Санс уставился в потолок острым взглядом.
Хе, а неплохо вышло. Он не совсем планировал все, что сегодня произошло, но результат получился вполне себе ничего. После своей фееричной лажи он быстро пришел к выводу, что ему нужно попасть и уверенно задержаться на хорошей стороне мага. И, вроде бы, это не окажется особо сложной задачей: солидная порция шуток, щепотка давления на жалость, немного личной информации, которую она могла бы получить так же легко, как вздохнуть, если бы только спросила об этом Альфис — и
вуаля: теперь из разряда “едва терпимый брат Папируса” он медленно переполз в категорию “возможный друг”. А то, что человек,
Эни, любит каламбуры и нежно заботится о его брате — лишь дополнительные плюсы в пользу правильности его решения. Да, возможно, все и вправду выйдет неплохо. Ведь...
— иметь во врагах кого-то с таким цифрами было бы опрометчиво. — белые огоньки впились в дисплей телефона, на котором ярко светился заголовок:
“Анализ души добровольца №7
Пометка д-ра Альфис: Эния Фаррелл".
