***
Утро началось сумбурно: Эни подорвалась с постели с криком. Хотя нет, она сладко и мирно спала, но когда в ее комнату с ноги влетела Андайн, то девушка решила превентивно оглушить угрозу. Жаль, не помогло, и ее выволокли за шкирку на первый этаж. На прибранной после вчерашнего кулинарного хаоса кухне уже была Альфис, с пустым взглядом присосавшаяся к кружке кофе, и Папирус, что-то увлеченно печатающий в телефоне. Увидев их, он довольно кивнул. — ЧЕЛОВЕК, ТЫ УЖЕ ВСТАЛА! ОТЛИЧНО! — стоящая в пижаме и со взрывом макаронной фабрики на голове девушка не совсем разделяла его энтузиазм. — У НАС ЕСТЬ ПОЛЧАСА НА УТРЕННЮЮ ТРЕНИРОВКУ, ПРЕЖДЕ ЧЕМ АЛЬФИС И АНДАЙН ДОЛЖНЫ БУДУТ УЙТИ, СТОИТ ПОСПЕШИТЬ! Эни перевела недоуменный взгляд на ученую, но, видя что та явно потеряла соединение с интернетом, вопросительно посмотрела на боевую подругу. — У Альф появились незапланированные дела в Лабе, и одну я ее не пущу. — Андайн опрокинула в рот какую-ту жижу из ярко-синей чашки и обратилась к скелету. — Но на вечер мы должны успеть. — Вечер? — прохрипела брюнетка, давя зевок. — КОНЕЧНО, СЕГОДНЯ СУББОТА, И МИСС ТОРИЭЛЬ ОЖИДАЕТ НАС ВСЕХ НА УЖИН! — и когда он говорил “ВСЕХ”, то выразительно посмотрел на нее. Настолько выразительно, насколько это мог сделать скелет без глаз. Не сомневайтесь: у Папируса это отлично получилось. — Ладно? — Бла-бла, ДАВАЙТЕ БЫСТРЕЙ, ВРЕМЯ ИДЕТ! — прокричала Экс-Капитан, и Эни споро метнулась в свою комнату, чтобы переодеться. Урезанная версия тренировки — Эни про себя ворчала, что можно было бы и отменить, раз времени нет, но ей быстро припомнили вчерашний прогул — была проведена на небольшом заднем дворе, после чего два монстра стремительно покинули дом, оставив задыхающуюся девушку и радостного машущего на прощание Папируса. “Великолепное утро”, — раздраженно вздохнула брюнетка, ощущая, как майка липнет к потной спине. — Я воспользуюсь ванной комнатой? — спросила она, стоило им вернуться в дом. — ОПРЕДЕЛЕННО! МГХМ, — замялся скелет, потирая рукой в перчатке затылок. — ЧЕЛОВЕК, КАК ТЫ СМОТРИШЬ НА ТО, ЧТОБЫ ВОСПОЛЬЗОВАТЬСЯ МОИМ ГОСТЕПРИИМСТВОМ И ОСТАТЬСЯ ЗДЕСЬ ДО ТОГО, КАК НАМ ПОРА БУДЕТ ОТПРАВИТЬСЯ К ФРИСК И МИСС ТОРИЭЛЬ? Откинув непослушный локон с лица, Эни задумалась: от дома Папируса до коттеджа ее учителя можно добраться пешком меньше чем за полчаса. Если она поедет домой, то потратит три часа на дорогу туда-обратно, так что провести время с высоким скелетом — неплохой вариант. Правда, ее одежда… — Папирус, а у вас есть стиральная машинка? — он быстро закивал. — Тогда, если я могу постирать свою одежду, то с радостью приму твое предложение. На том они и сошлись. После быстрого душа девушка залезла в пижаму, запустила машинку и задумчиво уселась на диван. На кухне что-то тихо жужжал себе под нос Папирус, и у нее было немного времени для себя. Будет честным сказать, что она абсолютно забыла про субботние ужины у Королевы, и не думала, что после фиаско на последнем из них ее пригласят снова. Итак, если она увидится с Ториэль уже сегодня, ей стоит что-то сделать для нее — в качестве благодарности за урок и… совет. Пальцы коснулись грудины, и она почти ощутила тепло своей души. Своей смелой души. Маленькая улыбка скривила уголок ее губ. Да, ей хотелось что-то сделать для Ториэль. И раз во времени она ограничена: — Папирус? — Эни прошла на кухню, посмотрев на скелета, сортирующего по контейнерам… спагетти. — Можно я воспользуюсь твоей кухней? Этот вопрос привел его в восторг, если судить по радостным звукам и звездам в глазницах. Правда, Эни не совсем поняла — почему. Но довольно быстро стало ясно, что ее друг фанатеет от готовки почти так же сильно, как и от своего роботизированного кумира. Но тогда Эни искренне не понимала, что вчера это был за ужас в блестках. Быстро решив, что вопрос на другой день, девушка с посильной помощью друга собрала ингредиенты для печенья с шоколадной крошкой. — Я обязательно компенсирую вам продукты. — смущенно пробормотала она, разворачивая пачку масла. Папирус ее слова встретил решительным отказом и замер на периферии. Эни пару минут смотрела, как тот почти подпрыгивает на месте от едва сдерживаемого желания, и тяжело вздохнула. После вчерашней демонстрации она не была уверена, что подпускать высокого скелета к готовке — хорошая идея. Но… Он смотрел на нее с такой надеждой. Эни была слишком слаба. — Хочешь помочь мне? — стоило этим словам покинуть ее, как Папирус мгновенно материализовался у кухонной стойки. Девушка надеялась, что под ее внимательным присмотром все будет в порядке. И, на самом деле, все было вполне неплохо: пока она отмеряла ингредиенты, Папирус немного излишне страстно мельчил шоколад. Скрыв мягкий смешок, Эни внезапно осознала тишину в доме. — Твой брат уже ушел? — по упавшему лицу друга она сразу поняла, что зашла не на ту территорию. — САНС БЫВАЕТ ПОРАЗИТЕЛЬНО УПОРНЫМ В ТОМ, ЧТОБЫ ИСПЫТЫВАТЬ МОЕ ТЕРПЕНИЕ! — фыркнул скелет, и Эни аккуратно придержала его руку, безжалостно уничтожающую очередную плитку: ей нужны были кусочки, а не какао-порошок. — Гм, но, полагаю, он будет на ужине у Ториэль? — ВЗДОХ, ОПРЕДЕЛЕННО. МОЙ БРАТ И МИСС ТОРИЭЛЬ ОБОЖАЮТ ОБМЕНИВАТЬСЯ ЭТИМИ БЕЗВКУСНЫМИ ШУТКАМИ. Повисла неловкая тишина. На секунду Эни захотела извиниться за то, что из-за нее (скорей всего из-за нее, да?) его старший брат шляется неизвестно где, вместо того, чтобы сидеть дома. Но она не была виновата в этом. Определенно — нет. Но она могла предложить свою поддержку. — Я могу чем-то помочь? На лице скелета появилось выражение благодарности, но быстро сменилось сомнением. — НЕТ, Я ПОЛАГАЮ, НЕТ. Я ЛИШЬ СОЖАЛЕЮ, ЧТО МОЙ БРАТ И МОЙ ХОРОШИЙ ДРУГ НЕ МОГУТ НАЙТИ ОБЩИЙ ЯЗЫК. Эни благоразумно умолчала о том, что Папирус непреднамеренно скаламбурил. — Ну, я определенно не нравлюсь твоему брату, а мне ничего не известно про него, кроме его, — она постаралась подобрать слово поприличнее, но по кислому выражению на лице Папируса было ясно, что тот и так понял, что она хотела сказать. — Гм, поступков. — ЭТО, КОНЕЧНО, УПУЩЕНИЕ! — скелет тяжело вздохнул, и принялся перемешивать смесь в большой миске. — САНС, ХМ, ДОВОЛЬНО НЕПРОСТОЙ МОНСТР. ОН ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЙ БРАТ, НО У НЕГО ЕСТЬ НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ С, КХМ, ДОВЕРИЕМ. Она внимательно слушала его слова, но Папирус замолчал, с притянутым оптимизмом сосредоточившись на своей кулинарной задаче. Перед ней встал выбор: забить на старшего скелета и не делать ничего или попытаться разобраться в его мудацкой личности, чтобы наладить контакт. И в любом другом случае она бы выбрала первое. И даже конкретно в этой ситуации Несса настучала бы ей по голове и заставила бы выбрать первое. Но было одно маленькое но. Папирус. Он был ее другом. И он так много для нее сделал, не прося ничего взамен... Она может попытаться еще раз. Ведь никто не сказал, что опция номер один для нее станет закрыта — она в любой момент сможет послать костяного засранца, зато ее совесть будет чиста. — Папирус, — скелет обратил на нее внимание. — Можешь рассказать мне о нем? Он просиял. А Эни стала чувствовать, словно ее обули на деньги. Но Папирус уже начал свои пространный и витиеватый монолог, и она отмела эту мысль. И то, что он говорил… было не совсем тем, что она ожидала услышать. Братья рано потеряли обоих родителей, которых Папирус практически не помнил, и старший брат по большей части сам воспитывал младшего. И это оставило свой отпечаток на них обоих — старший порой чрезмерно опекал его, а Папирус редко когда мог достучаться до упрямого брата. Конечно, помимо краткой ремарки о их юности, Папирус рассказал о том, что его брат часто пропадает в Лаборатории вместе с Альфис, занимаясь там “какими-то учеными штучками”, а также является абсолютным неряхой, лентяем и любителем плохих шуток. И это не слишком вязалось в ее голове с образом устрашающего скелета, от пустого взгляда и широкой ухмылки которого сводило кишки и дрожали коленки. Душа компании? Веселый парень? Ну да, ну да. Хотя… часть этой его стороны она видела на том самом ужине, когда скелет общался с Королевой. Но несмотря на свои мысли, Эни слушала со всем вниманием, замечая, как смягчилось лицо скелета, как тот прищурил в улыбке глазницы. Папирус рассказывал о своем брате с раздражением и возмущением, сквозь которые неприкрыто проглядывала их крепкая связь. — Ты очень любишь его, да? — тихо спросила Эни, не отрывая глаз от сырых кружков теста. — Да. Как И Он Меня. — аккуратно добавил скелет и замолк. Как и он… Что-то злорадно зашипело на краю сознания, и девушка перевела подозрительный взгляд на скелета. — Он бы многое сделал ради тебя, да? — в ответ на ее вопрос Папирус поднял взгляд пустых глазниц. И его улыбка слегка углубилась по углам, как у ласкового домашнего кота, увидевшего птицу. Он резко стал выглядеть как-то старше и опаснее. — Конечно. — ответил скелет, прикрыв глазницы, в темноте которых плясали черти. “Ах, ты, маленькое манипулятивное дерьмо!” — хотела она закричать, обвинительно тыкая пальцем в скелета. Этот! Он! Устроил тут драму одного актера, подбивая ее на… на что? — И даже пошел бы со мной на перемирие? — усмехнулась Эни, не веря своим глазам. И ушам. И вообще! — Почему тогда бы тебе не попросить его об этом? Он твой брат, не мой. Скелет сложил грязную посуду в раковину, часть его улыбки ускользнула. — К Сожалению, Санс Редко Слушает Меня, Пусть И Всегда Слышит. — он перевел на нее взгляд. — Но Я Ни За Что Не Стану Заставлять Тебя, Эни. — ни тени той хитрости, лишь серьезность в каждой черте. И хоть на секунду она заподозрила друга в том, что и это могло быть манипуляцией, но… Папирус ее друг. И он не стал держать свои планы за спиной, но дал ей выбор. Однако, что важнее всего — она хотела доверять ему. И все же Эни отчаянно не любила манипуляции. — Почему ты просто не попросил меня прямо? Рука в перчатке прижалась к скелетным зубам, на пару секунд он стал выглядеть смущенным и донельзя виноватым: — Я Полагаю, Даже Кто-то Настолько Великий, Как Великий Папирус, Может Поддаться Страху. Я, Экхем, — Папирус отвернулся в сторону, неловко потирая между собой руки. — Чувствую, Что Прошу Слишком Много, Но Не Просить Не Могу. Потому Что Он Мой Брат, И Я Желаю Ему Лучшего. Ты — Хороший Человек И Замечательный Друг, Эни, И Я Не Мог Не Надеяться На Вашу Дружбу, Прости Меня За Это. — Твой брат — засранец. — это было грубо, да, но она не сдержалась. — А любая дружба: игра в двое ворот. — девушка раздраженно сжала переносицу, пытась перестроиться, но ее мысли возвращались к внезапно открывшейся хитрой стороне друга. — Так, что получается, то, как ты себя обычно ведешь — это притворство? — обиженные нотки вплелись в ее голос. И, кажется, это его уязвило. — Ты Притворяешься, Что Рада Видеть Своих Друзей? Или Когда Ты Полна Решимости Достичь Цели? — Папирус сжал в замок руки, раздался скрип перчаток. — То, Что Я Выбираю Вести Себя Мягче И Снижать Свой Шрифт, Когда Считаю Это Комфортным Для Моих Друзей, Совсем Не Значит, Что Я Притворяюсь. Это Значит, Что Я Забочусь. — он звучал уверенно, но его лицо выглядело уязвимым, раненым. Только сейчас Эни допустила мысль, что еще очень многого не знает о своих друзьях. — Нет, я не должна была… Извини. — все это пошло куда-то не туда. — Хочешь поставить печенье в духовку? — С РАДОСТЬЮ! — воскликнул скелет, но через минуту, потребовавшуюся на это действие, снова сказал тихим тоном: — Но Я Был Серьезен: Это Твой Выбор, И Я, Как Твой Великолепный Друг, Не Стал Бы Менять Своего Отношения К Тебя Из-за Него. Она смотрела в темные глазницы и чувствовала, что он искренен. И, на самом деле, даже без этого разговора она уже все решила. — Итак, ты говорил, что твой брат готов на очень многое ради тебя? — она усмехнулась, глядя на медленно растущую улыбку скелета. — ИМЕННО ТАК! — ответил Папирус, и на его лице сияло хитрое, изощренное торжество. Не сдерживаясь, Эни запрокинула голову и от души рассмеялась, чувствуя себя абсолютно коварной соучастницей их тайного замысла. О, теперь она ясно видела их семейное сходство — Папирус мог выглядеть как мягкая зефирка и пахнуть нагретыми на солнце ракушками, но в этой мягкости таились опасные и острые грани. Определенно, братья были чертовски похожи.***
Печеньки были собраны и продегустированы (вполне съедобно), и ровно в шесть вечера они вдвоем стояли на крыльце уединенного дома. Ториэль с теплыми приветствиями пустила их внутрь, а через десяток минут подошли Андайн с Альфис. Последняя выглядела несколько устало: вероятно, день у нее был не из легких. В какой-то момент незаметно, а Эни честно старалась следить за всеми членами ужина, к компании присоединился объект ее сегодняшней миссии: Санс тихо о чем-то переговаривался с ученой. Но было еще слишком рано. Эни заговорщически переглянулась с высоким скелетом, и решила прежде всего завершить одно дело. Она прошла на кухню, где сейчас суетилась Ториэль, доставая из огромного холодильника напитки и готовые блюда, и подобралась ближе с коробкой печенья в руках. — Ториэль? — та обратила на нее внимание, отложив свой груз. — Вот, печенье, я старалась сделать его лучше, чем прошлое. — да, она снова дарила Королеве монстров свое печенье, но в этот раз это ощущалось намного правильней. — О, Эни, прошлые мне тоже понравились. Но я никогда не откажусь от хорошего десерта, спасибо. — плюшевые лапы мягко приняли контейнер из ее рук. — Нет, — искренняя улыбка, жест руки к груди, где за клеткой ребер мерно гудела ее душа. — Спасибо тебе, за твой совет. После секунды, потребовавшейся на осознание смысла, спрятанного за словами, Королева кивнула, прищурив в улыбке мудрые глаза. На самом деле, Эни не уверена, что коробки печенья было достаточно, чтобы отблагодарить ее, но тишина, охватившая их обеих, была мирной и уютной. Возможно, иногда нам хватает одного совета, чтобы что-то изменить. И одной коробки печенья, чтобы понять, что твой совет ценят. Оказав посильную помощь Ториэль, брюнетка присоединилась к ужину в дружеской компании и легкой атмосфере. Он был похож и одновременно сильно отличался от того, что было в прошлый раз. Теперь она ощущала себя намного комфортней, а не так, будто ворвалась на чью-то вечеринку. Она болтала с подругами, пыталась общаться с Фриск, наконец договорившись о парочке уроков языка жестов, хитро перемигивалась с Папирусом. Пару раз Эни пыталась поймать взгляд меньшего скелета, впрочем — безуспешно, и она решила дальше не упорствовать, чтобы не, хах, спугнуть "добычу". Ладно, если серьезно: напугана была здесь только она! Когда они обсуждали детали с Папирусом все казалось логичным и даже забавным, но теперь ей совсем не смешно! Может этот жуткий скелет и старается теперь ее игнорировать, но сцены из магазина и, тем более, из злополучного коридора приходили в ее голову снова и снова. Да он же размажет ее как блоху! Хорошо, возможно, просто отшвырнет в кусты. Что ж, сейчас она была неистова благодарна себе прошлой, которая выбила у Папируса полчаса уединения для того, чтобы… Посидеть со своей душой. Это оказалось странно медитативным. Правда, в этот раз она ее, конечно, не трогала, чтобы не словить волну воспоминаний и не выйти рыдающим месивом из комнаты. Просто смотрела. Смотрела и настраивала себя на мысль: у нее смелая душа. Смело-справедливая? Смело-справедливо-добрая? Эни скептически присмотрелась к маленькой капле зеленого. Гм. Ладно. Итак, у нее смелая душа, значит — она тоже смелая. И она с легкостью справится с простым разговором, это же просто разговор, что может случиться. Мозг услужливо подкинул изображение скелета с кинжально острой ухмылкой и безжизненно пустыми глазницами. Она смелая, чтоб тебя, проклятая куча нейронов! И, как абсолютно уверенный в себе (нет) человек, преисполненный смелостью (вообще нет), Эни встала и поспешила за вышедшим на кухню по поручению Ториэль скелетом. Она, конечно, не видела, как подозрительно смотрела ей вслед Андайн и порывалась встать, но была остановлена с двух сторон пушистой лапой и костлявой рукой в перчатке. Возмущений подруги она тоже не слышала — перед ней была цель и… Сердце оглушительно стучало в ушах, да. Еще раз, зачем она это делала? Ах да, Папирус. Мышью Эни просочилась на кухню, широко раскрытыми от страха глазами уставившись в спину залезшего в шкафчик скелета. “О, боже, о чем я думала вообще”, — уныло кружили ее мысли, пока она пыталась придать своему лицу выражение, отличное от панического. В этот момент ее цель, вероятно, почувствовала наблюдение, а может услышала, как ее сердце пытается сбежать из груди, и скелет медленно обернулся к ней с пакетом маршмеллоу в руках. И ей почудилось, что он даже это сможет использовать как оружие. Мысль повеселила и немного ослабила дрожь в ее ногах. — хэй, тебе что-то нужно? — низкий тембр вернул дрожь обратно. И ее все еще поражало, как этот монстр мог говорить с сомкнутыми зубами. Жуткость его неподвижного лица пробирала до дрожи. Черт, не буквально же! Колени, отставить позорное дрожание, немедленно! — Ага. — отличное начало, Эни! Теперь попробуй сказать что-то еще кроме трех букв. — Поговорить. — великолепно! Стоило этому слову прозвучать, как скелет едва заметно подобрался: она бы упустила небольшое поднятие плеч, усилившуюся хватку на упаковке зефира и чуть дрогнувшие углы улыбки, если бы не всматривалась изо всех сил. Ух, Папирус был прав. Если она все еще хочет попробовать чего-то от него добиться, ей нужно действовать быстро. — эм, извини, приятель, сейчас неподходящее время, давай перенесем. — белые огоньки глаз метнулись ей за спину, и Санс сделал пару шажков в сторону выхода. Ой, черт, нет, так не пойдет! Изобразив раздраженное выражение лица (стараться даже не пришлось), Эни вздохнула и посмотрела на натянуто ухмыляющийся скелет. — Слушай, мне это нравится не больше, чем тебе, — правда. — Но я вроде как обещала Папирусу попытаться поладить с тобой. — тоже правда. Перед всей "операцией" Папирус дал ей несколько жизненно важных советов. И первый из них: не врать старшему скелету. По его словам, тот обладает поистине дьявольской проницательностью. Неизвестно, приукрашивал ли он действительность из любви к брату, но Эни предпочла не проверять. С титаническим усилием воли она отлипла от косяка, за который держалась, будто утопающий за соломинку, и сделала пару шагов вперед, стараясь не выдать свою нервозность. Она видела, как при упоминании брата скелет чуть расслабился, а жесткие углы его улыбки смягчились. Совсем немного, но видев лишь его “мудацкую” версию, не заметить разницу было невозможно. Определённо, Папирус — волшебная кнопка влияния на Санса. И, оооо, она постарается воспользоваться этим на полную. Если только заставит свои колени перестать трястись. Что за предательство! — Так что может давай хоть номинально сделаем вид, что все в порядке. Ладно? - она протянула ему руку открытым жестом, надеясь, что тот купится. Прищурив глазницы, Санс уставился на ее конечность, будто это ядовитая змея, собирающаяся его убить. Неужели догадался? Но, нет: через пару секунд колебаний, холодная скелетная ладонь отлипла от пачки маршмеллоу и обхватила ее руку. Попался. Второй совет Папируса: схвати Санса, если не хочешь, чтобы он ускользнул. Эни посчитала бы это преувеличением, но пустая ванная комната намекала на обратное. Ее рука сжала руку скелета, и, должно быть, что-то отразилось на ее лице, раз белые огоньки в его глазницах чуть уменьшились, а улыбка кривовато изогнулась. — хэй, ты- — она не дала ему договорить, потащив за собой во двор, искренне надеясь, что тот будет слишком ошеломлен происходящим, чтобы попытаться напасть на нее. И, похоже, это сработало. Оказавшись на улице, Эни окинула его быстрым взглядом — Санс немного подергал рукой, пытаясь освободиться, другой сжимая несчастную пачку с зефиром, выражение его лица стало откровенно подозрительным, острым, даже опасным. “О, боже, только не кидайся на меня сразу, пожалуйста”, — мысленно взмолилась девушка. Совет номер три и четыре: не давить слишком сильно и упоминать Папируса для разряжения обстановки. Последняя начала накаляться, и Эни поспешила последовать инструкциям. — Ты в курсе, что он расстроен, правда? — она поймала напряженный взгляд его глаз. — Твой брат. И знаешь, Папирус — мой друг и уже многое сделал для меня, так что, извини, приятель, — Эни честно старалась, но издевательское передразнивание вырвалось само собой. — Но мы поговорим. Разные выражения — от сомнения до раздражения — мелькали на его лице, прежде чем скелет устало вздохнул, дернув рукой. — окей, окей. Но, хм, кажется, мы еще не настолько близки. — он кивнул на ее стальную хватку на своей конечности. — понимаю, ты хочешь наладить контакт, но не стоит доходить до рукоприкладства. — со смешком он продолжил. И это было бы смешно, если бы не начинало бесить: она пыталась вести серьезный разговор! — Ага, ну, мне сказали, что ты очень скользкий тип. — хотя это и вправду было неловко, и девушка постаралась аккуратно переместиться с ладони на манжету его толстовки. Черт возьми, держаться за ручки с этим засранцем не было пределом ее мечтаний, спасибо. Хотя видеть, как дернулся край его дерьмовой ухмылки было приятно. Было даже освежающе смотреть на него с другой позиции, а не в роли дрожащей кучи у стены, которой высказывают упреки. Да, что-то в этом было. — так, кхе, что ты хотела? Любое веселье покинуло ее. Он что... серьезно? Он, черт возьми, сейчас серьезно у нее это спрашивает? Она постаралась не сжимать руку на его толстовке слишком сильно. — Ну, ничего особенного, знаешь, просто поболтать о той куче помоев, что ты на меня вылил пару недель назад, что привело к грандиозному скандалу с моей подругой. — она почувствовала какое-то темное удовлетворение, видя, как скелет заерзал на месте. — Или, хм, например, обсудить, почему ты относился ко мне, как дерьму, когда все, что я сделала: это подружилась с несколькими монстрами, а заодно вытащила твою и твоего брата задницы из передряги. С каждым словом Эни чувствовала себя все злее и злее, прежние обиды всплывали на поверхность, оттесняя страх. И она не могла не признаться самой себе, но видеть, что монстр напротив начал нервничать… Это задевало что-то злорадное и голодное внутри нее. На круглом черепе выступило пару синих капель. Пот? Отлично, пусть почувствует себя на ее месте. А еще Эни ясно осознала, что физический контакт приносит ему даже больший дискомфорт, чем ее слова: скелет как будто неосознанно попытался разорвать дистанцию, но, конечно, не мог. Хах. — Ну, так, с чего начнем? — насмешливо протянула девушка (ох, Агнесс бы ей сейчас так гордилась). Вот только смущенное выражение лица ее собеседника в купе с натянутой улыбкой навели ее на нехорошие мысли. — Эй, ты вообще собирался извиняться? — эргх, кхе, конечно. — белые огоньки прожигали ее насквозь, руку снова дернуло. — давай, приятель, отпусти меня уже, я не сбегу. Краткий момент ее темного ликования стал как-то кислить. И злость, минуту назад поднявшая ядовитую голову, снова улеглась и стала лишь тихо шипеть слова обиды. Да, она ведь здесь не для того, чтобы наносить вред, а для того, чтобы строить новые мосты. Ну, хотя бы попытаться. "Мудро, но не весело, Эни", — шепнул на ухо затухающий гнев. Пусть так, но она — разумный взрослый, умеющий контролировать свои эмоции. Хотя скелет изрядно бесил (пугал) и злил (расстраивал) ее. Итак, возможно, дело было в том, как неуютно выглядел монстр напротив, что противоречило совету номер четыре, а может в том, что это она была причиной его дискомфорта, а может вообще в том, что несчастная пачка маршмеллоу выглядела уже изрядно помятой, но Эни отпустила его руку. Чем тот не преминул воспользоваться, отступая в сторону и убирая “пострадавшую” конечность в карман. — Ну? — ей уже порядком надоело тут стоять, Эни хотела вернуться внутрь, сказать Папирусу, что она попыталась, но не судьба, и напасть на очередной небесный пирог Ториэль. — эм, да, — кажется, он старался, чтобы его улыбка вышла чуть более искренней. — извини за произошедшее, я погорячился, — у нее перехватило дыхание, и Эни почувствовала, как дернулся глаз. Этот кусок дерьма не мог просто- — а теперь не стоит ли нам вернуться? Ужин в самом разгаре. ... Все. Финита. Она собиралась разбить его лицо. Шипение ярости раздалось в ушах. Пульсар у сердца гневно раздулся, и она успела сделать вперед пару шагов, но между одним морганием и другим ублюдочный шутник оказался дальше, чем до этого. — воу, не стоит так распаляться. — он бросил взгляд на ее грудь, и эти белые огоньки сжались. Еще и это! Эни снова попыталась приблизиться, чтобы добраться до этого... этого! — ладно, ладно, стой, остынь! — возможно, ее нечленораздельное рычание намекнуло ему на что-то. — дерьмо, я хотел сказать: извини! — Санс поднял руки вверх, в одной из них все еще мотылялась пожеванная пачка зефира. Бросив бесполезные попытки, Эни пыталась отдышаться, чтобы не наговорить лишнего. Ладно, не проорать лишнего. Она чувствовала себя такой злой прямо сейчас. Как вообще кто-то такой, такой мерзкий мог быть братом Папируса? Его вообще не волновало произошедшее?! Ему было все равно?! — Да, какого хрена! Если тебе насрать, мог бы хотя бы ради брата сделать вид, что это не так! — почти прокричала брюнетка, резким жестом откинув лезущие в лицо волосы. Обида сжимала грудь тисками, и Эни от всего сердца надеялась, что это гнилое чувство переплавится лишь в гнев, а не в слезы. — эй, я пытался загладить свою вину, окей? — он встретил напряженный ртутный взгляд. — ну, ты же помирилась с беш- с андайн? — И причем здесь ты? — выплюнула брюнетка. Скелет ухмыльнулся шире и опустил руки, пожимая плечами: — скажем так, я немного подтолкнул ее в правильном направлении. — Что? — стоило чувствам немного улечься, и в голове как по заказу всплыла оговорка Андайн: “...когда тебя обложили с трех сторон”. Да, ну, не может быть! — Как? — Эни не верила, что на ее подругу смог повлиять этот засранец, когда не смогли ее собственная девушка и давний друг. Но Санса ее мнение, похоже, не особо заботило: тот вел себя расслабленно и уверенно. Не стоило отпускать его руку, черт возьми. — это было не сложно. — после этих слов скелет поспешил поправить себя. — но очень опасно. знаешь, она легко поддается на провокации. — самоуверенно произнес он и... подмигнул? А каких провокациях речь вообще? “Секундочку”, — догадка была сумасшедшей, выбивающей всю злость из разума и заставляющей поражаться наглости этого… Санса. — Ты взял Андайн на слабо?! — он кивнул с самодовольной рожей. И она ничего не могла с собой поделать, но глухо рассмеялась от представленной картины. О, ладно, Эни легко могла в это поверить: скелет был бесячим до ужаса, ему бы и вправду не составило труда вывести из себя кого-то вроде Андайн. Эни старалась не думать о том, что и ее он вывел из себя, даже особо не пытаясь. Мысль была неприятной. Она вела себя как эмоционально нестабильный подросток из-за какого-то чувака, который, судя по всему, плевать хотел на ее чувства. Почему-то от этого было еще более обидно. — агась. так, раз мы разобрались и теперь в расчете, возможно, стоит поспешить обратно, приятель. — он выразительно посмотрел в сторону дома, и Эни повернулась туда же. Сквозь стеклянные двери было видно пустую комнату и… торчащий из-за поворота желтый чешуйчатый хвост. Все ждут их... Да, пожалуй, пора обратно. У нее была еще куча вопросов, но сил на эмоциональные качели, сопровождающие разговор с этим монстром, не оставалось вовсе. Правда, кое-что она могла еще сделать. — Эни. — да, девушка не считала его другом даже близко, но с чего-то стоит начать. Верно? Верно. Ради Папируса, мысленно повторяла она. И, возможно, ради себя. Потому что Эни начала любить монстров. И потому что Санс был одним из них. И если она поставит на нем крест после нескольких стычек на почве... каких-то его личных проблем, то чем это будет отличать ее от всех тех категоричных расистов в интернете и на улицах? Чем это будет отличать ее от тех людей, что окружали ее, когда она нуждалась хоть в чьей-то поддержке? — что? — впервые за весь разговор его улыбка пропала и это как-то странно преобразило его лицо. Как будто часть той угрозы, которую брюнетка чувствовала от скелета, была прочно связана с этой трещиной плотно сжатых зубов. — Меня зовут Эни. Это не убьет тебя, если ты попробуешь назвать меня по имени, знаешь? — а еще ее до ужаса раздражало это “приятель”. Возможно, это было больше связано с личностью говорящего, ведь “ЧЕЛОВЕК” Папируса ее только веселил. — эм, да, окей... эни. — почему ее имя звучало таким забавно маленьким из его уст? На секунду она пожалела о своей настойчивости. — И еще одно, — девушка застыла у открытой двери, оборачиваясь через плечо. — Мы едва ли в расчете, Санс. — вид его сжавшихся до точек глаз и звук судорожно смятой пачки зефира были настоящей усладой для души. Да, было во всем этом что-то крайне удовлетворительное: в том, чтобы заставлять нервничать этот самодовольный и страшный скелет. С усмешкой в уголке губ и коварным блеском серых глаз брюнетка вернулась к ожидавшей их компании и подумала, что, возможно, она и не сможет подружиться с Сансом, но развлечение на ближайшее время ей обеспечено.***
После этой эмоциональной эскапады вечер пролетел незаметно. А, поскольку на воскресенье она договорилась с Ториэль о новом уроке магии, то брюнетка с легкой душой приняла предложение остаться на ночь в своей комнате. Кажется, она все реже стала ночевать в своей квартире. Хм. На следующий день они с ее учителем, это все еще поражало девушку, когда она думала о том, что ее учитель — Королева монстров, провели второй официальный урок магии. В этот раз они пропустили теорию, решив сосредоточится на основной проблеме: выпуске ее магии за пределы тела без вынимания души. И все прошло отлично! Хотелось бы Эни так сказать. В реальности все было намного прозаичнее — у нее появились первые успехи, и Ториэль сказала, что смогла почувствовать капельку ее магии вовне ближе к концу урока. Трехчасового урока, так-то на секундочку. И, как бы, результат вроде был, а вроде совсем не "почувствуй Силу, Люк", и вот ты поднимаешь звездолет одним движением брови. Ну, и она ведь не избранная, эх эх. Утопив свои печали в ароматном чае, Эни с радостью приняла кусок пирога — сегодня это было что-то очень воздушное с нежным грушевым конфитюром — и задумалась о том, что ей стоит также брать у Королевы уроки готовки. Та, помимо десерта, выдала брюнетке несколько рекомендаций по занятиям, сводящихся преимущественно к одной идее: ежедневные небольшые тренировки, и чем чаще, тем лучше. Да, вообще магия была чем-то вроде волшебной мышцы, а магия Эни в данном контексте была перекаченной на силовых упражнениях бицухой, с околонулевой выносливостью. Правда, Ториэль такую аналогию не особо оценила, сказав, что все намного сложнее, но, эй, Эни стоило хоть на что-то ориентироваться, верно? А еще она наконец-то решила поднять уже давно назревший вопрос. — Ториэль, — она поймала взгляд алых глаз и неловко улыбнулась. — Предложение о переезде все еще в силе? На заднем фоне восторженно подпрыгнули Фриск.