***
Студенческая жизнь шла полным ходом, изначально не имея в себе места для каких-либо интрижек. Казуха – студент-лингвист на втором курсе, который увидев цены на съемные квартиры в новом городе, поседел на глазах. Каэдахара не первый день живет, поэтому прекрасно понимал, что даже если родители согласятся оплачивать проживание, он все равно не сможет ночевать в этой квартире, зная, какие деньги в нее вкладываются. Он уже хотел забрать документы из университета, чтобы подать их в город, где цены на квартиры будут раза в два меньше, как на помощь пришли его друзья: Сиканоин и Райден, которые поступали в его город, так еще и ахеревали от цен не меньше его. Вот они и пришли к тому, что двушка на троих - это хороший вариант. Да, определенно так и было, до одного момента. Как Казуха и думал, быть студентом тяжело: начиная от формирования расписания и постоянно сбитого режима, заканчивая долгами по учебе и завалами от преподавателей. Но привычную рутину разбавляли его друзья. Совместный завтрак, ночь настольных – в их случае напольных – игр, ужин пиццей или ночь душевных разговоров – неважно, что именно они придумывали, ведь значение имело лишь то, что он мог отвлечься от учебы и передохнуть. И, к огромному несчастью Казухи, как это обычно и бывает, он начал не на шутку привязываться к ним. Точнее, только Казуха называл это чувство привязанностью, в народе оно имело название попроще и поточнее – влюбленность. Всего за полгода жизни в таком ритме, он умудрился проникнуться чувствами к двум самым близким людям в его жизни, которые уже состояли в отношениях. И не с кем попало, а друг с другом. Казуха был готов принять то, что по утрам, когда они все вместе принимали решение идти к первой паре, Скарамучча выглядел милее всех: домашние розовые штаны с котятами и черная футболка на пару с взлохмаченными волосами и заспанными глазами делали его таким сладким и естественно красивым, что на лице сама по себе расплывалась улыбка. Казуха был готов принять то, что по дороге в университет, когда они все должны были разойтись, Хэйдзо был таким слащавым: свежий образ и дорогой парфюм вкупе с безупречной укладкой и аккуратно подведенными подводкой глазами делали его таким желанным и горячим, что на лице само по себе отражалось восхищение. Казуха не готов был принять то, что он никогда не сможет быть с ними. И тогда он решил не думать о них, возможно даже отдалиться, лишь бы не давать себе повод для слез. Но все опять пошло не по плану. Каэдахара никогда не был болезненным ребенком, но буквально за год до поступления ему пришлось прибегнуть к гормональному лечению. Результат на лицо: лечение принесло свои плоды, но так же привело к излишнему половому влечению. Казуха не знал, почему из всех побочных эффектов вылез именно этот, самый, как он считал, мерзкий. Но поделать уже было нечего. За время его подготовки к экзаменам, он практически забыл о новом диагнозе в медицинской карте, но стоило расслабиться после подачи документов, и его проблема дала о себе знать. Казуха был рад, когда у него не оставалось свободного времени – это позволяло не вспоминать о навязчивой потребности, от которой он хотел избавиться больше всего. Он съехался с друзьями, но стоило им сблизиться еще больше, мысли стало невозможно заглушить. Вечер фильмов? О, прекрасная идея! Может приготовим немного попкорна?***
В этом и заключалась вся сложность ситуации – в ее абсурдности. Тот факт, что Казуху влекло не к одному человеку, а сразу, черт возьми, к двум, еще и любящим друг друга, людям. И влекло еще как: любое действие расценивалось как возможность признаться, высказать все, что накопилось за эти месяца, но он молчал. Молчал и искал выход в одиночку. Больше не было совместных завтраков: Казуха научился просыпаться раньше, чтобы больше не видеть такое красивое лицо Райдена, только вылезшего из постели. Больше не было прогулок до университета: Казуха научился идти быстрее, чтобы больше не обнимать такого соблазнительного Сиканоина, простоявшего у зеркала битый час. Больше не было душевных разговор по вечерам: Казуха научился притворяться уставшим, чтобы больше не смотреть в глаза этим двоим, и не желать поцелуев от обоих сразу. Больше не было спокойных ночей: Казуха научился справляться со своим неконтролируемым желанием, чтобы забыть о своей неудачной влюбленности, настигшей его в первый год студенческой жизни. Его не волновало, чьи руки так настойчиво притягивали к себе, чьи губы покрывали плечи поцелуями, чьи глаза так внимательно рассматривали, главное, что они помогали справиться с возбуждением. Каждую чертову ночь он пропадал в чьей-либо компании, итог у которой был один – освобождение. Как бы он себя не обманывал, но сквозь пелену возбуждения он умудрялся представлять руки Скарамуччи, что с нежностью оглаживали его бедра, вместо чьих-то рук. Сквозь блядское желание он умудрялся представлять губы Сиканоина, что терзали кожу на ключицах и плечах, кусая и оставляя темные отметины, вместо чьих-то губ. Но он никогда не хотел позволять кому-то кроме них пользоваться его телом. Все же понятие беспорядочных половых связей все еще было аморальным, поэтому Казуха не позволял никому заходить дальше быстрой дрочки. Получив желаемое, он снова отправлялся домой. Туда, где его ждали больше всего. Туда, откуда не хотелось уходить и куда не хотелось возвращаться одновременно. Так он и проводил свои вечера, пытаясь забыть о том, насколько сильно он влюблен.***
Проведя так месяц, Казуха вернулся к тому, с чего начинал. Скар не скрывал улыбки, когда за завтраком заметил присутствие Каэдахары. То, как он беззаботно хихикает и позволяет хлопьям размокать в молоке выглядит таким очаровательным, что он наконец понимает, насколько сильно скучал. Хэйдзо лишь наблюдает со стороны, встречается с Райденом глазами, незаметно кивая. Он точно сделал какие-то выводы. Сиканоин не может скрыть своей радости, когда Казуха следует с ними до университета. То, как он легко обнимает его и позволяет сумке скатиться с плеча на локоть выглядит таким естественным, что он наконец осознает, насколько они близки. Скар смотрит и посмеивается, ловит взгляд Хэйдзо, и быстро кивает. Он несомненно сделает вывод.***
Этот вечер Казуха решает провести вместе и сыграть в карты. Вот только он не учитывает того, что провести с ними весь день и остаться до ночи, учитывая его выдержку, будет ошибкой. Райден входит во вкус, стоит Каэдахаре взять три дополнительные карты, пока Хэйдзо беззлобно посмеивается. Игра в самом разгаре, отчего все заметно напрягаются, но стоит Скарамучче сбросить козырного короля и показать проигравшему Казухе язык, его резко перестает волновать его поражение. Блять. Ему точно это снится. Он пялится в изумлении, пока Сиканоин не замечает, что Каэдахара подозрительно притих, находя взглядом причину. Ох, Скар ведь уже месяц как проколол язык, вот только Казухе об этом известно не было. «Чего завис, нравится?» - едко бросает Скарамучча, и Хэйдзо делает вывод: сделано это было специально. А Каэдахара только и может что моргать с открытым ртом, пытаясь выкинуть из головы мысли, как сидящий справа от него Сиканоин просто возьмет и прижмет его за подбородок, тем самым позволив Скаре опробовать новое украшение в деле. Кадзуха представляет, как металл будет охлаждать кожу после горячих поцелуев. Представляет, как Райден сможет задрать его футболку, используя его исключительно как нечто, над чем можно немного поиздеваться и, заодно, проверить, так ли хороша безделушка. Казуха приходит в себя, когда с него начинают посмеиваться. Сначала начинает Скар, совершенно не стесняясь ударять кулаком подлокотник дивана, раз за разом прыская от смеха. Хэйдзо перенимает чужой настрой, и тоже начинает смеяться. «Знаешь, Казу, это самая искренняя реакция, которую ты только мог продемонстрировать» - Сиканоин пытается отдышаться, но тут же заливается смехом сильнее. А Каэдахара краснеет. Краснеет и тоже смеется, потому что только так сможет перевести свои мысли в другое русло.***
Казуха благодарит за вечер, спеша скрыться за дверью ванной комнаты. Он судорожно закрывает дверь, спеша достать из своей полки одежду. Руки почти что трясутся от возбуждения, когда он быстро натягивает на себя шорты покороче. Он не планировал наряжаться, но сегодня ему нужно найти парня с ебаным проколом языка, а такие в обычных гадюшниках встречаются редко – придется постараться. Но Каэдахаре все равно: это тот случай, когда цель оправдывает средства. Домашняя футболка сменяется безрукавкой с горлом, а ноги украшают чулки на подтяжках. Он вылетает из ванной к выходу, цепляет кожанку и спешит продеть один рукав, склонившись, чтобы найти свою обувь среди других пар. Как тут слева от него в стену кто-то ударяет. Казуха дергается, медленно выпрямляясь. Перед ним стоит Скарамучча в сопровождении Сиканоина, что, впрочем, заставляет Каэдахару занервничать. «Ты можешь это объяснить?» - Райден пытается звучать спокойно, но Казуха все равно замечает, как сжимаются его кулаки, и как Хэйдзо укладывает руки ему на плечи. «Объяснить что?» - стоять на ногах становится тяжело, его всего немного трясет от чертового желания скорее сбежать и найти хоть кого-нибудь, кто сможет помочь ему избавиться от настолько сильного возбуждения. «Решил под дурачка косить?» - Скарамучча начинает заводиться не на шутку, поэтому Каэдахара переводит взгляд на рядом стоящего Сиканоина, в попытке попросить помощи, но тот никак не реагирует. «Дело не в вас.» - Казуха все еще пытается уйти от вопроса, и даже хочет добавить что-то, как Райден окончательно срывается. «Да мне плевать в ком дело!» - Скар кричит, и Хэйдзо, заметив то, как глаза Каэдахары начали бегать по стенам комнаты, заходит ему за спину. «Ты думаешь, никто ничего не понимает, а?» Казуха хочет сбежать прямо сейчас. Он просто хочет избавиться от дрожи во всем теле, избавиться от своих чувств и вернуться в квартиру. Вернуться и обсудить все, но Скар не дает даже возможности, подходит все ближе, пока он, Казуха, не упрется в грудь стоящего за спиной Сиканоина. Но Райден не прекращает – наоборот, заставляет вжиматься в чужое тело сильнее, и Каэдахаре кажется, что еще немного, и он начнет задыхаться от животного желания. «Казу, я и Скар хотим понять, сколько..» - начал было Хэйдзо, как Скарамучча вновь перебивает. «Сколько еще, блять, ты планируешь сбегать от нас по ночам?» – Райден спрашивает прямо и не выбирает выражений – значит в этот раз уйти от вопроса не получится. «Я ведь сказал, что это вас не касается», – о нет, еще как касается, просто объяснить двум состоящим в отношениях друзьям-тупицам, почему он каждую ночь желает заняться с ними сексом будет проблематично, но все равно добавляет,– «Прошу, просто дайте мне уйти сегодня, и я все объясню» «Нет. Прямо сейчас мы идем в комнату, и ты объясняешь нам, что за-» «Что мне объяснять?! Что я мечтаю потрахаться с вами двумя, поэтому каждую ночь бегаю по клубам в надежде избавиться от своих чувств?! Это то, что ты мечтал услышать?!» - Казуха начинает кричать, лишь бы его отпустили, лишь бы позволили избавиться от этого блядского возбуждения. Хэйдзо переглядывается с Райденом, замечает в глазах такой же шок, и пытается обдумать услышанное. Казуха делает что? Их, блять, всегда нежный и спокойный Казуха бегает по клубам, чтобы избавиться от мыслей о нем и Скарамучче? Каэдахара держится, чтобы не разреветься прямо здесь, в коридоре их квартиры, когда рука Сиканоина разворачивает его лицо к нему и… целует? Вот теперь очередь Казухи выпадать из реальности. Хэйдзо не стесняется брать все на себя, пока Каэдахара просто послушно приоткрывает рот, еще не осознавая происходящего. Скар грубо отдергивает Казуху за ворот кожаной куртки, буквально отрывая от Сиканоина, чтобы в следующую секунду занять его место. «Тупица» - всё, что Райден ему говорит, прежде чем сорвать с губ Казухи приглушенное мычание. Он прикусывает его нижнюю губу, заставляет приоткрыть рот шире, и дает Казухе то, о чем он так мечтал. Скар толкается языком внутрь, и, о боже, Каэдахара это чувствует. Чувствует, насколько это приятно – дотрагиваться до холодного металла своим языком. Дышать становится тяжело, поэтому Казуха резко отстраняется, в попытках сделать хоть один вдох. Он замечает, как руки Сиканоина спускаются к его бедрам, отчего начинает закашливаться. Это слишком. Все, что сейчас происходит одно большое слишком.***
Хэйдзо наощупь находит ручку двери, судорожно дергает ее вниз и буквально вваливается в их комнату вместе со Скаром и Казухой. Они не успевают толком прийти в себя, как Каэдахара начинает цепляться за домашнюю футболку Сиканоина, пытаясь потянуть ее вверх. Сзади стоит Райден, который уже успел снять с Казухи эту чертову кожанку, теперь без стеснения стягивая безрукавку. «Стойте вы, давайте хотя бы-» - Хэйдзо пытается достучаться как минимум до Скара, который соображал куда больше Каэдахары сейчас, но его буквально заталкивают на кровать. Скарамучча удобно устраивается за спиной Казухи, уступая место спереди Сиканоину. Каэдахара совсем плавится, откидывает голову на чужое плечо, полностью открывая шею. Хэйдзо спешит поставить первый засос недалеко от линии челюсти Казухи, который почти пищит даже от малейшего касания. Сиканоин на секунду отстраняется, но только для того, чтобы спуститься ниже, прямиком к ключицам. Холодные руки исследуют его тело, пока горячие губы спешат оставить лишь больше отметин. Как только Хэйдзо в очередной раз кусает его шею, Казуха срывается на откровенный скулеж. Он начинает входить во вкус, желая большего, большего, большего, лишь бы никто из них не останавливался. Поток мыслей прерывает судорожный выдох рядом с его ухом, Каэдахара пытается посмотреть на Скара, чтобы понять, что именно впечатлило его так сильно. Но этого делать не приходится, потому что через секунду ледяные пальцы проскальзывают под ткань тонкого кружевного чулка, спеша как можно сильнее сжать ляжку. «Блять, ты реально идиот..» - Скарамучча задыхается от одной лишь мысли, что чертов Казуха собирался пойти в очередной клуб вот в этом. Ему начинает казаться, что он просто потеряет сознание, когда от животного желания в глазах начинает чуть ли не темнеть. «Ты конченный, если думал, что мы позволим тебе пойти по рукам» - на выдохе произносит Райден, которому едва хватает сил сдерживать себя. Каэдахара громко сглатывает, зарывается ладонью в волосы Хэйдзо, заставляет его поднять голову и посмотреть ему в глаза, чтобы одними только губами прошептать «пожалуйста». Скар совсем не контролирует себя, когда Казуха так жалобно просит. Он сжимая кожу под тонкой тканью лишь сильнее – наверняка утром появятся следы от пальцев. Казуха притягивает Сиканоина за волосы, чтобы получить еще один поцелуй. Долгий и мокрый, чтобы легкие свело от нехватки кислорода. Каэдахара отстраняется, облизывает губы, когда рука Райдена добирается до его шорт, скользит ниже, но намеренно не трогает молнию. Одними ногтями цепляет их за край, чтобы со всей жадностью оттянуть ткань и аккуратно огладить нежную кожу бедер. И это ощущается таким правильным, таким желанным, что Казуха крупно вздрагивает, стоит холодным пальцам приблизиться к паху. Хэйдзо с нескрываемым удовольствием водит по груди парня ладонями, и Каэдахара понимает, что это давно перешло черту. Ему становится плевать на то, как они посмотрят на него утром, на то, как он будет пытаться оправдаться, на то, как они будут общаться дальше. На все плевать, лишь бы они взяли его сейчас. Каэдахара выгибается, пока две пары рук пытаются свести его с ума, к слову, у них отлично получается. Чьи-то ладони, как Казуха предполагает, Сиканоина, спускаются ниже и хватаются за тесные шорты, наконец нащупывают молнию и судорожно расстегивают. Он не успевает перевести дыхание, как Скар прекращает терзать его бедра, переходя на соски. Очерчивает небольшими кругами, впиваясь очередным поцелуем в предплечье, пока Хэйдзо наконец не стягивает с него чертовы шорты. Этого слишком много, но он все равно принимает ласку от двух парней. Этого слишком много, но он все равно смотрит на то, как Сиканоин снимает футболку, наконец оголяясь. Этого слишком много, но он все равно тянется руками к чужой шее. «Скар.» - Хэйдзо не узнает собственный голос: хриплый из-за сухости в горле,- «Сними уже с себя хоть что-нибудь.» Он тянет Каэдахару на себя, чтобы дать Райдену возможность приспустить пижамные штаны, но не успевает Казуха понять что-либо, как чужая рука опускается на голову, заставляя утыкаться в пах Сиканоина. Он послушно выгибается, когда вторая рука давит на поясницу, а чужие бедра прижимаются сзади, нетерпеливо потираясь. От него слышится слабое мычание, прежде чем он поднимает голову, глядя в глаза растерявшемуся Хэйдзо. «Эй, как тебе вид?» - Скарамучча не уточняет, но Каэдахара понимает, что вопрос задан не ему, - «Нравится смотреть, как я без зазрения совести использую его тело,м?» Казуха прикрывает глаза и хочет посмеяться, ведь то, что сейчас говорит Скар – такой бред, но вновь встретившись глазами с Хэйдзо, не может скрыть собственного удивления. Сиканоин начинает нервничать, да еще как. Казухе требуется несколько секунд чтобы наконец осознать, что ему это нравится. Нравится, как его без промедления уложили для них двоих одновременно, нравится, как его бессовестно устроили между его, Хэйдзо, ног, ему, блять, нравится использовать Казуху и наблюдать за тем, как это делает Скар. И от этого ведет куда сильнее. Еще немного, и он начнет задыхаться. Сил терпеть уже не остается, и он судорожно выдыхает, стараясь отвлечься хотя бы на это. «Казу, ты ведь хочешь доставить нам удовольствие, так?» - Райден заходит издалека, параллельно пытаясь найти что-то за подушками, - «Тогда окажи небольшую услугу» - Скар наконец находит нужную вещь, и теперь прислоняется к нему куда ближе, - «Помоги Хэйдзо снять его напряжение.» Пиздец. У Казухи просто нет других слов. Точнее нет вообще никаких. Он слышит странный звук за спиной, свое тяжелое дыхание и резкий вдох со стороны Сиканоина, как только его руки касаются резинки белья. Каэдахара медленно стягивает не такую плотную ткань, открывая себе вид на чужой стояк. Нет, Казуха точно спит, ему наверняка это снится, еще немного и он точно проснется. Каэдахара аккуратно обхватывает основание, чувствуя, как Хэйдзо напрягается всем телом. Двигает рукой на пробу, сразу срывая с его губ задушенное мычание, и наклоняется ближе, горячо выдыхая. Он совсем забывает о подозрительно притихшем Скарамучче, чтобы через мгновение снова вспомнить. Вот теперь реально пиздец. Казуха спокойно собирался отсосать Сиканоину, пока не почувствовал, как нижнее белье медленно стянули, приставив влажные пальцы ко входу. Он даже представить не мог, что в голову Райдена придет мысль заставить его заниматься этим одновременно. «Казу, слушай внимательно.» - тон Скара меняется, больше походя на нежный шепот, нежели серьезный монолог, - «Все, что ты можешь почувствовать - это слегка неприятные ощущение, не больше. Как только становится больно, ты говоришь и я прекращаю.» Каэдахара чувствует поглаживания по пояснице, больше успокаивающие, чем подстрекающие, отчего неосознанно расслабляется. Верно, ему просто нужно довериться. «Но тебе все еще не стоит забывать о Хэйдзо, понимаешь?» - о, еще как понимает. Понял еще тогда, когда Скар начал избавляться от его белья. Казуха тяжело выдыхает, после чего кивает. Каэдахара прикрывает глаза, прежде чем губами коснуться головки. Он пытается сосредоточиться на дрожащем Сиканоине, когда чувствует проникающую внутрь фалангу. Он плотно сжимает губы, прежде чем взять глубже, осторожно обводя языком чувствительную плоть. Казуха полностью выпускает член изо рта, чтобы не отрываясь спуститься вниз, прямиком к основанию, после чего на макушку опускается рука Хэйдзо. Каэдахара оставляет сбоку легкий поцелуй, одним языком собирает капли естественной смазки, заставляя парня простонать. Дышать становится тяжело, когда в него полностью проталкивают палец. Скар действует неспеша, и Казуха даже представить не может, как сильно он себя сдерживает. Райден начинает растягивать его стенки изнутри, и теперь сосредоточиться становится сложнее. Каэдахара приходит в себя, когда Хэйдзо притягивает его за волосы ближе. Он совсем не сопротивляется, посчитав, что подчиниться будет куда легче. Казуха послушно приоткрывает рот, пропуская член в глотку. Сиканоин давит сильнее, пока Каэдахара не упирается рукой в бедро, предупреждая, что глубже взять не сможет. Ему дают время перевести дыхание, после чего он покорно расслабляет глотку и подавляет рвотный рефлекс, как только Хэйдзо опускает больше. Но когда Скар заходит дальше и проталкивает внутрь второй палец, установленный ритм сбивается. Каэдахара подавляет рвущийся наружу кашель, когда член упирается в заднюю стенку горла, пытаясь прекратить дышать поверхностно. Это заходит слишком далеко, но ему это до ужаса нравится. Казуха не может больше игнорировать трение чужих пальцев о чувствительные стенки, окончательно отстраняясь от горячей плоти Сиканоина. С губ тут же слетает тихое постанывание, и Каэдахара укладывает голову на чужое бедро, параллельно сплетая пальцы свободной руки с пальцами Хэйдзо. «Кому-то нужна передышка?» -, Скар не скрывает нахальной улыбки, начиная проталкивать пальцы глубже, заставляя парня выгибаться все сильнее. Какие же у Скарамуччи ахуенные пальцы, боже. Казуха хочет выть от того, как приятно они ощущаются внутри, как приятно они заходят все дальше и как приятно они нащупывают особо чувствительную точку внутри. Каэдараха коротко вскрикивает, неосознанно сжимая руку Сиканоина сильнее, стоит Райдену надавить на нее вновь. «Как тебе вид, Сиканоин?» - Скар прекращает совершать какие-либо движения, и, вогнав пальцы под лучшим углом, заставляет Казуху под собой задыхаться, - «Может нам стоит перейти к самому главному?» «Казу был таким послушным..» - Хэйдзо пальцами зарывается в светлые волосы, заставляя посмотреть на него,- «Но тем не менее, ему стоит попросить нас продолжить получше.» У Казухи взгляд туманный, он едва понимает, что имеет в виду Сиканоин, поэтому Скар любезно собирается объяснить ему. «Ты слышал его, милый? Тебе следует умолять нас о продолжении.» Следует сделать что? Каэдахара думает, что ему послышалось. Вот только в комнате повисает молчание. Нет, не послышалось. Казуха собирается с силами, облизывает пересохшие губы и делает глубокий вдох, прежде чем едва слышно сказать это проклятое слово. «Умоляю.» Но в ответ тишина. Никто даже не сдвинулся с места, и Каэдахара понимает: они играют «по-грязному» «Умоляю… возьмите меня.» И это правильно. То как Райден резко достает из него пальцы, чтобы наконец исполнить желание Казухи. То, как Сиканоин склоняется, чтобы попросить полностью отдышаться. Все их чувства сейчас правильные. Скар снимает повисшее на бедрах Казухи белье, не упуская возможности зацепить край кружевного чулка, чтобы распалить того сильнее, хотя, куда уж больше. Он суетливо приспускает резинку пижамных штанов, позволяя им упасть вниз, лишь бы не мешались. Каэдахара чувствует, как Райден поудобнее устраивается позади, предварительно распределив лубрикант по всей длине. «Ну же…» - Казуха задыхается от предвкушения и сжимает ладонь Сиканоина как можно крепче. И Скарамучча входит. Сначала совсем немного, заставляя Каэдахару перестать дышать – все же пальцы с ним не сравнятся. Райден останавливается, пытается успокоить моментами напрягающегося Казуху легкими поглаживаниями. То же делает и Хэйдзо, нашептывая слова похвалы. Он наконец входит полностью, и это становится чем-то невыносимым, чем-то, что заставляет Каэдахару протяжно простонать. Громко, без попытки утаить то, насколько это хорошо. Нежные поглаживания Сиканоина по голове, горячие руки Райдена на бедрах, и его собственное сбивающееся дыхание – ничего лишнего. Казуха старается прийти в себя побыстрее и привыкнуть к новым ощущениям, хотя его никто не торопит. Дают столько времени, сколько ему потребуется. «Не слишком для тебя?» - Скар склоняется, чтобы оставить легкий поцелуй за шеей, - «Скажи, когда будешь готов.» Райден поднимает голову, встречаясь с жадным взглядом Сиканоина. На лице расплывается улыбка: он прекрасно знает, насколько сильно Хэйдзо завелся. Со стороны Казухи слышится глубокий вдох. Большего и не требуется: Скарамучча аккуратно толкается внутрь, устраивая руки на его бедрах. Каэдахара старается прийти в себя, ведь напротив него все еще сидит Сиканоин, которому он должен помочь. Хэйдзо видит, как Казуха приподнимается и кивает, позволяя взяться за волосы сильнее. Каэдахара быстро облизывает губы, прежде чем послушно взять член в рот, в то время как Скар совершает еще один толчок. Стоит признать, несмотря на то, что Казухе определенно тяжело вынести их двоих, это все равно чертовски его заводит, ведь то, как ему приходится одновременно принимать и отдавать не может не возбуждать. Сиканоин опускает его еще ниже, заставляя брать больше. В уголках глаз скапливаются слезы, когда Райден толкается глубже, а Хэйдзо не позволяет отстраниться. Он мычит, не в силах сделать что-то большее, чем просто поддаваться. Поддаваться, чтобы в итоге полностью отдаться. Отдаться этим двум без задней мысли, потому что он зависим. Зависим от хриплого дыхания над головой, от появляющейся резкости в толчках, от невозможности что-либо сделать. Потому что он зависим от этих двоих. По щекам медленно стекают слезинки, когда Хэйдзо начинает толкаться ему в глотку. Это выше его сил. Толчки сзади учащаются: Скар заходит все дальше, а сдерживается все меньше. Он раз за разом задевает простату, заставляя Казуху непроизвольно сжиматься, и он клянется, что никто никогда не доставлял ему такого удовольствия. Райден шумно выдыхает, после того как ненадолго останавливается. Каэдахару оттягивают за волосы, наконец позволяя отдышаться. Слюна смешивается с предэякултом и капает на бедра Сиканоину. «Казу, могу я- » «Быстрее, блять.» - Казуха срывается: этого все еще недостаточно, ему нужно больше, так, чтобы до дрожи. Скар срывается. Он толкается как можно глубже в одно и то же место, заставляя Каэдахару вскрикивать. Казуха царапает бедро Сиканоина, не в силах найти что-то еще, за что можно было бы зацепиться. Рука на макушке давит сильнее, и Каэдахара сдается. Пропускает член как можно глубже, утыкается носом в лобок, закрыв глаза. Резкие толчки выбивают из него глухое мычание, и Казуха боится разрыдаться из-за того, насколько ему хорошо. Райден стискивает руку на бедре сильнее, второй поглаживая его талию. Дыхание Скарамуччи сбивается: вдохи поверхностные, и едва отличимы от выдохов. Сиканоин начинает откровенно пользоваться его ртом, самостоятельно направляя голову Каэдахары. Он едва успевает оправится от прошлого толчка в горло, как его спешат опустить глубже. И он не выдерживает: опускает одну из своих рук вниз, впервые прикасаясь к себе за ночь. То, как его нагло используют прямо сейчас заставляет раз за разом вздрагивать, но Скар резко перехватывает его запястье. Резкое «нет», и он заламывает его руку назад. Казуху трясет, когда Скарамучча начинает грубо вдалбливаться в него, буквально говоря: «думаешь, меня будет недостаточно?» Сиканоин дышит все тяжелее, и Каэдахара верно предполагает, что он на пределе. «Казу.. Казу, можно я..» - он согласно мычит. Плевать, на что он просит разрешения, потому что все, что бы он не сделал, доведет его лишь быстрее. Казуха давится, когда Хэйдзо начинает толкаться в его горло самостоятельно, толком не успевая выпускать плоть изо рта. Казуха на грани, когда Скар почти не выходит из него, раз за разом толкаясь внутрь. Казуха дергается, когда рука Райдена касается его члена, все еще заламывая его собственную. Хэйдзо заставляет Каэдахару взять всю длину, и он через силу расслабляет горло, позволяя Сиканоину с хриплым стоном излиться себе в рот. Его продолжают удерживать за волосы, все еще не давая возможности отстраниться, пока Скарамучча заметно ускоряет движения рукой. Казуха начинает дергаться, пытается отстраниться и сделать вдох, но его доводят до оргазма прежде, чем он успевает сделать это. Каэдахара крупно вздрагивает, его колени разъезжаются, пока Скар удерживает ослабшее тело под живот, совершая последние толчки. Он спешно выходит из Каэдахары, успевает провести по всей длине пару раз, после чего кончает на кружево чулка. Казуха пытается отдышаться, все еще чувствуя привкус чужого семени, пытается прийти в себя, прежде чем провалиться в сон.***
Наутро в постели никого не оказывается, и Каэдахара всерьез начинает думать, что ему все приснилось. Что не было здесь ни Скара, ни Сиканоина – вот только ломота в теле и следы засосов быстро привели парня в чувства. Он слышит, как за дверью кто-то оживлено разговаривает. До ушей доносится заливистый смех, и он, наконец, расслабляется. Несмотря на то, что вчера произошло, они все еще были друзьями, и даже если кто-то из них посчитает это ошибкой, они обсудят это сейчас. С таким настроем он выходит из комнаты, успев надеть мятую футболку Хэйдзо. «О, Казу, ты уже встал?» - Сиканоин замечает его первым, сразу же переключая внимания Райдена на него. «Как самочувствие?» - Казуха мог бы подумать, что это обычная забота, вот только насмешливая улыбка Скара выдавала его с потрохами. «Лучше некуда.» - Он подходит к столу, замечая недавно приготовленные блинчики. «Думаю, нам есть что обсудить.» - Хэйдзо едва слышно хихикает, любезно отодвигая рядом стоящий стул, - «Присаживайся.» Каэдахара уже было согласился, но как только опустился на стул, почувствовал пронзающую боль в пояснице. «Я все же постою…» - тихо добавляет Казуха, после того как медленно встает со стула.***
Разговор был долгим. Они решили пойти по порядку, чтобы точно во всем разобраться. Каэдахара ожидал чего угодно, но никак не слов «мы боялись предложить». Он нервно смеется, потому что иметь один страх сразу на троих - это слишком. Но они все равно приходят к тому, что им нужно попробовать, несмотря на то, что у каждого из них такой опыт впервые. Казуха улыбается, когда Скар не может сдержать эмоций и спешит обнять троих сразу. Казуха улыбается, когда Хэйдзо придумывает самую глупую шутку, которую он когда-либо слышал. Казуха улыбается, когда они с двух сторон обнимают его перед сном. Казуха улыбается, когда на следующий день они устраивают вечер фильмов. Казуха каждый раз улыбается, когда любимые им тупицы раз за разом признаются ему в чувствах.