Истинный убийца

4 ГЛАВА Джун, Хосок и Юнги смотрят на него охеревшим взглядом, совершенно не скрывая своего шока. — Чон, блядь… — первый бежит к нему Хосок, размахивая руками, хватая Чонгука за плечи, с усилием усаживая в кресло. Кровь херачит из носа густыми толчками, губы разбиты, заливая лицо тёмно-красным потоком, содраны костяшки пальцев и чёрные волосы спутаны в крови. Они в своём офисе, далеко от города в производственной зоне среди заводов и ангаров. Так спокойнее работается и никто лишний к ним не наведается. Проверено годами. Вывеска отсутствует, здание с внешней стороны загнившее и разрушенное, не привлекающее абсолютно никакого внимания. Конспирация того требует. Камеры по периметру скрыты, спрятаны от лишних глаз, снимают даже в ночи, последнее слово техники. Зато внутри убранство на высшем уровне, кабинеты, коридоры, компьютеры, конференц-зал для обсуждения насущных проблем. Святое правило для Энигмы, он никогда не занимался чем-то незаконным. Продажа и снабжение других стран оружием выведена на основной поток, с лицензией и верным производством. С полицией на короткой ноге и с ними вообще проблем нет. Но вот что-то наличие в его жизни последние несколько дней, повылазивших из ниоткуда крыс, начинает бесить. Он ждать приговора не намерен. Поэтому, в момент, когда Джун варит ему крепкий кофе, а Хосок бережно протирает лицо обеззараживающей жидкостью, обрабатывая глубокие царапины после падения на далеко не мягкий асфальт трассы, Энигма порыкивает, стараясь держать себя в руках, но по обыкновению отдаёт свой основной приказ. — Мин, проверь номерки этих двух уродов, и нашей драгоценной Феррари, их номера я запомнил. Нужно проявить должное, сука, уважение, и дать о себе знать в ответ. — Чон, кто стрелял, не видел? — Джун хмурится, задавая столь важный вопрос. — Нет, мой друг, как-то был не заинтересован, уж очень хотелось оттуда съебаться поскорее, тем более, что так удачно подвернулся сердобольный таксист. — Энигма не говорит, он рычит сквозь зубы, снова и снова прокручивая весь произошедший пиздец. Его пытались сдвинуть с трона главы синдиката Сеула, его пытались подставить и не раз, его караулили и нападали физически и словесно, угрозами и шантажом, безуспешно пытаясь нагнуть или напугать, при этом уползая после этого на сломанных руках, если вообще могли уползти после пары обойм в голову, если уж совсем выбесят. Его жизнь всегда пестрит событиями и ненавистью конкурентов. Но чтобы так открыто? Сначала Джихан, получивший прямой заказ на него. Теперь эта стайка дебилов в компании с красной Феррари. Напрямую пули, летевшие над головой. И это не было простым желанием напугать. Это покушение. Это непонятно откуда взявшиеся твари. Чон всегда шагал, наперёд предугадывая потуги соперников, ведь он не для этого зубами себе авторитет добывал, умом и своей несокрушимой силой нагибая любого. У него очень много единомышленников, готовых прикрыть его своей спиной. Но что пошло не так в этот раз? Кому он перешёл дорогу? Это очевидно. Его хотят убрать. Грязно, грубо и не скрываясь. Он начнет с пресловутой Феррари, только пробьёт через Юнги, кто это, и ему пизда, и всем остальным, связанным с ним, тоже. Чон отмахивается от предложенного Джуном кофе, обнажая в нетерпении острые клыки. — Джун, на хер кофе, давай виски, крепкий и без льда. Башка раскалывается. — Энигма зол и злится еще сильнее не на ублюдков, покушавшихся на него, а от того, что он просчитался где-то, не досмотрел, подвергая тем самым серьёзной опасности не только себя, но и своих близких. Сигарета, так вовремя подкуренная Хосом, даёт возможность выдохнуть и снова включить мыслительный процесс. Чон сидит в кресле, широко расставив ноги, его тату играют в свете ночника и яркого экрана компа. Он заведён. Он зол. Он взбешён всем этим. Но найдя гниду, он её уничтожит. Сотрёт с лица земли. Отпивая смачный глоток горячительного напитка, Энигма смотрит исподлобья, взирая на хакера перед собой. — Юнги, я жду Его номер телефона, не заставляй меня нервничать, блядь! И заветные цифры озвучены Мином тут же. «Ну здравствуй, падла.» — мелькает в голове разъярённого Чона. Пара глотков виски, обжигающих его глотку и номер набирается тут же. Он не намерен сходить с пути, проложенного годами. Он намерен побеждать. Жаждет этого и ждёт. Гудки длятся лишь пару секунд и механический, мерзко искусственный, звучащий словно из преисподней голос, отвечает неторопливо и тягуче с издёвкой. — Чони, ну наконец-то… Как долго я тебя ждал, малыш. Электронный звук режет слух, Чонгук слышит такое впервые, но не колеблясь, отвечает холодно, безразлично, хрипло, с клокочущей, звериной угрозой. — Говори, кто ты и чего хочешь, не еби мне голову и не трать моё время! Чонгук дышит широко распахнутыми ноздрями, не выдавая своего бешенства. Глоток виски и снова глубокая затяжка сигареты. Взбешён до скрипа зубов, его желваки ходят ходуном, губы сжаты в узкую линию, язык внутри рта в ярости толкается в щеку, снова и снова упираясь в стенку десен. Его неуправляемая привычка, когда он зол или в дикой ярости, готов убивать и рвать плоти на своём пути. Он уничтожит эту скрипучую тварь, но сначала, немного поиграет. Энигма ухмыляется… Разговор продолжается всего лишь пару минут. Ему все условия озвучены. Коротким: «Окай», Чонгук прощается. Гонка. О да!!! Это самое его любимое из всех решений проблем. Кто приехал первым, тот и на высоте. А он это делает неизменно лучше всех уже несколько лет подряд. Весь Сеул орёт диким ором, когда он появляется на гонках. Что ж, эта механическая сука должна быть побеждена, таким образом он выбьет правду. Лишь бы не убить его раньше времени, как того банкира. Блядь… Подкуривая новую сигарету, отпивая виски, снова и снова прокручивает в голове последние слова хозяина Феррари. «Если выиграю я, то получаю твоего Aventadora и открытую возможность тебя убрать. А если выиграешь ты, получишь мою Феррари и очень ценную информацию.» Что ж, время не ждёт. Гонка назначена на утро, нужно поспать хотя бы пару часов. Но сначала… — Гуки? — встревоженный, родной голос в трубке звучит полушёпотом, явно спросонья. — Мали, разбудил? — Чон машинально тоже переходит на низкие тона. — Сынок, ты где? У тебя всё хорошо, малыш? — Всё в порядке, не волнуйся! Я лишь позвонил сказать, что очень сильно тебя люблю. Так мягко и нежно Энигма говорит только с ней, с названной мамой, посланной ему судьбой тогда, когда он был на грани жизни и смерти. — Ты когда вернёшься домой, Гуки? Я волнуюсь. — Мали вздыхает и ждёт ответа. — Завтра к обеду я буду дома, обещаю, родная. Ложись спать и ни о чём не переживай, я с ребятами просто отдыхаю. — правду он ей никогда не скажет. — Хорошо, малыш, буду ждать тебя. Береги себя. Чон прощается и кладёт трубку. Сердце взволнованно колотится, но он берёт себя в руки. Ещё один стакан виски и можно вздремнуть. **** Красная Феррари уже на месте. Гонка на окраине города, разветвление двух дорог, по краю одной из которых глубокий, словно дыра в ад, обрыв. Гонщики выбирают всегда ту, что справа, окружённая густым лесом. Водитель не выходит из машины, лишь рукой, облачённой в кожаную перчатку, указывает налево. Дорога выбрана, Гук не из трусливых. Обрыв, так обрыв. Гук кивает в открытое окно. Разглядывать соперника он не собирается. Какая разница, как выглядит этот недоумок, главное, что скоро его тачка станет трофеем для Энигмы, остальное мелочи. Громкий рёв моторов, оба соперника газуют на месте, разрывая оглушающую тишину вокруг. Здесь кроме них лишь те два мотоциклиста, что пытались загнать его вчера в ловушку. С ними он разберётся позже. Друзьям ехать за ним запретил. Ему не нужны няньки. Он выиграет эту гонку, заберёт машину, узнает важную для себя инфу и преспокойно отправится к Мали. С ней и отпразднует победу. Оба гонщика высовывают руки в открытые окна, давая друг другу молчаливый отсчёт, разгибая по пальцу. Один. Два. Три. Визг колёс и машины срываются с места молниеносно, сразу же улетая за горизонт на немыслимых скоростях. «Развилка смерти» — так её называют. Сначала мост, потом обрыв. Вой моторов оглушает самих гонщиков, ветер врывается холодным потоком в открытые окна, охлаждая разгорячённые лица. Гук спокоен, он знает, что будет первым, но как всегда, слегка сбавляет газ, давая фору сопернику. Это его фишка. Безумно любит этот момент ошибочного ликования со стороны противника. Феррари рывком вырывается вперёд и Чонгук слышит тот самый металлический звук, электронный скрип, что со вчерашнего звонка не даёт ему покоя. Будто кому-то жесточайше наступили на горло. Это водитель Феррари кричит, что он всегда первый. Чон ухмыляется, на какое-то время оставаясь немного позади. Он практически дышит в зад впереди идущей машины. Скорость бешеная, спидометр показывает 250, но это лишь начало. Толчок языка в щёку, злобный оскал и Гук хохочет, мысленно издеваясь над водителем Феррари. Сначала они вот так проедут обрыв, он не идиот рисковать собой, но как только проедут эту бездну, он покажет, на что способен. Мост заканчивается, машины оглушительным рыком стремительно несутся вдоль обрыва. Чонгук слегка виляет ламбой то влево, то вправо, замечая, как напрягается его соперник, боясь столкновения. Чон видит его напряжённый взгляд, тот смотрит на него в зеркало заднего вида. — Что, очканул? Электронная тварь! — Энигма смеётся громко, заливисто, злобный хохот раскатистым эхом проносится по местности. Обрыв заканчивается и дорога уносится далеко в скалы. — Ну вот теперь я покажу тебе, кто здесь папочка, тупой ты придурок! — рычит Чон и давит газ в пол. Ламба, как сумасшедшая, ревёт диким зверем и стремительно вырывается вперёд, оставляя позади красную Феррари. На спидометре 300. Его любимая скорость. Чонгук медленно вдыхает ледяной воздух, холодный поток рвущегося в салон ветра, ерошит его смоляную копну. Звериный оскал и внимательный взгляд на дорогу чёрных, как ночь, глаз. Эта мразь ему не соперник. Кишка тонка. До первой скалы, место обозначения финиша, остаются считанные секунды, в зеркало он видит, как Феррари слегка дёрнуло на дороге, видимо наехал на кочку. — Осторожно, не угробь мою машину! — кричит Чон, стремительно входя в резкий дрифт, машину разворачивает на 180 градусов и Энигма бьёт по тормозам, поднимая ввысь столбы пыли. Он первый. Как всегда. Через пять секунд рядом тормозит Феррари. Злобное, перекошенное от разочарования лицо его противника в запотевшем лобовом окне, приводит Чонгука в ещё больший восторг. Гук молча выходит из Aventadora, открывает дверь своей новой машины со стороны водителя, кивком головы указывая мужчине за рулём подвинутся. Тот хрипло выдыхает и сползает на соседнее сиденье. Чон усаживается, подкуривает сигарету, медленно выдыхая табачный дым, прикрывая глаза, и расслабленно опирается локтями на руль Феррари, не смотря на сидящего рядом человека. — Говори. — Энигма почти шипит, в ожидании информации, не поворачивая головы к собеседнику. Перед его лицом на приборную панель опускается белый конверт. — Здесь вся инфа. — металлический скрип проносится по салону. — А ты хорош в гонках, Чон. Я, если честно, был уверен в своей победе. Чонгук поворачивает голову и злобно смотрит на мужчину перед собой. Это американец лет 35-40, в деловом костюме и трубкой в горле. — Что это за херня? — кивает, указывая на трубку, Чон. — Травма гортани, уже много лет так живу. Угрожающе звучит, да, Чонгук? — Я бы сказал, мерзко. — Энигма презрительно хмыкает. — Доедешь до места старта, оставишь машину там, я вернусь на своей. Так и быть, оставлю тебя в живых. Заберёшь своих псов и свалишь вместе с ними далеко и надолго. Ещё раз перейдешь мне дорогу, я тебе твою гортань зубами вырву. Не дожидаясь ответа, Чонгук выходит из машины, громко хлопая дверью. Не спеша направляется к своей ламбе, открывая на ходу белый конверт. Раздаётся звонок телефона. И громкий, отчаянный крик Хосока в трубку выворачивает внутренности. — Чон… Чон… беда.