Кот Кота

Любовь есть здесь, любовь есть там Любовь звенит ключами к любым замкам Любовь звенит ключами к любым сердцам Откройте кран и ложитесь на диван (с) Сплин "Любовь идет по проводам" Ньон негромко, даже меланхолично, извлекал из аккордеона звуки дореволюционного романса. Он хорошо знал текст, но не подпевал, лишь беззвучно шелестел губами, неслышно произнося слова: - Динь-динь-динь... Динь-динь-динь... Колокольчик звенит... Этот звон, этот звук О любви говорит... Не закончив композицию, он резко прекратил игру и убрал инструмент из рук. Любовь. В прошлом он занимался тем, что люди обычно называют "секс", но это не приносило коту особой радости. Без эмоциональной вовлеченности он не мог испытать по-настоящему сильных чувств. Все это было как-то... примитивно и безвкусно. Физиология без эмоций напоминала ему будничное отправление естественных потребностей. В этом не было восторга. Все равно, что убрать из зубов мешающий кусочек яблока: приятно, но обыденно. Ласки влюбленных делали его счастливым. Это было настоящее единение душ, настоящее счастье. Сейчас, думая про свою связь с Ньеном, русский испытывал смешанные чувства. С одной стороны, несмотря на свой жестокий характер, Ньен был опытным и умелым любовником. После той вспышки гнева, когда у него что-то не задалось с охотой, крысолов больше не позволял себе откровенного насилия. И все-таки Ньон чувствовал тонкую струну садизма, что проходила через все существо его сородича. Ньен напоминал паровой котел: если вовремя не снизить давление, он обязательно взорвется. Ласка, которой Ньен награждал своего соседа перед близостью, напоминала механические действия: что-то вроде необходимого ухода за цветком, чтобы тот не погиб раньше времени, так и не распустившись. Или смазывание мотора, чтобы тот не заглох по пути. Пожалуй, последнее циничное сравнение даже ближе. Ньон тяжело выдохнул. Несмотря на этот прагматичный подход к себе, белый кот с грустью осознавал, что получает определенное удовольствие от ловких пальцев Ньена. Все должно быть наоборот: сначала нежность, за которой следует влюбленность, потом возникновение влечения, затем секс. С Ньеном все получалось буквально через одно место. Ньон ощущал, что начинает испытывать к партнеру что-то вроде извращенной привязанности. Он долго жил и много знал. Знал, что так бывает при позитивном подкреплении, так у людей появляются зависимости. На быстрые эндорфины легко подсесть. А еще знал, что так бывает в безвыходном положении. Не в силах ничего изменить, учишься видеть в самой дрянной ситуации положительные стороны. Даже если по здравому размышлению их там нет. Стокгольмский синдром. Кот не хотел любить Ньена. Он хотел юную, трогательную и красивую девушку, а не этого сформировавшегося монстра. Ньон погладил кончиком пальца аккордеон и прислушался к шагам за дверью. Он был уверен, что это идет его сосед: белый кот прекрасно отличал на слух всех жильцов дома по походке. Так и есть. Оказавшись в комнате Ньен поставил на пол бумажный пакет. Должно быть, там печень пойманных им крыс и сейчас он будет ее есть, подумал Ньон. Он ошибался. Ньен растянулся на ковре, точно ленивый тигр на солнце: - Подойди. - крысолов перевернулся на живот и мягко перебрал пальцами рядом с собой, указывая, что сородичу следует сесть рядом. Ньон молча подчинился. Пол, значит пол. Внезапное отступление от любимой позы Ньена. В том, чем они сейчас будут заниматься, у русского не было сомнений: он уже хорошо знал этот холодный блеск в глазах Ньена и едва заметную улыбку в уголках его губ. Крысолов достал из пакета картонный стаканчик и бутылку виски: - Пей. - тот раз в ванной, когда белый кот был трезв, не понравился Ньену. Слишком много лишних слов, телодвижений и напряжения. Без веществ с партнером было сложнее. Ньон безропотно выполнил приказ. Сосед осознанно катализировал его алкоголизм. Ну и ладно, ну и черт с ним. Еще один шаг на пути к саморазрушению, к уничтожению личности Ньона. Подумаешь. Погибать, так с музыкой. То есть с виски. Русский безрадостно наполнил стакан и залпом выпил содержимое. Ньен, удовлетворенный увиденным, встал на колени и легко толкнул сородича в грудь, заставляя лечь на спину, а затем без труда стащил с него белье и вылинявшие голубые джинсы. По цвету почти как глаза их владельца. Нет, пожалуй, глаза красивее. Влажные, блестящие, полоумные. Ньен щекочуще прошелся острым когтем по низу живота сородича. Вот она, эта милая серебристая дорожка. Крысолов подтянулся чуть ближе и медленно поцеловал ее. От острого смущения кожа на лице Ньона порозовела: - Ноу, дон"т... - русскому казалось, что Ньен прогибает его под себя, проходя все новые и новые рубежи его и без того слабой воли. Хочет изнасиловать не только тело, но и разум, душу. Ньена эта тень протеста не волновала. Он будет делать то, что считает нужным, а русский будет приносить хоть какую-то пользу, все равно ничем толковым не занят. Крысолов аккуратно поместил палец внутрь белого завитка волос, коротко наматывая их: забавно. Ньен не спеша пригладил светлую шерстку на лобке любовника, точно расчёсывая ее, после чего согрел дыханием чуть вставший член партнера. Хватило нескольких поцелуев, чтобы эрекция Ньона стала выраженной. Ньен смазал руки маслом, что лежало у него в кармане и плавно ввел в любовника сразу два пальца. Матовые ногти Ньона тихо скребли ковер, изредка пытаясь захватить его бархатистый ворс. Поцелуи Ньена вошли в четкий ритм с движениями руки, что находилась внутри русского. Ньон тяжело дышал и беспокойно перекатывал голову от одного плеча к другому, не зная, куда деться от смущения и возбуждения. Ньон мягко качнул бедрами навстречу партнеру. Ему очень хотелось, чтобы Ньен усилил все происходящее, чтобы оказался внутри, наполнил своим жаром и твердостью. Двух пальцев не хватало, хотелось большего, хотелось слиться с сородичем в одно целое, хотелось ощутить самую нежную его часть в себе. Со стороны Ньена никакой реакции на этот жест не последовало. Он прекрасно понимал, на что молча намекает распаленный платиновый сосед, но считал, что Ньону необходимо немного дрессуры: - Если чего-то хочешь, нужно попросить. - он равнодушно коснулся подушечкой указательного пальца крепко стоящего члена Ньона, после чего убрал руку. От блестящей головки к черному когтю протянулась тонкая серебристая паутинка из смазки. - Если же ты ничего не хочешь, я сейчас уйду. - он плавно потянул на себя два пальца, что понемногу разрабатывали русского изнутри. - Ноу, ноу! Плиз, ноу! - бледные щеки Ньона, напоминающие чайные чашечки из костяного фарфора, пошли красными пятнами. Он испугался, что новый кот приведет свою угрозу в действие, что прекратит ласку, и, что хуже, снова бросит его в одиночестве, униженного, раздетого, с вывернутыми наизнанку чувствами. Страх в голосе Ньона понравился крысолову, он поощрительно накрыл теплой ладонью его член и неспешно сжал. - Не заставляй меня ждать. - давление руки из одобрительного превратилось в угрожающе жесткое. Ньон закатил прозрачные глаза и заговорил сдавленным шепотом: - Плиз... Ком инсайд... - он снова чуть качнул бедрами, наглядно показывая, куда именно стоило бы войти Ньену - ...лэт"с мэйк лав. - кот со свистом выдохнул, речь далась ему трудно. Ньен издал низкий циничный смешок, после чего иронично переспросил, намеренно имитируя акцент сородича: - Мэйк лав? - последовало скользкое и плотное движение ладонью по всей длине члена Ньона, от основания до самого кончика - Нет, радость моя. Никто тут любовь делать не будет. - он издевательски нежно поцеловал полностью открывшуюся головку - Если хочешь, чтобы я тебя выебал, так и скажи. Если нет, то у меня есть и другие дела. - Ньен уверенно сжимал и гладил любовника изнутри и снаружи, старательно контролируя и увеличивая его возбуждение. - ...лав. - с каким-то тоскливым упорством едва слышно отозвался русский. Это не понравилось Ньену. Он с грубоватой силой надавил на нежные ткани внутри партнера, тело Ньона выгнулось от удовольствия, вверх по позвоночнику понеслись сладкие разряды, ноги напряглись и дрогнули в преддверии оргазма. Ньен резко остановился, убирая руки от белого кота, он не позволил сородичу кончить. - Можешь делать любовь с самим собой. Мне пора. В ответ на эти слова Ньон надрывно и болезненно застонал, импульсивно переходя на родной язык: - Нет, Ньен, прошу тебя, пожалуйста, умоляю, Ньен, не уходи!.. Не уходи... - Ньен общий смысл понял, но этот надлом его не тронул, он молча поднимался на колени. Русский замер, затем сделал нервный жест и впился пальцами в рукав сородича. Крысолов удивленно посмотрел на него. Глаза русского были расширены, тонкие ноздри часто подрагивали, как у разгоряченной лошади: - Стоп, плиз. Ай тэл ю... Тэл ю эврифин. - тяжело дыша, мужчина перевернулся, вставая на четвереньки и упруго выгибая поясницу - Фак ми... Нау, плиз!.. Вульгарный призыв подействовал на Ньена гораздо лучше, чем все предыдущие мольбы. Страсть помешала ему быстро расстегнуть ширинку, но когда он с ней справился, на мелочи больше не разменивался и сразу злым рывком загнал свой член в любовника. ... и тут Ньон начал стонать. Так сладко, совсем не сдерживаясь, чего раньше Ньен за ним не замечал: - Ес! Ес! Райт! Дон"т стоп, фак ми, ес!.. - звук собственного голоса, что хрипло выкрикивал вербальную грязь, снес в голове русского какие-то тормоза. Унижение и удовольствие слились воедино. Мужчина спешно и сильно насаживался на партнера, он был на пределе. Ньен, чьи губы сложились в удовлетворенную, хотя и немного сардоническую усмешку, перестал его контролировать. Ньену нравилось то, как кончает русский. Добиться его оргазмов было трудно, но если они все-таки случались, это было красиво: белый кот отдавался в эти моменты целиком, ярко, изматывающе-искренно. Он словно полностью вручал себя тому, с кем "делал любовь". Воспоминание об этом забавном, наивном словосочетании, за которое так держался этот застенчивый коточел, отозвалось в теле болезненным удовольствием. Руки у Ньона ослабли, он упал грудью на пол: - Ньен, ес, Ньен! - по белому телу прокатилась волна наслаждения, мужчина рухнул на ковер, раздавив свой оргазм в пушистом ворсе. То, как реагировало тело Ньона, не оставило Ньена равнодушным: несколько фрикций и он догнал любовника, вдолбившись в него с животной силой. Кончив, он тяжело упал сверху на белого кота. Ньену не хотелось выходить из него. Ньену вообще не хотелось уходить.