Когда он выходит наружу...

Черный капюшон скрывал алые глаза парня, склонившего голову чуть вперед — в сторону монитора. Мелкая дрожь по телу, словно у него была ломка, выдавала раздражение. Желание причинить боль кому-то, расплывавшееся внутри, словно бензиновая лужа, накрывало остатки рассудка — это был уже не Домер: вторая личность, выходящая из головы и получающая контроль над телом парня крайне редко, успела накопить в себе столько ненависти, что хотелось поскорее выплеснуть её на кого-то, как кислоту. Как назло, игроков на сервере было мало — глубокая ночь, как-никак. Парень поджал губы, стараясь сдержать приступ агрессии и не разнести всю комнату. Не повезет тому, кто окажется рядом этой ночью. Альтер прислушался и… Внезапно уловил голос младшего брата за стеной. На лице появилась ухмылка, а глаза зловеще блестнули в темноте комнаты. Парень встал и размял затекшие от длительного сидения мышцы. Решив не палиться раньше времени, он снял толстовку и джинсы, сменив их на привычные для обычного Домера синюю кофту и шорты. На возникший в собственной голове вопрос «а как усыпить его бдительность?», он сам же и нашел ответ — прикинуться, что записывает троллинг. Так Саша поймет, что ничего плохого ему не сделают. Альтер схватил камеру, чуть подправил прическу и включил запись, начиная приветствие.

***

Секунда за секундой, Саша начинал выходить из себя, ругаясь на брата и даже не догадываясь о его цели. Старший уже успел припугнуть Зени шокером и уже приготовил металлические наручники, которые очень помогут ему в дальнейшем. Вновь пробравшись в комнату младшего он начал попытки заковать его, с неудовольствием осознавая, что заветный шокер сейчас не в его руках. Зени уже вовсю пользовался своим внезапно появившимся преимуществом и активно угрожал старшему, пытаясь поскорее прогнать его. Благо, воспринимал он это все как игру и Сережа не сомневался в том, что младший ничего ему не сделает. Наконец, путем длительных уговоров, Домер заставил брата отложить опасный объект, конечно не так, как он это себе представлял — Саша вынул батарейку и сунул её в карман, а без неё он был бесполезной игрушкой — но это не помешало блогеру вытащить её и вернуть на место, нацепив наручники на младшего. Отшучиваясь, младший не почувствовал подвоха: все-таки идея Альтера сработала как надо. Заблокировав Саше путь к выходу, старший начал надвигаться на него, на что беловолосый отступал назад до тех пор, пока не почувствовал преграду — кровать. Расстояние между братьями сокращалось, а младший уже начинал ощущать какую-то тревогу. Казалось, что что-то в его любимом брате было не так, но он не мог понять, что именно. Это пугало его. Оглядев старшего с ног до головы, он, уже тихо, начал: — Сереж, ты же не собираешься… Внезапный треск и вскрик Зени прервали реплику, на глазах выступили слезы от сильной боли, растекающейся по всему телу так, что уже через секунду невозможно было понять, куда его ударили. Ноги подкосились и он рухнул спиной на кровать, рвано дыша и испуганно всматриваясь в родные черты лица, не понимая, что произошло с его братом: сколько он себя помнит, старший никогда не наносил ему серьёзных повреждений ради ролика. Мог случайно во время игр или в моменты драк, которых было от силы пару штук и то в детстве. Но то, что он сделал сейчас, выходило за грань; это уже не было похоже на троллинг. Язык словно онемел и сказать что-то он не смог, молча наблюдая за стоящим над ним братом. Альтер вздохнул, мысленно благодаря владельца тела за то, что поселился именно тут: из-за хорошей звукоизоляции между квартирами, он мог быть уверен, что вопли Зени никто не услышит и соседи точно не вызовут полицию. Наклонившись к младшему, он нежно провел по его скуле; мгновение — и он переместил его руки так, что теперь они находились над головой, крепко прицепленные к изголовью. — Собираюсь, — с улыбкой произнес Альтер, уже прекращая скрываться под милой внешностью владельца. Запустив руки под футболку нижнего, он огладил покрасневшую от удара током точку на животе, улавливая болезненное шипение того. Приподняв футболку еще выше, он облизнулся, увидев соски, сжимающиеся от легкой прохлады. Рука потянулась к шокеру, включая его и прикладывая к левой, а затем и к правой горошине. Боль пронзила тело, от резкого громкого вскрика заложило уши. Переместив ладонь на горло нижнего, Альтер сдавил его, предотвращая последующие оглушающие крики и неосознанно перекрывая духательные пути, и склонился над торсом младшего, прикасаясь горячим языком к соску, обсасывая его и игнорируя хрипы Зени, скользящего по поверхности кровати в попытке уйти от контакта с Домером. Внезапно старший отстранился от него, вставая на ноги и спешно покидая комнату. Даже несмотря на то, что он по-прежнему был прикован к постели, Саша обрадовался его уходу, начиная жадно глотать воздух, которого так не хватало секундой ранее. Но облегчение длилось не долго: вскоре Альтер вернулся, сжимая в руках черный кляп. Хватая брата за волосы и приподнимая его, он вставляет ему в рот шарик, сильнее, чем нужно, затягивая ремешок вокруг головы. Вновь положив руки на тело нижнего, он начал грубо, до синяков, сжимать бока и грудь, с возбужением оглядывая своего беззащитного и беспомощного младшего братика, плачущего от боли и страха. — Ну ты чего, неужели это настолько больно? Не расстраивайся, уже через минуту всё то, что я сделал до этого, будет казаться простой щекоткой, — чуть склонив на бок голову, он хищно ухмыльнулся, взглянув прямо в испуганные глазки. Медленно он начал стягивать с нижнего штаны и трусы, наблюдая за тем, как новые дорожки из слёз появляются на нежной коже, а всхлипы становятся всё чаще. Наконец расправившись с одеждой, Домер обхватил ляжки брата, силой раздвигая его ноги настолько, насколько возможно было с его растяжкой, и помещаясь между ними, чтобы у того не было возможности сомкнуть их. Вновь схватив шокер, он плотно прижал его к промежности младшего, поднимая взгляд на затихнувшего брата, что молча, одними глазами, умолял его остановиться, понимая, что вырваться у него не получится. Но никакой жалости в Альтер-Домере не возникло: лишившийся всякой человечности, он готов был бесконечно слушать крики, плач и стоны других людей, миловидных и добрых, отчего сильно раздражающих. Секунда, и палец надавливает на кнопку, активирующую прибор. Крик, даже подавленный кляпом, вышел настолько громким, что, казалось, его услышит вся улица. Вся область кровати вокруг головы была насквозь мокрой от слез, а сам парень дрожал, как в лихорадке, начиная задыхаться от невозможности набрать воздух в легкие от боли. Но старший не останавливался, тяжело, из-за отсутствия смазки или хотя бы расстяжки, вставляя шокер в отверстие и начиная трахать им младшего, раздирая нежную поверхность и наблюдая, как на вещице с каждым погружением внутрь появляется все больше крови. Протолкнув его на всю длину он останавливается, как будто давая возможность младшему перевести дыхание. Глухой треск вызывает еще более громкий вскрик, прерывающийся, на удивление Альтера, резко и слишком быстро. Взгляд вновь метнулся к лицу Зени и неожиданно стал агрессивным — младший потерял сознание от боли, а так нельзя продолжать игру. Нащупав рядом бутылку, старший открутил крышку и вылил прохладную воду на голову брата, приводя его в чувства, вслед за этим оставляя звонкую пощечину на его щеке. Вытащив шокер и отложив его в сторону, он приспустил свое белье, освобождая набухший член — смысла раздеваться полностью он не видел — и тут же приставил его к колечку мышц, грубо входя сразу до основания и, взяв нижнего за бедра, начал вдалбливаться в тело младшего брата. Крики переходили в хрипы, уже больше похожие на стоны. Из-за обилия крови внутри, движения члена сопровождались хлюпаньем. Ускорившись на максимум, Серёжа, раздирая всё сильнее ранки и трещины, образованные неровной и жесткой поверхностью шокера, под глухие и короткие всхлипы-стоны, кончает, вытаскивая покрытый кровью и спермой орган и остраняясь от младшего, в глазах которого осталось только отчаяние. Восстанавливая дыхание, полностью удовлетворённый своей работой старший осмотрел лежащего без какого-либо движения или звука, но всё ещё живого брата. «Ну ладно, с него хватит, пусть отдыхает» проносится в его голове и он, напоследок глубоко вставив в младшего отложенный шокер, покидает комнату, оставляя его лежать прицепленного к кровати, мокрого, с расплывающимся между ногами бело-красном пятном. С этим разберется другой Домер, добрый Домер. И он же будет разгребать последствия. Но это будет потом, утром, когда Альтер покинет тело и вновь засядет где-то в глубинах разума, поджидая новой возможности вылезти наружу…