I've fallen for a Lord, and I will rise for Him.
***
— Расскажи ещё что-нибудь о них, — попросила Анна, рассматривая Апполиона, что осторожно перебирал в руках необычные плоды с деревьев Эдема. Оба ангела сидели на траве, наслаждаясь тенью огромных зелёных деревьев. Крылья Анны встрепенулись, когда Апполион глянул на неё своим грозным взглядом, однако ангел решила не отступать от темы. Её тонкие пальцы пробежались вверх по плечу Аваддона, однако тот лишь шикнул на неё, давая понять, что разговаривать не намерен. — Тебе не надо о них знать, — хриплым голосом ответил ангел, откусывая кусочек одного из плодов. — Ты видела, что Отец сделал с Люцифером. — Не произноси его имя! — испуганно воскликнула Анна. — Брат решил, что им нужна свобода, и Отец его справедливо покарал. Они лишь такие же животные как и… — Как и кто? — томно спросил Апполион, исподлобья глядя на собеседницу. Его алые глаза опасно сверкнули под яркими лучами эдемского солнца, и Анна вздрогнула, отсаживаясь от ангела чуть дальше. — Отец создал их по своему образу и подобию. Или ты имеешь ввиду нас, что мы тоже подчиняемся Отцу? — Считаю, брат совершил глупый поступок, — буркнула ангел спустя нескольких минут молчания, и её огромные белоснежные крылья обвились вокруг нежного девичьего тела. Апполион фыркнул, продолжая перебирать фрукты тонкими пальцами. Сложив пушистые крылья за спиной, Аваддон сделал глубокий вдох, успокоившись. — Тебе влетит от Отца за такое мнение. Будешь как… Он. Этот диалог Аваддон вспоминал, глядя на погруженную в яркое пламя Гомору. В алых глазах ангела читался страх — он готов был кричать вместе с горящими заживо людьми. Лёгкие были плотно наполнены дымом, и ангел был уверен, что, не будь он бессмертным, он бы задохнулся. Аваддон не мог поверить, что Отец мог сослать его сюда. Он не понимал, за что ему это. Не мог поверить, что Господь поставил его перед отвратительным выбором: либо он нарушает заповедь «не убей», уничтожая Содом и Гомору, либо он не делает этого, передавая задачу в руки другому ангелу, тем самым ослушиваясь Отца. В обоих случаях исход был один: Аваддон становился падшим. Недолго думая, ангел решил, что лучше всего будет не подвергать братьев и сестёр опасности, ангел согласился на первый вариант. Песок пустыни, гонимый ветром, летел прямо в лицо новоиспечённому Падшему, и тот не знал, чем прикрывать глаза. Добрая половина левого крыла была отрезана людьми, что лишь по прибытии Аваддона оклеймили его монстром и тварью тьмы. Кровь, вытекавшая из остатков крыла, залила песок под ногами, кость торчала между чёрных перьев, что слиплись от пригоревшей на солнце крови. Боль была слишком сильна, поглощая остатки сил в мышцах. Рядом лежал не менее окровавленный меч, что выдали ангелу ещё в Раю; ногой отштурхнув его, Аваддон, едва перебирая босыми ногами, поплёлся прочь, чтобы больше никогда в жизни не видеть этого проклятого города. Внезапно, его кто-то окрикнул. Аваддон мог поклясться, что голос принадлежал Анне — одной из ангелов, сестре и верной приятельнице. Однако обернувшись, ангел увидел пред собой лишь мальчика, что запыхавшись бежал вслед за ним из города. Его смуглая кожа была измазана в саже, волосы растрепаны во все стороны, а глаза прищурены в попытке разглядеть Падшего Ангела. Аваддон удивился, что кто-то мог выжить в этом пламени, однако остановился, дожидаясь, пока мальчик добежит до него. — Ты Господь? — отдышавшись, наивно спросил мальчик, добежав до Аваддона, вытирая сажу с лица. Глаза ангела расширились. Кто-то принял его за Бога? — Или ты ангел? Мальчонка взирал своими большими глазами на окровавленное тело Аваддона. Падшему захотелось придушить ребёнка — без веской на то причины, ангел едва сопротивлялся тому, чтобы не разбить маленькую головку с копной чёрных, растрёпанных волос на макушке. Стоило ангелу лишь кивнуть на вопрос мальчика, как тот упал на колени; в его глазах загорелись искренние радость и счастье, словно Господь лично благословил его. Это повергло Аваддона в шок: убийца стал благословением.***
Джеймс вскочил с кровати, весь в поту. Чёртовы кошмары теперь показывали новые картины, вводя очередных персонажей, что добавляли ещё больше загадок. Об этом Падшем Ангеле Джей-Джей не знал ни черта, кроме того, что он — предок Флеймов, и это пугало его настолько, что сердце в груди сжималось в комок. Было страшно, что Аваддон намного сильнее его. Что, если тварь всё ещё жива? Или хуже — живёт внутри членов семьи? Сущность внутри парня жалобно заурчала, и Джеймс легко ударил себя по груди, не зная иного способа заткнуть Сури. На момент показалось, что та обиделась на него, однако Джеймс плюнул на эмоции паразита, устало протерев лицо. Повезло, что было утро, и не пришлось бы оправдываться перед семьёй о том, почему он проснулся ночью. Кнопочный телефон вибрировал — Джей-Джею звонила мать. Хотелось сбросить трубку, чтобы не слышать никого после кошмара, однако Флейм понимал, что мать сильно обидится. — Джеймс, — послышался мягкий, тихий голос по другую сторону трубки, — Как ты? Из головы всё ещё не выходили образы кровавой резни, яркого пламени, окровавленных перьев, измазанного мальчика. До парня не сразу дошло, что с ним разговаривают. — Всё хорошо, — заверил Джей-Джей мать. — Как там сестрёнка? — Представляешь, она делает первые шаги, — восторженно сказала Рита. Джеймс лишь кивнул, всё ещё до конца не понимая, что происходит вокруг. Потерев закрывающиеся глаза, парень едва выдавил из себя фальшивую улыбку, зная, что мать всё равно не увидит. Ему не было дела до маленькой сестры, которую он ни разу не видел, и спрашивал он лишь из вежливости. — Что насчёт Нилса? У него всё хорошо? — Занудничает в колледже, — буркнул Флейм. — У него даже девушка появилась. Как она его вообще терпит? Рита мягко засмеялась. Джей-Джей любил смех матери — в его груди всегда расплывалось тепло, стоило ему услышать её нежный голос. Парень признавал — он очень скучал по ней. Сущность внутри снова противно заурчала, и Джеймс заметил, как чёрная жидкость быстро вытекает из пор его кожи, образовывая что-то вроде прилипшего слизня. Прошло уже несколько лет с того момента, как Флейм принял Сури как часть себя, постоянного жителя своего организма. Но вытекала она редко — и было довольно непривычно видеть, как паразит вытекал из кожи. Словно магнитный песок, образуя некое подобие щупалец, потянувшись к тени Джеймса, падающую на простыню, Сури словно тянула своего носителя к ней. Тяга была настолько сильная, что Джей-Джей был не в силах сопротивляться. — Мам, я перезвоню, — шепнул тот, прежде чем щупальцы сущности превратились в руки, проникая через тень словно портал, утаскивая парня за собой.