Вперёд в детство!

— Джуго, смотри, какой прикольный кубик Рубика! — протянул с ободряющей улыбкой парень с двухцветной косой, стоя на корточках перед сидящем на диване ребёнке. По бокам от него стояли ещё двое юношей, напряжённо и сосредоточенно глядя на своих друзей, а именно на очередную попытку Уно хоть как-то привлечь внимание пятнадцатого: — Ну же, разве тебе не хочется опять собрать его за пару секунд, а мы опять удивлялись твоему одному-единственному таланту? Ну... Как раньше, — последняя фраза прозвучала гораздо тише и подавленней, даже привычная яркая улыбка одиннадцатого слегка померкла, но вскоре он попытался принять тот же уверенный и озорной вид. Парень протягивает головоломку, лежавшую на его ладонях, поближе к Джуго, заманчиво покачивая руками вверх-вниз и выжидающе глядя на мальчишку. Каждая секунда громко раздавалась в головах трёх парней, так как настенные часы в надзирательской никак не давали потерять счёт времени. Прошла секунда, две, потом ещё десять. Единственное, что зеки получили в ответ от пятнадцатого - моргание глаз, взгляд которых, кажется, смотрел сквозь сидящего перед ним сокамерника и по совместительству друга. Не сработало. Трое парней разочарованно вздохнули, не скрывая своего подавленного настроения. Уно поднялся с корточек, разминая затёкшие ноги. Это была последняя головоломка, которую они могли предложить ребёнку. Сколько бы они не сбегали, чего бы они только не приносили, что бы только не говорили - всё бестолку. Приятели переглянулись между собой, понимая друг друга без слов. Казалось, небольшая проделка в игровой комнате не может принести хоть какой-то проблемы. Ведь они делали это и раньше. И всё было хорошо. Это было весело, это вызывало улыбку даже у пострадавшего от воздействия на него болезни Нико. Никто никогда не беспокоился об этом, ведь оно всегда проходит. Не прошло. Внутри у каждого из трёх парней было чувство вины. Неприятное, всепоглощающие и пожирающее душу. Чувство, высасывающее из каждого все жизненные силы и всю радость. Нико винил себя просто за то, что у него есть эти болезни, за то, что он не выпил тогда свои таблетки, чтобы предотвратить это. Рок винил себя за излишнее любопытству к чиху Нико, хотя он мог бы просто не обратить внимание на это, ведь это обычное явление для двадцать пятого. Винил и за то, что не остановил тогда одиннадцатого от того, чтобы тот проверил болезнь Нико на Джуго. А Уно винил себя за то, что сделал это. Ведь это он захотел сделать это, ведь это он тогда толкнул Нико. А мог этого не делать. Мог просто пропустить мимо ушей и продолжить спор с Хани, суть которого Уно уже и не помнил. Но было что-то ещё внутри каждого из них, чего каждый старался не показывать. Чувство, пробирающее до дрожи, холодящее кожу, дышащее морозным дыханием прямо в затылок, преследующее везде. Чувство липкое, осевшее на дне души, застывающие в горле комом. Страх. Животный страх. Никто не оглашал это чувство в слух, но каждый чувствовал его присутствие у другого. Парни вновь переглянулись, но более встревоженными взглядами. Каждый из них тяжело сглотнул. Что, если он?.. Только появляющиеся, пожирающие весь здравый рассудок мысли были обрублены на корню звуком резко открывающейся двери, а после и тяжёлыми быстрыми шагами. Никто из зеков не успел среагировать на летящий в их сторону удар, да и не успел бы, даже если сильно захотел. Через мгновение послышалось три жалобных вскрика и грубое рычание мужского голоса. — Вы, мелкие ублюдки..., — удивительно спокойно начал вещать мужчина, на что тройка парней начала испуганно и медленно поворачивать головы назад. Чтобы их надзиратель и спокойно говорить? Их то? Но в ту же секунду их удивление испарилось с той же скорость, с которой и Джуго превратился в ребёнка. — Как же вы меня уже заебали! Вы можете хотя бы день протянуть без побегов!? Как вы вообще сбегаете!? Пятнадцатый сидит целыми днями здесь на жопе ровно, он безобиднее креветки, а вы всё равно без него доставляете мне проблем! — громогласно сказал надзиратель тринадцатого корпуса, хотя для ушей обитателей тринадцатой камеры это звучало как ужасный крик безумной гориллы. Каждый из них зажмурился, потирая место, куда пришёлся удар от стального кулака Хаджиме. Хотелось закрыть уши ладонями, но так же не хотелось убирать руки с горящих от боли мест удара. — Клянусь ещё раз! Вы сбежите, и я вам ноги поотрываю! — мужчина угрожающе прорычал и для пущего вида сжал кулак и показал его парням, доходчиво объясняя, на что все трое очень быстро и понимающе закивали. Хаджиме презрительно и недоверчиво хмыкнул в ответ на это действие своих заключенных, прекрасно зная, что завтра, скорее всего, ему опять придётся ловить эту тройку. Отсутствие пятнадцатого никак не упрощала работу надзирателю, а скорее наоборот, лишь усложняя. При мысли об этом мужчина как раз бросил на ребёнка короткий изучающий взгляд. Никаких изменений. Всё происходящее его вовсе не тревожило, он уже давно привык к аномалиям, которые происходили в этой чертовой тринадцатой камере, которая мешала ему просто выполнять свою работу. Какого черта! Нет, скорее, какого хуя весь пиздец происходил именно у него в корпусе!? Иногда ему хотелось просто бить о стенку головой до тех пор, пока не получит тяжёлое сотрясение. Чем он заслужил это? Что всё дерьмо было только в этом корпусе и ни в каком больше? У других, конечно, были форст-мажоры, такие как случай в пятом корпусе, но не каждый же день! Иногда он завидовал чертовым обезьяне и петуху из-за того, как у них всё текло своим чередом. Тяжело вздохнув и у себя в голове, проклиная всё существование каждого из тринадцатой камеры, он взял каждого за шкирку и потащил к выходу. — Вам, идиотам, повезло, что у вас сейчас свободный час в игровой, иначе просто так бы не отделались. Да и нет у меня сейчас настроения давать вам больших пиздюлей. Так что на выход! — скомандовал мужчина, кидая всю эту кучу за порог и собираясь закрыть дверь, предварительно кинув последний взгляд на пятнадцатого, что так и не изменил позицию за всё это время, вот только его резко прервал раздражающий возглас из-за спины. — Эй, Хаджиме! Разве ты не собираешься взять с нами Джуго? — резко воскликнул Уно, указывая на Джуго и смотря на надзирателя не с вопросом, а с ярким возмущением и побуждением взять с собой их друга. — Да-да, Хаджиме, ты же не собираешься оставить его здесь одного, верно? — запричитал Нико с лицом великого страдальца, сложив перед собой руки и смотря на мужчину с щенячьими глазками, что, к слову, на Хаджиме вообще не влияло. — Верно, ты не можешь, Хаджиме! — Рок активно закивал головой, бросая намекающие взгляды на пятнадцатого, словно мужчина не понимал, что они все хотят. — А ну заткнулись! Я поотрываю вам не только ноги, но ещё и языки за то, что они у вас такие длинные! Нет, я не беру его! Как я сказал, он безобиднее креветки, и мне не нужно за ним следить, — вот оно! Это то, к чему вся группа готовилась всё время до выхода в игровую. — А если он превратиться обратно за время, как нас не будет? Тогда он легко сбежит! — прервал надзирателя одиннадцатый, бросая контраргумент, самый логичный, который они придумали за всё это время. Уно с вызовом сощурил глаза, смотря прямо в глаза устрашающего мужчины, который прямо сейчас напоминал взбешённую гориллу. Казалось, ещё пару мгновение и у него из ноздрей пойдёт пар, как у быка, увидевшего красную ткань. Внутри у юноши уже всё перевернулось, и сердце ушло куда-то в желудок, а сам он уже был готов открыть фабрику по кирпичному заводу, но снаружи он выглядел всё так же непоколебимо. По крайней мере, старался. Хаджиме ещё немного попилил взглядом стоявшего перед ним мальчугана, размышляя. У Ямадо выходной, да и от него толку ноль было бы - он бы вышел в туалет и заблудился. А Сейтаро, как назло, ушёл в корпус Мицубы, что означало, что он проторчит там больше нужного, выслушивая от Киджи о его красоте и что ему "нечего делать в корпусе неотёсанных мужланов". Все словно чувствовали, что этот корпус притягивает весь пиздец и поэтому в нем охранников, которым можно хоть что-то доверить, кроме охраны камер заключенных. Раз, два и обсчитался. Хаджиме ещё раз зыркнул на зека, после чего тяжело вздохнул и, пробормотав себе под нос сдавленный мат, повернулся и двинулся в сторону сидевшего мальчика, а Уно, Нико и Рок победно переглянулись между собой. Их торжество быстро прервало громким, заряжённым энергией голосом. — Йоу-йоу-йоу, чё как, ребятки? — протянул Мицуру, словно взявшийся из неоткуда, отчего трое парней отпрыгнули в разные стороны от испуга. — Заткнись, Мицуру. Чё тебе надо? — раздраженно процедил Хаджиме, слегка хмурясь. День с самого начала пошёл по пизде, и только его тут не хватало. Путь к пятнадцатому был прерван возникшим перед ним радиоведущим, который весело развел руки в стороны. — Хад-жи-ме-шеч-ка, — протянул по слогам Мицуру, а от преграды перед ним Хаджиме скривил лицо и уже начал было сжимать кулак, — а я к тебе с весточкой! На-чаль-ни-ца приезжает через неделю! — сказал Мицуру, делая акцент на слове "начальница". От такого заявления у Хаджиме сильно скрутило живот, а в голове эхом раздавалось "неделю,неделю,неделю...". Главный надзиратель тринадцатого корпуса застыл на месте, осмысливая всю информацию, а Мицуру, в свою очередь, не теряя своего оптимизма, быстренько передвинулся к Джуго, осматривая мальчишку с ног до головы. На нём была совершенно новая одежда, спасибо тому, что корпус Киджи - корпус моды и подшить там какой нибудь костюмчик не составляло труда. Именно поэтому насчёт одежды пятнадцатого не пришлось сильно потеть, ведь костюм ему сделали из его же прошлого, поэтому казалось, что костюм вместе с мальчиком просто уменьшился. Только вот пустой взгляд чёрных глаз и выражение лица, что было лишено всяких эмоций, были немного пугающими. Радиоведущий всё же быстро собрался с мыслями, отгоняя все негативные, и взял мальчика подмышки, легко поднимая его. Всё таки мальчик был непозволительно легким. Мицуру держал ребёнка, говоря всё с тем же задором: — И мне интересно, как же ты объяснишь ей это, Хад-жи-ме, — произнес мужчина, вытягивая звуки на имени мужчины, чем начал порядком раздражать четырех людей в этой комнате и за её пределами. Тобишь всех. Всех, кроме Джуго. Мужчина слегка потряс ребёнка в руках, желая привлечь внимание Хаджиме, чем совершил непоправимую ошибку. Через пару секунд одна из рук мальчишки отвалилась и упал на пол с глухим ударом о каменную поверхность. Несколько секунд все молчали, пока эти тишина не была прервана истошным криком Хаджиме.

***

Хаджиме раздражённо стоял в углу комнаты, постукивая ногой по полу и источая такую энергию, что подошел бы к ниму либо глупец, либо бессмертный. Хотелось курить и сдохнуть. И не важно то, что он буквально пару минут назад выкурил пару-тройку сигарет, пока врачи опять пришивали руку. Это уже стало ужасающей рутиной, поэтому каждое возвращение надзирателя с пятнадцатым вызывало не удивление и ужас, а уже раздражение. И пока Хаджиме мучался от своей тяжёлой жизни, в центре комнаты все собрались в небольшой круг вокруг мальчика, удивлённо глядя на когда-то шумного парня. Множество парней стоят вокруг Джуго, глядя на него, как на обезьянку в цирке, на что главный герой сегодняшней встречи заключенных из разных корпусов, кажется, не выражал никаких возражений. — И что он таким останется навсегда? — Лян озвучил вопрос, который волновал многих. Все непонимающе глядели на ребёнка в центре. С самого дня превращения многих волновал вопрос о том, что вообще произошло, и так же многие думали, что это пройдёт, но вид перед ними говорил об обратном. От подобного вопроса в груди у каждого из бывших сокамерников вновь заныло чувство тоски, но они постарались подавить его и не терять лицо перед множеством знакомых, натягивая улыбки. Уно с бодрой улыбкой воскликнул: — Да ладно вам, я уверен, что всё будет нормально! Просто болезнь Нико затянулась на подольше, чем обычно! - парень хотел было хлопнуть Джуго по плечу, как обычно, но быстро осёкся, понимая, что от любого грубого воздействия на конечности друга могут повлечь то, что они оторвутся. — Но разве болезни Нико не проходят быстрее? Я надеюсь, что оно пройдет, потому что его страшное лицо стало совсем пугающим, — скептично сказал восемьдесят второй, выгнув бровь, на что получил озлобленный взгляд одиннадцатого. — Не беспокойся, следующим в очереди будешь ты! Твое совсем уродливое лицо, может быть, можно исправить милой детской мордашкой, — издевательски сказал Уно с дразнящей улыбкой, из за чего Хани в ту же секунду бросил на него взбешённый взгляд. В ту же секунду и начался всем привычный спор, словно ничего не происходило, и Джуго явно не стал безэмоциональным ребенком. Труа драматично закатил глаза и отвернулся, покачав головой. Упа закатил глаза уже раздраженно, Лян вздохнул разочарованно, понимая, что ответов больших он не дождётся, а Ци с сочувствующей улыбкой и вздохом взглянул на пятнадцатого. Как жаль, и одновременно хорошо, что в игровой у них есть только час.