Herz in Flammen

Было свежее, ясное утро. Дремлющая Химавари поёжилась от холода, попыталась сжаться как можно сильнее, не открывая глаз. Очень уж не хотелось рассеивать столь приятную сонную негу. Хотя и было не очень удобно и в спину неприятно кололо, но девушка этого не замечала. Слишком хотелось отдохнуть. Потом Химавари перевернулась на другой бок, и вдруг больно стукнулась обо что-то явно деревянное головой. Сон сняло как рукой. Химавари от удивления мгновенно подскочила на ноги, да так резко, что закружилась голова. Потом оглядела своё спальное место, и тихонько ужаснулась. Как же так! — удивлялась в мыслях Химавари. — Нет, я, конечно, не моя мать, но всё же принцессе клана спать на деревянной лавке посреди улицы… Ну, как-то слишком. Вот уж она бы мне лекцию прочла, конечно, о недопустимости такого поведения. Хорошо, что я сейчас в Дымке. Хотя не знаю, можно было бы и в Кири рвануть. Йодо рассказывала, что там море, солнце, пальмы и вообще такая невозможная красота… А ведь братец Боруто, бывавший там на миссиях, говорил, что, мол, вообще ничего подобного. Туман, дожди, и жутко влажно. И вообще: «тебе, Хима, не зайдёт!». Правда, откуда ж он знает, зайдёт мне или нет. Мне вон тоже говорили, что в Суне климат — ужас. А мне понравилось, даром что ветер сильный и бурь песчаных много. Так, я что-то не о том думаю. Совсем не стыдно, что спала на лавке. Спать же хотела, что ж тут поделаешь. Ничего. Да и дорога больно длинная была, так что простительно. Но всё же мне ой как повезло, что меня не увидел Шинки, он же тоже, вроде как здесь сейчас… Тут Химавари замерла. Она ведь с этой дурацкой лавкой совсем забыла о том, зачем вообще добиралась до деревни Дымки. А теперь вспомнила. И сильно так занервничала: что делать дальше, как искать Шинки, а не упустила ли она слишком много бесценного времени, пока спала? Но Химавари собралась довольно быстро. И принялась искать Шинки в гораздо более скором темпе, нежели планировала изначально. Металась по Дымке туда-сюда, ища глазами знакомого парня. Правда, безуспешно. Через некоторое время иссякающие силы уже не позволяли Химавари особо торопиться, и она замедлилась, начав разглядывать деревню Дымки куда внимательнее, чем раньше. Тут-то девушка и начала отмечать для себя некоторые интересные детали в архитектуре, местных жителях. Например тот факт, что мода в Дымке тоже, похоже, была своя: девушек Химавари всё чаще видела одетых в темные, холодные тона и довольно закрытую одежду. Бросалось это в глаза лишь потому, что холодно не было, и намного уместней выглядели бы яркие цвета. И ещё через некоторое время Химавари наткнулась на небольшую торговую зону. Выглядела она как уменьшенная версия рынка Конохи или Суны. Только людей тут было значительно меньше, как и палаток. Химавари от чего-то решила не проходить это место как можно скорее, остановиться, хоть на немного. Тем более она чувствовала, что силы на столь интенсивные поиски Шинки её всё стремительнее покидают. Так вот, Химавари приостановилась, подходя к небольшому киоску, вокруг которого было больше всего людей. Поднялась на цыпочки, силясь разглядеть, что же такое там продают. Ничего интересного там не оказалось — какие-то амулеты. Судя по цвету и неровной форме это были природные камни в своём первозданном виде. Химавари даже загляделась, настолько искусно были составлены ожерелья. Правда, быстро напомнила самой себе о том, что, вообще-то, в Дымку она прибыла вовсе не для того, чтобы глазеть на разного вида красивые безделушки. Но можно, в принципе, совместить приятное с полезным… — подумала Химавари, протискиваясь ближе к прилавку. — На день рождения кому-нибудь из коноховских подарочек прикупить. Наверняка же в глаза такого не видели. Вот удивятся-то! Хотя, разве что, ЧоЧо дарить камни не стоит. Обидится ещё. Скажет, мол, «Химавари, неужели тебе было настолько лень выбирать, что ты просто оторвала кусок породы и теперь даришь его мне?!». Девушка улыбнулась, представляя эту сцену. Хотя бы ради реакции её подруги стоило такое провернуть… А потом неожиданно, но как нельзя кстати Химавари вспомнила совет Йодо, данный ей ещё давно, во время её прошлого визита в Суну. Звучал он приблизительно так: «Рынок работает куда лучше нашей прессы. Только господину Пятому не говори, главное, но это так. Там все сплетни, все новости. Не всегда правда, да. Так к чему это я: захочешь узнать что-нибудь сразу от очевидца: иди на рынок и слушай. Там-то тебе охотно выложат все слухи. И про то, что у господина Пятого есть три тайные жены, и что госпожу Темари её муж на самом деле приворожил, и что кукла Сасори на самом деле живая, и ровно в полночь встаёт и начинает искать себе новую жертву… В общем, ты поняла». Химавари тогда над этим посмеялась от души. Не над тем, что на рынке можно услышать много информации, а над всеми этими нелепыми слухами. Смешно же, честное слово. Йодо потом как-то поделилась, мол, сплетни в Сунагакуре столь удивительны, что ей иногда кажется, что их специально придумывает какой-нибудь сказочник, а люди всё принимают за чистую монету. А потом заговорщически склонившись поближе к Химавари добавила, что, мол, ради шутки даже они с Араей парочку таких придумали. На тему того самого подземного хода в Корпус и того, что Шикадай на самом деле не сын Темари и Шикамару, а олень-оборотень. Вторая история Йодо особенно нравилась и она довольно часто бралась пересказывать её любопытным людям. Правда, никто особо в это не верил, что слушали охотно. И Химавари, невольно вспомнив, в какой обстановке Йодо это ей рассказывала, тут же почувствовала, что действительно устала. Тогда ведь они так комфортно расположились на мягком диване в гостиной Казекаге… А потом Йодо ещё притащила чайничек, наполненный особым, можно даже сказать традиционным в Сунагакуре чаем. Как же уютно было, — подумала Химавари, всё отчётливее чувствуя, как гудят от усталости ноги. — а сейчас… Ладно, как говорил несколько раз Шинки — не стоит жаловаться попусту. Может, всё ещё и не так плохо… Химавари вздохнула, но решила с рынка так быстро не уходить. Послушать, хоть немного. Остановилась, разглядывая явно самодельные вязаные изделия на прилавке. Бабушка, продававшая их, дружелюбно улыбнулась и спросила: — Для себя выбираете? — Да не знаю, — пожала плечами девушка. — посмотреть сначала хотела. — Ну смотри, смотри, не запрещаю. И бабушка действительно переключилась с Химавари на только подошедшую к прилавку пару подруг, с увлечением разглядывающих самодельные, вязаные вещицы и болтающих о всякой ерунде. Но потом Узумаки-младшая прислушалась и подумала, что может, это и не совсем ерунда. — Нет, ты представляешь, — возмущено восклицала одна из девушек, придирчиво разглядывая пестрый шарф со всех сторон. — я этого Джуна уже который день прошу: сдай ты этот доклад! Если целиком не можешь, то хоть половину-то напиши! Он всё говорил, что, мол, уже работает над этим… — И вот, что в итоге вышло! — поддакнула девушке ее подруге. — И не говори. Сначала свинтил неизвестно куда… Нет, это конечно наглость. Думал, наверное, я его искать пойду по нашей Дымке, да по другим деревням! Не дождётся. — А сейчас что? — Гости у него, видите ли. Вчера ж уже вернулся… Я приходила, спрашивала, где этот Джун вообще шарахается. Раза три так заявлялась, уже самой неудобно! Но это ж нужно, ничего не поделаешь. — Ещё из-за него теперь приходится так людям мешать, — покачала головой другая. — Да, это перебор. А теперь Джун ходит где-нибудь, отдыхает. Интересно что за гость у них там, кстати. Хоть пусть даже бы сам Дайме лично приехал, это не повод совсем забивать на свои обязанности! Ну и кидала этот Джун оказался, ужас, скажи! А как достучаться — непонятно. Никого ж не слушает… — Да-да, согласна. Хорошо хоть Нори нормальней своего братца будет. Ты его потормоши, поможет. — Ой, а ты смотри, — перебила ее подруга. — какой шарф! И девушки окончательно переключились от проблем в общении с Джуном на расшитый узором шарф. Химавари этот разговор заинтересовал. Правда, она толком и не поняла, чего такого полезного можно из него извлечь. Просто болтовня, как бы подтверждающая, что, наверное, тот самый заморский гость — это и есть Шинки. А Джун, должно быть, тот парень, который его сюда привел. Но действительно: ничего нового Химавари для себя не узнала, к сожалению. Узумаки, так-то, понимала, что чтобы узнать что-нибудь действительно важное, стоит слушать долго. Быть может, даже провести несколько часов, толкаясь в толпе и постоянно прислушиваясь. Да, за один случайный диалог ничего путного не узнаешь. — решила Химавари. — Это ж как должно повезти, чтобы первый же разговор и точно о Шинки. А ещё лучше — о том, где он сейчас находится. Ну нет, это уже откуда-то из области фантастики. На подобное надеяться глупо будет. Наверное, и правда стоит по старинке снова идти петлять по Дымке. Может, и наткнусь на что-нибудь интересное. И на дорогу смотреть почаще — крупинки железного песка видно хорошо. Так и на след повелителя сатецу напасть недолго. Химавари понимала, что нужно идти и заниматься важным сейчас делом, а не стоять. Но сил искать Шинки больше не было. Узумаки тогда и решила, что даст себе совсем немного — всего двадцать минут на то, чтобы передохнуть. А потом вновь отправиться на поиски воспитанника Казекаге. Место для отдыха Химавари нашла быстро: совсем рядом было небольшое кафе, где, вдобавок, ещё и напитки с собой можно было взять. Девушка всё же там сидеть не стала: заказала какой-то местный чай с корицей, после чего вполне себе уютно устроилась на лавочке рядом. Химавари флегматично уставилась в бумажный стакан с напитком, от которого тонкими кольцами поднимался пар. Девушка уже совершенно не понимала, что ей следует делать дальше. Пожалуй, именно этого она боялась, когда только направлялась в Дымку. Ведь план найти Шинки и вернуть его обратно в Суну, перед этим обязательно поговорив обо всём произошедшем оказался стройным только на словах. В жизни же, даже в столь небольшой деревне повелителя сатецу найти было крайне сложно. Химавари вообще по мере пребывания в Дымке становилось всё страшнее. От неизвестности. От полного непонимания ситуации. Химавари бы сравнила это ощущение с чувством, которое возникает, когда она теряла что-нибудь необходимое перед самым выходом из дома. И тут же начинала метаться, судорожно раскидывая вещи вокруг. Ну нет, — остановила девушка себя. — глупая мысль. Шинки — не вещь, и ситуация тут куда важнее. Его действительно нужно спасать… Стоп, а от кого я вообще его спасать собралась? Если долго буду этим делом заниматься, то от самой себя придётся. Главное не увлекаться. Шинки совсем не слабый, не стоит его недооценивать. Недооценили его пару раз на экзаменах на чунина и джонина — и всё, команда в лазарете, а он в списках победителей в первых строчках. Но искать Шинки всё равно было нужно, каким бы сильным и рассудительным он не был. И, как вскоре поняла Химавари, обычными методами это и не получится. Толку просто не будет, если она продолжит метаться по улицам. Может, Шинки сейчас где-то в здании, кто же знает… А как это определить — загадка. — невесело размышляла Химавари. — Хотя, я же шиноби. Должна как-то суметь понять… Помнится, я когда-то сумела почувствовать сильные волны чакры. От битвы там, чего ещё. Тогда это снова Боруто с Каваки что-то не поделили. Факт, что и сейчас такое получится. Но, да, если Шинки просто где-нибудь в доме сидит, то такая техника абсолютно бесполезна… А может и нет. Железный песок же постоянно с ним. Вот бы я хоть отдалённо что-нибудь почувствовала… И Химавари, на всякий случай встав, как всегда делала мать при выполнении подобных техник, как могла сосредоточилась. Сначала ничего не было. Совершенно. Ни чакры Шинки, ни чего-нибудь другого. Химавари минут через пять в этом занятии уже успела разочароваться, как вдруг… Волны чакры. Невероятно сильные, частые, они будто потряхивали даже саму Химавари. Гулким набатом отзывались где-то в груди. Химавари пошатнуло от неожиданности, но она вновь сосредоточилась, и даже смогла понять, что эти волны идут с севера. И тут же, не размышляя, направилась в нужном направлении, повинуясь внутреннему компасу, ведущему её к центру событий. К счастью, а может, и вовсе к сожалению, чутьё Химавари не подвело. Уже через пять минут девушка отчётливо слышала звуки битвы и видела вздымающееся выше крыш домов сатецу. Химавари этому знатно так поразилась, но замереть и обдумать происходящее себе не позволила. Помнила ведь давний совет ещё своего отца: в моменты сражений — каждая секунда на счету. Кабы рядом оказывалась Сакура-сан, то она обязательно добавляла, что и в медицине всё ровно также. Только там время нужно беречь при спасении жизней и здоровья людей, а это — существенная разница. И вот Химавари приблизилась к месту действия настолько, что могла различить лица сражающихся людей. И, к своему крайнему удивлению, и, можно даже сказать, шоку — разглядела среди них Шинки. Он стоял в самой середине, отчаянно обороняясь сатецу против дюжины мужчин, всем своим видом напомнивших Химавари бродячих разбойников. Наряды у всех драные, грязные; у многих следы запекшейся крови на ткани. Ещё через минуту девушка поняла, что, должно быть, никто из них шиноби не является. Бросались на Шинки самоубийственно глупо, лишь с холодным оружием: тесаками, явно не предназначенными для битвы, кинжалами и кунаями. Химавари замерла, отчаянно пытаясь понять, что же тут такое происходит, и что ей следует делать. Ясное дело, что помочь Шинки. Но как? Девушка оглянулась по сторонам. Она оказалась в довольно неудачном месте — и ей всех видно, и её всем тоже. То есть пройдет минута-другая, и Химавари заметят. Повезёт, если отмахнуться. Но Узумаки-младшая понимала, что не факт, что на неё не нападут также, как сейчас на Шинки. Может, подумают, что она прибыла как помощь для него… Хотя, по сути, это и было верно, но Химавари не особо хотелось, чтобы ее сразу же восприняли как врага. Правда, минуты не прошло, до того, как её заметили. Первым увидел Шинки и даже во время битвы очень этому удивился. На миг его движения замедлились, а всё внимание целиком и полностью было обращено только на Химавари. Но долго глядеть по сторонам в такой момент повелитель сатецу позволить себе не мог. Отбил пару атак, после чего вновь повернулся к Химавари и крикнул ей так громко, как только мог: — Прочь! Но Химавари не могла сдвинуться с места. Она как завороженная смотрела на то, как сатецу хватает, связывает, а иной раз и вовсе швыряет куда-то в стену врагов Шинки. Химавари было неприятно на это смотреть, даже жутко. Но странное дело: она просто не могла отвести взгляд. Не могла не смотреть. Шинки, который отбил с помощью железного песка летевший ему в спину нож, вновь повернулся к Химавари, и повторил приказ, куда более раздражённо: — Прочь, Химавари! Уйди! Здесь опасно! Но Химавари, глядя на то, как напряжён Шинки, ещё сильнее уверилась в своей мысли, что ему нужна помощь. И девушка решилась хоть как-то ему пособить. Химавари подходила всё ближе, пытаясь хотя бы примерно представить, что же ей следует сделать, чтобы не помешать, а наоборот, повернуть ситуацию в пользу Шинки. Химавари, правда, очень сомневалась, что повелитель сатецу проиграет, с его-то железным песком и координацией движений. Но всё же стоять истуканом не хотелось. Да и я, так-то, — думала Химавари. — не особо слабая. Тем более ситуация представлялась вполне себе подходящая. Большинство нападавших полностью заняты Шинки, на Химавари даже не взглянули. Девушка из этого обстоятельства заключила, что стоит атаковать со спины. И обязательно так, чтобы шороху в рядах противников Шинки навести нехилого. А для этого, как вскоре рассудила Химавари, больше всего подходило именно тайдзюцу, с которым она была не совсем в ладах. Причём даже не мягкий кулак, которому Химавари была обучена лучше всего. А простое и жесткое обыкновенное тайдзюцу, которое наносило повреждения явно, а не скрыто, как большинство других техник. Химавари такое не любила, честно говоря. Хотя из уважения к преподавателям в академии всё-таки училась, выполняла необходимые упражнения, даже делала некоторые успехи. Но про себя точно решила — это не её. Совершенно. Но делать было нечего, нужно было срочно действовать. И Химавари, осторожно подобравшись на максимально возможное расстояние от основного сражения место, села на колени, уперла одну руку в землю, таким образом приняв устойчивое положение. На мгновение Химавари замерла, концентрируясь на том, чтобы переместить чакру в руки, а потом размахнулась и со всей силы врезала кулаком по неоднородному грунту. Тут же лентой по земле заструились трещины. Порода стремительно разрушалась. Но Химавари не учла одного: факта нахождения твёрдого и острого камня под землёй. Именно на него она по несчастью попала кулаком. Боль от столь неожиданного удара застлала глаза, помутнила разум. Химавари закрыла глаза и сцепила покрепче зубы, чтобы невольно не вскрикнуть. Девушка прижала к себе пострадавшую руку, на автомате заматывая её в край кофты, чтобы остановить незначительное кровотечение: это она рассекла костяшки пальцев, которые теперь сильно саднило. Звуки вокруг для Химавари будто притупились. Крики отдавались в и так гудящей голове неприятным эхом. Но Химавари хотела вновь подняться, всё же, она пришла сюда помогать Шинки, а не сидеть где-то на земле, охая от боли. Девушка выпрямила спину, отпуская до сих пор кровоточащую руку, и поднялась на ноги. Ещё немного кружилась голова, но она постаралась не обращать на это внимания. Но тут Химавари ждал следующий шок: позади раздался нервный смешок, и в висок ей ткнулось нечто холодное и явно железное. Дуло пистолета. А потом раздался голос, и почему-то все вокруг практически полностью затихло: — Что, парень, знаешь её? — говоривший, судя по всему, обращался к Шинки. — Знаешь, я уверен. Так что, думаю, будет лучше, если ты сейчас согласишься на наши условия. Нет, конечно, я не вынуждаю… Вокруг раздался смех. Химавари он показался на редкость гадким. Хотелось сказать что-нибудь острое, колкое, но девушка не смогла. Да, правда, в обычной ситуации она бы молчать не стала, но сейчас… Слишком всё было непонятно. Химавари вообще от страха даже озираться по сторонам не могла, буравя взглядом одну точку. И тихонько, про себя надеясь, что это всё просто плохой сон. И она до сих пор валяется на той неудобной деревянной скамейке недалеко от ворот, дремлет… Но, к искреннему сожалению Химавари, всё происходящее вокруг было самой настоящей реальностью. Но даже сейчас нельзя было забываться. И Химавари принялась напряжённо размышлять, что ей следует делать дальше. Если всё так, как она думает, то есть: какой-то бандит только что приставил ей наверняка заряженный пистолет к затылку, то дела обстоят не очень. Но рассуждать было крайне сложно, мысли постоянно сбивались и перескакивали с одной на другую. Судя по ответам, Шинки стоял недалеко, немного впереди, но Химавари так и не подняла голову, чтобы посмотреть на него. А взгляд повелителя сатецу она чувствовала кожей. Химавари было перед ним жутко стыдно. Узумаки шла сюда помогать Шинки, можно даже сказать, спасать его. Но что-то пошло не так, и теперь плохо и ей, и ему самому… И вот зачем, — думала Химавари. — зачем я заявилась на поле боя? Кто вообще просил? Никто. А теперь только хуже сделала. Может, не вмешайся я, Шинки бы с его железным песком их всех и раскидал по одному. Хорошо ведь справлялся, я видела. Он сильный. А сейчас что, в итоге-то… От Шинки же теперь и моя судьба буквально зависит. А от меня — его. И что теперь вообще делать?.. Химавари от всей этой безысходности было жутко тоскливо. Девушка старалась как-то стратегически рассуждать, думать, но почему-то всё постоянно скатывалось в то, что на ней лежит ответственность теперь не только за себя, но и за Шинки. — Чего, пошли-те в гости, что ли! — донёсся до Химавари чей-то голос. И её грубо подняли на ноги, куда-то повели. Химавари незнакомцам пришлось практически нести, ноги девушку отчаянно не слушались, так и норовя подогнуться. Оружие от виска, однако, ей убирать не спешили, таким образом контролируя и Химавари, и шагающего рядом Шинки. Узумаки-младшая старалась украдкой поймать взгляд парня. Но Шинки будто специально смотрел прямо перед собой немигающим, и куда более ожесточенным, чем при нахождении в Сунагакуре взглядом. Химавари не могла это не заметить и не понять, в насколько сложном положении оказался Шинки. Он был скован без оков. Действительно, повелителя сатецу не держали, в него не упиралось смертоносное дуло ружья. Но он слушался. Потому что искренне боялся, что поступи он опрометчиво, то пулю получит не он, а Химавари. И это удерживало получше любых пут. На Химавари он, странное дело, совсем не злился. От чего-то не мог. Не было сил испытывать ещё какие-то чувства. Единственное, чего бы Шинки сейчас хотелось: это вернуться на два дня назад и согласовать всё-таки предложение Джуна с Отцом. Не скрывать ничего, не надеяться, что проблем по пути и в самой Дымке не возникнет, а быть уверенным в своём тылу: команде, отце, может, даже коноховском братце Шикадае. А теперь, — размышлял Шинки, молча рассматривая грязную тропку, по которой их вели. — я сам виноват. Предупредил бы — и ничего бы не было. Химавари бы сюда не примчалась… А если меня сейчас всё-таки задержат эти полудурки, то Отец моё отсутствие явно же заметит. Заметит, забеспокоиться, расскажет об этом Йодо с Араей. Может, даже дядю Канкуро привлекут. А Йодо, когда поймет, что произошло что-то серьезное, всё Отцу и выложит. И всё. Нет, конечно, это ещё не самый плохой вариант. Но лучше всё-таки будет, если я сам смогу победить их и вернуться вовремя, до того, как все всё узнают… Но как быть с Химавари? Да уж, как она неудачно появилась, ничего не скажешь… Теперь стоит переждать некоторое время, пожалуй. Затаиться. Если сделаю сейчас что-то этим личностям неугодное, то пострадаем мы вдвоём. Да, лучше подождать. Последить за ними. Может, если совсем внимательно смотреть, то удастся и какие-нибудь их слабые места увидеть. Например то, что техниками, видимо, никто из них не владеет. Да, эту информацию вполне можно использовать в своих целях. Как вариант ночью, когда все будут спать (но могут оставить немногочисленный караул, что тоже не проблема) схватить всех сатецу. И бежать как можно быстрее, прихватив с собой Химавари. Неплохая идея. Только времени уж чересчур много уйдёт, до темноты… А потом их завели в пещеру, находящуюся рядом. Химавари вновь усадили на землю, Шинки опустился сам, после несильного тычка в спину. Потом один из немногих бандитов, одаренный судьбой владением техниками принялся складывать печати. Судя по звукам, получалось это у него крайне плохо: мужчина то и дело ругался, бросал от раздражения камни в стену, а на неосторожно подошедших к нему товарищей кричал с остервенением сторожевого пса, находившегося на цепи не меньше года. Но, всё же, у него получилось. Из земли сформировалась стена, загораживающая вход в пещеру и отрезающая банду и пленных Шинки с Химавари от остального мира. Другие люди тоже времени даром не теряли. Притащили похожие на канаты верёвки, но связывать Узумаки-младшую не стали: только Шинки. Может, пожалели, а может просто не видели в этом смысла. Конечно: что может сделать хрупкая девушка одна, против десятка крепких воинов с оружием? Химавари стало душно. В пещере было темно и пыльно от используемых техник земли, так, что девушка зашлась в приступе кашля. Заметив, что Шинки подвинулся поближе к ней, она судорожно зашептала: — Шинки, Шинки, прости! Прости меня пожалуйста! Парень шикнул на неё, и Химавари замолчала. Она не заметила, как чистые и прозрачные капли слёз побежали по щекам, с тихим стуком падая на землю. Шинки смотрел на неё, но Химавари прекрасно понимала, что он не может ничего сделать. Ни утешить, ни поддержать, ни, тем более, спасти. А Шинки мог. Что, вопреки не самым радостным ожиданиям Химавари, провернул в самое ближайшее время. *** Несколько часов спустя. Время приближалось к полудню. Шикадай, с висящим на его плечах тяжёлым грузом Иошинори и Мори, идущая рядом относительно налегке, только-только вошли в деревню Дымки. Оба шиноби уже были окончательно вымотаны палящим, практически сжигающим все окрестности солнцем, долгой дорогой и отсутствием сна. Мори и сама, вопреки обычным принципам, уже была не прочь забыть о данном Казекаге задании и прилечь. Даже не обязательно на кровать, та кривая лавка неподалёку вполне бы сгодилась — Нам бы отдохнуть где-нибудь, — вздохнул Шикадай, привалившись к дубовым воротам, около которых они с Мори уже торчали минут пятнадцать, стараясь унять дрожь в ногах и тяжёлое дыхание. Нара, чтобы хоть немного выдохнуть, посадил Нори рядом с собой на землю. Девушка согласно закивала, после чего принялась рассуждать, где им с Шикадаем можно приткнуться. И довольно скоро всё-таки пришла к выводу, что стоит заглянуть к её семье. Либо же к её учителю, которого увидеть Мори очень хотелось. Хотя, с другой стороны, такой поход в гости отнимет много времени, которого и так мало… И Мори, лишь подумав об этом, поняла, что запуталась окончательно. — Как считаешь? — вновь спросил её Шикадай. — Можно, так-то. Но недолго. — Мори замялась, думая, стоит ли предлагать остаться у неё. Но всё же решилась: — Ко мне зайдём, если хочешь. — Если разрешат… — мгновенно согласился Шикадай, в очередной раз поднимая Нори и с удрученным вздохом водружая его себе на плечи. И Мори, кивнув, мол, да, конечно, им разрешат остаться, повела товарища по миссии узкими улочками Дымки, ища глазами дом своей семьи. Пришли, к несказанной радости Шикадая, очень быстро. Мори, мысленно представляя, как же её немногочисленная родня отреагирует на их компанию, нехотя постучала в дверь. Наверное, — думала она. — у мамы будет шок. И у Хару тоже. Не, ну я их пойму, кабы так случится, конечно. Нори же выглядит как натуральный труп… Если бы ко мне на порог пришла дочь с незнакомым парнем и бездыханным с виду телом я б тоже не особо была рада. И не пустила бы, скорее всего. Кому такие проблемы нужны. Вот так поверишь, поможешь, а потом обвинят в подельничестве. И всё, пиши пропало… Пока Мори всю эту собственную внутреннюю тираду обдумывала, дверь открылась, и на пороге возникла её младшая сестра Хару. Она, как девушка и предсказывала, знатно так удивилась. — Мори? — криво улыбнулась Хару. — Здравствуй. Какая… Неожиданность. А ты это… С кем? А Мори вместо ответа налетела на сестру с объятиями. Слишком соскучилась она для того, чтобы сейчас просто беспристрастно рассказать про произошедшее с ними. Хару тоже не сопротивлялась, прижалась к сестре и лишь тихонько вздохнула. Это ведь был никакой не шок, от её старшей вполне можно было ожидать подобной выходки. Об этом Хару и заявила Мори, когда та выпустила её из своих цепких объятий. — Ах вот ты какого обо мне мнения! — рассмеялась Мори. — А как иначе. — пожала плечами Хару, продолжая держать старшую сестру за руку. Шикадай, стоящий сзади, демонстративно цокнул языком, привлекая к себе внимания. Мори, невольно улыбнувшись при виде столь недовольного Нары, провела его в дом. Жилище семьи Номура, из которой и происходили обе сестры, было довольно богатым. Всё чистое, светлое, на окнах занавески из белоснежного, и, явно дорогого на вид, шёлка. Шикадай даже невольно сравнил этот дом со своим: там Темари тоже навела образцовый порядок, то и дело нарушаемый нечистоплотными мужем и сыном. — Красиво тут у вас, — сказал парень из вежливости. — Не-е, — скривилась Мори. Хару, идущая впереди, обиженно фыркнула. — кабы моя воля, так ничего бы этого не было. — Чего не было? — не понял Шикадай. — Вот этого казарменного строя! — и Мори обвела рукой комнату, в которой действительно всё было выглажено, выкрашено и доведено до идеала. — Чистота больничной палаты, а не жилого дома! Серьезно, ну ты погляди! Мори, случайно заметив то, насколько недовольна Хару, замолчала с виноватым видом. — Ой, да ладно тебе, — ткнула она сестру в плечо после непродолжительной паузы. — я ж люблю вас, а не дом. И нечего на такую ерунду обижаться. Как говорится, на вкус и цвет… Хару на это только вздохнула. А потом по винтовой лестнице спустились сразу двое людей: мужчина и женщина лет пятидесяти, явно ошарашенные столь неожиданными гостями. Мори, при виде них мгновенно посерьёзнела, не мог не заметить Шикадай. И то правда: приветствие было довольно напряжённым и каким-то скованным, да и диалог между родными никак не клеился. От природы проницательный Нара сразу же отметил привычку матери Мори то и дело начинать причитать. Не бранить кого-нибудь, вовсе нет. Просто охать да ахать, и всё. Нет, я, конечно, с ними практически незнаком, — думал Шикадай, глядя, как Мори неловко приобнимает мать за плечи. — но лучше уж как моя мать — веером, чем так. Это ж наверное какую плешь можно проесть, если так каждый день на мозги капать. «Мори, а я говорила не стоило переезжать. Ты такая бледная, болеешь, наверное.» Ужас, да и только. Даже при мне ведь бубнит, а. Может, всё-таки стоит о себе как-нибудь напомнить? Совсем тихонечко. Просто чтобы не забывали… Но ничего говорить Шикадаю так и не пришлось. Родители Мори, которых, как оказалось из подслушанного парнем разговора, звали Аюми и Кайоши, заметили Иошинори, тело которого Шикадай до сих пор держал у себя на спине. — Мори, — удивилась мать девушки. — Мори, кто это?! — Это Нори, — абсолютно невозмутимым тоном отвечала ей Мори. — ты его, должно быть, помнишь. Тот самый, Хонодэ. — Помню, конечно. И кто его так?.. — Как бы так сказать, помягче… — смущённо улыбнулась Мори. — Мы. — Вы?! Заметив, что мать постепенно по мере объяснений бледнеет, Мори поспешила добавить: — Мам, пожалуйста, не спрашивай. Я позже всё-всё вам расскажу, даю слово. Только помогите его привести в чувства, пожалуйста. Просьба, к сущей радости Шикадая, была выполнена незамедлительно. Мори уложили на широкий диван в гостиной, после сунули ему под нос какую-то настойку с ядерным запахом… И уже через две минуты Нори лежал на полу абсолютно живой, но крайне пришибленный. Голова у только что очнувшегося парня гудела, и он так и остался валяться, так что Шикадаю даже показалось, что никакой разницы, по сути, и нет: в сознании Нори, или нет. Мать Мори, тем временем, всё хлопотала вокруг парня, параллельно причитая себе под нос: — Нет, а я знала, с самого начала знала. — повторила она уже громче, явно обращаясь к стоящей рядом Мори. — Что ничем хорошим эти твои чертежи не закончатся. И вот, что и требовалось доказать. Все у вас там в Корпусе — сплошные маргиналы, на иначе. А ведь ты всегда так хорошо училась… Нет, надо было слушать этого размалеванного кукловода, братца Казекаге, и чесать за ним в Суну. Перспективы у них там, конечно. И что в итоге? Приходится укрывать дочку с каким-то непонятным, на вид и вовсе бездыханным телом! Это же какой ужас, позор… Мори на всю эту тираду просто закатила глаза. Сил ругаться с матерью банально не было. Ей же ещё Шинки искать, куда тут спорить… Аюми, кажется, начала успокаиваться и замолчала, осматривая лиловый синяк на виске, ещё окончательно не пришедшего в себя Иошинори. Но нет, и до ушей Мори донеслось: — Чего молчишь? Стыдно? — Честно говоря… — натянуто улыбнулась Мори, видимо, силясь этим хоть как-то разбавить столь напряжённую обстановку. — Не особо. А должно? Женщина, теперь перерывавшая аптечку на предмет мази от синяков лишь демонстративно цокнула языком. Хару, сидящая на диване рядом с головой Нори тоже вздохнула, грустно поглядев прямо в глаза старшей сестре. Шикадай, наблюдавший за этим действом из угла, всё больше удивлялся. Удивлялся построению отношений в этой семье, тому, как они ведут себя друг с другом. И теперь Шикадай уже начинал понимать, почему Мори так охотно в их многочисленных разговорах во время ночного передвижения по пустыне называла Корпус своим родным домом. Причём делала акцент, что кукловоды — это её первая, а вовсе не вторая семья. Вот теперь-то понятно, — думал Шикадай, продолжая внимательно следить за действиями Мори. — почему всё так. И ведь правда, Корпус — её истинная родня. Не по крови. Помнится, Шинки так ещё говорил, а ему, в свою очередь, эту простую истину наверняка поведал дядя Гаара. Ну, реальная-то семья у Мори и правда, скажем так, специфичная. Неудивительно, что ей так хотелось относится по родственному хоть к кому-то. Даже к марионеточникам. Хотя, честно говоря, лично я бы к ним вообще никак относится не хотел. Тем более по-родственному. Но тут Шикадая довольно бесцеремонно вырвали из его мыслей не сильной такой подножкой. Парень от неожиданности охнул, после чего негодующе уставился на Мори, которая это и сделала. Девушка в ответ ему заговорщически подмигнула. Теперь-то Нара понял, что от него явно что-то требуется. А вот что конкретно — пока не дошло. — Так вот, говорю же, — Мори снова слегка ткнула Шикадая в плечо, привлекая внимание. — нам стоит сейчас остаться одним с Нори. Мам, это не обсуждается! Просто поверь, это нужно! Скажи, Шикадай! — Да, да… — бездумно повторил парень, стараясь понять, чего же всё-таки хочет от него Мори. — А, раз так, — испытующе поглядев на него, сказала мать девушки. — то мы пойдем, конечно. Хару, ты тоже не задерживайся! И родители Мори, вместе с её сестрой, удалились куда-то в другую комнату. В какую — Шикадай спросить не удосужился. Честно говоря, Нара в целом не особо понимал, что теперь им следует делать. Поглядел на Иошинори, с флегматичным видом лежащего и глядящего на них. Но спрашивать не стал, они же с Мори, вроде как, заодно должны быть. Хотя Шикадай и не особо понимал, что сейчас следует делать, а потому добровольно отдал пальму первенства Мори, которая так и рвалась пообщаться с Иошинори. Нара, чтобы не мешать всё сильнее закипающей девушке, отошёл к стене, и оттуда принялся следить за стремительно разворачивающимися событиями. Иошинори, заметив, что ситуация накаляется все сильнее, сел, осторожно отодвигаясь от всё ближе подходящей к нему Мори. Сбежать, логично, далеко не получилось. Мори нависла нал ним, и одними губами прошептала: — Рассказывай. — Что рассказывать? — растянул губы в улыбке Нори. — Всё, что знаешь. — процедила Мори. — Зачем вам Шинки… — Ну, вообще, — перебил её Шикадай. — нам полезнее было бы узнать, где он сейчас. Так что: где? — Вы же из меня информацию все равно вытрясите, верно? — усмехнулся Иошинори, глядя Мори в глаза. Девушка, окончательно не выдержав такого его настроения, выругалась: — Да ты издеваешься! Говори: где Шинки, с кем и зачем он вообще тут! Говори! И Мори, схватив до этого момента сидевшего Иошинори за шиворот, слегка приподняла его, вызвав бурное недовольство парня. Так-то, Мори и сама себе не верила. Не умела она выпытывать информацию, создавать образ человека, кара за отказ которому будет неумолима. Вот и сейчас пришлось играть. Сначала. А потом да, Мори и сама не ожидала, что её так выведет столь неподходящая к текущей ситуации улыбка Иошинори. Девушка невольно вошла в раж. Разве что вызывала Мори вовсе не страх, как ей хотелось, а банальное непонимание. Всё же, поведение для неё нетипичное, и тут даже Нори напрягся: каких дальнейших поступков ожидать от казавшейся невероятно знакомой подруги. И только сейчас девушка спохватилась, отпустила парня, и тот, с неразборчивым, но крайне возмущенным возгласом грохнулся на пол. Мори на это выдала что-то по типу «сам виноват», и придала ускорения забиравшемуся обратно на диван Иошинори снятым с ноги тапком. — Да ты совсем!.. — не выдержал парень, в отместку украдкой лягнул Мори ногой. Девушка в долгу тоже оставаться не планировала и отвесила Нори нехилого такого подзатыльника. И как-то всё так завертелось, что уже через полторы минуты оба старались цапнуть друг друга побольнее. Дракой это, пожалуй, назвать было нельзя, ведь всё, по меркам настоящей битвы происходило довольно вяло. А оттого и долго. Шикадай, наблюдавший за этим действом, наконец решил вмешаться: — Мори, Нори! — постарался воззвать он к совести парня и девушки, так и продолжавших эту свою небольшую (не)дружескую свору. — Хватит! Мы тут делом занимаемся или как? — А, да… — смущённо прошептала сидящая на диване Мори, заправляя выбившуюся прядь волос обратно за ухо. — Извиняюсь. Иошинори только фыркнул, вновь во весь рост растягиваясь на диване. — Как я погляжу, — ехидно улыбнулся парень. — ты на меня больше не злишься. — И именно поэтому я тебе только что прописала оздоровительного леща, да? — Ну, — пожал плечами Иошинори. — так это по-другому. По-дружески, я бы сказал… — Правда по-дружески? — окончательно смутилась Мори. — Можно и так сказать. — До сих пор… По-дружески? — Конечно. Мори от этих слов Иошинори как-то изменилась в лице, и Шикадай так и не понял — покраснела она, или наоборот, побледнела. Да он и не особо этим интересовался, честно говоря. А потом Нара и сам не заметил, как Нори с Мори уже обнимали друг друга, паралельно причитая что-то о том, что дружба — она навсегда. По звукам, девушка даже растрогалась до такой степени, что всхлипнула пару раз. Вот же ж эти дымчатые, — тихонько вздохнул Шикадай, глядя на эту поистине счастливую картину. — какие они оказывается чувствительные. И честные, должно быть. Кабы не эта черта, мать Мори бы явно не выговаривала своей дочери всё то, что думает о её деятельности. Да, пожалуй, это и есть та самая, обратная сторона медали. У всего она есть, говорил же дядь Гаара. Мда, надо было воспринимать его слова всерьёз. Вон как всё правильно получается… А потом Шикадай снова перевёл взгляд на Мори с Нори, и, к своему облегчению заметил, что они уже отлипли друг от друга, и теперь сидели рядом на диване. Шикадай вообще всё больше сравнивал характер известных ему жителей Дымки с суновскими. Тоже, так-то, чересчур прямолинейными людьми оказались. Даже слишком. Хотя, конечно, — одернул себя самого Нара. — с моей матерью не сравняться. Вот уж кто никогда сдержанным не бывает, да… Чтобы там не говорил о том, что, мол, это только внешне, а внутренне она такая такая же рассудительная как он. Не, не верю. С Йодо та же ситуация. Но она значительно потише будет — спасибо Пятому. Интересно, как там она вообще? Наверное, они с Боруто теперь Хинату-саму успокаивают, кабы это вообще возможно… Или ещё чем занимаются. Но это маловероятно: явно же мать Боруто теперь там шороху наводит. Только бы не перестановку учинила, вот этого-то не особо хотелось бы. Потом ничего не найду снова. Помнится, Йодо один раз такое провернула: месяц ещё находил свои вещи в самых неожиданных местах в комнате. Порядок она навела, видите ли… На шум от своеобразной драки прибежала Хару, теперь вжавшаяся в угол неподалёку от Шикадая и внимательно за всем наблюдающая. Нара хотел было с ней заговорить, но потом махнул на эту идею рукой: всё же, как-то не совсем вежливо получается. Тут же, как никак, ещё Мори с Нори сидят. Но этим, наверное, абсолютно до лампочки, кто там и про что говорит. Иошинори и правда сейчас как-то стало уже всё равно. У него буквально пять минут назад рухнул груз с плеч, и парень теперь наслаждался чувством облегчения. Нори ведь действительно нервничал за их с Мори общение после того, ночного нападения. Совершил он его осознанно, да, в абсолютно вменяемом состоянии, вопреки ожиданиям Шикадая. Просто в тот момент, когда их общая с Джуном давняя мечта начинала исполняться, Нори и правда соображал куда хуже, чем в обычной жизни. Был будто под каким-нибудь дурманящим настоем. Но от своего поступка, каким бы своеобразным и неожиданным он не был, Иошинори отказываться не планировал. Необдуманно, можно даже сказать, глупо — парень знал сам. Но ради Кая был готов на всё. Даже сразиться с кем-то с коноховских, как они с Джуном и спланировали на ходу. Вообще, по этому самому, составленному буквально на коленке плану, отправить в погоню за Шинки должны были только Шикадая. Или только Боруто. Или их вдвоем. Но какого же было удивление Иошинори, когда он понял, что сражаться ему придется ни с кем-нибудь, а с его давней подругой, Мори. Сначала парень даже не среагировал на неё, как на предполагаемого соперника. Тем более не воспринял как врага, которого нужно задержать. Потом заметил фигуру Шикадая Нары рядом с ней, тут-то и пришлось выйти из тени. К крайнему удивлению Иошинори, из этого столкновения получилась настоящая битва, к которой он был практически не готов. Использовал какие-то полузабытые техники своего клана Хонодэ. Причём вышло довольно успешно — этим Нори гордился до сих пор. Но, конечно, стоило принять, что Шикадай оказался сильнее. Наследник клана Нара и сын госпожи Темари, как никак. Но Нори всё никак не мог понять — какии образом Мори, девушка, которая и техниками-то особо не владеет, смогла его победить?! Это вот было крайне неожиданно. Вообще, когда Мори вырубила его, Иошинори для себя решил, что, должно быть, они теперь будут квиты, но сейчас это своё суждение подруге припоминать не стал: неизвестно ещё, вдруг она снова из-за этого взбеситься. Но теперь Иошинори действительно чувствовал себя куда лучше. Всё благодаря тому простому факту, что Мори не стала его ни игнорировать, ни презирать, ни обижаться. Поступила как всегда в своём стиле: ругалась. Даже драться полезла. Но Иошинори размышлял просто: лучше уж прямо сейчас врезать, дать подзатыльника и накричать, чем затаить обиду. И самое худшее: сказать, что прощаешь, а потом, через какое-то время, отомстить. Нори такое ненавидел. И был чрезвычайно рад, что Шинки, которого они с Джуном всё-таки упросили им помочь, оказался простым. Несмотря на статус будущего Казекаге и далеко не бедный образ жизни. — Так что, будем действовать? — раздражённо спросил Шикадай у с виду абсолютно довольных жизнью Мори и Нори. — Будем, будем. — закивал парень. — Но только тогда, — Мори ткнула острым локтем Нори в бок. — когда кое-кто соизволит ответить на некоторые вопросы! — Сейчас всё расскажу, не нервничай. — поднял руки в знак того, что сопротивляться больше не планирует Нори. — Что вам нужно? — Где Шинки, с кем он, почему он вообще здесь, — готовностью перечислил Шикадай список вопросов. — Так, давайте по порядку. — приостановил его Нори. — Где Шинки. Скорее всего, у нас дома. Но не факт. Что могу сказать однозначно — он в Дымке. И явно где-то рядом с ним таскается Джун, и, большая вероятность, что Кайто. Остальное, извиняюсь, достоверно сказать не могу. С кем — я уже ответил. А вот почему он здесь… Вам действительно хочется это слушать? — Сократи, если долго. Но да, это важно. — заверил Иошинори Шикадай. — Ну, Каю, моему младшему, была нужна помощь. У него, это, тоже… — и Нори скорчил многозначительную гримасу. — проблемы. С железным песком. Вот, собственно, поэтому Шинки и решили вызвать. Он знает, как справляться вообще, что делать… Вот и позвали. А Шинки же сам согласился, мы его не заставляли, честное слово. Наверное, они с Каем сейчас заниматься и будут. Много и не надо, самое главное, чтобы Шинки указал путь, в котором ему следует двигаться. И всё. На время воцарилась тишина, когда после монолога Иошинори все обдумывали только что им сказанное. Потом, правда, Мори решила уточнить: — Нори, а не знаешь поконкретнее, где Шинки может быть? Мы б эти места обошли до вечера. — Скорее всего у нас дома. Но может и на полигоне, кабы Шинки всё же решил потренировать Кая. Но вдруг раздался тихий, едва слышный голос: — Я знаю. — Хару? — удивленная Мори повернулась к младшей сестре. — Что знаешь? Откуда? — А я их видела. Шинки и Джуна. — Точно их? — уточнил на всякий случай Шикадай. — Точно, — заверила Хару. — У Шинки плащ из песка был. Острый такой, даже на вид. Как из железной стружки. И протектор песка тоже, он его на руку перевязывал как раз… А Джуна-то я не узнать просто не могу, да. Это утром было, я тогда в саду яблоки собирала, а они как раз рядом проходили. Мимо. — сбивчиво начала говорить Хару. — Шли туда, в сторону пещер. — Пещер?! — в один голос воскликнули Иошинори с Мори. — А что плохого в пещерах? — совсем не понял Шикадай. — Ты не местный, тебе простительно. — махнул рукой Нори в сторону Нары. — Там эти водятся. Звери наши местные. — Дикие? Волки там, лисы? — Ещё какие дикие. — усмехнулся парень. — Да Нори млин! — подскочила Мори, и, активно жестикулируя и перебивая то и дело пытавшегося начать говорить Иошинори, принялась объяснять: — Не звери это никакие! Бандиты какие-то, да и только. И вообще, пусть Хару рассказывает дальше, что мешаете! Тишина наступила сразу же. И Хару заговорила вновь, на этот раз уже куда увереннее и громче: — Так вот, я их украдкой видела, мало совсем… Шли в пещеру, да. Джун всё озирался жутко, перебегал туда-сюда. Я даже подойти хотела, спросить, нормально ли с ним всё. Не стала в итоге. А потом, минут через пять, он обратно побежал. — А Шинки где оставил? — удивился Шикадай. — Не знаю. Но, честно говоря, сомневаюсь, — Хару вздохнула. — что в хорошем месте. Там же эти, бандиты сидят. И все снова замолчали. Даже Нори, который так и норовил вклиниться в любой диалог, ничего не говорил. А Шикадай был банально не в силах что-нибудь из себя выдавить. Он размышлял так, что аж голова гудела от напряжения. И, что самое главное — это было не бесполезно, ведь пазл в голове Нары постепенно, часть за частью, начинал складываться. А потом Шикадай обратился к поникшим от чего-то ребятам: — Теперь мне всё понятно. — Выкладывай, что придумал. — усмехнулась Мори. — Только этого и ждём. И Шикадай всё рассказал. Собственно, картинка событий в его голове была такая: Шинки изначально заманили сюда, в Дымку, как в западню. Чтобы потом сдать бандитам, только и всего. А может и сам Джун к ним относится, кто же знает. И что бы там Мори не говорила, что это всё делается исключительно из благородства и только для того, чтобы помочь не контролирующего себя Каю, всё, практически наверняка, окажется чистой воды ложью. Шикадая это немало огорчало. — Ну, теперь мы, по крайней мере знаем, — заговорила Мори, прерывая уже ставшую гнетущей тишину. — что следует делать дальше. — И что же? — поинтересовался Нори. — Как что? Отправляться туда, на помощь Шинки. — невозмутимо, так, будто не говорит абсолютно ничего необычного, ответила Мори. Шикадай, так-то, понимал, что именно это им и стоит сейчас сделать. Просто за неимением других нормальных вариантов. Ну не сидеть же им здесь, пока неизвестно что происходит с Шинки. И… — А как же Химавари? — Точно, — поднял палец вверх Нори. — слушайте, давайте вы идите Шинки спасать. С ним-то сто процентов что-то неладное. А с Химавари ещё не факт… — Нет, так не годится, не можем же мы только из-за отсутствия информации про неё забыть. — отрезал Шикадай, после чего предложил свой вариант: — Давайте так: мы с Мори сейчас и правда идём туда, к пещерам, чтобы удостовериться что Шинки жив и вообще в порядке. А ты — бегаешь по Дымке, ищешь Химавари. — Почему я? — возмутился Нори. — Моральная компенсация! — гордо заявила Мори. — За то, что ты на нас напал. Иошинори лишь кисло на неё поглядел, после чего с тихим стоном недовольства сполз вниз с дивана, отправившись приводить себя в порядок. Выполнение этого простого плана откладывать не стали. Иошинори, несмотря на его слабое сопротивление, вытолкали на улицу, искать Узумаки-младшую. Парень сначала побухтел чутка на тему того, что его, больного выставляют прочь из дома, но Мори вновь напомнила ему, что, мол, а нечего было на нас нападать. Вёл бы себя мирно, так и остался бы лежать на теплом диване. А тут уж сам виноват — отрабатывай. Нори ещё что-то пояснял коноховцам на тему давно запрещённого в Дымке рабства, но выслушивать его уже не стали. Да и честно говоря, даже сам Иошинори всерьёз собственные слова не особо воспринимал — так, говорил для галочки. После чего, вволю наболтавшись, уже молча отправился слоняться по улицам своей родной деревни Дымки, старательно ища глазами фигуру Химавари. Сами Мори с Шикадаем тоже решили не останавливаться, чтобы отдохнуть, как изначально планировали, и уже через пять минут направлялись в сторону недружелюбных пещер на окраине деревни. Пожалуй, именно в тот момент Мори и начала понимать, почему плохое предчувствие не отпускало её всё это время. Помнила ведь, что пещеры — это не к добру.