Малой

— Качалка? Серьезно, блять, или гонишь? — неверяще усмехается Марат, останавливаясь возле входной двери. — Вполне серьезно, — Кащей кивает, снова делая глоток. Он выкидывает бутылку, облизав влажные от алкоголя губы. — Ты меня убить решил? — щурится, медленно спускаясь по лестнице вниз, в подвал. Кащей сзади усмехается, находит ладонью выключатель, обдавая подвал светом. В нем пахнет сыростью и пылью. Марат любит такой запах — даже очень. Он хоть и странный, но в то же время такой родной. — Я тупой что ли? Меня братишка твой убьёт за это— хмыкает недовольно. — Хотя за то, что будет, он меня тоже по головке не погладит. — Помнишь, ты сказал, что ты уже взрослый и тебе можно всë? — Марат утвердительно кивает, ведь так и есть, он взрослый и может многое себе позволить. По крайней мере, он в этом уверен. — Засосëмся? Марат вытаращил глаза, хлопая ими пару раз, пытаясь уточнить, не показалось ли ему сейчас. От одного лишь вопроса слегка задрожал. Он сбит с толку. — Ты что, окончательно спился? Нет, — Отрицательно качает головой. Все же свой характер хочется показать. Кащей ведь не знает, что привлекает Марата очень-очень давно. Начал привлекать еще тогда, когда ему исполнилось тринадцать. И обидно, и грустно. Кащей был для него тогда очень взрослым. Его тогда можно было элементарно назвать «дядя Костя». — Не понятно выразился? — Кащей кладет ладони на чужие бока, медленно оглаживая их. — Мы засосемся. Ты должен мне желание. Марат тяжело вздыхает, втягивая живот, чувствуя, как к нему прижимаются. Костя выше него, и это необъяснимо завораживает. — Только один поцелуй, — твердит с округленными глазами. — И никому ни слова. Ты меня понял? — Поэтому мы и ушли в укромное место, — Кащей чуть наклоняется, оставляя буквально пару миллиметров между их губ. — Не хочу, чтобы Вован видел, как я совращаю его младшего братика. У Марата на языке так и вертится «Заткнись», но он не успевает слово произнести вслух, как его губы накрывают чужие. Они падают на пыльный ковëр, задыхаясь в ощущениях. Марату нравится чужая сухость губ. Он жмëтся ближе, чувствуя, как тот скользнул руками ниже, к бедрам. Он продолжает их оглаживать, мять, впиваться в них пальцами, а Марат едва ли подавляет тихий скулеж, что так и хочет вырваться наружу. Внезапно язык Кащея коснулся его собственного. Марат буквально расслабляется в чужой крепкой хватке, пытается стать ближе и вжаться губами в другие ещё сильней. Он и не предполагал, что один поцелуй с таким ловким языком, который ласкает его, может так моментально свести с ума, заставить разум стать бесконтрольным и неподдающимся. Кащей действительно ведет себя жадно. Он впивается в младшего пальцами, губами — в его губы, и словно дает понять, что из этого подвала он не скоро выйдет. И пока Марата целуют вот так — ему как-то все равно, сколько на часах пролетит времени. — Полегче, мелкий. — усмехается в губы от напора Марата, который так и рвется углубить поцелуй, сделать его более развратным. Маратик целуется так, словно это не первый его поцелуй. И Кащей не перестает удивляться этому пацану. Он является уважаемым в своих кругах, хотя шмот на нëм не уважаемый. Он умудряется курить и пить за семерых, втайне от няньки Адидаса. Он прямо сейчас так зверски целует его, что кажется, Кащей уже стар для таких активных поцелуев. (Для поцелуев с младшим братом своего кореша он особенно стар) — Завали, — фыркает, больно впиваясь пальцами в кудрявые волосы. — Мешаешь. Костя мог бы спиздануть грубую шутку, но не до этого ему сейчас — уж слишком Маратик в этот момент выглядит развратно. У Кащея от этого медленно, но верно приливает возбуждение к члену. Виноват Марат, его милый голос, его плоский живот с едва видным прессом, его ахуенные бедра и его такие же губы. Руки скользят еще ниже, к ягодицам младшего, сжимают их так же жадно и крепко. — Ахуел? — недовольно фыркает в чужие губы, нахмурив брови. — Жопа у тебя что надо, — усмехается, шлепая зад обеими ладонями. Но Марат все еще малолетка, а Кащей долбоеб. Но не настолько долбоеб, чтобы использовать младшего брата друга для одного перепихона. По не скромному мнению Кащея, Марат хоть и школота тупая, но блять, нравится-то ему по-настоящему. Защищать, обнимать и шептать нежности ему хотелось по настоящему. И отодрать Марата во всех позах тоже хотелось, очень даже по настоящему. (Сейчас Кащей почему то не думал о том, в каких позах его будет драть Адидас, если узнает) На самом деле, думать об этом и не хочется. Сейчас Кащей занят мелким, что медленно оглаживает его полувставший член через ткань штанов. — Знаешь, ты с годами всë лучше и красивей становишься, — шепчет Марат, полностью потеряв над собой контроль из-за возбуждения — Ты вино? Громкий хлопок ладони Кащея об свой же лоб, и в последствии, громкий смех. — Это худший подкат, который я слышал, — Марат ворчит обиженную мордочку и придумывает наказание. — Кто это научил тебя так разговаривать со взрослыми дядями? — А может. — встаëт, приспуская штаны до колен, поворачивается лицом к стене, прогибаясь как можно ниже, пытаясь устоять на трясущихся ногах. — У меня уже были другие взрослые дяди? — Руками о стену держась, ухмыляется, поглядывая на лицо Кащея. С недоумения со страсти. От страсти до ревности. От ревности до злости. Отворачивается лицом к стене, тихо стонет, оттопырив зад. Шум сзади заставляет парня вздрогнуть. — Ты пробуждаешь во мне зверя, — предупреждающе опаляет Кащей чужое ухо. — А мой зверь, блять, очень голодный. — Особенно голодный по мне, да? — обрекает себя на верную смерть. — В яблочко. Кащей, как сумашедший, блуждает ладонями по груди, по итогу заползая под ткань футболки, незамедлительно достигая сосков. Указательные пальцы медленно ласкают горошины сосков по кругу. А пока руки изучают тело Марата, тот тает под приятными прикосновениями, прислонившись щекой к холодной стене. Он непроизвольно закатывает глаза от ласки сосков, тяжко выдыхая. — Ты такой чувствительный, — шепчет прямо под ухом. — Но братик тебя заждался. — Чего? Какой братик? — через секунду Марат осознал, что за братик. Ведь точно, они тут уже хуеву тучу времени. — Ты прогоняешь меня? — Что Вы, что Вы! Я, как истинный джентельмен, провожу Вас. — одним движением натягивает на Марата штаны и подаëт ему руку. Младший лишь тихо хихикает. — Дурак ты. — Произнëс Марат, уже прощаясь с Кащеем у подъезда. — Ну что, побегу получать пиздюлей. И Костя улыбнувшись в ответ, молча уходит. На самом деле Марат понял, зачем Кащей это сделал. А Кащей понял, что Марат понял, и в следующий раз малой будет следить за языком.