Энциклопедия жизни

      Шум и целая какофония разных голосов постепенно заполняла помещение аудитории, когда время уже подходило к звонку на очередную пару начали сплываться студенты. Сяо морщится от излишней громкости, краем уха всё же продолжая слушать умопомрачительную историю друга, сидя к нему полу боком, так как Альбедо сидит на ряд выше его, — ну как сидит, скорее лежит на парте, — а полностью повернуться мешает спинка стула. — …И как я только умудрился опоздать на первую же пару вчера, в первый же день учебного года? — продолжает вести свой монолог он, страдальчески вздыхая. — На меня все так смотрели, жуть как неловко… — Так бывает, если не спать половину ночи и забить болт на звенящий будильник, — бурчит Сяо, хмурясь. Говорил же другу не засиживаться за своими рисунками, а то проспит. Нет, конечно, его снова не послушали. — Да-да, я понял, — соглашается Альбедо, зевая. — Просто потерял счет времени. — Ты так говоришь каждый р… — он затыкается, чувствуя как его тыкают в плечо. «Хэй». Он быстро делает разворот на стуле на все сто восемьдесят градусов, поднимает взгляд на фигуру перед собой и у него теряется дар речи.       Глубоко чёрная обтягивающая водолазка, поверх надет удлиненный чёрный пиджак более светлого оттенка, и того же цвета широкие брюки прямого кроя, но чувство стиля даже не самое важное. Острые, будто выполненные резкими штрихами, черты лица, достаточно бледный цвет кожи, на котором сильно выделяются пронзительные глаза цвета ультрафиолета, подчеркнутые красным карандашом у уголка глаз, а также небрежно уложенные короткие волосы цвета индиго, переливающиеся аметистовым на свету ламп, частично обрамляющие овал лица. Двойной прокол мочки в левом ухе, — серебряный гвоздик и чёрный, — а также худые пальцы, держащие один беспроводной наушник на небольшом расстоянии от уха. Расслабленное, но чуть сконфуженное от пристального взгляда выражение лица.       Сяо впервые видит его здесь. Новенький? На втором курсе? — Извиняюсь, если помешал, но это место занято? — взглядом указывает на место рядом с Сяо, вопросительно выгнув бровь. — Все остальные как будто да.       Сяо пару секунд глупо моргал, не понимая, что от него хотят, будучи внезапно зачарованным чужой внешностью. Он резко мотает головой, возвращая себя в реальность, пока ситуация не стала слишком стыдной. — Да нет, не занято, — пытается улыбнутся он, но получается как-то криво и недружелюбно, отчего он мигом отводит взгляд в парту, прикусив внутреннюю сторону щеки.       Пришедший лишь с благодарностью мычит, плюхаясь на стул, неспешно доставая вещи.       Альбедо тянет Сяо за прядь чёрных с оттенком бирюзового волос, обращая на себя внимание. Студент шипит от резкой боли и поворачивается к другу с угрюмым выражением лица. Светловолосый выгибает бровь в немом вопросе — «Ты чего?». Сяо качает головой — «Забей».       Альбедо открывает рот, чтобы спросить ещё раз и выбить правду, но в этот же момент в аудиторию входит преподаватель. Все студенты тут же заткнулись, рассевшись по местам, зная насколько этот учитель строгий. Альбедо сел нормально, наконец не лежа на парте, и одним лишь взглядом лазурных глаз пригрозил Сяо, что этот разговор не окончен.       Сяо разворачивается обратно, глубоко вздыхая. Он также выкладывает на стол все свои атрибуты в виде тетради на тридцать шесть листов, ручки и карандаша с ластиком. А затем со скучающим видом подпирает щеку кулаком, когда лектор начинает говорить.              Пара проходит невообразимо скучно, несмотря на пару интересных моментов, проскальзывающих в лекции. Сяо, забывшись и задумавшись, начал черкать какие-то каракули на полях тетради, а опомнился только тогда, когда преподаватель задал вопрос и попросил на него ответить желающему, громко окликнув вытянувшего руку. «Альбедо Рэйндоттир».       Студент тут же вздрогнул, сразу судорожно начав искать ластик. Ему стоило бы быть более внимательным и вслушиваться в лекцию, а то спросят вот так внезапно и он опозориться из-за того что задумался чуток. Краем глаза он заметил, что его ластик ближе к тому парню, у которого наверняка сложилось не самое лучшее впечатление о Сяо, а рядом лежали характерные серые катышки/остатки от его использования.       Парень выглядел совершенно спокойно, будто его ничего не волновало. Он просто сидел, слушал лектора и записывал какие-то важные, по его мнению, моменты. Сяо сощурился, аккуратно забрав ластик обратно себе с таким видом, будто подозревает парня не в молчаливом одолжении ластика, а в самой настоящей краже.       Тот заметил движение со стороны и обратил свое внимание на сидящего рядом, увидев выражение лица Сяо и то, как он крадучись пытается забрать свой же ластик, парень резко отвернул голову, подставив руку ко рту, глухо фырча в неё, очевидно, пытаясь смеяться тихо.       Сяо совершенно не ожидал такой реакции, но полуулыбка всё равно расползлась по лицу. Он отвел взгляд куда-то в сторону, пытаясь сдержать глупую улыбку, сжав губы настолько, насколько можно.       Лектор это, к сожалению заметил, с недовольным видом грозно произнеся его имя «Скарамучча Сёки но Ками, встань и ответь на вопрос.» Тот тут же принял серьезный вид, встал, вслушиваясь в вопрос, а затем, спустив пару секунд на раздумья, ответил.       После того, как лектор пощадил его и сказал сесть, Скарамучча снова взглянул на сидящего рядом парня, который по-странному сильно сжал губы.       На протяжении всей пары Скарамучча продолжал периодически поглядывать на сидящего рядом, который иногда что-то шкрябал карандашом в тетради, а затем резко стирал, раздраженно хмурясь. А иногда их взгляды пересекались, парень мигом отводил взгляд в свою тетрадь, а Сёки но Ками продолжал глядеть на его профиль, оперевшись подбородком на ладонь. Какой же забавный этот паренек. По лицу даже и не поймешь о чём думает. Было интересно наблюдать за тем, как редко проскальзывают какие-либо эмоции на этом, на первый взгляд, хмуром лице.       Да и внешность у него в принципе притягательная. Крашенные в бирюзовый оттенок волосы с едва видными отросшими чёрными корнями, яркие глаза цвета цитрина, а также очень интересный и непонятный моментик — небольшой фиолетовый ромбик на лбу. Пара широких колец на костлявых пальцах с крашенными в чёрный ногтями. Простенькая бордовая футболка, поверх которой накинута легкая темно-серая кофта, и висящий на какой-то нитке кулон в виде розового шарика и голубого поменьше, к которым крепится не длинная кисточка бежевого цвета. В общем, даже в первый день занятий в университете решил не париться. К концу семестра уже все так будут ходить.       Наконец прозвенел звонок, заскучавшие студенты радостно начали собирать вещи, сразу поднимая шум, а лектор, пытаясь перекричать толпу, объявил что лекция окончена и чтоб все побыстрее выметались отсюда. Сейчас, вроде бы, обеденный перерыв.              Сяо не исключение, он тоже подрывается с места, запихивая всё в небольшую сумку через плечо, после подбегает к выходу и ждёт Альбедо.              В кафетерии, как обычно, до ужаса шумно и пахнет разной едой. Сяо не был особо голоден, поэтому взял какой-то сэндвич и бутылку воды, а Альбедо кофе и салат. Они успели усесться за, казалось, единственный свободный столик, и принялись за обед. — Так почему ты смотрел на того парня, будто он с другой планеты? — с угасшим интересом спрашивает Альбедо, словно это определенно будничный вопрос, с каменным лицом отправляя рот кусок помидорки. — Ничего, просто затупил немного, — выдыхает студент, отложив надкусанный сэндвич обратно на пластиковую тарелку. — Тем более, он мне "отомстил", глазея на меня всю пару, — неохотно говорит он, поднося горлышко бутылки к губам. Произносить такое вслух вызывало двоякое чувство. На него обычно только некоторые девушки заглядывались, а в основном он отпугивает большинство своим нелюдимым видом. Странный этот Скарамучча… — Да, я заметил, — с убитым лицом кивает друг, отводя взгляд. Этот тип выглядит мутно, глаза жуткие, больно яркие. — Кстати, дай конспект потом, пожалуйста. А то я не мог сосредоточиться на лекции, — просит Сяо, откусывая кусок от хрустящего сэндвича. — Конечно, — говорит, решив опустить тот факт, что сам написал малую часть, ведь большее время уделял рисованию. Альбедо тихо посмеивается про себя, пока его взгляд не зацепился за две особо выделяющиеся фигуры.       Сквозь рассасывающуюся толпу можно было разглядеть ту самую фиолетовую макушку. Он стоял спиной к их столику вдалеке, а перед ним стоял какой-то парень. А нет…стоп, Альбедо узнает этого человека. Рыжие волосы, холодные голубые глаза, очаровывающая улыбка. Никто иной как Аякс Тарталья — достаточно популярный среди девушек, иногда и парней, сердцеед. Похоже, они о чём-то говорят, Тарталья более активно, жестикулируя с улыбкой на лице, а Скарамучча стоял стрункой со скрещенными руками на груди, будто неохотно выслушивая его, — но понять точно нельзя было, спиной стоит же.       Рэйндоттир быстро потерял интерес, хрустя капустным листом. И всё ничего, если бы Скарамучча вдруг не развернулся, скудно попрощавшись со своим рыжим другом, которого уже увели девушки, и не пошел в их с Сяо сторону. — Я за кофе, — резко встал Альбедо, скрипнув стулом. Он поморщился от неприятного звука, раздавшегося достаточно громко, схватил стакан с недопитым кофе и ретировался от греха подальше. Не хочется ему лишний раз пересекаться с фиолетововолосым.       Сяо так и застыл с сэндвичем у рта, с озадаченным выражением лица наблюдая за спешно уходящим другом. Странно, чего это Альбедо? После чего двигает плечом, кладет еду обратно на тарелку и откидывается на спинку стула. «Слишком шумно» — делает вывод он, потирая виски. Голова начинает болеть. — Подсяду ненадолго? — вдруг спросил из неоткуда подошедший… Скарамучча?! Но всё равно уселся на место Альбедо без толкового ответа, с лисьей ухмылкой глядя на Сяо, что тотчас выпрямился и нахмурил брови в недоумении. — Я решил извиниться за случившееся на лекции. Я был слишком сосредоточен на тексте и совсем не заметил, как использовал твой ластик, поэтому извиняюсь, если тебя это так…смутило, — парень прикусывает губу, чтобы сдержать нелепый смех, когда в голове всплывают воспоминания лица Сяо. — Всё нормально, — бубнит он, тихо постукивая указательным пальцем по поверхности круглого стола. Он так отреагировал на «кражу» ластика из-за того, что к нему в принципе никто не садится, иногда может Альбедо, но это только если у них совпадают пары, а если кто-то да садится, то старается лишний раз не трогать мрачного Сяо.       Они помолчали где-то минуту. Сяо чувствовал жуткую неловкость, но старательно скрывал это за своим на-всё-мне-похуй лицом, никак не берясь за недоеденный обед. Есть перед кем-либо незнакомым было странно. Тем более, если Скарамучча ещё не ушел, значит ему есть что сказать.       А сам Скарамучча сидит более расслабленно и менее зажато, пристально наблюдая за забившемся в угол парнем, который выглядит сейчас крайне недружелюбно, даже враждебно, если смотреть на напряженное тело, заостренный взгляд, испепеляющий поверхность стола, и, казалось, вечно нахмуренные брови. На самом деле, у Скарамуччи не было ничего такого, что можно было бы спросить или рассказать, просто хотелось посидеть за этим столом ещё немного и посмотреть на меняющегося с каждой секундой собеседника. Больно интересно было просто смотреть. Но, видя как быстро начинает расти чужой дискомфорт, Скарамучча на секунду отводит взгляд, а затем склоняет голову набок, быстро придумав тему, с которой можно было разрядить обстановку. — А ты с какого факультета? — спрашивает с долькой интереса, в этот раз не улыбаясь. — А? — Сяо резко выныривает из темной гущи глубоких раздумий. — Архитектурный. — Я в художественном, — Скарамучча вздыхает, вспоминая, что сейчас у него будет пара с самым скучным преподавателем, да и в принципе не очень эта пара ему нравится. А Сяо про себя сделал заметку, что они с Альбедо на одном факультете… И Альбедо, как успел заметить Сяо, не сильно любит Скарамуччу. — О, а как тебя зовут? — Сяо Цзиньпэн, — кратко отвечает, пожимая подставленную для рукопожатия руку. — Приятно познакомиться, я Скарамучча Сёки но Ками. — Я помню, — как-то на автомате вылетает у Сяо, отчего он сразу вперил взгляд в пол, сделав вид, будто ничего не говорил.       Темноволосый парень сначала тихо удивляется, а затем его губы растягиваются в той же лисьей, хитрой ухмылке, сверкнув глазами. После чего он аккуратно встает, махая Сяо на прощанье, а затем, сунув руки в карманы, теряется в толпе.       Сяо сразу ссутулился, шумно выдохнул, низко склонил голову и сделал своеобразный козырек рукой, чтобы уж точно его на оттенок покрасневшего лица не было видно.       Несколько моментов спустя на стул спереди садится никто иной как Альбедо, молча выжидая паузу, будучи слегка в недоумении из-за нынешнего поведения друга. Ну… Это просто немного удивительно, что у этих двоих смог завязаться даже такой маленький диалог, который Альбедо, к сожалению, не смог услышать. Просто Сяо, если бы к нему кто-то незнакомый и подсел, то в лучшем случае стал бы игнорировать или вежливо попросил бы встать, а в худшем прожигал бы убийственным взглядом, почти не моргая, тем самым заставив обидчика сдаться и уйти.       У самого Рэйндоттира уже был такой опыт, когда они ещё были не знакомы. И ощущения не из приятных, когда тебе одними лишь глазами шепчут тысячу и одно проклятие. Альбедо сам порой удивлен, что сумел как-то подружиться с Сяо. — И? — всё-таки спросил он, потеряв терпение. Было очень уж интересно почему мрачненький подошел.       Сяо склонил голову ещё ниже, и Альбедо сумел заметить край красного уха сквозь темные волосы. У него отвисла челюсть. — Что он такого сказал?! — с долей возмущения спрашивает Альбедо, негромко стукнув кулаком по столу. Он уже напридумывал себе всякого. — Ничего… Это я просто ему глупость сказал, стыдно за себя стало, — бубнит Сяо, подняв сощуренный взгляд на взвинченного друга. Сейчас золото в его глазах было особенно блестящим. Какой позор. — Он спросил моё имя, я ответил, он сказал своё, а я выпалил «Я помню», — на одном дыхании произнёс студент. В общем-то здесь стыдиться было нечего, но ему от чего-то жутко не нравится тот факт, что Скарамучча понял, что Сяо запомнил его имя ещё во время лекции.       Альбедо лишь глухо ударил себя ладонью по лбу. Не очень уж интересная история… Но тот факт, что Сяо покраснел от такого вызывает недоумение. — А подошел он-то зачем? — со вздохом вопрошает друг, сделав глоток кофе.       Цзиньпэн отодвигает тарелку с так и не доеденным до конца сэндвичем. Аппетит вдруг пропал. — А вот это уже не так важно, — продолжает Сяо, успокоившись. Краска с лица спала, хоть розовый оттенок и остался. Он тянется в карман за телефоном и смотрит время. Оно до ужаса быстро летит, обеденный перерыв уже почти кончился. — Какая у тебя следующая пара? — Живопись, — мечтательно тянет Альбедо, едва ли не возносясь в рай, ему очень нравится этот предмет. Сяо знает как и куда уводить внимание друга, чтобы сменить тему. — Тогда доедай свой салат быстрее, на второй этаж тебе топать, а перерыв почти кончился, — подгоняет Сяо, с сожалением вспоминая, что у него сейчас начертательная геометрия, где преподаватель не терпит опозданий.       Распрощавшись с Сяо перед лестничным пролетом, Альбедо летит на второй этаж, успевая зайти в аудиторию как раз вслед за преподавателем. Седой мужчина с лысиной на макушке, услышав мешканье за спиной, обернулся, одаривая неловко улыбающегося Альбедо пронзительным взглядом. — Рэйндоттир, — вздыхает тот, поправив коричневый пиджак. — Иди вон, садись за тот мольберт и впредь постарайся приходить чуть раньше, чтобы подготовиться, — кидает строгий преподаватель, указывая куда-то в сторону. после чего уходит вглубь кабинета.       Светловолосый послушно кивает, направляясь к указанному месту. Садится за табуретку и застывает, вслушиваясь в начавшего говорить преподавателя. — Кхм-кхм, — мужчина привлек к себе внимание, прокашливаясь. — Итак, для начала немного вспомним материал, который мы прошли на прошлом занятии, а затем уделим остальное время практике.       После чего тот начал свой краткий пересказ недавнего материала для студентов с плохой памятью или отсутствующих раньше, да и просто чтобы все втянулись. Альбедо слушал вполуха, отвлекаясь из-за какого-то странного ощущения, будто на него кто-то беспрерывно пялится. Он поглядел по сторонам, сначала влево, а потом его лазурные глаза расширились до размеров блюдца. Справа от него сидел виновник того самого неприятного чувства, абсолютно не слушая преподавателя он рассматривал Альбедо во все глаза без особого стеснения, даже когда заметил, что его обнаружили.       По спине Рэйндоттира прошелся холодок, хоть он и хорошо умеет «читать мысли» людей по их глазам, то эти глаза не читались от слова совсем. Они казались пустыми, почти бездонными, всезнающими и всевидящими, но также пытающиеся залезть под кожу и выведать все секреты. А что делало ситуацию ещё более жуткой — легкая непринужденная улыбка, появившаяся на чужих губах в попытке выглядеть дружелюбным, и качнувшаяся вбок голова. — Альбедо, верно? — шепотом спросил виновник, чтобы не нарваться на замечание от преподавателя.       Светловолосого внутренне передернуло, но он взаимно натянуто улыбнулся краешками губ и легонько кивнул. — Честно сказать, я думал, что ты на одном факультете с Сяо, — будто промурлыкал тот, сощурив яркие глаза. — Архитектура это немного не моё, слишком много всего надо расчитывать, не думаешь? — наигранно, но не заметно, мягким голосом ответил студент. — А чтобы рисовать, по-твоему, надо не так много расчетов? — не унимался он. Это становится быть похожим на своеобразную перепалку призрачными оскорблениями. — У тебя похожее мнение, я погляжу, раз мной любуешься без перерывов, а не учителя слушаешь, Скарамучча, — с ноткой едкости проговорил Альбедо, молча принимая вызов.       Тут парень лишь фыркает, вероятно, не найдя что ответить. Даже не отрицает… Должно быть, Альбедо оказался прав, но кто знает что у этого чудика на уме.       Рэйндоттир отворачивается и озадаченно хмурит светлые брови. Как он только не замечал кого-то настолько бесячего и выделяющегося в их группе человека, как Скарамучча? А может он пришел сюда недавно…сразу на второй курс? Так разве можно? Альбедо не уверен, но позже уточнит. А пока он решает не забивать голову мыслями о всяком ненужном и сосредотачивается на речи преподавателя, которая вот-вот подходила к концу. — …Вот, надеюсь теперь вы понимаете и вспомнили о чём была речь на прошлом занятии. А теперь насчет практики! — мужчина воодушевленно хлопнул в ладоши. — Сегодня вы начнете практическую работу с натюрмортом гризайль. Вы уже знаете что вам понадобиться и как сделать эту работу, но не стесняйтесь и спрашивайте у меня, если что-то не выходит, — говорит учитель, выставив на всеобщее обозрение натурный фонд в виде стандартного набора для натюрморта: ваза, пара яблок в чашке, горшочек и плотная ткань похожая на штору сзади.       Альбедо тут же полез в свою сумку, достал оттуда, конечно же, заточенный ножом карандаш, ластик-клячку, специальные кисточки для рисования, тёмную гуашь, её небольшое количество оттенков и белила, компактно поставив всё это на широкий стул, который служит ему и его соседу небольшой тумбочкой-держателем всех этих штук. И сразу начинает работу, мягкими штрихами вырисовывая разметки — продолговатость, где ваза будет сужаться, а где расширяться. По этим горизонтальным и вертикальным линиям после неспешно выводя ровненькую вазу, точь-в-точь как настоящая.       Во время рисования он сидит, как загипнотизированный, завороженный процессом. Иногда даже бывало, что он забывал дышать, а глаза почти не моргали, из-за чего начинали слезиться и одногруппники с преподавателем думали, что это он расплакался из-за «не дышащей, но грустной вазы».       Со временем начинает вырисовываться полная картина. Вон яблоки, которые у него получились, по его мнению, лучше всех, чуть кривая чаша, которую он переделает позже, неидеальный горшочек, и набросок штор, которые он тоже закончит позже. Сейчас он занят проработкой мелких деталей у самой выделяющейся детали во всей картине — вазе.       Звуки и настоящий мир будто перестали для него существовать. С каждым шорохом карандаша по холсту, с каждым твердым штрихом он оставлял мазок своей души легким движением кисти руки. Господи, как же он обожал это чувство. Ощущение невесомости и полной свободы действий, от которого перехватывает дыхание. Становиться невозможно легко, карандаш — продолжение руки художника, и они танцуют вальс на холсте.       Карандаш, дрогнув, остановился. Набросок закончен, надо начать красить. Альбедо, словно выйдя из транса, тут же почувствовал привычную тяжесть человеческого тела с недосыпом и заболевшие мигом глаза. Он, тихо шипя, потер переносицу, откладывая карандаш и потянувшись за гуашью. Поднять глаза, думаю, было для него ошибкой. Весь настрой был сбит заинтересованным и пристальным взглядом Скарамуччи, который нарисовал большую часть наброска и, видимо, решил сделать небольшой перерыв, если судить по характерному встряхиванию руки. — Тебе кто-нибудь говорил, что когда ты рисуешь, то выглядишь жутко? — абсолютно плоским тоном, без интереса спросил тот, выгнув темную бровь. — Ты единственный, кто столь не пунктуальный, — бурчит Рэйндоттир. Скарамучча его конкретно бесит и вымораживает, будто всю мотивацию и интерес одним присутствием высасывает. Вампир хренов. — Но признаю, в этом твоём «состоянии художника» есть свой шарм, — игнорирует едкое высказывание соседа и до мерзкого озорно улыбается. У художника аж глаза чуть не выкатились из орбит. — Я крайне удивлен, если Сяо на подобные твои речи купился, — Альбедо бы хотелось добавить ещё что-то про улыбку, но тогда это ещё больше потешет эго Скарамуччи. — Подобные, это какие? — хитрым тоном спрашивает Сёки но Ками, даже не пытаясь делать вид, что якобы не понимает о чём говорит художник. — Не придурив… — его прервал звонкий звонок и гул со стороны студентов. Светловолосый, не желая больше обмениваться словами с одногруппником, тут же начал в спешке собирать вещи, пока сам Скарамучча спокойно и вальяжно дорисовывал какие-то штрихи.       И лишь когда аудитория осталась полупустой, Сёки но Ками начал паковать свои вещи под скептичным взглядом преподавателя, последовав примеру остальных он рвано подписал работу и положил на стол учителю, ведь тот не сильно доверяет ученикам доделывать работу дома самим, быстрым шагом выходя из аудитории.       «Последняя пара осталась…никак не вспомню какая», — думает про себя Альбедо, доставая телефон и открыв фото расписания. История искусств. Не так плохо. Затем он, на пути в следующий кабинет, быстренько пишет Сяо, что они встретятся после последней пары у входа, получая скудный ответ в виде эмодзи-поднятого вверх пальца.       Пара прошла, на удивление, интересно, хоть он и еле держался, чтобы не уснуть. Много новой информации практически не уложилось в голове, но зато нашлись силы записывать каждое слово преподавателя, дабы дома, будучи отдохнувшим, перечитать всё это.       После того, как он проводил Сяо до общежития и заведя небольшой будничный диалог о прошедшей последней паре, Рэйндоттир отправился к себе домой в гордом одиночестве. Честно, Цзиньпэн после пары, — у архитекторов была высшая математика, — выглядел не лучше не выспавшегося Альбедо. Друг выглядел так, будто у него прямо сейчас мозг прямо из ушей вытечет, поэтому художник решил лишний раз не нагружать и поговорить о чём-то простом, способном отвлечь от тягости математических выражений.       Прийдя домой с громким вздохом и письмом в руке, лежавшим под дверью, Альбедо чуть ли не развалился прямо на входе. Сейчас только начало сентября и относительно тепло, повезло, что не надо возиться с курткой. Он разувается, оставив ботинки неровно лежать на коврике, скидывает с плеча чёрную сумку-почтальонку, и проходит вглубь квартиры.       Включает теплый свет в своей «рабочей» комнате, которая больше похожа на склад всякого хлама. Здесь царил его любимый творческий хаос — некоторые участки стола измазаны в краске, в углу лежат целые стопки недоделанных картин, которые он постоянно обещает себе закончить, в другом углу комнаты так вообще стоит сложенный мольберт, полки забиты книгами, новыми и старыми/заполненными скетчбуками.       На самом столу лежит ноутбук, забытая богом кружка с недопитым чаем, куча стаканов с кисточками, карандашами, фломастерами, разного цвета ручками, всякими маркерами, да вообще кучей канцелярии, которые к тому же валяются просто по всей поверхности стола, некоторое количество банок с красками, раскрытая тетрадь, а в углу лежит стопка записей о биохимии, — его другое хобби, которым он увлекается, — в другом же углу так вообще небольшой деревянный манекен.       Он присел на деревянный стул, легко ориентируясь в любимом бардаке сумел достать откуда-то канцелярский ножик, вскрывая белый конверт, на котором приклеены две марки: марка почтового отделения и марка с изображением красных остроконечных крыш, где на фоне стояла громоздкая статуя архонта города Мондштадта. Вынув обклеенное наклейками и блестками чуть помятое письмо, он принялся вчитываться в текст.       « Доброго времени суток, Альбедо. Я надеюсь, что у тебя хорошо проходит первые дни учебы и нет никаких затруднений, а если есть, то стоит подойти к учителю и спросить! В общем, удачи в университете.       Мы с Кли уже по тебе скучаем. Не волнуйся, она не сильно доставляет мне хлопот, просто очень энергичная. С ней всё в порядке. Она захотела научиться рисовать, потому что, цитирую: «братец Альбедо же рисует, и я буду». Она очень старалась над рисунком. Будем ждать твоего приезда с нетерпением, удачного дня. С наилучшими пожеланиями, Джинн. »       По прочтению последних строк, из-за письма выглянул рисунок. Рэйндоттир отложил записку, взяв в руки авторскую работу Кли, нарисованную разноцветными мелками. Маленькая девочка с двумя светлыми хвостиками в красном платьице, с оранжевыми точками вместо глаз и улыбкой-червячком до ушей, держалась за руки-палочки с парнем повыше, также с голубыми точками и улыбкой на лице, и неумело нарисованной сложной прической, которую Альбедо носит постоянно. Они стояли на сплошной траве-холме, нарисованной ядерно-зеленым мелком, сверху в углу сияло желтое солнце, и чёрные птички-галочки парили меж облаков. А снизу неровно, танцующими разноцветными буквами написано: «Возвращайся скорее домой!».       По лицу невольно расползлась теплая улыбка. Он мягко усмехнулся, смахнув раскрытый и уже ненужный конверт в мусорку, удобно стоящую рядом со столом. Альбедо открыл выдвижной ящик, специально предназначенный для почты, и положил туда письмо с рисунком. Было приятно читать строки из родного города.       Немного вот так просто посидев, он скинул с себя приятное чувство тепла, окутавшее его тело, которое, тем более, заставляло его хотеть спать ещё больше, и встал со стула. Выключил свет в своей «мастерской» и пошел переодеваться в домашнюю одежду.       Простая свободная белая футболка с редкими пятнами от красок и чёрные шорты ощущались более чем комфортно. В ванной он хорошо промыл руки, еле оттерев серые разводы от карандаша с кончиков пальцев, с большими усилиями и покрасневшими глазами, с горем-пополам снял контактные линзы, положив в маленький контейнер со специальной жидкостью.       Решив, что домашнее задание он сделает чуть позже и разберет сумку тоже потом, он направился на кухню. Там залил новую воду в электрический чайник, поставил его кипятиться и, надев круглые очки с тонкой золотистой оправой, начал выбирать заварку. Правда, выбор у него был небольшой: Чёрный чай ягодный микс, который подарила Джинн, или зеленый.       Выбор в конце концов пал на чёрный чай.       Покончив со скромным чаепитием и скудным перекусом в виде овсяных печенек, он с усталым выдохом перенес оставленную у входа сумку и ноутбук к себе в комнату, где тоже есть небольшой стол, где он чаще всего делает домашнюю работу, так как на столе в его мастерской попросту нет места где развернуться. Он принялся разбирать сумку, достав оттуда тетради, неиспользованные кисточки и краски.              Уложив это всё куда подальше, он пытался вспомнить задали ли им сегодня что-то. Вроде бы нет, получается, остается только доделать реферат. Альбедо потянул спину, морально подготавливая себя — надо полностью доделать работу, чтобы на выходных быть свободным. Включил компьютер, зашел в нужную программу и начал работу.