Шелк и жемчуг

Конец весны в Англии всегда предзнаменовал собой начало очередного светского сезона в Лондоне. Весь пригород буквально становился на уши. Знать съезжалась в столицу, как пчелы на мед. Модистки упорно трудились над нарядами — как для очаровательных дам, так и для юных дебютанток, которым предстояло в этом году впервые выйти в свет. Город оживал, а жизнь будто начинала играть новыми красками. Впрочем, для большинства аристократов так оно и было. Ведь именно на балах, музыкальных вечерах, приемах или в опере юные девы могли обрести мужей (а с ними и новый статус), а знатные наследники – хозяек в свой дом (а с ними и право на титул и наследство). Романтика – воображали мечтатели. Цинизм и фарс – говорили реалисты. К представителям второй группы как раз и принадлежала старшая дочь барона Норфолка – Марина. Девушка всегда считала правила высшего светского общества слишком строгими, абсурдными и несправедливыми. В особенности, по отношению к женщинам. Будучи дебютанткой Марина ненавидела сезоны. Ей претила сама мысль о необходимости оставить уютный родовой дом в деревне: свои ежедневные прогулки по лесу и дикие скачки на лошади на встречу ветру. Менять свободу на вынужденное заточение в столице? Пытка. Все эти выходы в свет, бесконечное количество балов и смотрины – это было не для нее. Толпы женихов – молодых и старых, занудных и не очень – все выстраивались в очередь, чтоб выказать намерения поухаживать, а вскоре и надменное желание жениться на ней. Иногда Норфолк проклинала тот факт, что была очень хорошенькой (к тому же из не самой бедной семьи) – это делало её вдвойне желанной мишенью на ярмарке невест. Вот только дерзкий характер и острый ум стали тем щитом, который позволил не только выдержать охоту претендентов на руку, но и научиться получать удовольствие на этом поприще самого банального абсурда, под названием светское общество. Каждый раз, когда очередной самоуверенный пижон кривился от неимоверной обиды, нанесенной хлестким комментарием, мисс Норфолк чувствовала себя так, словно у нее за спиной вырастали крылья. Это превратилось в игру, прервать которую не по силу было даже её отцу (как бы тот не старался). И спустя четыре сезона, в купе с уймой отказов нерадивым претендентам (как деликатных, так и откровенно жестких) на ее руку и весьма скромное состояние, Марина обрела более-менее устойчивую форму спокойствия, чтоб прожить очередной сезон в относительном удовлетворении. Неизменным проблеском свежего воздуха в удушающей хватке столичной рутинной жизни были лишь: читательский клуб Агаты Уорток (молодой вдовы покойного виконта Уортока) и посиделки в гостях четы Хардинг – местных аптекарей. Они конечно не могли сравниться с деревенской знахаркой Бэт (которую Марина буквально боготворила), но все же были искренне увлечены своим делом. Чем неизменно восхищали Норфолк, которая питала особую страсть к травам и обладала неистовым желанием научиться лечить людей от недугов. За что в родной деревне люди часто смотрели на нее косо, обсуждая ее за спиной и нарекая ведьмой. В Лондоне же такие слухи были каплей в море, и никто не обращал на это внимания. Тут на пике были иные сплетни. Ведь Марина славилась своим непостоянством и строптивостью – она умудрилась отшить неисчислимое количество кавалеров и разорвать больше предполагаемых помолвок, нежели все вдовы Лондона вместе взятые. Абсолютно неприемлемое и даже скандальное поведение для молодой девушки, которая давно вышла из возраста дебютантки и стремительно приближалась к званию старой девы. Но Марине было абсолютно плевать – её все это даже забавляло. А вот семью подобные слухи не радовали. В особенности потому, что, не смотря на статус (пусть и весьма посредственный), это могло сказаться на судьбе Анастасии – младшей сестры Марины. Ана как раз должна была дебютировать в этом сезоне. И родители уже готовы были отступить – заняться исключительно будущим своей младшей дочери, позволив Марине жить, как заблагорассудится. Но все высшие силы словно были настроены против старшей Норфолк. За месяц до начала сезона на семью словно градом посыпались несчастья – одно за другим. Вначале заболела и слегла мать. А затем и старший брат получил тяжелую травму из-за участия в скачках, неожиданно свалившись с лошади. Отец семейства не находил себе места от переживаний и о поездке в Лондон уже и речи быть не могло. Ана была разбита. Осознание – ясное, как день: дебют придется переносить на год, повергло ее в такое уныние, что молодая девушка чуть было не слегла тоже. И все, что оставалось Марине – это взять себя в руки и скрипя сердце, согласиться сопроводить сестру в Лондон…

❤️

Приближение очередного светского сезона вызывало у Нила Рембрандта, новоиспеченного герцога Бедфорда, невыносимую скуку. А недавняя встреча с матерью добавила лишь знатную дозу горечи. С тех пор, как его отец отошел в мир иной, а сам Нил унаследовал титул, у матери была лишь одна тема для разговора: навязчивое напоминание об его обязанностях перед семьей. Брак. Одно только это слово заставляло мужчину брезгливо поёжиться. Не то, чтобы Нил был тем представителем знатных мужчин, которые отвергали саму мысль о семье и ответственности. Он знал, что, унаследовав титул, должен будет выполнить определенные обязательства. И да, он хотел бы иметь детей и не только с практической точки зрения – как наследников, но и просто потому что однажды видел себя в роли отца. Но смерть его родителя была слишком неожиданной, к свалившимся обязанностям он пока был попросту не готов. И то, что мать торопила, не задумываясь о чувствах, творившихся в его душе, только еще больше угнетало Нила – родительница никогда не стремилась его понять. Сама мысль о том, чтоб связать свою жизнь узами брака с незнакомой женщиной претила ему. Все эти смотрины на ярмарке невест казались ему бессмысленным делом, потому что никак не позволяли узнать юную леди настолько хорошо, чтоб принимать такое важное в своей жизни решение. Нил вырос в холодной семье, где всем правили договоренности, а не чувства. Обделенный родительским теплом, Рембрандт давно решил – его основная задача: выбрать для себя чувственную, пылкую жену, а для своих детей – искреннюю, любящую мать. Вот только в мире холодных марионеток, воспитанных закоренелыми пуританками найти такую женщину казалось задачей абсолютно непосильной…

❤️

Чем ближе карета подъезжала к Лондону, тем сильнее Марина закипала. В душе девушки клокотала ярость с тех пор, как она узнала, что сезон они проведут не в отдельном съемном доме, как делали всегда, а в гостях у тети Линетт. Марина ничего не имела против нее, но свободной себя под ее крышей никогда не чувствовала. Да и сам факт того, что общество не позволяет молодым женщинам быть самостоятельными, обременяя их наличием смотрительницы, бесил девушку до чертиков. Анастасия опасливо косилась на угрюмую сестру, не решаясь нарушить гнетущую тишину, образовавшуюся в карете с самого отъезда. К горлу юной дебютантки подкатывала тошнота – так сильно она волновалась, предвкушая свой первый бал. Сердце трепетно билось в груди, пока голову заполняли мечты о танцах, кавалерах и будущем удачном замужестве – естественно по любви, как у родителей. Ана так погрязла в своих мыслях, что не заметила, как карета промчалась по улицам столицы и остановилась у дверей особняка Леди Колсон. Очнуться удалось лишь, когда кучер спешился и обойдя повозку, отворил дамам дверь. Марина первой покинула карету. Стремительно выскочив на улицу, игнорируя учтиво поданную ей руку, она уверенно направилась к дверям. Движения её были слегка дергаными, выдавая сердитое недовольство, все еще плескавшееся внутри. Ана же ступала более мягко и плавно, следуя за сестрой и исподтишка кидая опасливые взгляды ей в спину – Марина порой напоминала ураган, способный снести на своем пути все, что угодно. Баронесса Колсон, или для них просто тетя Линетт, была женщиной активной. Социум был её средой обитания – она жила от сезона к сезону и всегда была в гуще событий, зная все обо всех. С тех пор, как оба ее сына удачно женились, Линетт переключила все свое излишнее внимание на обожаемых племянниц. Именно её стараниями Марина стала сенсацией в свой первый сезон и не смотря на строптивость, все еще оставалась на слуху. И пусть подобное активное вмешательство со стороны родственницы раздражало, старшая Норфолк тетю все равно безгранично уважала. — Вы только посмотрите на этих красавиц! — всплеснула руками миссис Колсон, стоило девушкам появиться в её гостиной. Марина мгновенно закатила глаза, в то время, как щеки Анастасии покрылись румянцем. — Здравствуйте, тетя. — Младшая из сестер Норфолк грациозно сделала реверанс, скромно улыбаясь. — Позерка. — Хмыкнула Марина, не утруждая себя излишне вежливым приветствием. На что мгновенно получила шутливо-осуждающий взгляд от тети и её тяжелый вздох. — Меня радует, что хоть одна из вас умеет пользоваться манерами по существу. Ана, детка, ты просто чудо, но побереги реверансы для кавалеров. И со мной не обязательно общаться на «вы», мы ведь семья. Анастасия кивнула, искренне улыбаясь женщине. И баронесса не смогла не умилиться, глядя на эту чудесную скромную девушку, похожую на ангела. — Тетя, я надеюсь у нас сегодня не много дел? Я бы хотела навестить Хардингов – слышала у них в аптеке дела идут довольно неплохо. — Марина прошествовала через всю комнату и уселась на софу, расслабленно откидываясь на спинку. Конкретно в данную минуту грацией ее манеры вообще не отличались (что, скорее всего, было сделано намеренно). Линетт с трудом удержалась от еще одного тяжелого вздоха, наблюдая за старшей племянницей. Как так получилось, что эти две внешне похожие сестры, характерами были противоположны, как небо и земля? — Вначале мы должны сходить к модистке. Нужны финальные мерки для ваших платьев на первый бал сезона. А после – можешь посетить аптеку, раз не планируешь отдыхать с дороги. — Баронесса уже давно знала: запреты для Марины не существовали, а посему нужно было научиться договариваться. — Отлично. Надеюсь, что мы встретим в городе Агату – я бы хотела знать, когда начнет собираться книжный клуб. — Насколько я знаю, виконтесса Уорток еще не приехала. Так что, придется тебе подождать, дорогая. Марина заметно приуныла, но согласно кивнула. В ожидании Агаты у нее была возможность воплотить в жизнь и иные планы, осталось лишь усыпить бдительность тети…

❤️

— Только посмотрите, кто почтил нас своим присутствием! Неужели это любимый племянник королевы, самый завидный жених Лондона, 7й герцог Бедфорд собственной персоной? — Прекрати этот фарс, Дориан. — Скривился Нил, падая в кресло напротив друга. Недалеко от них за карточным столом как раз расположилась компания джентльменов. Они играли очередную партию и весело смеясь попивали бренди. Рембрандт тяжело вздохнул, уже понимая, что поход в клуб тоже был ошибкой. Хотелось побыть в тишине, а тут ему это явно не удастся. — Ооо, ты не в настроении, я погляжу. Что, маменька уже успела проесть плешь в голове на тему брака? — граф махнул рукой, давая понять официанту, что за их стол требуется выпивка. — Ты даже представить себе не можешь… — Нил не удивился, что друг попал в точку. Дориан Лестер был вхож в его семью и не понаслышке знал характер вдовствующей герцогини. — Сочувствую, дружище. Мужчины на какое-то время замолчали. Подошедший к столу официант разлил по бокалам бурбон и удалился. — Как ты умудряешься от сезона к сезону ускользать от всех этих матерей-коршунов? — с любопытством поинтересовался Рембрандт у друга, когда они разом осушили свои бокалы. — У меня репутация распутника. И к счастью, я не являюсь главным наследником. Незначительная добыча, — весело посмеиваясь, Дориан потянулся к бутылке. — А вот тебе повезло меньше. Герцог кивнул, признавая, что огромная доля истины в этом есть. — И не только из-за статуса. А еще и потому, что ты лет 5 отсутствовал в свете. Это делает тебя более загадочным, а оттого и более востребованным. За тобой все равно бы выстроилась очередь, не зависимо от родства с королевской семьей и высокого положения в обществе. Нил потер переносицу, скривившись, словно от головной боли. Ему еще никогда прежде не доводилось жалеть о своих странствиях по миру и начинать не хотелось. — Что бы не говорила мать, я не собираюсь жениться в этом году. Полгода слишком малый срок, чтоб найти достойную женщину и узнать её получше. — Гляди, чтоб твое мнение не изменилось, когда увидишь дебютанток. Там уйма прелестных и очаровательных юных леди, способных вскружить голову джентльмену. Нил скептически хмыкнул, глядя в искрящиеся весельем глаза друга. Раз уж этому влюбчивому лоботрясу до сих пор никто не запал в сердце, то ему с его сдержанностью и подавно ловить было нечего. — Дебютантки слишком юны и поверхностны. Сомневаюсь, что среди них найдется хоть одна, способная поддержать интересный разговор. Красота должна быть не только внешняя, но и внутренняя. Дориан цокнул языком, а затем расхохотался. — Ну ты и зануда, Рембрандт. Ей, богу. Нудишь, как старик. Герцог сжал скулы, выдавая свое раздражение и граф с трудом заставил себя подавить очередную волну смеха. — Я не хочу жениться на пустозвонке, единственным достоинством которой будет симпатичное личико и молодое тело! — Не кипятись ты так. — Дориан поднял руки вверх, в жесте капитуляции. — Я ведь тебя не вынуждаю. Не хочешь знакомиться с дебютантками – не нужно. Однако, ты всегда можешь завести знакомства среди тех дам, которые уже не первый сезон пытают счастье на ярмарке невест. Затем, выдержав небольшую (скорее театральную) паузу, граф наклонился к нему через стол и заговорщицки подмигнул: — Только представь реакцию своей матери на слухи о том, что ты ищешь жену среди старых дев. Нил невольно усмехнулся, мгновенно заражаясь весельем друга. Еще с подросткового возраста он страдал неимоверной тягой к шалостям лишь для того, чтоб на постных лицах его родителей мелькали хоть какие-то эмоции. Слова друга зажигали в нем зачатки азарта, будоража все мальчишеские порывы… Поймав себя на том, что улыбается как дурак, Нил тяжело вздохнул. Сегодня мужчина явно был не в ладах с собой, раз позволял себе такие скачки настроения. Нужно было отвлечься, при чем срочно. И кажется, он знал, чем стоит заняться в ближайшее время…