Вечность на двоих

Тонкая свеча одиноко догорает, покачиваясь на сквозняке. Окно открыто слишком широко для зимнего времени года, порыв холодного ветра раскачивает расшитый тюль из стороны в сторону. Сидящего за столом человека, однако, это совсем не волновало. Изящная кисть выводила вензеля на пожелтевшем листе пергамента. Силуэт с идеально прямой спиной был полностью погружен в свое занятие, лишь изредка поворачивая голову в сторону тушечницы. Закончив с письмом и свернув лист, он огляделся в поисках ложки для сургуча. В этот момент на плечи резко опустились чужие руки, а в макушку уткнулись острым подбородком. Свеча от этого движения совсем затухла, погружая комнату в темноту. С плеч, непослушная рука прошлась по ледяной шее и остановилась на щеке. Ухо защекотало чужое дыхание: — Ты весь ледяной. Опять забыл закрыть окно? — Вкрадчивый полушепот мог бы послать мурашки по спине, но неживое тело не реагирует на подобное. — Я думал ты проснешься позже. Зачем встал так рано? — Уён закатил глаза получив вопрос в ответ на вопрос. — Ёсан-и, ты помнишь какой сегодня день? — Уён, будто кот, потерся щекой об щеку, — Тридцать первое декабря, завтра новый год — Очередной, — Ёсан ворчливо заметил, пальцем отодвигая от себя нарушителя личного пространства — Может и так, но я хотел провести этот вечер по-человечески. А люди обычно ходят гулять и проводят время с семьей, — Он снова придвинулся ближе, уже полноценно обнимая Ёсана со спины,— Я, конечно, не планирую новогодний стол или украшение ёлки, но надеялся что ты хотя бы погуляешь со мной. — Хорошо, — Уён даже не успел удивиться тому, как быстро Ёсан согласился выбраться из дома, что было для него не таким уж и простым занятием, как тот продолжил, — Но ты выпьешь со мной кофе перед прогулкой. Ухмылка непроизвольно появилась на лице Ёсана, когда он повернулся, чтобы лицезреть скорченное в неудовольствии лицо Уёна, освещаемое фонарями из окна. Он прекрасно знал об огромной нелюбви того к кофе, но не мог отказать себе в удовольствии немного подразнить. Особенно учитывая то, что ради очередной внезапной идеи Уёна ему придется покинуть уютный и спокойный дом, проводя целый вечер на улице. Той, что полна бегающих туда-сюда детей и кричащих на них взрослых. Одна мысль о пребывании там заставляла поморщиться. — Ёсан-и, это правда обязательно? — Уён, похоже, подумал что приём с щенячьими глазками сработает в этой ситуации. — Ты же знаешь, что я шучу — Ёсан улыбнулся. Конечно Уён знал что прием сработает. С ним вообще любой прием сработал бы. Это же Ёсан. — Я не собираюсь заставлять тебя делать то, что тебе некомфортно. Ёсан наигранно-сердито зыркнул на него, прежде чем подняться со стула, аккуратно убирая руки Уёна со своих плеч. Он сложил все принадлежности для письма и сургучных печатей по своим местам, а незаконченный пергаментный свиток с мечтательной улыбкой на лице убрал в ящик стола. Его вновь обхватили руки Уёна, когда он направился в сторону кухни. Ёсан хихикнул, когда тот обвился руками вокруг его талии и сунулся носом куда-то в основание шеи, бурча что Ёсан выставляет его каким-то абьюзером и «тебе вообще-то нравится гулять, не придумывай». Так они и добирались до кухни, большим ворчливо-хихикающим комком.

***

— Ёсан-и, поторопимся! — Уён выбежал из дома, будто ребёнок увидевший что за окном выпал снег. В руках он держал большую сумку, в которой что-то позвякивало, но даже она не помешала ему с громким смехом кинуть снежок прямо в лоб Ёсану. — Уён! — Голос звучал строго, но в ответ он получил лишь дополнительную порцию смеха. Уён подбежал и извиняясь убрал остатки снега, оставляя вместо них поцелуй на носу. Ёсан фыркнул и переплел их пальцы. — Пойдём уже. Несмотря на нелюбовь к прогулкам и пребыванию на улице, сейчас Ёсану даже нравилось здесь. Какое-то неуловимое тёплое чувство поселилось в его, давно переставшем биться, сердце. Глубоко внутри он чувствовал себя одним из тех детей, гуляющих с родителями на центральной площади в канун нового года: так же восхищенно выглядели его глаза, рассматривающие каждую деталь вокруг. Кажется, сейчас чересчур довольный Уён тянул его именно туда. Ведь именно на ней располагается так горячо любимый им в зиму… — Каток! — Уён почти подпрыгивает от нетерпения поскорее надеть коньки и в очередной раз покрасоваться перед Ёсаном своими умениями. К чему скрывать, он считал, что если бы не бытие вампиром, место, как минимум в городской сборной фигурного катания, ему обеспечено. Ёсан на эти смелые заявления только хихикал и кивал головой, соглашаясь. — Каток. — голос Ёсана энтузиазмом не блистал. — Пойдём скорее! — Уён аккуратно, но крепко ухватился за чужую руку, предпринимая безуспешные попытки сдвинуть того с места. — Нет, давай без этого. — Ёсан попытался использовать самый строгий взгляд на который был способен. Он собирался постоять у борта и с улыбкой наблюдать за Уёном, носящимся кругами и развлекающим стайки детишек тут и там. — Не я кататься пришел, ты вообще меня насильно притащил, не заставляй меня позориться, а… Но внезапно, несмотря на все претензии, Ёсан обнаруживает себя стоящим посреди катка в окружении множества галдящих и снующих туда-сюда людей. И, признаться, разъезжающиеся в разные стороны ноги и неумение держать равновесие приводят даже его вечно холодный бессмертный ум в беспокойство. Он попытался сделать шаг, но ноги только сильнее разъехались и он упал бы на лед, если бы не Уён, вовремя успевший подхватить сзади. Видимо он уже успел промчаться несколько кругов и вспомнил, что, наверное, оставил здесь кого-то. — Уён-а… — голос Ёсана звучал немного… упрекающе. — Ты же знаешь, что… — Знаю — Уён ещё сильнее обхватил его за талию и помог подняться. — Но попробуй разочек, тебе понравится. Так они и продолжили кататься: медленно и аккуратно, пока Уён нашептывал на ухо как именно нужно ставить ноги и с какой силой отталкиваться. Ёсан поймал себя на мысли что это занятие начинает вызывать у него легкую симпатию, вместо прошлого отторжения. Пока они медленно скользили кругами по катку под тихие звуки музыки, начал идти легкий снег, и в сочетании с яркой иллюминацией, получалась восхитительная картина. Ёсан, кажется, начинал понимать почему люди так относятся к этому празднику. Он ощутил небывалый прилив вдохновения и повернулся лицом к Уёну, вставая в позу для вальса. Тот легко улыбнулся и повторил движения. Они медленно и аккуратно двигались, будто по-настоящему вальсируя. Уён прикрыл глаза, погружаясь в воспоминания столетней давности, когда они с Ёсаном, будучи аристократами, обязаны были посещать балы и роскошные приёмы. Танцевать на них приходилось с прекрасными девушками в пышных платьях, больше похожих на искусно сделанных кукол. Но учил Уёна вальсу именно Ёсан. В их поместье, в большом зале, за плотными шторами, освещаемые многочисленными свечами, они могли кружиться в танце дни напролёт. Ноги отстукивали по полу ритм, пока двое кружились все быстрее и быстрее, широкие рукава рубашек разлетались в стороны, а взгляды были прикованы друг к другу. Для них это было моментом наибольшей близости и страсти, именно танец давал возможность хоть на время почувствовать себя будто бы снова живым. Кружить партнера в танце на коньках оказалось делом не таким же легким, как привык Ёсан, но он быстро подстроился в шаг Уёна, отчего на лице того расцвела счастливая улыбка. Уён открыл глаза, тоже почувствовав волшебную атмосферу вокруг. Пока они танцевали, на катке не осталось людей — была почти полночь, люди торопились домой встретить новый год в окружении близких. Улыбка Уёна стала еще шире. — С новым годом. — На площади раздался бой курантов. Ёсан наклонился ближе и потёрся носом о нос хихикающего Уёна. Не успел Ёсан задуматься, как понял что уже лежит на льду под нависающим над ним чересчур довольным Уёном. — А подарочный поцелуйчик будет? — Так уж и быть — Ёсан мягко обхватывает за плечи и тянется вперёд, чтобы оставить лёгкое касание губ на носу Уёна. В ответ слышится недовольное бурчание и Ёсан, хихикая, обхватывает ладонями лицо напротив, чтобы наконец-то поцеловать Уёна в кроваво-алые губы. Невероятный контраст на фоне бледной кожи. Ему отвечают с поразительным рвением и они проводят достаточно времени, исследуя губы друг друга, пока медленно идущий снег над их головами не превращается в настоящую метель. Уён отстраняется первый и смотрит пронзительно в глаза напротив. — У тебя снежинки в глазах отражаются — шепчет. Его голос тонет в шумном грохоте фейерверков. Яркие огни взрываются прямо над их головами. Ёсан только хихикнул в ответ, аккуратно поднимаясь, стараясь не упасть — мастерства в фигурном катании у него все так же не было. Крупные хлопья снега летели в лицо, пока он уговаривал внезапно капризного Уёна возвращаться домой. Единственным вариантом было раскрыть важный секрет, хоть и хотелось подождать еще немного. Ёсан, признаться, даже немного волновался. — Уён-а, но как я тогда смогу подарить тебе свой новогодний подарок? Уён вскочил со снега с такой скоростью, будто на него попал солнечный луч. — Что ты сказал? Ты подарок для меня приготовил? Ёсан поспешно начал бормотать что-то о совпадениях и это случайно получилось, что он закончил свой сюрприз прямо к новому году. У вампиров вообще-то нет праздников — в их бессмертной жизни незачем следить за временем. Уён покивал, делая вид что, конечно же, верит в оправдание Ёсана, но где-то в районе сердца стало чуточку теплее: тот помнит о его большой любви к людским праздникам. Ёсан вообще все всегда помнит. Вроде сначала отнекивается и морщится, мол, зачем тебе это, не собираюсь я праздновать ничего, для меня десяток лет как неделя, а потом, оказывается, в ящике стола хранит записную книжку, где отмечено всё, что надо обязательно с Уёном отметить. — Но Ёсан-и, а я тебе ничего не приготовил — Уён возбужденно прыгал вокруг Ёсана, одним мановением руки сняв с них коньки, болтающиеся теперь в сумке на его плече. — Сегодня же закажу тебе что-то интересное, я как раз собирался, представляешь? Смотрел в интернет-магазине и даже в корзину добавил, как будто знал что ты что-то сделаешь. Ёсан-и, ну какой же ты хороший, знаешь?.. — тот только улыбался, крепче сжимая руку Уёна: мало ли, ещё летать начнет от переизбытка эмоций. — Ты ещё лучше. — Ёсан переплёл их пальцы.

***

Квартира встретила парней привычным полумраком. Это было комфортной атмосферой Ёсана, когда как Уён всегда старался оставлять лампы включенными или хотя бы зажигать свечи. Было в их мягком приглушенном свете что-то расслабляющее. Ёсан усадил нетерпеливо ёрзающего Уёна на кухне и поручил заварить им чая, пока он упакует свой подарок по всем человеческим правилам. «Не зря же я покупал столько упаковочной бумаги и лент, Уён-а, потерпи». Вернулся он совсем быстро, зря только подождать просил. В руках Ёсан нес большой прямоугольный предмет ростом почти с него самого. Из-за массивности, подарок был обернут в несколько видов шелестящей упаковочной бумаги и все это сверху приправлено кучей больших бантов. Выглядело экстравагантно, но, на удивление, гармонично одновременно. Уён, широко распахнув глаза, молча принял «ношу». Весила эта красота немало. Ёсан быстро убрал все со стола, чтобы они могли положить подарок на стол, для удобства. Он довольно улыбнулся, смотря на шокированного Уёна, и уселся на противоположный конец стола, положив подбородок на руки. Уён, закончив осматривать снаружи, решил наконец-то посмотреть, что же ждет его внутри. Распаковка заняла у него приличное количество времени и, в итоге, вся кухня оказалась под завалами цветных обрывков и пышных бантов. Один из них даже красовался в его красной шевелюре, не желая отклеиваться. Под слоями бумаги оказалась картина в большой позолоченной рамке, там и тут в нее были инкрустированы красные камни, поблескивающие в теплом свете. Но самое удивительное оказалось под тонкой картонкой, защищающей картину от дефектов. Это был портрет. Его, Уёна, портрет. От мастерства изобразившего его художника захватывало дух. Да он будто в зеркало смотрелся, настолько живым казалось это изображение. На картине он стоял, с мягкой улыбкой и неизменными красными волосами, в цветочном саду. Тут и там росли диковинные цветы самых разных оттенков. Сам изображенный Уён чем-то напоминал принца из книги с детскими сказками. Он будто светился, ярче солнца за своей спиной, и выглядел красивее любого цветка в венке, лежащем на его голове. Складывалось ощущение, будто принц сейчас выйдет из картины, возьмёт его за руку и отведет в свой волшебный сад. Уён молча поднял глаза на светившегося от радости Ёсана. Он тихо произнес: — Неужели… — Он запнулся. — Неужели этот портрет написал ты? Есан одними губами прошептал в ответ — Я И тут же, встав со своего места, подошёл к Уёну, чтобы обнять его. Тот бережно положил картину на стол, чтобы иметь возможность крепко притянуть к себе Ёсана и уткнуться ему в живот. Бормоча что-то про благодарность и любовь он почувствовал как глаза становятся влажными. Слезы — очень нетипичное для вампира явление. В размеренной и спокойной бессмертной жизни нет места таким эмоциям, они свойственны людям, с их-то коротким веком. Уён смотрел много фильмов и сериалов, где влюбленные дарили друг другу подарки и реагировали, по его мнению, чересчур эмоционально. Теперь он бы забрал все слова обратно. Нежное и теплое чувство переполняло его, когда он думал как Ёсан, ночами напролет учился и писал портрет специально для него. Вдохновлялся, читая детские сказки про принцев, изучал самые разные и необычные виды цветов. Сколько же лет у него ушло? Слезы потекли из его глаз настоящими ручьями, когда он почувствовал чужие холодные руки на своих щеках. Ёсан приподнял уёново лицо, чтобы подушечками пальцев стереть влагу с его глаз. Уён шмыгнул носом. — Ну вот, совсем очеловечился тут. И кто виноват? — Я — Ёсан кивнул, будто вину признавал. — Кто довел меня до слез? — Уён забавно надул губы — Я — Улыбка Ёсана стала чересчур довольной — Еще и ухмыляешься, да? — пробурчал с притворным недовольством, чтобы через секунду снова притянуть к себе, обнимая настолько крепко, насколько позволяли силы. — Спасибо. За всё спасибо. А за подарок… Я не знаю таких слов, чтобы в полной мере поблагодарить за него. — И не нужно. — Ёсан снова аккуратно взял лицо Уёна, чтобы оставить мягкий поцелуй на лбу. — Каждый штрих на картине я оставил, думая о тебе и насколько моя жизнь была бы пустой без тебя. Что бы мне было делать в своей бесконечности в одиночку. Я, будто живой человек, рад каждому новому дню, только потому что могу провести его с тобой. — Когда-то я думал что быть вампиром — это проклятье. — прошептал Уён. Он снова шмыгнул носом, прогоняя оставшиеся слёзы. — Но теперь я понимаю, что это мое благословение. Я могу провести уготованную мне бесконечность вместе с тобой, быть рядом с тобой, прикасаться к тебе. — Он протянул руку, чтобы невесомо провести по щеке Ёсана. — Спасибо. Позаботься обо мне в нашей вечности, Ёсан-и — Позаботься обо мне в нашей вечности, Уён-и — Эхом прозвучал ответный шёпот Ёсана Давным-давно, одной новогодней ночью, той, в которую загадывают самые сокровенные желания и сбываются самые невероятные мечты, двое загадали свое желание. Мягким шепотом, под светом одинокой свечи, они смотрели на луну и со слезами просили её: «Позволь мне провести с ним вечность». Сейчас, сидя в кухне их общей квартиры, они загадали новое желание. «Позволь мне позаботиться о нем в нашей вечности».