Trials

И вот повисшая тишина стала резать уши. Сынмин растерянно смотрел на брата, в попытках разглядеть хотя бы одну причину того, почему эти двое такое говорят ему. По Союн было видно, что она не особо поняла о чем идет речь и не принимала слова всерьез. Ее рука легла на ручку багажа, перенося вес тела на опору. Казалось, что она просто ждала момента прояснения, чтобы все наконец разошлись и она смогла отдохнуть после продолжительного пути. Рука Минхо зарылась в собственных волосах, оттягивая момент признания. Только он мог донести информацию так, чтобы брат понял. Он был уверен, что Сынмин не бросит его. Не уйдет сейчас, как бы Минхо не просил. И тут было даже непонятно что больше могло его смутить. В доме помимо него живет четверо людей. Ах да, они еще все мертвы из-за этого проклятого дома. Еще Хан, с которым они приехали знакомиться. Так получилось, что он сидит связанный на втором этаже. Ну это все ерунда. Просто не надо волноваться, со всеми же такое бывает. Лучшее, блять, знакомство. Минхо представлял в голове, утрируя, как будет знакомить их с Ханом. Мда, не так он все это представлял. А как же тихий семейный ужин? Он был уверен, что Хан бы точно всем понравился. Минхо не понимал кому вообще может не понравится это ходячее очарование. Суровая реальность вернула Минхо из мира фантазий. — Вы, главное, не паникуйте, — сказал Винди, пытаясь заранее всех успокоить. Фло понял, что не с того начал разговор, создавая еще более напряженную атмосферу. Он сделал шаг назад, пропуская путников зайти вглубь комнаты. — Думаю, Минхо есть что вам рассказать, — Фло скрестил руки на груди, пристальнее вглядываясь в незнакомые лица. На секунду все забыли что осталось на втором этаже. По какой причине они все тут собрались. Как и бывает в таких ситуациях, как только расслабляешься, жизнь дает тебе отрезвляющую пощечину, возвращая в суровую реальность. Минхо подбирал слова, когда услышал звук возни, спускавшийся со второго этажа. Винди поднял глаза к потолку, как будто он мог разглядеть сквозь бетонные плиты что там происходит. — Посмотри что там, — сказал Фло, положив руку на плечо Винди. Он видел как парень напрягся, как заволновался из-за поднявшегося грохота. Нельзя сказать, что сам Фло не испугался. Сердце замерло в тот же миг, заходясь за ребрами. Фло слышал только притихающие звуки. Но там были два самых сильных человека в этом доме. Они не были безоружными, они не были беспомощными. Сердцу это было не объяснить. Оно предательски екнуло и сжалось внутри, еле подавая признаки жизни. Почти жизни. *** Винди так быстро поднялся по лестнице, как только мог. В любой другой ситуации он бы свернул себе ноги, но сейчас, двигаясь на одном адреналине, он едва ли касался ногами ступеней. Дверь в приемную была распахнута, поэтому взгляд сразу зацепился за Руфа, который стоял над связанным Ханом, затягивая за спинкой кресла грубую веревку. — Извини, — сказал он, только на пороге завидев Винди. — Потерял равновесие, ничего такого. Взъерошенный Хан смирно сидел, не говоря ни слова. Было трудно понять куда он смотрел на тот момент. Язык быстро скользнул по поверхности его губ, вытаскивая изо рта кровь, собирающуюся в уголках губ. — Не удержался, — тихо рассмеялся Хан. Ничего в этом смехе не говорило об искренности. Это вообще не говорило ни о каких чувствах, лишь пустой звук, который отталкивался от стен. Мун стоял рядом, показывая всем нож, который крепко лежал в его руке. Топорик Руфа лежал на полу рядом с ним, но так, чтобы Хан не смог до него дотянуться, даже если он каким-то образом оказался бы на полу или же его руки освободились. Руф перестраховывался, рассматривал всевозможные варианты, старался предвидеть все, что может произойти. Ради них всех, ради общей безопасности, пусть даже иллюзорной. Винди рухнул на кресло напротив, выдыхая свое напряжение. — У вас интереснее, посижу пока тут. Он закинул ногу на ногу, показывая всем своим видом свою раскованность. Мун был рад, что Винди вернулся. В этой ситуации он мог разрядить обстановку и отвести негативные мысли в сторону. Не отступая ни на сантиметр от Хана, Руф стоял около кресла и буквально впечатывал его в спинку. Конечно, его держали прочные связки веревки, но ощущение безопасности, хоть и мимолетное, возникало только тогда, когда он был причастен к разрешению этой проблемы. Он был должен удержать его. Любой ценой. Даже если придется удерживать его силой, даже если придется вгрызаться зубами. — Кто там? — кивнул Руф, указывая на пол. — Минхо был прав. Там худший вариант, из-за которого все может слететь к чертовой матери, — Винди ковырял подлокотник, сосредоточившись на этом простейшем действии. — Там родственники. — Этого еще не хватало, — выдохнул Руф. Нельзя. Лицо терять было нельзя. Даже перед небольшим количеством людей. — Надеюсь, Фло поможет им. Мун молча кивнул. Он был уверен, что Фло справится. Его всегда хотелось слушать, не смея издавать ни звука. Он точно сможет расположить к себе и достучится до них. Но сложнее будет им всем достучаться до Минхо. Сейчас, когда все приостановилось, было время подумать. Не было ни одного в этом доме, кто бы не видел борьбу Минхо. Никто не хотел обсуждать это сейчас, но все думали об этом, рассуждая про себя к чему это может привести. По поведению Минхо трудно было сказать какой позиции он придерживался, ведь он не выказывал большого желания участвовать во всем этом. Он сторонился плотных взаимодействий, но все время находился рядом. Помогал настолько, на сколько хватало сил. Особенно моральных. — Малыша Фло оставили объяснять это недоразумение? — ухмыльнулся Хан. Он не выглядел как человек, загнанный в угол. Ни один мускул на его лице не дрогнул, он сидел, зажатый между веревками, но взгляд говорил всем, что это скоро изменится. Никогда прежде Мун не видел его таким счастливым, когда Хан прибывал в своем измененном состоянии. Мун все думал о том с чего тот сидел такой довольный, будто не они его удерживают, а он их. — Тебя это ебать не должно, — процедил Мун, выныривая из своих мыслей. Улыбка растянулась еще сильнее, но Хан не стал дальше вести с Муном диалог, а лишь уставился перед собой на Винди, который нарочито раскованно сидел напротив. — Давно мы так с тобой не сидели, Чонин, — сказал он, улыбаясь своим воспоминаниям. Руки Руфа вцепились в плечи еще сильнее. — Соскучился? — Винди не подавал вида, что ему было неприятно находиться в этой комнате. Особенно когда напротив сидит эта довольная морда. — О, ты не представляешь как. Забавно видеть тебя таким. — Несвязанным? — Думай так, если хочешь, — Хан на секунду задумался, слегка ерзая в кресле. — Ты, смотрю, как обычно один против всего мира. Винди не нашелся что ответить, но в глаза смотрел уверенно. В глаза дьяволу нужно смотреть только прямо. — Так и не нашел свое место. Не удивлен. Так и не приняли тебя. Тут тоже не удивлен. Забавно, — хмыкнул он. — При жизни был никому не нужен, а после смерти всем вообще плевать. Пускай он говорит все что угодно. Пускай выплевывает худшие слова этого мира. Только бы дальше слов это никуда не пошло. Винди кольнуло на удивление сильно. Больная тема все еще не отпускала. Кругом уже не враги, но от этого легче не становилось. Он закусил губу, проглатывая обидные слова. — Никчемно жил, никчемно умер, — не унимался Хан. — Ты еще не понял, что единственное, что ты можешь сделать — это отомстить? Я тут вспомнил… Они знают про тот случай? Рассказав бы это сейчас, возможно, тут бы сидел не я. Чувства бушевали внутри, перемешиваясь и оседая глубоко в сердце. Стрессовая ли ситуация или общая напряженность, но Винди эти слова выбили из колеи. Это мог сказать кто угодно и никаких чувств бы за этим не последовало. Но именно этот человек все еще задевал струны души, имел какую-то невидимую власть над ним. Подбородок уже предательски ходил ходуном. Винди точно знал, что это не так. Никто не желал ему зла. Они бы не ухаживали за ним тогда, если бы он был не нужен. Эти мерзкие слова не перечеркивают их дружбу с Фло, не перечеркивают взаимодействие с Руфом… Он долго рассуждал про себя, пытаясь отвести негативные мысли. Получалось, мягко говоря, паршиво. Все причины сошлись так, что сейчас он сидел на кресле перед бывшим другом, чьи слова настолько выбили его из колеи, что он не мог ничего с собой поделать. Чтобы не показывать другим своих чувств (которые они наверняка и так уловили), Винди вышел из комнаты, оседая у стены в коридоре. *** Трудно было застать Сынмина врасплох. Казалось, он был непробиваемым. На его лице не было страха, по крайней мере это не считывалось, но удивление все ярче проступало в нем. Союн неловко себя ощущала при всей этой ситуации. Она знала про Минхо, про проблемы с домом, но пазл все никак не складывался в ее голове. Это было похоже на сон, где какие-то несвязанные вещи происходили с ними. Логику тут было трудно найти. Минхо пытался всем своим видом излучать уверенность, пускай даже если это только с виду. Сейчас его мысли находились в нескольких местах одновременно. Он думал о Винди, ушедшем наверх. Все утихло, но был ли это хороший знак? Все его естество хотело подняться наверх. Проверить самолично, увидеть собственными глазами, что все хорошо. Он не мог сейчас оставить растерянного брата. К сожалению, Сынмин, сам того не ведая, стал участником этого действия, привлекая в их дела еще и девушку. Минхо не успел открыть рот, как услышал: — Только попробуй сказать что все хорошо, — зло произнес Сынмин. — Что за суета тут происходит? Фло подошел ближе к Минхо и жестом руки показал, что он сам попробует все объяснить. — Мы тут живем. Долгая история, — Фло следил за реакцией Сынмина на сказанное. Плохо, что по его лицу вообще невозможно было это считать. — Уверен, что брат тебе обо всем расскажет. Наверху мои друзья, им можно доверять. Мы не хотим навредить. — Живут? — обратилась к Сынмину Союн. Сынмин пожал плечами. Брат бы обязательно поделился этой информацией. То, что он этого не знал говорило лишь о том, что это было ново и для Минхо. Минхо обеспокоенно смотрел на всех. Он еще сам не уложил эту информацию в голове. А какого сейчас было им, он и представить не мог. — Наверху находится один человек, который хочет навредить нам, — продолжал Фло. — Уже и вам, раз вы здесь. — Останьтесь тут, прошу вас, — сказал Минхо, заходя за спину брата и вытаскивая багаж на середину комнаты. — Расположитесь пока тут, отдохните. Спокойный тон Минхо не подействовал. Сынмин пристально смотрел на своего брата, собираясь с мыслями. — Кто там? — Хан, — голос предательски сорвался. — Побудьте тут, умоляю. Мы во всем разберёмся. Ни при каких обстоятельствах не поднимайтесь наверх. Союн словно ударили пыльным мешком по голове. Они же ехали знакомиться с Ханом, про которого она знала только хорошее. А тут появились какие-то жильцы, которые закрыли Хана наверху. Она не видела Минхо таким испуганным никогда прежде. Он всегда был максимально уравновешен в любой ситуации. И если он ведет себя так, то на это были весомые причины. — Нам нужно идти. Сынмин, услышь меня. Не. Поднимайся. Наверх. Минхо не дал брату вставить ни слова. Так было нужно, так было спокойнее. Он поднялся по лестнице с Фло, скрываясь за поворотом лестничного пролета. *** Минхо не стало лучше, оказавшись он наверху. На полу сидел Винди и отрешенно смотрел в сторону комнаты. Минхо вопросительно посмотрел на него, на что получил отрицательный кивок. Лучше не стало. Он зашел в комнату. Над Ханом стояли Мун и Руф, не сводя с него глаз. Хан просиял, увидев знакомое лицо. Было понятно, что его били. Щека светилась ярко-розовым цветом, а запекшийся кровоподтек только подтверждал эти догадки. — Все хорошо? — обеспокоено спросил Руф. — Насколько это может быть. Минхо подошел к окну и опустил плотную штору. Привлекать внимание прохожих сейчас точно было нельзя. Он подошел к столу и присел на край монолитной столешницы. — Винди с ними? — не успокаивался Руф. Всего за небольшое количество времени он превратился в комок усталости вперемешку с напряжением. — Винди за стенкой. Руф удивленно посмотрел в то место, где еще недавно была закрыта дверь. Он боялся, что Винди ушел от них подальше. — Всех спрятали? — встрял в разговор довольный Хан. Минхо старался не смотреть в его сторону. Трудно было выделить причину, но было немного легче, когда взгляд не цеплялся за изувеченное лицо. На звук его голоса шея машинально повернулась, а глаза встретились с двумя горящими янтариками. Так о многом хотелось спросить, но Минхо одергивал себя каждый раз, когда это желание возникало. — Нравится это место? Казалось, что Хан цеплялся за каждую возможность задеть любого, кто только попадался на глаза. Минхо был выбран. — Конечно. А тебе разве нет? — не сдержался Минхо. Пожалел в ту же секунду. — Дом, конечно, хороший, но ты лучше. Это была самая неискренняя улыбка, которую Минхо только видел. Но голос был все тем же. Внутри Минхо еще не умерла надежда, что-то еще барахталось, хоть и из последних сил. Фло заглянул в комнату. Видимо, он задержался с Винди. Мун дернулся в ту же секунду и вывел его в коридор, продолжая сжимать оружие в руках. Без его присутствия было как-то совсем не по себе. Хан буквально растекался от осознания собственного превосходства. И было бы глупо отрицать, что он имел власть над Минхо, пускай даже если он боролся с этим. — Зачем ты слушаешь этих придурков? Ты же умный парень. Неужели ты перечеркнул все то, что между нами было? Хан старательно царапал душу с нечеловеческим усердием. Если он добивался того, чтобы свести Минхо с ума, то это был верный путь. — А что было между НАМИ? — Минхо выделил голосом последнее слово, ругая себя за то, что вступил в диалог. — Он же любит тебя, — выпалил Хан. Руф замер на месте. Ему хотелось избить его до бессознательного состояния. Лишь бы он заткнулся. На Минхо было трудно смотреть. В комнате буквально было слышно, как ломаются его привычные устои. Как трескается его металлическая оболочка. — Знаю, — с грустью в голосе прошептал Минхо и опустил голову. Невыносимо больно смотреть в эти глаза. Сознание подкидывало очередное воспоминание, сопоставляя картинки до/после. Из коридора доносились голоса. Минхо был рад слышать хоть что-то, что подтверждало бы их присутствие. — Дип, прекрати, — жестко сказал Руф, хлопая его по плечу. — Я затолкаю тебе кляп по самые легкие. — У-у-у, грозный лидер, — Хан насмешливо передразнил Руфа. *** Мун старался говорить шепотом, но то и дело срывался на полукрик. — Мы должны что-то сделать. Винди все еще сидел на полу. Так было проще. Хоть какая-то почва под ногами ощущалась. — Твои предложения? — спросил Фло. Фло и Мун стояли вплотную, соприкасаясь руками. Мун боролся с желанием крепко его обнять. Он обязательно его обнимет. Это была мотивация все быстрее закончить. — Мы изучали много статей, читали много книг. Нужно найти привязку. Винди пожалел о том, что в прошлый раз не принимал особого участия в изучении всей этой ритуалистики. — Привязку? — переспросил он. — Ага. Фло, ты помнишь про это? — он перевел взгляд на кивающего Фло. — Возможно, он держится в этом мире из-за чего-то. Возможна привязка к месту, а возможна и к предмету. Я не буду ждать пока этот уебок сломает Минхо или убьет кого-нибудь. Винди мучительно долго думал о том, к чему может быть привязан Хан. Он помнил его увлечения при жизни и эта могла быть любая безделушка, которая даже не относилась к его хобби. — Винди, что думаешь? Что это может быть? — Фло с надеждой заглянул в глаза. — Есть пару вариантов. *** Ни о каком отдыхе не могло идти и речи. Сынмин сидел на диване, когда Союн хозяйничала на кухне. Кусок в горло не лез, но подкрепиться не мешало бы. Союн не могла сидеть на месте. Она пыталась занять свои руки, убегая от мыслей и возникающих вопросов. С кухни доносился стук ящиков, шуршание фольги. Дверь микроволновки хлопнула, от чего Сынмин невольно дернулся. — Союн? — громко позвал он. — Это микроволновка, успокойся, — со смешком объяснила она. Сынмин не понимал все картины, но мозг то и дело вырисовывал ситуации. Каждая была хуже предыдущей. Приехали отдохнуть, называется. Если Союн не понимала того, что происходит и не считывала реакции других людей, то Сынмин примерно понимал, что дела плохи. Детство, проведенное в токсичной обстановке, сделали свое дело. Он всегда улавливал минимальное изменение в людях. А у Минхо оно было даже не минимальным. Можно представлять и думать о чем угодно. Единственное, что было понятно: дело — дрянь. Но с тонущего корабля уже некуда было бежать. Аромат из кухни пришел вместе с Союн, которая держала в руках тарелку. Горячие бутерброды. То что надо. — Будешь? — спросила она, устраиваясь рядом. Сынмин вяло улыбнулся на предложение и взял в руку еще горячий подсушенный хлеб. Союн включила телевизор, выбирая что посмотреть на ютьюбе. Это мог бы быть тихий вечер, который они бы уютно провели вместе. Жаль, что это была лишь фантазия. Сверху послышался смачный хлопок, как будто кого-то переломали напополам. Сынмин уже пожалел о том, что не отправился с братом на второй этаж. Глаза Союн забегали, выражая свое беспокойство. — Солнце, я поднимусь? — Минхо просил этого не делать. — У меня нет проблем с памятью, — отрезал Сынмин. *** С одной стороны Сынмин хотел как можно быстрее оказаться наверху, с другой стороны ноги еле несли туда. Искать долго не пришлось, выбитая дверь сразу привлекла внимание. Только вот все оказались в соседней комнате. В комнате собралось много народа. Некоторые лица были ему незнакомы. В самом центре, на нежно-зеленом кресле, сидел юноша, полностью привязанный к мебели. Его щека посинела и немного припухла. Взгляд был таким хитрым, хотя он явно находился не в самом выгодном положении. Высокий брюнет тряс рукой, скорее всего он нанес удар. Среди всех этих незнакомых лиц стоял Минхо. На нем не было лица, а глаза уже ничего не выражали. Юноша с растрепанными каштановыми волосами и безумным взглядом неуловимо улыбнулся. Все взгляды были направлены на Сынмина. Кресло двинулось по направлению к окну, молодой человек немного привстал и на полусогнутых ногах за доли секунд спиной вывалился из закрытого окна, переводя все внимание на себя. По лестнице послышались быстрые шаги. Союн забежала в комнату, разглядывая большое скопление людей. За их спинами в окне зияла огромная дыра. *** Спина Хана невыносимо болела. Кресло немного смягчило падение и он свалился прямиком в цветочную клумбу. Веревки слетели сами собой, высвобождая ноющие руки. Он неуверенно встал на ноги, выбираясь из-под спустившейся веревки. Шагая прямо по цветам, Хан вышел со двора, скрываясь за забором. Несколько силуэтов выглянули в окно, провожая его взглядом. Запыхавшийся Минхо уже стоял на пороге дома. Не успел. К нему подошли Руф и Мун, которые встали за его спиной. — И что теперь? — спросил Минхо. Создалось впечатление, что он спрашивал это у невидимой силы дома. — Окно менять придется, — в своем стиле ответил Мун. — Не смейте ходить туда, — заключил Руф, загоняя всех зайти обратно в дом. *** Дыхание перехватило. Минхо, не помня себя, зашел в дом. Сердце то бешено колотилось, то почти останавливалось. В висках пульсировало из-за скопившихся эмоций, которые он так сильно пытался скрыть. Сейчас им точно было не время. Но организм точно не спрашивал про готовность к чему-либо. Эмоции разом обрушились на него, как холодный душ. Только вот эффект был далеко не отрезвляющий. *** Чанбин обещал своей покойной жене, что бросит курить. Что никогда в жизни он больше не будет убегать от своих проблем, вдыхая едкий дым. Он всегда был человеком принципов и данное слово держал. До сегодняшнего дня. Мужчина закашлялся с непривычки. Легкие наполнились дымом. Легче не стало. И вообще это не могло помочь, да и никогда не помогало. Лицо Хана уже даже не всплывало в памяти, а навсегда залезло в голову. Ядовитые слова ранили в самое сердце. В глубине души он понимал, что эти слова сорвались с губ не его сына, а обиженной сущности, которая таким образом манипулировала им. Выходит, манипуляция прошла успешно. Сигарета быстро тлела в руке, оседая пеплом на газон. Чанбин вернулся в дом и стал бездумно раскладывать вещи, чтобы занять руки. Нужно было что-то включить, чтобы не оставаться наедине со своими мыслями, но рука все никак не могла найти телефон, чтобы хоть что-то звучало в комнате. Дверь резко открылась, запуская ночную прохладу в дом. Хан, жутко грязный, смотрел на отца. Его лицо было в садинах и кровоподтеках, в волосах запуталось пару листочков. Глаза были даже хуже, чем при его уходе. Это уже были не пустые озера, в которых давно потерялась настоящая личность, это были две черные дыры, утягивающие вовнутрь. Его рот был перекошен от злости, а руки сжимали перепачканную толстовку. — Выручил, папашка, — громко начал он. Чанбин молча стоял, полностью развернувшись к сыну. Он помнил, как прошел их прошлый разговор и не желал повторения. — Ради матери, да? Услужил, — цедил Хан сквозь зубы. — Если бы не твоя тупая трепотня, — продолжал он. — То они бы все были мертвы. Он говорил громко и неразборчиво, выплевывая слова вместе со слюной. Челюсть сжималась с такой силой, что подбородок начал ходить из стороны в сторону. Чанбин понимал, что сейчас лучшем решением будет молчать. Все слова будут использованы против него же самого. — Ты, мерзкое подобие отца, как всегда поднасрал мне. Им удалось меня поймать. Забавно. Учитывая, что я сильнее их всех, — Хан сглотнул слюну, делая паузу. — Я бы мог уже быть там. Не как заложник. А как хозяин, ты понимаешь? Я тысячу раз пожалел о том, что отпустил тебя. Надо было убирать тебя первым. Хан медленными шагами вытеснял отца на кухню. Чанбин шел спиной, отступая под напором злости. Все случилось мгновенно. Хан схватил нож со стола, а Чанбин успел вытащить кухонный нож из открытого ящика. Пару секунд они смотрели друг на друга. Хан рванул первым, нанося резкие удары, разрезая воздух. Чанбин не был самым уворотливым человеком, но ему удалось избежать этих ударов. Мозг не мог отдавать приказов. Все нутро кричало о том, что это противоестественно. Отец не может навредить сыну. Наверное, это был не их случай. Они оказались по обе стороны от стола, который стоял посредине комнаты. Хан жадно смотрел на свою жертву, не видя кто стоит за этим образом. Сейчас это было лишь препятствие на его пути, а он не привык сдаваться. Хан переметнулся через стол, опираясь на онемевшую руку. Чанбин отлетел в сторону, уходя от прямого удара. Кухня не была такой большой, там не было достаточно места, чтобы уворачиваться. Чанбин мгновенно решил перейти в ближний бой. Он в два раза крупнее сына, шанс взять контроль над ситуацией был велик. Он развернулся и с размахом ударил кулаком в живот. Послышался глухой стон. Дыхание Хана сбилось, он согнулся пополам. Мужчина не дал ему возможности одуматься, поэтому сразу же ударил его по лицу. Кожа на руке горела, все тело ныло. Хан облизал губы, смотря на отца исподлобья. Он ударил. Ударил напрямую в нос. Кровь хлынула по лицу Чанбина, заполняя пространство между губ. Их тела сцепились в диком танце. Мужчина слышал сбивчивое дыхание у самого уха, пытаясь дотянуться до его руки. Он не собирался доставать свой нож и верил, что все еще можно закончить без больших увечий. Рука наконец дотянулась до локтя. Чанбин вложил всю силу в действие, выбивая нож. Металл зазвенел от удара об пол. Нож отлетел под тумбочку, которая стояла неподалеку. Хан оттолкнул отца в сторону, возвращая расстояние между ними. Он дышал глубоко всей грудью, смотря на реакцию Чанбина. Мужчина тоже был вымотан. Как оказалось, из его руки нож тоже вылетел и теперь лежал в другом конце комнаты. Поднять его не было возможности. И вот перед ними остался лишь нож, загнанный под тумбу, но все еще выглядывающий из-под нее. Счет шел на секунды. Они одновременно побежали к нему, чуть ли не сталкиваясь лбами. Хан оказался первым. Рукоять ножа легла в руку и он тут же нанес удар в первое, что оказалось поблизости. Чанбин захрипел. Хан стоял и смотрел на свои руки, которые резко вытащили нож из шеи. Глаза Чанбина неестественно округлились, передавая весь шок. Он прижал руку к образовавшейся ране и смотрел на сына. По лицу было видно, что останавливаться он не собирался. Удар был нанесен с такой силой и скоростью, что кровь стала просачиваться сквозь сжатые пальцы. Чанбин, оглядевшись, то ли от боли, то ли от неожиданности, осел на пол. Невыгодная позиция и он это понимал. Поэтому не медлив ни минуты, мужчина быстро отполз в кладовку и захлопнул дверь перед Ханом, который еще бы чуть-чуть и успел просунуть туда ногу. Подперев дверь собственным телом, Чанбин сел на пол, не отрывая руки от шеи. Голова начала кружиться. На секунду все успокоилось. Вдруг Чанбин почувствовал толчки в дверь. Скорее всего Хан разбегался и со всей силы таранил плечом. Чанбин отлетал от двери из-за сильных толчков, но раз за разом возвращался к исходному положению, прижимаясь спиной к двери. Удары стали более точечными и сильными. Чанбин не просто отодвигался от двери, а буквально отлетал от нее. Сила Хана поражала. За дверью слышалось недовольное шипение и громкая усмешка. — Хан, остановись! — из последних сил закричал мужчина. Ответом послужил сильнейший толчок в дверь. Кровь уже намочила футболку, стекая по плечу. В глазах темнело, но Чанбин не собирался сдаваться. У него получалось это и не раз. В любом случае попробовать стоит. За дверью что-то громко щелкнуло, отзываясь звенящим звуком в ушах. — Не надо, пожалуйста… — это уже не было криком, а отчаянной мольбой. Чанбин выставил ладонь перед собой, напрочь испачканную кровью и долго ее разглядывал. Пальцев он уже не чувствовал. Голова кружилась так, что казалось, он находился на самой крутой качели. Шум за дверью не прекращался. Шкафы с грохотом открывались и закрывались, а внутри гремели металлическим звуком предметы. Стало трудно дышать. Сердце будто сбавило темп, его удары были редкими и слабыми. Кладовка закружилась вокруг него. Сил не хватило, чтобы Чанбин встал. Поэтому после попытки он решил остаться запертым. Еле как он отполз от двери и оперся затылком о стену. Из последних сил, издавая неприятные хлюпающие звуки, Чанбин произнес: — Ханни, я люблю тебя.