Чем дальше в лес

Говорят, даже в самых кошмарных и трагических событиях таится ирония. Она может скрываться в ситуациях, которые привели невольных героев туда, где они так же невольно страдали. Может проскальзывать в отношении к этим самым событиям, когда единственный вариант — не поддаваться панике и медленно плыть по течению, не замечая, что заносит куда-то не туда. Может пронизывать ход событий невидимыми нитями, может лишь подчеркивать абсолютную случайность всего, что происходит. Саша внутри заходился смехом припадочного, истеричным, хриплым, до боли в животе, однако не оставлял попытки сохранить лицо спокойным. — Ничем не можем помочь, — он слышал не в первый раз и даже не в десятый, однако фраза била наотмашь исправно, врезаясь кулаком в и так раскалывающийся от боли висок. Ничем не можем помочь, единственное, что в наших силах — сделать ваши последние паршивые дни чуть менее паршивыми, чтобы вы не сдохли где-нибудь на холодном кафеле в очередном припадке. Подыхать медленно в больнице под капельницами, если честно, хотелось ещё меньше. Саша вспоминал все моменты, когда он с уверенностью сжимал руки бедных людей, столкнувшихся с трагедий, смотрел им в глаза, по плечу проводил и уверял, что смерть — это не конец пути. Он всегда старался относиться с пониманием к каждой истории, проживал даже эмоции, плакал вместе с людьми, но за годы практики научился отделять работу и жизнь обычную. Как медиум невольно даже смотрел на все со стороны, свысока, смерть для него была концептом странным. Одновременно бытовым и совершенно далеким. Он сам с мертвыми связывался, по кладбищу бегал и время от времени рисковал жизнью, наплевав на слабое сердце и другие недостатки человеческого тела. Теперь Саша готов был плюнуть в лицо каждому, кто про переселение душ говорил. Каждому, кто заявлял, что смерти не боится и с нетерпением ждёт, что будет после нее. Саша готов был плюнуть в лицо самому себе, потому что за все годы жизни и контакта с потусторонним он так и не осознал, что значит смерть. И, сидя в жестком сером кресле в такой же серой и блеклой комнате, в которой все пропахло антисептиком, Саша применял весь свой актерский талант, чтобы ни один мускул на лице не дрогнул, пока врач зачитывал уже знакомую информацию. Операция невозможна, химия не поможет, жить осталось пару лет в лучшем случае, а если быть реалистом и учитывать все особенности Александра — полгода от силы. Саша сжимал ручки кресла до скрипа, потому что орать благим матом на врача было глупо и вредно для репутации. В голове мелькнула мысль, что, вообще-то, у него был прекрасный предлог, а разбираться с последствиями своих перепадов настроения пришлось бы недолго. Он так и представлял: сорваться с кресла, опрокидывая его назад с грохотом, произнести все, о чем думал последние десять минут, заорать так, чтобы слюна во все стороны летела, стукнуть кулаком по столу и обязательно в конце оскалиться посильнее, чтобы врач в сторону дернулся от вида белоснежных клыков. Саша, выбирая уже самые нелестные выражения, совсем из реальности выпал, отключая слух, пока в глазах привычно мутнело. Кровь в висках стучала все быстрее. — Александр, так когда вам будет удобно записаться на повторную диагностику? — голос, такой искусственный и неприятный, доносился издалека. Секунда, две, Саша прикрыл глаза, приходя в себя и пытаясь понять, что от него хотели. — Пока не могу сказать, я позвоню, как будет удобно. Ножки кресла с противным звуком скользнули по полу, от чего врач поморщился, но тут же спохватился и вновь натянул участливую улыбку. Саша был даже рад, сейчас хотелось доставить дискомфорт, вывести из себя, надавить как следует. Возможно, следовало вместо криков прибегнуть к другой тактике и разрыдаться. На столе как раз предусмотрительно стояли салфетки. Саша даже завис, сверху вниз задумчиво поглядывая на врача, раздумывая, не поздно ли проявить хоть какие-то эмоции. — Я понимаю, в такой ситуации глупо говорить, мне жаль, но… — начал было врач, чтобы хоть как-то разбавить повисшую тишину. — Вам жаль, — закончил Саша и развернулся к двери. — До свидания. Саша держался долго. Держался, выходя из здания больницы, где сидели якобы величайшие умы медицины, усаживаясь в такси, сидя на заднем сидении, прислонившись лбом к холодному окну, поднимаясь на лифте и открывая дверь в квартиру. Держался до последнего, прикусив губу и пытаясь понять, на сколько ещё его хватит. Оказалось, совсем ненадолго. Стоило ему зайти домой, почувствовать привычную защиту, сил даже стоять не осталось. Дыхание сбилось, заставляя глупо открывать рот, пытаясь сделать вздох побольше. Боль в висках стала совсем невыносимой, а перед глазами привычно запрыгали черные точки. Линзы Саша давно не носил — инородные тела хотелось выцарапать каждый раз, заходясь в истерике. Диван был спасением, пусть и ненадолго. Саша сложился на нем в три погибели, сменяя позу эмбриона на нечто совсем непонятное, в попытках избавиться от боли во всем теле. Где-то на кухне стоял отвар из лечебных трав, в котором, наверное, уже развелись новые виды жизни. На столике валялись таблетки, купленные за огромные деньги и почти забытые в своей бесполезности. Рядом с диваном стояла привычная уже пепельница, ставшая самой яркой иллюстрацией всего пиздеца, творящегося у Саши в жизни. Нерушимое правило — никаких сигарет в квартире — было нарушено после второго или третьего врача. Саша боялся, что скоро сил для борьбы у него не останется. Свернувшись здесь в одиночестве, он плакал почти молча, подвывал тихонечко, уставившись куда-то в стену. Все стадии — сколько их там вообще — он почти прошел, особенно сильно сосредоточившись на гневе. Где-то лежал разбитый с тех пор телевизор, который он не посчитал нужным менять. Депрессия и торг смешались в одно, заставляя записываться ко всем врачам, которые специализировались на онкологии, вспоминать все связи, приобретенные за годы работы, носиться на приемы к коллегам, которые лишь печально разводили руками. Саша сам знал прекрасно, что ни ведьмы, ни медиумы, какими бы сильными они ни были, с раком поделать не могли абсолютно ничего. И все отвары, амулеты, свечи и заклятия лишь оттягивали неизбежное. Смирение подбиралось все ближе, только вот страх цеплялся за тонкие плечи сильнее. Так и сдохнешь один в этой квартире, никто не заметит. Саша даже с закрытыми глазами ощущал, как в углу сидело нечто, уже ставшее знакомым. Черной тенью горбатилось так же, как он на диване, смотрело красными глазами внимательно, пытаясь дотянуться когтями поближе. Раньше, когда он жил почти спокойно, когда в голове не разрасталась болезнь, он справился бы с ней, прогнал, обновив защиту и удивившись, что за тварь проникла к нему в дом. Фантом, демон, измученная и потерянная душа, утратившая любой человеческий вид. Саша бы узнал, выяснил бы быстро, почти играючи, но сейчас он лишь смиренно прислушивался к знакомому шепоту. Он был бы рад выстроить возле себя всевозможные магические щиты, вот только аура его была не просто ослабшая — она почти исчезла. Саша держался только на остаточной защите дома и амулетах, которые накопились в достатке. Каждое движение, каждая попытка почувствовать нечто за гранью обычных человеческих способностей отнимала слишком много сил. Смерть как будто бы уже дышала ему в спину. Он тебя забудет, вычеркнет из памяти, так же как вычеркнул тебя из жизни, ты умрешь, а он о тебе даже не вспомнит, — голос в ушах скрипел. Саша открыл глаза, сразу же улавливая движение в углу. Тварь ухмылялась, смотрела на него, наплевав на все шаткие защитные барьеры дома. Самое страшное, что Саша уже давно не был уверен, где заканчивались потусторонние силы и где начинался самый обычный больной бред. Видения смешивались в одну мутную картинку, память подводила, а руки тряслись, когда он пытался дотянуться до одного из амулетов, чтобы почувствовать раскаленный металл. Он на пальцах ощущался даже приятно, давая понять, что в этот раз рядом была не иллюзия. Умирать было страшно. Саша всегда считал себя упрямым до одури, а сейчас как никогда это упрямство было нужно. Перепады настроения все чаще скатывались к депрессии, но Саша из последних сил пытался себя вытащить из этого состояния. Вот только каждый день отнимал последние капли надежды. От страха сердце заходилось все сильнее, Саша думал, что грудная клетка вот-вот разорвется, не давая раку уничтожить его первым. Ты тогда всё испортил, а теперь больше никогда его не увидишь. От мысли об Олеге истерика подступала ещё быстрее. Саша хотел биться головой об стену, разнести ещё один телевизор, разрыдаться на холодном полу и выкурить сразу всю пачку сигарет. Но эта же мысль, ужасная, неправильная, горькая, выводила из транса, заставляя искать хоть какой-нибудь выход. Саша поднялся на диване, воспользовавшись моментом, когда голова стала болеть немного меньше. Он не мог поддаться панике, не мог сдаться, не мог позволить себе поверить, что он умрет. Видимо, стадия отрицания до конца пройдена не была. Список врачей, к кому советовали обратиться, давно закончился. Каждый говорил одно и то же. Все ритуалы, которые он знал сам, были испробованы в первые недели. Саша перебирал в голове судорожно даже самые нелепые варианты, вспоминал разговор с матерью, которая советовала обратиться к незнакомым и старинным практикам. Он знал, что она так же не прекращала поиск, но, если честно, каждый разговор только отнимал силы. Каждый ритуал, каждая ведьма, каждый… Саша замер, пытаясь не потерять мысль. Голова снова начинала раскалываться, тень в углу до сих пор следила за ним взглядом, но Саша уже не обращал внимания, судорожно перебирая книги и бумаги, скинутые на рабочий стол. Старые свитки сминались и отбрасывались в сторону после прочтения первой строки, книги трещали корешками, пока Саша перелистывал страницы. Это должно было быть где-то здесь. Нужная книга была тонкой и старой, с черной, будто бы обожженной обложкой. Внутри каждая буква была выведена вручную, чернила поблекли со временем, но пока ещё складывались в понятные фразы. Саша вцепился в книгу, заново читая то, что ему несколько недель назад вдумчиво рассказывали вживую. В тот момент он почти сразу отбросил эту идею, посчитав её невыполнимой и, честно сказать, бредовой. Ведьма, на которую он вышел через Надежду Эдуардовну, долго-долго рассказывала о своих практиках, поила чаем и заинтересованно прощупывала его ауру. Саша тогда ещё был в силах закатывать глаза и думать, что нужно уйти и заняться нормальным лечением. Вот только ведьма удержала его, налив ещё одну чашку чая и, наконец, сообщив, что она сама помочь не может. Зато она знала о месте, где, возможно, он найдет то, что ищет. Сидя там, среди благовоний, почти в кромешной темноте, которая разбавлялась только свечами, Саша слушал её завороженно и принял от нее книгу, даже скорее дневник, написанный тем, кто на себе эту легенду проверял. Однако только вырвавшись из морока ведьмы, вдохнув свежий воздух, Саша решил, что легенда на то и легенда — мрачная сказка, не более. Сейчас, когда вариантов больше не оставалось, Саша жадно вчитывался в каждое слово, поражаясь, насколько подробно были описаны некоторые детали, при этом упуская общую суть. Слова были выведены широким почерком, из-за чего и так небольшое количество страниц оказалось по сути своей лишь коротким пересказом. Пересказом легенды сомнительной, ужасной и, возможно, спасительной для Саши. Ты же не хочешь сдохнуть? — темная сущь когтями прошлась по спине, шепнула прямо в ухо, даже не давая сомнениям проникнуть в его сознание. Саша не хотел. Он боялся умирать. И если был даже самый жалкий, самый невозможный вариант спасения, он был готов попробовать, потратив на это последние силы. Вещи он собрал быстро: так, немного сменной одежды, амулеты, привычные магические атрибуты, к которым он уже давно не притрагивался, самые сильные лекарства. За бытовыми мелочами последовал паспорт, а после и черная книга, спрятанная в глубь рюкзака. Саша не особо надеялся, что удастся сорваться прямо сейчас, запрыгнуть в поезд и не дать себе время на раздумья. В конце концов, расписание поездов он не контролировал. Вот только билеты нашлись даже слишком быстро, время вписывалось идеально в его планы, а маршрут, описанный в книге, должен был вывести к нужному месту уже завтра вечером. Все складывалось практически идеально. Одному ехать было нельзя. Звать в спонтанное путешествие к черту на кулички тоже было некого. Никто из знакомых практиков бы туда не сунулся, а все дружеские узы за последние месяцы медленно ослабели, оставляя после себя лишь редкие сообщения с вопросом о самочувствии. Саша было отбросил рюкзак в сторону, но липкий страх и такое же неприятное и странное предвкушение крепко держали его теперь уже за горло, заставляя думать быстрее. Один пост в телеграм. Этого должно было хватить. Саша не писал ничего уже давно, не выкладывал видео, не напоминал о себе вообще никак. Но годы работы и появлений на экране каждого телевизора в потрепанных российских квартирах давали о себе знать. Какие-то реакции посыпались сразу же. Теперь оставалось вновь надеяться на судьбу, которая имела привычку вносить долю иронии и неожиданности в его жизнь. На вокзал Саша собирался, борясь с очередным приступом головной боли и тошноты. Выключал электричество, проверял комнаты и окна по привычке, осматривался вокруг и пытался запомнить все в деталях. Это казалось важным. Думать, что он может не вернуться, было страшно. На улице начался мелкий дождь, смывая понемногу всю грязь с улицы, пока Саша глазами выискивал такси. Машина остановилась с другой стороны дома, криво припарковавшись и перекрыв всем дорогу во двор. Прежний Саша, возможно, возмутился бы, приготовился бы вылить все свое недовольство на водителя, который проигнорировал вполне себе однозначную точку на карте и номер подъезда. Прежний Саша хлопнул бы дверью и потом старательно поправлял взмокшую челку. Прежний Саша…. Сейчас сил спорить и возмущаться не было, а машина у другого подъезда казалась мелочью. Саша шел по лужам почти смиренно, надеясь лишь, что он не заболеет из-за дождя и сырости вокруг. Дверь такси громко хлопнула сама, а может, Саше лишь показалось, но этот стук будто бы окончательно отрезал его от дома. Теперь отступать было поздно.

***

Олегу было непривычно. Он помнил, как возмущался, сопел под нос каждый раз, когда натягивал рясу. Как не мог смотреть на себя в зеркало, не узнавая отражение без джинс или футболок с глупым принтом. Как внутри все сжималось от мысли, что часть себя ему придется забыть и отвергнуть. Теперь, даже несмотря на такой же черный цвет, простая рубашка и куртка казались неправильными. Олег пытался укутаться, спрятаться в них, закрыть все кусочки кожи, прячась от слишком долгого контакта с большим количеством людей. Он чувствовал себя уязвимым, будто привычную броню забрали. Звучало глупо. Олег ещё несколько лет назад отдал бы все за возможность слиться с толпой привычным образом, натянуть на себя личину Олега молодого, юного совсем, наивного и с бунтарским характером. Проблема была лишь в том, что теперь этот образ казался совсем чужим и непривычным, а побыть в повседневной одежде недолго между служениями — совсем не то же самое, что натянуть старые вещи и трястись в поезде несколько часов навстречу прошлому. Олег казался себе совсем голым без рясы, руки так и чесались натянуть рукава пониже, он сам себе напоминал надрыв, ярко пылающий на коже и заметный сразу в своей неправильности. Люди вокруг толкались, бежали по своим делам, то и дело задевая его чемоданами и сумками, бросали через спину возмущенное «Молодой человек!», а он лишь стоял на месте и думал, что делать дальше. Звонок матери и короткая просьба — даже не просьба, приказ — приехать разрушили налаженную, выстроенную до минуты жизнь, в которой не было места лишним мыслям, чувствам и желаниям. Олег всеми силами прогонял их дальше, до сих пор веря, что с годами они исчезнут насовсем. Оставят его, пока он будет зачитывать молитву и давиться запахом свечей. Наверное, Саша где-то так же зачитывал свои слова в свете свечей ритуальных. Просьба матери, возможно, осталась бы без ответа, потому что с ней Олег видеться не хотел. Но всего одно слово, одно упоминание брата, заставило забыть о данных ранее обещаниях, о гордости и даже сомнениях. «Тебе нужно приехать и увидеться с Сашей», — от матери звучало как приговор. Олег судорожно вспоминал последние месяцы, когда каждый день приносил все больше тревог, съедал его изнутри, сжимал внутри все органы в непонятном страхе. Сон, с которым и так всегда были проблемы, стал совсем нездоровым и обрывочным. Олег просыпался на смятых и мокрых от пота простынях, каждый раз теряясь и не понимая, где он. Иногда в ногах ощущал знакомую тяжесть от темной фигуры, которая с любопытством наблюдала за ним красными глазами. Шепот фантомов, обычно исчезавший после молитвы, с каждым днем становился все громче. Олегу казалось, что он сходит с ума, медленно теряя остатки контроля. В день, когда ему позвонила мать, он видел плачущие иконы. Лишь блик света, иллюзия уставшего и измученного бессонницей мозга, — успокаивал он себя. Достаточно было закрыть глаза, выдохнуть и взглянуть снова на богородицу с младенцем в руках. Никаких слёз, лишь пустые нарисованные глаза. Вот только ни одна даже самая рациональная мысль не успокаивала до конца. С Сашей что-то случилось. Олег чувствовал это через связь, которую не удалось уничтожить за все прошедшие годы, сколько бы он ни пытался. Саше было плохо, тяжело и страшно. Олег помнил, как брат в детстве всегда успокаивал его самого после ночных кошмаров или ссор с родителями, укрывал одеялом, напевал колыбельные, неизменно крепко обнимал и обещал, что обязательно Олежу защитит. Теперь они оба ночью тряслись от страха, Олег уже не понимал, где заканчивались ощущения брата и где начинались его собственные, только успокоить друг друга не могли. С бессонницей Олег боролся всегда одинаково — сидя на ледяном полу, стирая колени и шепча молитвы почти неосознанно. Они уже давно отпечатались на подкорке, Олегу не нужно было вспоминать слова, они сами лились наружу, заполняя тяжелую тишину. Молитвы не успокаивали и не приносили сон, но ничего другого Олегу не оставалось. В сердце пока ещё теплилась надежда, что, возможно, так он сможет облегчить хотя бы боль Саши. Глупый, глупый мальчишка, чем ты ему поможешь? Олег сжимал посильнее крест, спрятанный под одеждой, и пробирался через толпу к выходу. Плана до сих пор не было, но стоило хотя бы позвонить матери и сообщить, что он приехал в Москву. Он не успел даже зайти в контакты, как стали сыпаться запоздавшие уведомления, стоило связи восстановиться. Одно за другим, бесполезные и бессмысленные. Вот только среди них Олег заметил знакомое имя, сразу же замирая на месте. Олег заходил на канал брата редко, с каким-то мазохизмом просматривая все фотографии и отмечая изменения в прическе или одежде, в улыбке и новых мелких морщинках. Проводил пальцем по экрану, одергивая себя на секунду позже, чем было бы нужно. Заходил всегда в одиночестве и желательно в темноте, когда комната была освещена только этим самым тусклым экраном. Сейчас, в людном месте, впервые за пару лет находясь в Москве, читать сообщение брата было странно. Даже не сообщение, лишь пост доступный для каждого фаната, — мысленно исправился Олег, «Друзья, сегодня отправляюсь в место загадочное и магическое. Первых трех, кто откликнется и захочет лучше узнать себя и познакомиться с древними легендами нижегородской области, жду на Казанском вокзале. Отправление в 23:15, поезд Москва-Арзамас, вагон 6. Поторопитесь!» В другой ситуации Олег бы даже усмехнулся и поразился, как просто все работает для Саши. Позвать незнакомых людей, при этом будучи полностью уверенным, что к нему присоединятся и согласятся на сомнительную поездку. Самое удивительное, что, Олег знал, такие люди точно найдутся. Уже должны были найтись. Вокзальные часы висели над головой и показывали 21:45. Олег голову задрал посильнее, пока мысли бежали, путались и приводили к одному выводу. Олег был ничуть не лучше этих самых людей, согласившихся на авантюру в последний момент. Он знал, что сейчас сорвется с одного вокзала на другой, наплевав, что его лично никто не звал, что трое нужных человек уже были, скорее всего, найдены, что он увидит брата при таких обстоятельствах впервые с того злополучного вечера, что он так и не доедет до дома матери. Так было даже лучше. Он бы точно потерялся в объяснениях, если бы находился сейчас с матерью один на один. Упустил момент, поддался на уговоры и снова оставил бы Сашку одного. А сейчас, когда никто ещё не знал, где Олег находился и что планировал, было легче сорваться с места, поймать такси и попросить отвезти на Казанский вокзал. Водитель лишь понимающе хмыкнул, поглядывая в зеркало на запыхавшегося пассажира. Привык уже, что тут вечно вокзалы путали в последний момент срываясь. Олег почти забыл о душевных метаниях, о непривычности обычной одежды и Москвы вокруг, о недосыпе и головной боли, пока несся через пункт досмотра к кассе, молясь, чтобы билеты ещё продавались. Корил себя уже, что не додумался зайти проверить на сайте, но теперь поздно было что-то менять. Женщина на кассе смотрела на него недовольно: — Вы бы ещё после отправления поезда пришли, — вздохнула тяжело, закатив глаза, но все же стала проверять что-то в экране компьютера. — Осталась верхняя полка в шестом вагоне. Берете? Олег никогда ещё не верил в судьбу так, как в этот момент. Номер вагона он бы в спешке сам и не назвал, забыл бы, сосредоточившись только на цели попасть на поезд в принципе. — Да, конечно, — выпалил он, боясь, что место вдруг исчезнет или женщина передумает, и протянул паспорт. Времени после этого вполне хватило на самокопания. Олег выпил кофе, пожалел об этом, прошелся по вокзалу, все это время сжимая в руках паспорт с билетом. Вновь становилось тревожно от мысли о скорой встрече с Сашей, тем более такой спонтанной. Олег не знал, к чему готовиться и чего ожидать. Боялся и одновременно хотел побыстрее посмотреть в родные глаза и почувствовать тепло, прикоснуться рукой к брату, пусть даже после этого ему прилетит кулак в лицо. От нервов начинало уже подташнивать, Олег даже тянулся к телефону пару раз, порываясь написать — как слова подобрать, он и сам не представлял — Саше и предупредить. Олег себя обманывал в который раз, потому что никакой план, никакая договоренность, никакой разговор по телефону или сообщение не подготовили бы его к встрече с братом. Времени на самокопания хватило настолько, что Олег про время забыл в принципе. Засел где-то в углу с уже опустевшим стаканчиком кофе в руках, уставился на толпу людей, прокручивая в голове все возможные варианты событий. Во рту стояла противная горечь, пока перед глазами уже вырисовывалась картинка, как его выкинут из вагона, пошлют куда подальше парой ласковых. Он бы так и остался ещё надолго, если бы не услышал объявление об отправлении поезда через пятнадцать минут. Бежал Олег быстро, опять спешил, опять боялся опоздать. Переступал с ноги на ногу, ожидая, пока его паспорт проверят и пустят, наконец, в вагон. Оставались считанные секунды. Последние шаги давались сложно. Олег пробирался между людей, снова сталкиваясь плечами и цепляясь рюкзаком. Где-то дальше плакал ребенок, спорили взрослые и смеялась какая-то компания. Олег мог сосредоточиться только на номерах купе. Его двадцать вторая полка находилась в конце. Так или иначе, он бы прошел мимо купе, где находился брат. Олегу казалось, что даже с закрытой дверью, он почувствует его и точно будет знать — они, наконец, рядом. До своего места он так и не дошел, совершенно глупо споткнувшись о сумку, стоявшую посреди прохода. — Ой, прости, не успела убрать, мы тут ещё не до конца разместились, — обернулся в сторону купе, в дверях которого тут же появилась худенькая блондинка. — Ничего страшного, — выдавил Олег немного хриплым голосом. Он так долго думал, что сказать брату, что теперь совсем растерялся при разговоре с кем-то посторонним. Он невольно взглянул на номера мест и людей, расположившихся внутри. Снизу на тринадцатой полке сидел брюнет, скорее всего, его ровесник, а на верхнюю шестнадцатую закидывал вещи парень в яркой красной шапке. Девушка рядом до сих пор дружелюбно смотрела на него и, видимо, хотела сказать что-то ещё, но не успела. — Через пять минут отправляемся, — прозвучал знакомый голос сзади.

***

Встречать Саша всех решил рядом с вагоном. Билеты уже были высланы троице, которую он выбрал скорее интуитивно, чем по скорости ответа. Фотографии рассматривал недолго и сейчас надеялся лишь, что его самого в толпе узнают и подойдут. Первым к нему направился молодой парень, весь в черном, с тонкими чертами лица и татуировками на шее. Он осматривал ещё какое-то время Сашу исподлобья, ничего не говоря, а потом все же первый протянул руку вперед: — Дима. Саша пожал руку, тут же чувствуя, как брюнет отдернул пальцы после положенной секунды. — Саша. — Трудно не узнать, — Дима, наконец, проявил какие-то эмоции, слегка улыбнувшись. — Рад знакомству. Если честно, Сашу молчаливость парня полностью устраивала. Меньше всего сейчас хотелось выстраивать неловкий диалог ни о чем. Дима же спокойно стоял рядом, залипнув в телефон и время от времени оглядываясь вокруг. — Ребят, привет! — следующей к ним подошла блондинка, тут же слегка приобнимая. — Я Лина. От Лины энергетика была совершенно иная, начиная от объятий и заканчивая каким-то открытым светом, который она даже не пыталась сдерживать. Саша отвык от такого, а сейчас в голове невольно всплыл образ Олежи в детстве, когда он ещё не закрылся в себе и так же просто дарил положительные эмоции всем вокруг. Осенний ветер становился все сильнее под вечер, заставляя невольно жаться друг к другу. Саша все же застегнул куртку и достал пачку сигарет. Пальцы привычно тряслись, пока он безуспешно щелкал зажигалкой, но ребята рядом не обращали внимания или просто делали вид. Последним к ним подошел парень, сразу же отличившийся, и вместо приветствия засмеялся, глядя на них: — Шо стоим, кого ждём? Ребята вокруг на секунду замерли, а Саша выкинул так и не подожженную сигарету. — Тебя, видимо. Влад, верно? — Единственный и неповторимый, — Влад улыбался широко, осматривая остальных, не стесняясь совершенно. — Пошлите уже внутрь. Саша фоном слышал, как Влад уже вовсю болтал, сцепившись по какому-то глупому поводу с Линой, как тихо что-то комментировал Дима, замыкая их троицу. Он сам шел медленно, не совсем осознавая, что произошло за этот невероятно долгий день. Внутри все клокотало в предчувствии чего-то. Внутри было душно и шумно. Ребята занимали полки, Влад начал сразу застилать верхнюю, бросая по ходу дела какие-то комментарии про долгую дорогу и необходимость выпить, Дима высматривал что-то в окне. А Саша лишь бегал глазами, не зная, с чего начать и как собраться, хотелось просто лечь спать. Предлог придумывать даже не пришлось — никто не заметил, как он отошел, направляясь в сторону туалета. Он замер в тамбуре, сразу же ощущая крепкую хватку сзади и холодное дыхание. Саша моргнул, зажмурился до вспышек перед глазами, пытаясь прогнать то ли видение, то ли знакомую сущь. Убежать не получится, сколько бы ты ни пытался. Саша хотел бы поспорить, потому что вот он — в поезде с каким-никаким планом. Вот только все внутри дрожало в предчувствии чего-то ещё. Не просто поездки в неизвестность в поисках спасения. Надо было возвращаться, поезд должен был вот-вот тронуться. — Через пять минут отправляемся, — Саша даже не осознал, как договорил начатую фразу, потому что внутри все вопило, уставившись в такую знакомую спину и уловив родную ауру. Олег повернулся резко, из-за чего Лина отпрянула в сторону, явно не ожидав такой поворот событий. Но это было уже не важно. Саше было глубоко плевать, что происходило вокруг. Поезд мог бы нестись со скоростью света, а он все так же стоял бы, замерев на месте и вглядываясь в глаза напротив. Прикоснуться хотелось до одури, чтобы проверить — Олег не иллюзия, не его воображение, которое и так весь день вспоминало брата при любой возможности. Пальцы ещё больше дрожали, Саше казалось вот-вот и он не выдержит. Сдастся первый, совсем как в прошлый раз, сделает шаг вперед и упадет в пропасть. — Поезд отправляется! — раздался звонкий голос рядом. — Ребят, пропустите. Олег не сдвинулся с места, тоже будто примагниченный, и взгляд не отвёл. По итогу, зрительный контакт пришлось разорвать только под действием силы непреодолимой: проводница сама отодвинула Олега с пути. — Саш, я… — начал было Олег, но голос у него тут же сорвался. — Что ты здесь делаешь? Люди до сих пор проходили мимо, Лина зашла в купе, так ничего и не сказав, а Саша наблюдал за братом, пытаясь уловить малейшую реакцию. Олег медлил с ответом. — Твой пост прочитал и сорвался. Должен был тебя увидеть. — Именно сейчас? — в воздухе повисло невысказанное спустя столько времени. — Саш, я просто… — Олег смотрел на него потерянно, будто бы просил как детстве протянуть руку и помочь. — Я чувствовал, что с тобой что-то не так. — Что, прям чувствовал? — и у Саши впервые за долгие недели были силы спорить, ухмыляться, клыки показывая и давя остатками ауры и когда-то существовавшим авторитетом. — Прочитал бы молитву и все, дело сделано. Олег все же опустил взгляд, и Саша понял — тот уже молился. Эта едкая шутка, направленная на самую больную тему, попала в цель. Саша хотел что-то добавить, хотел заставить Олега поднять взгляд, посмотреть и объяснить. Но их снова прервали, на этот раз Влад. Он высунулся из купе с хитрой улыбкой: — Пацаны, ну вы шо? Залетайте, я наливать сейчас буду. Саша развернулся и зашел внутрь, чувствуя, как Олег медленно проследовал за ним и закрыл дверь. На столике уже была разложена какая-то еда, Влад нарезал колбасу, пока Лина жевала соленый огурчик. И внимательно смотрела на Олега. — Мы тут ещё толком друг друга не знаем, так что ты вовремя, — она слегка улыбнулась и похлопала по свободному месту рядом. — Садись давай. — А нас разве не должно быть трое? — донеслось с соседней полки, где в углу пристроился Дима. Саша отвечать не стал, кивнув в сторону Олега, мол, сам разбирайся. — Я не по плану к вам попал, — Олег прокашлялся. — Билет в последний момент купил, надо было Сашу увидеть. — А вы?.. — Лина смотрела с любопытством, пытаясь понять все перипетии отношений, свидетельницей которых она невольно стала в коридоре. А в купе вдруг повисло странное молчание. — Они братья. Дима подал голос первым, на что оба брата удивленно повернулись. — А, понятно, — Лина задумчиво откинулась назад. — Ты откуда это знаешь? Саша же теперь смотрел на Диму, пытаясь почувствовать малейшую опасность, понять, каким образом незнакомый ему человек с такой уверенностью установил родственные связи. У них были общие черты, но сказать так сразу, учитывая разную комплекцию, возраст и даже одежду, и так утвердительно было странно. — Не сталкер я, не пугайся, — Дима источал какое-то удовлетворение. — Хотел бы сказать, коллега, но тут скорее подойдет определение фанат. Саша больше стоять ровно не мог и плюхнулся на место рядом с Димой. — Битву с тобой смотрел, когда ещё школьником был. Олега там мелкого видел. И сам потом в двадцатый сезон прошел, правда, выпал почти сразу, — продолжил Дима. — Не помнишь? Саша рылся в памяти, вспоминая тот сезон. Там были сильные ведьмы, это он запомнил точно, были интересные личности, прошедшие дальше, а вот в начале… — Ты только светленький тогда еще был, да? — И без этого, — Дима указал на татуированную шею. Лина с Олегом сидели все это время напротив, молча наблюдая, пока Влад продолжал рыться в сумке, вдруг победно стукнув чем-то об стол. — Все, завязываем с ностальгией, будем пить за знакомство, — Влад с довольной улыбкой оглядел бутылку водки и, не долго думая, пристроился рядом с Олегом. Влад начал разливать по уже готовым рюмкам, недоуменно взглянул на Диму, который покачал головой и отодвинулся от стола, но возражать особо не стал. Олег должен был сделать то же самое. Должен был отказаться, потому что пить было нельзя да и не хотелось уже давно, привык так или иначе. Но Саша сейчас прожигал его взглядом, а Олег не знал, что делать дальше и как себя вести. Влад за время раздумий уже придвинул к нему рюмку. — Димка отказался, но мы давайте бахнем, — Влад сам поднял рюмку в воздух. — За новые знакомства! Чокнулись дружно, выпили быстро, Влад уже снова потянулся к бутылке, когда дверь открылась. Проводница смотрела на них обреченно. — Распитие алкогольных напитков запрещено, — она оглядела всех по очереди, будто бы стараясь воззвать к совести. — Мы уберем, — Влад посмотрел на нее, как обычно широко улыбнувшись. — А для вас подарок есть. И протянул взявшиеся из ниоткуда шоколадку и бутылочку коньяка, которые были спрятаны в поясную сумку и прогнали все негодование во взгляде женщины. — Паспорта покажите, — она вновь оглянула всех в купе. — И откуда у вас лишний пассажир? Олег тут же спохватился, показал документ, пробормотав номер своей полки. Долго их уже не мучали, благосклонно закрыв дверь купе после проверки. — Ты что решил набухаться в первый же день до отключки? — Лина с подозрением смотрела на сумку Влада, будто бы боялась, что оттуда выскочат еще бутылки с алкоголем. — План неплохой, — Влад налил всем еще по рюмке. — Но можем оставить это на потом. Сейчас давайте за предстоящее нам путешествие. По той же схеме чокнулись и выпили быстро. Саша чувствовал, как голова уже начинала кружиться от выпитого и от привычной слабости во всем теле. Он откинулся назад, наблюдая, как все знакомились по новой, включая в разговор Олега. Только тот отвечал однозначно и взгляда от брата не отводил. — Санёк, раз уж ты нас здесь собрал, — Саша от такого обращения дернулся, но Влад даже не заметил. — Рассказывай нормально, куда мы направляемся. Саша выдохнул, пытаясь собрать мысли в кучу. — Выходим на Арзамасе, там машину снимем и доедем до деревни, Трудовое называется, в районе её много, скажем так, мест силы, — он поймал ехидный взгляд Влада. — Заброшенные церкви, озера с русалками, ведьмы… На этот раз фыркнул уже Олег. — Мне посоветовали туда съездить для эзотерических практик, но в целом места красивые и богатые на легенды, — завершил Саша. — Так что скучно не будет. Этих объяснений пока что хватило всем. Лина пыталась разговорить Диму, Влад спокойно доедал колбасу, снова разливая водку по рюмкам, а Олег молчал. Саша безуспешно пытался прочувствовать его ауру, дотянуться привычным раньше жестом и уловить настроение брата, но сил критически не хватало. Оставалось, разве что, по глазам читать. Следующая рюмка положила конец всем надеждам на адекватный разговор. — Я покурить, — Саша вышел, зная, что услышит звук открывающейся двери спустя пару секунд. Они так давно не виделись, но что-то было неизменным. Они тянулись к друг другу, не раздумывая, играли в кошки-мышки, выводили на эмоции, потом успокаивали, не в силах оставаться в стороне. Олег шел за ним молча, почти прижимаясь к спине, из-за чего дышать с каждым шагом становилось все сложнее. В тамбуре было тихо и холодно. Саша вздрогнул, медленно поворачиваясь к брату и снова встречаясь с ним взглядом. Сигареты достал сразу две, закуривая первым, а потом наклоняясь с зажигалкой к Олегу. Огонек осветил знакомые черты, а Саша на секунду подвис в пространстве. Выдохнули дым практически одновременно, опираясь каждый на противоположенную сторону. — А разве церковь не против такого? — Саша кивнул на сигарету. — Курение, алкоголь… — Церковь против многого, — Олег смотрел совсем мутными глазами, Саша бы сказал — завороженно, вот только причиной была, скорее всего, обычная водка. — Это всегда и было проблемой, разве нет? Олег ничего не ответил. — Зачем ты реально собрался в эту глушь, Саш? — За помощью, — он не хотел говорить о болезни, не хотел сейчас сочувствия, не хотел сам вспоминать о своей слабости хотя бы несколько минут. — Я могу?.. — Нет, Олеж, не можешь. Я вообще не думал, что увижу тебя. Олеж прорезало воздух, разнеслось гулом по стенкам тамбура и заставило их обоих замереть и встретиться взглядами. Для Саши он всегда оставался Олежей даже спустя столько времени. Когда Олег был маленьким и бегал за ним везде, когда Олег стал буйным подростком, когда Олег закрылся в себе и ушел в отрицание, когда Олег сбежал. Теперь Олежа смотрел на него действительно завороженно, почти неверяще, и двигался вперед. Подошел опять почти вплотную, выкинув свою сигарету в окно и забрав такую же у Саши. — Олеж… — Я пиздец как скучал, — и наклонился, утыкаясь носом в шею. Олег даже руки не поднял, не притянул к себе, просто слепо прижался ближе. Саше казалось, что он сходит с ума и умрет прямо сейчас, зря затеяв всю эту поездку. Рука сама легла на чужой затылок, зарываясь в волосы и притягивая к себе ещё больше, позволяя вжать себя в стену окончательно. Они молчали, вслушиваясь только в стук колес, и Саша знал, что отойти от Олега сейчас было бы очень трудно. — Ты уже дрожишь от холода, — пробормотал Олег ему в шею, вызывая тем самым обреченный смех. — Не от холода. Полуправда. Саше действительно холодно было, да и самочувствие давало о себе знать, но такая близость Олега вперемешку с выпитым заставляла дрожать намного сильнее. Олег, Саше хотелось верить, все понимал. Они шли к нужному купе снова молча, снова в том же порядке — младший за старшим. Только теперь Олег хватался за его пальцы, будто бы боялся потеряться. Ребята внутри вовсю болтали, даже до этого спокойный Дима улыбался, пока проводил рукой по перевернутой бумаге на столике. — А мы вас уже потеряли, — Лина первая заметила вошедших. — Дима нам тут чудеса показывает, — добавил весело Влад. — Как думаете, угадает? Или, может, Саня мастер-класс продемонстрирует? Саше потребовалась секунда, чтобы в голове прокрутить ситуацию и сопоставить её с излюбленной проверкой на битве — чтением фотографии вслепую. Чудеса, и правда. — Обойдетесь, — наконец ответил и забрал сумку Олега. — А нам ещё поговорить надо. Никто и возразить не успел, как он вновь закрыл дверь. — У тебя 22 же место? — спросил на всякий случай, хотя прекрасно помнил, какой номер называл Олег проводнице. Саша не знал, собирался ли он говорить снова в коридоре или хотел просто избавиться от компании людей, с которыми так или иначе придется общаться в ближайшие дни. Но внутри сидела необъяснимая уверенность, что так будет спокойнее. Дверь в купе открылась с небольшим трудом, зато внутри их встретила полнейшая тишина и пустота. Других пассажиров здесь не было. — Даже не верится, как мне везет сегодня, — Олег говорил шёпотом, будто бы боясь подать знак всему остальному миру за закрытой дверью, что они здесь. — Судьба на твоей стороне, — голос Саши звучал уже совсем хрипло, а пальцы вновь подрагивали, когда он протянул их вперед, прикасаясь к щеке брата. — Ты снова дрожишь. — Так сделай уже что-нибудь, Олеж. Саша боялся, что в эту секунду Олег уйдёт, одумается, поэтому первый шаг не делал. Стоял на месте и ждал, лишь проводя кончиками пальцев по скуле. Моментом пользовался, пока не поздно. Но в этот раз Олег сам подался вперед. Столкнулись губами на половине пути, врезаясь друг в друга и вжимаясь всё сильнее, из-за чего колени у Саши держать тело в ровном положении вообще отказывались. Он бы упал, наверное, вот только Олег держал крепко, ладонью проникая под футболку и застывая на талии, не давая отодвинуться или тем более упасть. Поцелуй выходил мокрым, жадным совсем, с редкими вздохами друг другу в губы и языком, которым Олег проводил по клыкам. Будто на вкус пробовал. Саше было невероятно хорошо, Саше было ахуенно, Саша целовал, зажмурившись, чтобы этот момент не превратился в очередную иллюзию. Глаза открылись сами собой лишь в тот момент, когда Саша услышал низкий стон на грани с рыком, а губу прикусили, разнося жар по всему телу. Олег казался видением, вот только ни в одном сне, ни в одному бреду Саше так хорошо не было. И так страшно тоже. — Ты уверен? — он выдавил это из последних сил, пока ещё мог оторваться и положить ладонь на место, где у Олега бешено стучало сердце. — Да, — Олег выдохнул это прямо в губы, пока его рука сползала все ниже с талии по направлению к ремню. — Только не спрашивай больше ни о чём. Пожалуйста. Саша никогда не умел ему отказывать. Поцелуи теперь уже выходили совсем смазанными, Саше хотелось просто быть ближе, коснуться Олега везде, залезть к нему внутрь и остаться рядом насовсем. Он целовал все, до чего мог дотянуться, оставлял невидимые следы на уголках губ, на щеках, на линии подбородка, впитывая каждый вздох и полустон Олега. Тот подавался вперёд, подставляясь, забывшись в моменте. И Сашу все устраивало, он был готов стоять так вечность, переходя поцелуями уже на шею, еле сдерживая себя, чтобы не оставить красный след на память, как доказательство — это был не сон. Вот только спустя секунду Олег добрался до цели, расстегнул ремень, пробираясь ладонью под ткань белья и сжимая его член. Саша от этого пораженно выдохнул, глотая стон, и сжимая руками плечи Олега, наверное, до синяков. Олег взгляд поймал, тут же прикасаясь лбом к лбу, оставил ещё один поцелуй на губах, теперь короткий, и вдруг спросил: — Надо быть тише, да? Вопрос глупый и удивительный, не требующий ответа, на который у Саши хватает сил только выпустить ещё один стон. Тише быть надо было, только вряд ли у них получится. Олег рукой повел вверх-вниз уверенно, проходясь большим пальцем по головке, а потом вдруг замедляя действие. Не давал Саше привыкнуть к одному ритму, то ли специально мучил, то ли сам сбивался в моменте, когда они снова встречались взглядами. Саша не знал, да и ему на это было абсолютно плевать, лишь бы Олег не отстранялся. От очередной волны возбуждения, которая прокатилась по всему телу, отдавая дрожью на кончиках пальцев, Саша сдался окончательно и подтолкнул Олега к разложенной полке. Тот поддался легко, не задумываясь, тут же притягивая к себе на колени брата. Так было удобнее и ближе, так Саша мог наконец податься вперёд, потираясь, вновь вырывая у Олега полурык-полустон. Футболка Саши сброшена куда-то вниз, рубашка Олега повисла у него на плечах, расстегнутая полностью, но до сих пор прикрывающая спину от холодной стенки купе. Сейчас Саше было достаточно того, что он мог дотянуться губами до голой кожи, пройтись зубами по соску, провести пальцами прямо внизу живота, чувствуя напрягшиеся мышцы. Олег реагировал ярко, сам не особо вспоминал про необходимость быть тише, и тянулся руками обратно к расстегнутым джинсам брата. — Саш, пожалуйста, — ладони замерли на том же месте, и Саше нужна была пара секунд, чтобы заставить мозг работать и остановить бедра, которыми он уже подался навстречу. — Что, Олеж? Олег смотрел на него с немой мольбой, прикасаясь губами к шее, оставляя все невысказанное в поцелуе. Саша помнил просьбу не задавать вопросы, только жизнь это им никак не облегчало. Оставалось привычным образом читать брата, улавливая малейшую смену настроения. Олег до сих пор нерешительно проходился пальцами по чужому животу, будто бы боясь во второй раз спуститься ниже. Медлил. И смотрел так щемяще доверчиво. — Расслабься, — Саша сам потянулся к Олегу, сжимая все растущее возбуждение. — Все хорошо. Оставить ещё несколько глубоких поцелуев, расстегнуть ремень, тут же обхватывая член, на что Олег подался вперёд, почувствовать самому медленные прикосновения — для Саши это было мгновением. Их движения казались слаженными, будто они чувствовали как в обычной жизни, что нужно было делать, следовали друг за другом, идеально повторяя каждое прикосновение и каждый вдох. Саша вёл, Олег покорно следовал, уже увереннее сжимая пальцы, подстраиваясь под заданный старшим ритм. Саша задумался на секунду, насколько странным и невероятным казалось это единение, это идеальное понимание в моменте, после всех прошедших лет. Может быть, и идеальным казалось именно поэтому. Слишком долго ждал. Олег теперь уже двигался спешно, как в горячке, выбивал у Саши стон каждым движением руки на члене, сам выдыхая куда-то в шею и кусая, наверное, до синяков. Выгнулся в спине, неловко стукнувшись головой об стенку, но не замер ни на секунду. Саша сам уже с ритма сбивался, сил держаться долго не было, особенно когда Олег сам целовал, сам тянулся вперёд, сам свободной рукой держал за талию, не давая упасть. Саша первым не выдержал, сжимаясь весь и прикрывая глаза, пока Олег проводил ещё пару раз рукой по члену, доводя в который раз до дрожи. Пара секунд, чтобы прийти в себя и вернуться в реальность, ещё мгновение, чтобы вновь рукой сжать сильнее и оставить поцелуй на чувствительной шее, зная, что на Олега это подействует. Тот и правда смотрел уже глазами совсем дикими, бормотал только «Пожалуйста» в который раз и прижимал все ближе к себе. Саша, теперь уже более осознанно, наблюдал за каждым движением с восхищением, старался запомнить на будущее, сохранить на подкорке. Взгляд сам упал чуть ниже, на грудь, где под рубашкой все это время покоился крест, а под ним амулет. Олегу оставалось совсем немного, Саша знал, ускоряя темп и в непонятном порыве прижимаясь губами к груди, улавливая стук сердца в который раз и чувствуя привкус металла от амулета. — Саш, — на выдохе вырвалось у Олега, когда он весь сжался в струну, затих и отпустил себя окончательно. Сил встать и нормально привести себя в порядок не было. Сашу размазало, распластало удовлетворением и нежностью, с которой Олег устало оставлял поцелуи на искусанных губах. Хотелось замереть и никогда не выходить из этого душного купе, не видеть никого, кроме Олежи, не сталкиваться с внешним миром и не пытаться каждую минуту оставшейся жизни не сойти с ума. Только такие желание были за гранью фантастики, а Олег медленно приходил в себя, сонно из-под ресниц посматривая на брата. — Надо хотя бы полку застелить нормально, — Саша опять говорил шепотом, потому что говорить громче было страшно. — Олеж? Олег лениво кивнул, отпуская его, но сам не вставая. Он лишь смотрел, как Саша выудил откуда-то салфетки, протягивая ему парочку, а потом привычными жестами стал расстилать белье. — Надо перелечь, — и следом за словами протянутая рука, за которой Олег без раздумий последовал, крепко сжимая пальцы Саши. — Побудь ещё немного. Улечься на узкой полке вдвоем было практически невозможно, но удобство волновало их в последнюю очередь. Саша рядом лег, руками обвил, оставляя легкий поцелуй на ключице, прижался всем телом. И вновь зацепился взглядом за амулет и крест, теперь уже зажатые между их телами. — Ты до сих пор его носишь? — Саша спросил в пустоту, не надеясь на ответ. — Саш, пожалуйста… И их договор на эту ночь — не задавать лишних вопросов — эту надежду тоже не дал. Олег молчал, а Саша знал, что любой возможный ответ сейчас ничего бы не изменил. Амулет мирно сверкал в темноте рядом с нательным крестиком. — Спи, маленький, — Саша оставил последний поцелуй в висок. — Спи крепко. Завтра все будет хорошо.