Трагедия не в том, что человек умирает,
трагедия — когда человек умирает зря.
Из всех людей в мире, почему-то, именно Эндрю Джозефу Миньярду посчастливилось стать тем, кто смог разгадать загадку под названием «Кевин Дэй», так ещё и всего за пару встреч. В первую их встречу, до ужаса раздражающую, но весьма неожиданную, Кевин Дэй, на пару с Рико Морияма притащился в его школу, чтобы предложить ему контракт и показался ему избалованным ублюдком с непомерно большим эго, которое, как оказалось, в ту самую встречу, Эндрю очень сильно задел. «Ты счастливчик», «Такие предложения не делаются каждый день», «Ты не понимаешь, от чего отказываешься» — каждая его фраза была признаком того, что ему никогда раньше не приходилось слышать отказа. Большая честь стать для него первым, кто скажет «нет». Но, несмотря на всё высокомерие, которое излучал Кевин в тот день, Эндрю не мог не заметить скованности и страха в его поведении. — Тише, Кевин! — он замечает, как после слов Рико огонёк в глазах Кевина тускнеет, как напрягаются плечи, как стихает голос. Красная лампочка в его голове мигает, предвещая об опасности, но тогда он игнорирует её, не сумев правильно истолковать предупреждение. Во вторую их, не менее удивительную встречу, произошедшую почти спустя год, всё встало на свои места. Опасность грозила не ему, а точнее, не только ему. После зимнего банкета, напуганный до смерти Дэй сидел на потрёпанном диване в номере отеля тренера, прижимая к груди окровавленную руку, вывернутую под неестественным углом. Миньярд был тем, кто увидел страх и ужас в глазах Кевина ещё до того, как он достиг своей самой высшей точки, но он также был тем, кто не смог предотвратить это трагичное событие. А ещё он был тем, о чьей помощи просил Кевин. Так, его второе появление стало предвестником очередной головной боли и нарушенной сделки в жизни Эндрю.***
Одним из главных условий для получения защиты со стороны Эндрю была правда. Чистая и неоспоримая правда без недомолвок, которая если бы не защитила, то хотя бы предостерегла бы Эндрю и его семью от попадания в новую передрягу. — Если хочешь, чтобы я встал на твою сторону, расскажи мне всё, Кевин. Ты мне правду, я тебе защиту. Я должен знать обо всём, что может причинить вред тебе или моей семье. С тех пор он был уверен, что знает о Морияма и Воронах ровно столько, сколько знает Кевин, росший в Гнезде с ранних лет. Между ними не было секретов. По крайней мере, у Кевина не должно было быть секретов от него, если он хотел оставаться в безопасности. Конечно же, Кевин кое о чём умолчал. — Да…большое спасибо. Конечно, я понимаю. Хорошо, я свяжусь с вами, мистер Хэтфорд, ещё раз большое спасибо, всего доброго, — голос Кевина настолько вежливый и спокойный, что Эндрю ненароком вздрагивает, когда слышит его. Они были знакомы едва ли месяц, но это не означало, что он не знает Кевина совсем. В любом случае, такая резкая смена интонации заставляла задуматься о том, не подменили ли звёздного нападающего за те несколько минут, что Эндрю упустил его из виду. Кевин отложил телефон в сторону и, подойдя к дивану, молча уставился на Эндрю. Ну и чего же ты хочешь от меня, Кевин? — Не мог бы ты отвезти меня кое-куда? — спокойно спрашивает он, не отводя взгляда даже тогда, когда Эндрю молча прожигает его взглядом в ответ. То, что отказывать Кевину довольно забавно, он выяснил ещё в старшей школе, с тех пор он практически сделал это целью своей жизни. Эндрю молча отвернулся и стал перебирать каналы на телевизоре, лениво покачивая закинутой на ногу ногой. — Если ты не можешь, я могу попросить одного своего знакомого, ты просто должен меня отпустить. Не волнуйся, это совершенно безопасно, — настаивал Кевин, и на этот раз его слова цепляют внимание Миньярда. По словам самого Кевина, люди, с которыми он когда-либо общался, делятся на три группы: Вороны, игроки других команд и медийные личности. В числе ни первых, ни вторых, ни третьих не упоминался «знакомый», которому он мог бы довериться настолько, чтобы вывезти его куда-то за пределы кампуса. На самом деле, Эндрю не уверен, что Кевин вообще рискнул бы ехать с кем-то куда-либо, когда за ним охотится японская мафия. Интересно, как много времени понадобится ему, чтобы полностью озвучить сокрытые кусочки правды? Так или иначе, Эндрю не отказывается от своей части сделки и даёт Кевину шанс реабилитироваться в его глазах. Они одеваются и спускаются к машине. Эндрю почти разочаровывается в Кевине, когда согласно названному адресу, они приезжают к маленькому цветочному магазину с очень банальным названием — «Букет». Он не соглашался быть водителем на его свидании, и уж точно не хотел сторожить его во время воркования с Теодорой. Впрочем, что-то глубоко внутри него говорит, что всё не так, как могло показаться. Лампочка не такая красная, как в прошлый раз. Скорее, оранжевая. Эндрю делает глубокий вдох и набирается терпения. Он постукивает по рулю, параллельно наблюдая за действиями Дэя через стеклянные стены магазинчика. Девушка-флорист за прилавком мягко улыбается Кевину и о чём-то с ним болтает, параллельно продолжая собирать букет, а Кевин улыбается ей в ответ. Неискренне. Так, как обычно улыбается на публику. Она отходит к дальним ящикам, чтобы принести ленту для букета и задаёт ему какой-то вопрос, ответ на который печалит её настолько, что идеальная улыбка сползает с её губ за долю секунды. Кевин на это лишь неловко пожимает плечами, и качает головой на быстрый набор слов, который он интерпретирует как извинения. Он расплачивается с ней, берёт букет в руку и, вежливо кивнув, выходит из магазинчика. Эндрю не гадает, но предполагает, что ей отказали. Вернувшись в машину, он кладёт букет, — букет ирисов — на колени и тяжело вздыхает. Возможно, ему всё ещё было немного трудно общаться с незнакомцами после полученной травмы. Возможно, он просто нервничал перед встречей со своей девушкой. Или, что более вероятно, Эндрю не знает о Кевине гораздо больше, чем думал. — Ну, и куда дальше? — нетерпеливо постукивая по рулю, спрашивает блондин и заводит машину. — Неподалёку есть кладбище, — не поднимая голову, безэмоционально произнёс Кевин. — Нам туда. Езжай прямо, я дам знать, когда нужно будет свернуть. И, конечно, это третий вариант, где Эндрю совершает очередную ошибку. Он удерживает свой взгляд на нём несколько секунд, после чего выезжает с парковки. Они молчат большую часть дороги, лишь время от времени Эндрю уточняет направление, и Кевин предупреждает о необходимых поворотах. Погода пасмурная и с неба падают хлопья снега. Лишь касаясь земли, они тут же таят, а падая на лобовое стекло, исчезают под строгим надзором дворников. Зимы в Южной Каролине недостаточно холодные. Почти тёплые. Миньярд чувствует приближение к конечной точке по напряжению, нарастающему в теле Дэя. Стоит только машине припарковаться, как он хватает цветы и неуклюже выходит из машины. Эндрю задерживается всего на несколько минут, чтобы отстать от Дэя на пару метров. К чёрту тактичность, отпускать его одного он всё равно не собирался, собственно говоря, только для этого он ведь и приехал. Нагнав его у железного забора на кладбище, он замечает, что тот говорит с невысоким стариком в потрепанном свитере. Смотритель кладбища с интересом поглядывает на его сломанную руку и еле заметно кивает самому себе. — Она не ошиблась, когда говорила, что ты, наверняка, тоже сегодня придёшь, — хрипло, словно задыхаясь, говорит он. Лишь на секунду смотритель переводит взгляд на Эндрю, но не заметив в нём ничего примечательного для себя, сразу же возвращает его к Кевину. — Идём, я проведу тебя. Кевин следует за стариком, Эндрю следует за Кевином. Они идут очень долго, в самую глубь кладбища. Пройдя мимо полусотни чужих могил, и нескольких людей, пришедших сюда с той же целью, что и Кевин, они доходят до «той самой». Смотритель уходит, оставив их у небольшой ухоженной могилы под деревом. Судя по оставленным цветам, сюда уже кто-то приходил. Должно быть, таинственная «она». Эндрю выглядывает из-за спины Кевина и кидает взгляд на надгробную надпись, которая гласит:«Натаниэль Абрам Веснински (19.01.1988 — 31.03.2003)»
Эндрю никогда не слышал этого имени раньше, а это значит, что было в жизни Кевина Дэя то, а точнее, был тот, о ком он так и не удосужился рассказать. Впрочем, он и сам догадывался об этом ещё с момента разговора с неким «мистером Хэтфордом». Натаниэль. «Она». Мистер Хэтфорд. Голос в голове Эндрю кричит о том, что время идёт, а ответы на свои вопросы он так и не получил, но он игнорирует это чувство так же профессионально, как и остальные. Кевин подходит ближе к надгробию и кидает мимолётный взгляд на Эндрю, молчаливо спрашивая его о том, что он собирается делать. Блондин пожимает плечами и, отойдя немного в сторону, закуривает сигарету, создавая Дэю иллюзию уединения. В воздухе повисает неозвученное «скажи, если тебе понадобится больше места». На кладбище становится очень тихо. Цветы, которые принёс Кевин, занимают своё законное место рядом с другим букетом, пока он сам садится под дерево.***
— Хэй, Нат, привет. — пауза. Недолгая, но пропитанная болью и нерешительностью. — Сегодня тебе могло исполниться восемнадцать, с днём рождения. Прости, что без торта, пусть ты никогда и не любил сладости. И прости, что не приходил предыдущие два года. Сам же знаешь, узнай Рико, что я приходил сюда, мы встретились бы уже на том свете, а ты, я уверен, не хотел бы этого. Не для этого же ты пожертвовал собой. — он тяжело вздыхает, словно стыдясь собственных слов. — Сейчас обстоятельства изменились, я покинул Гнездо, потому что Рико сломал мне руку. Как ты и предсказывал, ждать пришлось недолго, всего четыре года. После твоей… — ещё одна пауза. Глухая и холодная. — После твоей смерти всё стало ещё хуже. Рико как будто бы сорвался с цепи. Он пытался делать вид, будто произошедшее его радует, но, судя по всему, твоё изуродованное тело окончательно сломало что-то внутри него и он сошёл с ума. Или, возможно, я идиот и всё ещё пытаюсь его оправдать, не знаю. Прости меня. Как бы я ни старался, у меня не получалось сдерживать его, мне было слишком страшно без тебя. Я не смог защитить ни Жана, ни себя. Кстати о Жане, не обижайся, что он сегодня не со мной, сейчас он…ведёт свою войну. Он тоже по тебе скучает. Постоянно носит с собой брелок, который ты ему подарил. Я свой тоже храню. Не знаю, что заставило Рико прислушаться ко мне, но он не стал избавляться от твоих вещей. В команде сейчас нет третьего номера, поэтому Жан один. Многие фанаты уверены, что он ещё должен появиться, но никто даже не подозревает, что тебя давно нет в живых. Тецудзи отказывается давать какие-либо комментарии на эту тему. Не уверен, останется ли всё так, как есть, когда я ушёл, но я надеюсь, что да. Пожалуй, нынешний расклад событий пока что, лучшее, на что могут рассчитывать Вороны. Не так давно я видел твою маму, твой дядя тоже был с ней. Они оба выглядели не самым лучшим образом. Конечно, они не перестали скорбеть по тебе, но…наверное, они и сами тебе всё рассказали, да? Это же они принесли? Кевин касается рукой края бумаги, в которую обёрнуты ландыши и вскидывает голову назад, устремляясь взглядом в пасмурное небо. Холодные снежинки оседают на его щеках чистыми каплями. — Эй, Нат… — с дрожью в голосе произносит он и всхлипывает, утирая выступившие на глазах слёзы. — Ты снился мне вчера, знаешь? В том сне я, ты и Жан беззаботно играли в экси. Там ты был взрослым парнем, пусть я никогда и не узнаю, как выглядишь восемнадцатилетний ты. Но то был сон, а наяву меня ждал кошмар, в котором тебя давно нет. — Кевин кладёт голову на согнутые колени, отчего его голос становится едва слышным. — Нат, я так сильно скучаю по тебе. Почему всё вышло именно так? Ожидаемо не получая ответа, он усмехается своей же глупости. — Знаю-знаю, «сожаления бесполезны», будь ты тут, стал бы убеждать меня в море возможностей, которые мне теперь открыты, но…разве они стоили твоей смерти? Что бы ты ни говорил, мне кажется, что нет. Я не хочу верить, что твоя смерть была «к лучшему». Холодный порыв ветра ударяет Кевину в лицо, и ему кажется, что призрак Натаниэля абсолютно с ним не согласен. Он вскакивает со своего места и насухо вытирает лицо. — Но я обещаю, что не дам твоей жертве пропасть понапрасну. Ты сделал всё, что мог, а остальное оставь на меня, ладно? — обращается он к могиле. — Должен же я хоть раз в жизни сделать всё правильно. Покойся с миром и пусть твою душу больше ничего не тревожит, Эль. В следующий раз я приду сюда с хорошими новостями, Жаном и твоими любимыми фруктами. Он поворачивается к Эндрю, затаившемуся за другим деревом и замечает, что тот уже давно докурил свою сигарету, а может и вовсе несколько. Миньярд скучающе поглядывает на него и никак не комментирует красные глаза и нос, которые тот безуспешно пытался скрыть. — Я закончил. Мы можем идти. — они возвращаются во всё той же тишине, но на этот раз воздух пропитан слезами, горем и виной. — А ведь там даже нет его тела, — глядя в окно, апатично произносит Кевин, нарушая тишину в салоне. И пусть Эндрю не спрашивает, он поясняет: — Прости, что не рассказал тебе о нём, я просто…не был готов, — Эндрю молчаливо вскидывает брови и позволяет Кевину высказаться. — Натаниэль Веснински. Он был сыном Балтиморского Мясника — палача Морияма, третьим номером свиты Рико и моим другом. Впрочем, ни первое, ни второе ему не подходило. Потому и умер. Быть наследником отца ему запретил Кенго, отец Рико, поэтому он должен был стать активом и присоединился к Воронам в десять лет, но и там он не вписался. Три года назад Тэцудзи пожаловался на него отцу, поэтому было принято решение о казни Ната. От тела не осталось ни единого целого кусочка, потому и хоронить было нечего. Натаниэль умер и о нём просто забыли. А могила тут, потому что сам Нат попросил об этом за день до своей смерти, не хотел, чтобы его призрак блуждал где-то в Вирджинии или Мэриленде. Эндрю кивает, подталкивая Кевина продолжить рассказ, но не отрывает взгляда от дороги — Мистер Хэтфорд, мужчина, с которым я говорил сегодня утром — его дядя со стороны матери, Мэри Веснински, которую упоминал смотритель. Именно он был тем, кто помог мне сбежать из Гнезда без последствий. Он сказал… — Кевин судорожно вздыхает и чуть морщится он наплывших воспоминаний. — он сказал, что не хочет повторения истории своего племянника, поэтому и помог мне. Только благодаря ему меня не поймали ещё при выходе из Гнезда и не убили, пока я нахожусь здесь. Насколько же могущественен это мужчина, раз может уладить дела с Морияма так просто? И, что более важно, не обернётся ли его помощь ещё большей головной болью? — Каким…он был? — Нат? — краем глаза он замечает, как оживает взгляд Кевина и на секунду заданный вопрос кажется ему большой ошибкой. — Он был…потрясающим. Вы бы с ним поладили, — с улыбкой произносит Кевин, а потом усмехается и добавляет: — Или убили бы друг другу в первую встречу, я не уверен. Ого, даже так? — Думаешь? — Не то слово, — кивает Кевин. — Нат был…у меня не хватает слов, чтобы описать то, каким удивительным человеком он был. Его жизнь была не из лёгких, да и помимо жизни, проблем ему подкидывал его длинный язык, но он скорее получит сотню ударов от тренера, нежели признает свою ошибку. Он никогда не сдавался и…наверное, он первый и последний, кого Гнездо так и не смогло сломать. Звучит впечатляюще. — Я склоняюсь к варианту, где у меня появилась бы необходимость приставить нож к его горлу, — Кевин лишь посмеивается. — А мне кажется, что он бы тебе всё же понравился. Конечно, существует вероятность того, что он изменился бы за эти три года, но всё же. Думаю, он бы просто отлично вписался в эту команду. Лисы…наверное, это именно та среда, которая была ему нужна. С вероятностью в девяносто процентов вам всем захотелось бы придушить его в первые двадцать минут знакомства, а потом вы были бы готовы бороться за него чуть ли не ценой собственной жизни. В ответ на это Эндрю лишь напечатлённо фыркает. В любом случае, они никогда не смогут выяснить, правда ли это. — Эй, Эндрю, — повернувшись к нему, и сев прямее, произносит Кевин. — М? — Я собираюсь рассказать миру, что случилось с моей рукой, — ему не нужны никакие слова, чтобы понять мнение Миньярда на этот счёт; чтобы понять, что он делает верный шаг. В последние недели этих «если бы» было больше чем достаточно. Пора уже сменить пластинку на «давайте жить дальше». Машина уезжает всё дальше и кладбище пустеет. Единственный символ жизни на поле мертвецов — букет ирисов. «Я очень дорожу твоей дружбой» Доверие, мудрость, надежда, бесстрашие.for my brother -
you will always be
in my heart,
in my mind
and in your grave