Ты львица? Ты львёнок? Ты мясо!

      От первого удара кожа на бедре лопнула, и ещё один алый ручеёк запетлял по белой коже девушки. Красная полоса пересела левую грудь, потом правую лопатку. Дальше Энни не следила. Она кусала лезвие ножа и тем самым резала свои щёки ещё сильнее. Кровь изо рта текла всё обильнее. Она смешивалась с солёным потом, затекала в свежие раны, отчего становилось ещё больнее. При каждом взмахе шпицрутена в воздух взлетали капли крови. Они падали на пол, на стены, на Мясника. Горячая кровь титана обильно испарялась и скоро Энни уже не видела своего палача. Его жилистая рука появлялась из облака густого пара, наносила удар и исчезала. Энни не могла сказать сколько десятков ударов она перенесла. Но после особенно сильного удара, разрубившего плоть её левой груди на две части удары прекратились.       Стих звенящий крик боли, медленно рассеивались клубы пара, падали на по капли крови и пота.       — Как в баньке, не находишь? — раскрасневшийся Мясник стряхнул со лба капли пота и, разогнав клубы пара, уставился на хрипло дышащую девушку.       Мокрые от пара и крови волосы липли к её телу, нож давно уже вывалился, разрезав одну щёку до самых губ. Всё тело было покрыто рубцами от ударов — Энни не тратила силы на полное исцеление, лишь закрывала самые болезненные и серьёзные раны. Каждая мышца её тела была напряжена, и рельефно выделялась в мерцающем полумраке подвала. Мясник с любопытством наблюдал как срастается рассечённая плоть груди, как останавливается кровотечение, а на месте кровоточащей рваной раны остаётся лишь неровная полоска шрама.       — Ты не представляешь, девочка, насколько прекрасно то, что я вижу! Сколько часов мы с тобой проведём вместе, — мечтательно протянул Мясник, и тут же отдал приказ, — Ноги на крюк!       Его помощница отстегнула ноги Энни от колец на полу, и тут Энни не думая, поддавшись слепой ярости, ударила помощнице Мясника в висок пяткой. А после, качнувшись на руках, обхватила шею этого урода коленями, пытаясь рывком сломать её. Мясник покачнулся от рывка, но Энни была слишком лёгкой, чтобы уронить настолько крупного человека из такого положения. Мясник схватил её колени, и начал пальцами смещать её коленные чашечки. Энни, стиснув зубы ещё пыталась какое-то время сжимать шею своего палача, но потом она закричала и стала дергаться, пытаясь вырваться. Коленные связки рвались, суставы выгнулись в неестественном положении, а сами колени стали распухать и наливаться багровым цветом.       Стальные пальцы палача схватили бёдра Энни поудобнее и начали разводить в стороны. Она всегда гордилась силой своих ног. В обеих формах она вырубала противника с одного удара, но от этих пальцев мышцы сводило судорогой. Они отказывались слушаться хозяйку. Бёдра расходились, открывая палачу доступ к сокровенному.       — Я понимаю, моя горячая, ты хочешь, чтобы я отлизал тебе, — Мясник проследил взглядом как струйка дымящейся крови обагрила аккуратные половые губы девушки, — но у нас так себя не ведут.       Его помощница поднялась, потирая синеющую скулу. Энни недовольно скривилась: она надеялась, что хоть кого-то смогла убить.       — Господин Кенни, как вы накажете её? — с ненавистью в голосе спросила Лизбет. Она сплюнула зуб и у Энни немного поднялось настроение.       — Освободи её полностью. Таких диких собак надо воспитывать.       Энни с удивлением почувствовала, как её руки освобождают. Она успела сгруппироваться и мягко упасть, когда руки и ноги потеряли точки опоры. Энни отошла на пару шагов от противника, и стала разминать кисти. Колени уже почти исцелились, их только пробивала лёгкая дрожь от фантомных болей. Мясник, тем временем, подошёл к столу и стал надевать перчатки. Перчатки имели короткие крючковатые лезвия на кончиках пальцев и шипы на костяшках. Надевая их, Мясник продолжил скучающим голосом:       — У тех, кто считает себя сильным есть смешная привычка считать себя сильнее меня. Это глупо, смешно, но часто приходится показывать подлинную иерархию. Ты, обладательница силы титана, тоже наверняка считаешь себя сильнее всех. Что ж, придётся показать тебе, что ты самый обычный человек. Но если ты убьёшь меня, сбегай куда тебе будет угодно. Если ты меня одолеешь, значит с остальными справишься и подавно. Но этого не произойдёт. Сил не хватит.       — А зачем тебе кастеты, раз ты такой сильный? Сражайся честно, если думаешь, что сильнее меня!       Кенни расхохотался.       — Честно? От кого я это слышу? От титана, который залечил на минуту раны, от которых бы другие оправлялись месяцами? Разведчиков ты убивала честно? Устраивала каждому спарринг в правильной весовой категории? Нет! Ты их убивала, потому что была сильнее. А потом пришёл Леви, который сильнее тебя, и уничтожил твоего титана. Он не искал честности или оправданий, он побеждал там, где другие победить не могли, потому что он сильнее. И если ты сильнее меня, ты победишь. Преимуществ у тебя хватает.              Энни впервые испытала уважение к Мяснику. Он предельно точно озвучил её взгляды на жизнь, она жила так же, и так же себя оправдывала. В битве она чувствовала себя живой, сильной, настоящей. Энни наслаждалась собственной силой в бою. Она умела решать проблемы мягкими методами, но каждый раз думала о том, что могла бы одним ударом свернуть шею оппоненту вместо подбора нужных слов. Но сейчас, когда ей дали возможность решить все проблемы силой, она чувствовала лишь настороженное недоверие. К противнику, к зданию, к себе. После победы ей нужно будет выбраться из здания, убивая людей. Пройти через город, убивая людей. А потом спрятаться и сидеть на дереве в окружении титанов, чтобы снова убивать людей. В том числе тех, кого ей убивать совершенно не хотелось.       В полном одиночестве.       Как обычно.       Энни сжала кулаки. Она должна пойти по этому пути, потому что другие варианты гораздо хуже. Если она не поступит так, она умрёт, и умрёт мучительно. Опустив руки тут или сдавшись разведчикам, полиции, королю, она обречёт себя на смерть. А умирать Энни не хотела больше всего на свете. Поэтому, она будет убивать.       В полном одиночестве.       Как обычно.