неудобная верность

      Проблемы всегда появлялись неожиданно, падая на голову, не словно снег, а… как сосулька или кирпич. Сначала завалы по сессии, затем — увольнение за увольнением, а сейчас — вынужденный переезд.       Андрей никогда не был человеком, который надолго где-то задерживался, но благодаря Феде, который просто существовал, он не только уже вот несколько лет ошивается в Питере, так ещё и на одной квартире.       До сегодняшнего дня.       — Я же просил тебя не открывать дверь в одном халате! — Федя ругался уже несколько часов, упаковывая вещи, нажитые за продолжительное время в дорожную сумку, у которой вот-вот оторвётся ручка, уже по шву ведь пошла, но на один раз ещё хватит.       — Да че такого-то? Я думал, что ты с работы пришел, вот и решил встретить… Только вместо тебя меня выебала хозяйка эта… Шалава, блять. Полчаса нотации читала… — Андрей поморщился и стал сворачивать свои цветастые одежки, чтобы сложить в такой же цветастый чемоданчик, с которым он приехал из Краснодара.       — Скажи спасибо, что она тебе ничего не оторвала. Блять, это же надо было додуматься! — Федя всё никак не мог успокоиться, поставил руки в боки и снова оглядел Андрея: шёлковый халат болтался на плечах, под ним — ничего, кроме гладко выбритого мужского тела. — Может, переоденешься уже? Оденешься точнее.       — Боишься не сдержаться? — Андрей обернулся на Федю и кокетливо закусил губу, после чего рассмеялся. Его совсем не печалило то, что из-за его дефиле в халате на голое тело перед хозяйкой квартиры, их и выгнали. — Как думаешь, что её больше смутило: то, что ты живёшь не один, или то, что я был так сногсшибателен?       Федя в очередной раз закатил глаза, но теперь промолчал, иначе бы Андрей не успокоился. А теперь — и сам умолк. Вещей было, честно признаться, много, потому что Андрей тащил всё в квартиру Феди, словно сорока, да даже то, что не блестело — тащил к нему, распихивая по разным углам комнат, а Федя потом оправдывался как мог, когда приходила хозяйка, и Андрея приходилось отправлять на лестничный пролёт выше или же гулять — палиться было нельзя, но они сделали это самым глупым образом из всех возможных.       Вдруг Феде пришла в голову мысль о том, что, будь Андрей умнее, то предложил бы одинокой женщине, которая и сдавала им квартиру, отработать это недоразумение иначе, чтобы остаться в этой квартире, что была относительно недорогой, учитывая то, что находилась близко к метро и имела все удобства. А потом понял — она сразу догадалась, что Андрей по мальчикам. По Фёдору.       Было… Тяжело.       — И куда нам идти теперь? — спросил Андрей, когда решил натянуть хотя бы нижнее бельё под свой ебучий халат под хмурый взгляд Феди. Парень понял, что сейчас нужно быть серьёзные по тому, что раньше глазки Феди светились при виде этого элемента одежды, а теперь — готовы были убить.       — У меня зарплата только десятого числа, ты вообще не работаешь, у нас нет денег, чтобы заплатить залог и прочее. Куда нам идти? На вокзал хочешь? — Федя ещё раз оглядел сумки, которые они собрали. Некоторые вещи пришлось сложить в пакеты, которые хранились в выдвижном ящичке на кухне.       Федя глянул на время и убедился, что через час должна приехать хозяйка за ключами. Видимо, вид Андрея её шокировал настолько, что, позвонив Феде, она не разрешила даже на ночь остаться. //       — Слушай, здесь не так уж и плохо! — Андрей искал позитив, ставя на пол сумки, которыми нагрузил его Федя.       Комната была достаточно чистой и опрятной, пахло свежим постельным бельём, хлоркой и ещё чем-то сладким. Окна были занавешены, но само помещение было достаточно маленьким. Кровать, шкаф, стол и — всё. Даже стула не было.       — Ещё одно слово, и ты будешь работать в этом борделе, понял? — Федя удрученно вздохнул и сел на край кровати, немного брезгливо её оглядев.       Да, было просто чудом, что среди объявлений о сдаче комнат недорого, он увидел достаточно выгодное, а потом женщина с томным голосом сообщила ему, что комната эта не в обычной квартире… Но всё чисто и звукоизоляция хорошая. Делать было нечего, а взяла она действительно сущие копейки. Это ведь временный вариант, расслабься — старался успокоить Андрей.       Но особенно этот факт не успокаивал — удручал.       Вещи решили не разбирать, а оставить так, чтобы дать себе понять, что нужно искать квартиру, комнату в общежитии, поближе к работе Феди, да что угодно — оставаться здесь надолго было точно убийством, ведь слушать стоны — не самое приятное, что хотел слышать Федя ночью, учитывая то, что утром ему снова на работу, в поликлинику.       — Начни искать работу, пожалуйста, Андрей, я не вывожу один… — Федя, обнимая парня в кровати, просил, потому что уже, правда, было настолько тяжело сводить концы с концами, что хотелось лезть на стену.       — Ты же знаешь, что меня не берут никуда, но я попробую завтра позвонить по объявлениям, честно. — Андрей поглаживал Федю по волосам, стараясь успокоить, но эти монотонные движения тонких пальцев уже совсем не успокаивали, хоть Федя и продолжил подставляться под них.       Андрей вроде как начал дремать, а Федя думал о том, что, будь парень сдержаннее и культурней, то его с ногами и руками оторвали бы в какую-нибудь женскую богадельню, может, в салон этого, как это там… Маникюрный. Был бы администратором со своим этим обаянием и ухоженностью, но, господи, этот стервозный характер…       Главное, чтобы Андрей не предлагал реально устроиться сюда, где они сейчас спят, тогда, Федя, наверное, поседеет и убьёт его. Осталось ещё только, чтобы его мужик — мужик! — проституткой работал… Про айфон не стоит заикаться — Андрей устроит истерику, если Федя предложит продать его чудо техники в розовом цвете, потому что ты что, Федь, с дубу рухнул? Я не буду ходить, как ты, с сяоми!       И не важно, что этот ебучий айфон Федя ему сам купил и сам копил на него, чтобы порадовать этого балбеса на день рождения.       — Федюш… — прошептал Андрей, приоткрывая глаза, но всё ещё слабо соображая, что он и где он, хотя, вроде бы не так уж и давно уснул. Хотя… Федя за своими ночными рассуждениями и не заметил, как прошёл час.       — Чего? — так же тихо спросил Федя, поворачивая голову в сторону парня. Почему-то уже даже не злился на него. Как можно злиться на такого Андрея? Невинного, нежного и хрупкого, почти что спящего…       — Я люблю тебя, прости, что так вышло, а? — и он снова льнет всем телом, чтобы обнять, чтобы прижаться щекой к плечу Феди, обвить ногами и руками, словно, если отпустит, то Федя непременно сбежит от него.       Андрей снова засыпает, не дождавшись ответа, а Федя слабо улыбается, думая о том, что, блять, никакие проблемы не стоят тех моментов, когда у них всё по-настоящему хорошо. Он и не может обижаться. Андрей крайне редко извиняется, поэтому такие моменты, правда, очень ценные. //       Утром Федя ушёл на работу, собравшись, проплыл не выспавшийся мимо администраторки, улыбаясь ей в знак приветствия, а Андрея и будить не стал, решая, что, раз тот решился, наконец, найти работу, то может сегодня и поспать — заслужил. Интересно, а как Андрею спалось, слушая стоны, которые все-таки можно было расслышать, если прислушаться? Ладно, Андрей не идиот — он крепко спал, а не ворочался, как Федя.       Сидя в кабинете с облупившейся краской светло-зелёного цвета, которая должна, по идеи, успокаивать, Федя поправлял халат врача и, принимая пациентов, параллельно, когда удавалась свободная и спокойная минутка, смотрел объявления квартир и добавлял в избранное те, которые можно было бы съездить посмотреть, когда перечислят зарплату.       В целом, к нему мало обращались, когда реально было плохо. Видимо, люди отдавали свои сердца и деньги тем психологам и прочим специалистам, кто работал в частных клиниках, частных кабинетах, либо в больницах по-чище, поэтому Феде оставалось только заполнять бесконечную документацию, чтобы сдать листы по медицинским комиссиям и плановым осмотрам.       Андрей весь день провалялся на кровати, сидя в своем розовом недоразумении, искал объявления и места, куда бы он мог в теории устроиться. Вариантов было не очень много — образование позволяло устроиться туда, где корочка была не нужна. Если Андрей пойдёт по специальности — Санкт-Петербург взорвётся, сгорит, вымрет… Что угодно.       К вечеру решил выползти к администраторке, чтобы обменяться любезностями и поговорить, вдруг она чем поможет, мало ли… Девушка сидела за столиком, листая какой-то журнал, по обложке Андрей понял, что это Эйвон, на который молилась его мать в Краснодаре. Он, чуть наклонясь, уложил локти на стол, завёл беседу.       — Лен, а много платят? — спросил Андрей совершенно серьёзно, после чего девушка, до этого рьяно натиравшая пробник костяшками пальцев, отвлеклась и нервно улыбнулась.       — Мне или девчонкам? — в голосе был ответный интерес, но никак не смущение. — Попробовать решил? Я думала, что этот твой, который серьёзный мужик, твоя пара…       — Так и есть, родная, не переживай. — Андрей в ответ не язвит, говорит, всё ещё улыбаясь, так спокойно и дружелюбно, словно нет ничего такого в том, что за стенкой буквально натягивают кого-то из девчонок. — Ты сколько получаешь? Если не секрет, конечно.       — Секрет, потому что сменщик мне не нужен, а вот деньги нужны, но я могу позвонить своей знакомой в отель, может быть, им нужен хостес или типа того, договорились? — она мило улыбнулась и после этого подвинула в сторону Андрея кружку с чаем, от которого не успела ещё сделать и глоток. — Будешь?       — Нет, скоро Федя придёт, думаю, нужно будет сообразить ему где-то ужин. Хотя… Он на работе поел, наверное… — Андрей глубоко вздохнул, после чего задумался, а Лена отошла к дверям, когда услышала звонок.       Андрей подумал, что это Федя вернулся, но разочаровался, когда в дверях увидел совершенно чужого и не привлекательного, по его скромному мнению, мужчину. Отвернулся и все-таки сербнул из кружки Лены, пока та о чём-то с ним говорила.       — Этот сколько будет стоить? — спросил мужчина, показывая пальцем на Андрея, который вмиг удивился, выпуская из рук чашку. — Красивый…       — Извините, но мы не предоставляем такие услуги… — Лена засуетилась, потому что не знала, как отреагирует Андрей на то, что его приняли за проститутку.       — Я деньгами не обижу. — мужчина сказал это с нажимом, доставая из кармана пальто кошелёк.       Андрей снова задумался. Перед ним стоял моральный выбор: изменить Феде за деньги, ничего ему не сказав, и мучить себя всю жизнь, боясь сказать правду, или же остаться верным, продолжая тщетно искать работу.       — Дорогой, — начал Андрей, вдруг приняв надменное выражение лица, опираясь бедром о стол, старался выглядеть лучше. — флирт во время ужина в ресторане — пятьдесят тысяч минимум, и это ещё без интима, потянешь меня?       Лена поджала губы и опустила голову вниз, не желая наблюдать то, что сейчас происходит — боялась в конечном итоге остаться без работы. Мужчина сначала удивился, но не растерялся, помолчав, он кивнул.       — Сегодня нет с собой мелких денег. — начал он, после чего по привычке рассчитался с Леной за девушку, которую брал обычно, и администраторка предупредила, что она уже ждёт в комнате номер два. — Готовься на следующую неделю.       Мужчина ушёл в нужную комнату, сняв пальто, а Андрей победно улыбнулся Лене, которая вернулась за свой столик и положила деньги в импровизированную кассу.       — У тебя же… Федя? — спросила она, явно ничего не понимания. — Ты не считаешь это подлым?       — Я тебя умоляю, что в этом подлого? Поужинаю с ним, глазки построю, но спать не буду. Федя меня любит, я — его. Так что деньги не пахнут.       — Не боишься, что это может плохо закончиться для нас с тобой, если узнает главная?       Андрей неопределённо пожал плечами. //       Работа решительно не находилась. Андрей искал её, отчаянно, хоть и рассматривал только те должности, которые ему нравились, где платили столько, сколько он весит. Но… не находилась.       Они уже неделю жили в рассаднике разврата, Федя познакомился с хозяйкой этого заведения, которая снизила им ещё немного плату за комнату.       В пятницу вечером Федя лежал на постели, понимая, что они не могут выйти даже выпить — нужно копить деньги. Делать было нечего, поэтому молча смотрел на то, как Андрей, откопав приличные шмотки, куда то наряжался.       — Если ты планируешь сегодня потрахаться, то можешь не одеваться — у меня нет настроения на игры. — Федя зевнул, подпер голову рукой, вдыхая запах одеколона, который донёсся и до него.       Андрей усмехнулся, развернулся к Феде, подошёл и клюнул в лоб губами, но, когда парень потянулся за полноценным поцелуем, отказал. Ладно, это тоже у них бывает — Андрей наряжается и дразнит. В такие моменты их близость жарче и страстнее, но…       — Федюша, мы не будем трахаться, пока ты не снимешь квартиру. — Андрей пролепетал это сладко-сладко, после чего запихнул телефон в карман брюк — отрыл где-то и их, последний раз поглядел на себя в зеркало, висящее на стене, и проинформировал: — Я на работу.       Федя не знает, что удивило его больше, но решил насчёт первого не причитать, отчасти понимая почему и за что, но вот второе, ого, это что-то новое.       — И кем же ты работаешь? Неужто я в этой комнате остаюсь, а ты — в другую, а? Ждёт тебя кто-то? — Федя спрашивает это с улыбкой, желая побесить, но Андрей засмущался, словно это было правдой, что заставило напрячься. — Че? Андрей?!       — Да нет-нет, за кого ты меня принимаешь? Я всегда верен тебе, родной… Всё, я побежал!       И действительно убежал, хлопнув дверью. //       Вернулся Андрей поздно ночью. От него несло шлейфом дорогого вина и всё того же одеколона. Он громко закрыл за собой дверь в комнату, заставив Федю, который нарочно не стал закрываться, зная, что парень вернётся поздно, проснуться. Он тут же поднялся и включил фонарик на телефоне — ночника здесь и в помине не было.       Андрей был с расстегнутой на две пуговицы рубашкой, край которой торчал с одной стороны из брюк, волосы были его спутаны, а сам он пытался, щурясь, снять с себя одежду.       — Ты хули пьяный такой? — спросил Федя, поднимаясь с кровати. Он включил свет, выключил фонарик и хмыкнул: Андрей был потрёпанный и никакущий.       Парень кое-как справился с брюками, стянул их вниз, всё ещё стоя на пороге комнаты. Казалось, что, шагнув, он тут же рухнет на пол.       — Я с работы! — заявил Андрей, после чего принялся снимать рубашку, которая оказалась до ужаса помятой. — И вообще! Вот твои деньги! — голос Андрея был не только пьяным, но ещё и громким, он наклонился и достал из кармана брюк конверт, который тут же передал Феде.       Федя раскрыл его и начал пересчитывать пятитысячные купюры, после чего удивлённо поднял взгляд на Андрея. Отложив конверт, он с подозрением схватил парня за плечи, тут же начиная осматривать.       Впрочем, при свете он нашёл только один след: чуть ниже уха небольшой засос. Серёжка-крестик была расстегнута и держалась на одной дужке.       — Ах ты потаскуха! — изумлённо сказал Федя, хоть и старался не кричать, чтобы не привлекать лишнего внимания. — Ты охуел, Андрей?       Ладно, было приятно, что Андрея оценили в пятьдесят кусков, — он ведь всё ещё не знает всей ситуации, — но сам факт того, что его благоверный оказался не благим и не верным, бил в сердце, печень и очень сильно по лицу.       Андрей гордо расправил плечи и тут же рухнул на Федю, который всё равно его продолжил держать, хоть и было невероятно больно и обидно, но понял: сейчас с ним ругаться бесполезно.       — Я не трахался ни с кем, родной… — елейно пролепетал Андрей, обнимая Федю за шею. — И так устал. Давай спать, пожалуйста?       — В смысле не трахался? Что у тебя с одеждой? С шеей? С тобой? Ты мне ещё будешь говорить, что не трахался? Ты же мне клялся, что никогда не изменишь! — Федя хоть и продолжал прижимать Андрея к себе, всё равно чувствовал, как пощипывает глаза от накативших слез разочарования.       — Федюш, я правда не изменял… Это эскорт называется. Я посидел с мужчиной в ресторане, поговорил с ним, выслушал, он заплатил за ужин и за мои услуги. Секса, правда, не было, родной… А на шее… Вот гад! Успел присосаться, пока в такси ехали.       — Зачем это всё? Андрей, зачем это всё? — Федя задал очередной вопрос и всхлипнул.       От слов Андрея о том, что ни с кем ничего у него не было, стало чуть легче, но тем не менее слезы хлынули. Андрей обнял его в ответ, поглаживая по спине, почувствовал, наконец, укол вины.       — Прости, я хотел посоветоваться, но понял, что ты не отпустишь. А так… Если всё так и продолжится, то мы не то что квартиру снять сможем, но и ипотеку взять. У нас же всё серьёзно, да?       Андрей отстранился, одарил лицо Феди спиртным дыханием и заглянул в покрасневшие глаза. Пальцами он стёр слезинки и поцеловал в уголок губ, снова улыбаясь, надеясь, что его это успокоит. Реально, чего так переживает-то?       — Допустим, ты будешь ходить с ним на свидания, а когда он захочет от тебя секса? Что ты будешь делать? Снова мне ничего не скажешь? — Федя по-прежнему переживал.       Отойдя от Андрея, он поднял с пола его одежду, осмотрел тело мельком, в одном белье, на наличие ещё каких-то следов, после чего погасил свет в комнате — нужно было ложиться спать. Федя забрался под одеяло, и принял Андрея в объятия, стараясь принять эту ситуацию и успокоиться.       — Ты тут же об этом узнаешь, и я найду другого одинокого мужика. Ну… Или женщину. В Питере много одиноких и состоятельных, кому просто нужно внимание, Федь… А нам нужны деньги, поэтому переставай переживать. Если хочешь — я продолжу искать обычную работу.       На удивление, даже пьяным он говорил весьма складно и понятно, Федя промолчал, решая, что обдумает это всё, а потом они поговорят, после чего уснул. //       В следующий раз Андрей заявился под утро. Был намного трезвее и выглядел осознаннее. От него пахло, на этот раз, хорошим виски и речной водой.       — Свидание на кораблике. — оповестил Андрей и достал и шоппера одноразовый контейнер с тремя креветками и салатом. — Вот тебе принёс… Сейчас Лену попрошу чаю налить.       Андрей мило улыбнулся, а только проснувшийся Федя недовольно оглядел его. Вроде бы переживал, но всё равно лёг спать, потому что с утра нужно было идти на работу. Раньше — ехать на автобусе. Теперь — только пешком. Договорились ведь копить, и Федя старался есть в больничной столовой, а Андрея кормили его мужики. Сегодня — вообще кайф, потому что Феде тоже перепало.       — Андрей, тебе не кажется, что мы уже достаточно скопили, а? — спросил Федя и заглянул в контейнер, после чего хмыкнул и отодвинул от себя, решая, что оставит на ужин. — Баллончик ведь с тобой?       — Со мной, Федь, но мы ведь договорились, что будем не снимать квартиру, а брать в ипотеку. Да и к тому же, будем честны, чтобы снимать однушку, хватит и твоей зарплаты, но у нас ведь всё серьёзно, так? — голос у Андрея убеждающий, но не до конца убедительный, снова тянется поцеловать Федю.       — Андрей… Ладно, я понял тебя. Буду на работу собираться, поставь это в холодильник, я вечером съем, ну или же сам покушай, хорошо?       Федя поднялся с кровати, взяв полотенце и все принадлежности, скрылся в коридоре. Нужно было действительно собираться на работу.       Уже месяц он с Андреем жил в борделе, продолжая отдавать копейки за съëм комнаты. Вроде бы всё было хорошо, стоны перестали напрягать, их практически слышно не было. Ели вместе с Леной, которая услужливо готовила ещё и на них, привыкнув к тому, что, кроме полуголых девиц, здесь шастают ещё два воркующих мужика. Даже зажать Андрея не получалось — от секса отказывался, зато охотно регулярно насаживался ртом на член Феди, отнекиваясь тем, что от всех этих свиданок упало либидо. //       Посреди ночи звонит Андрей. Федя берёт трубку машинально, потому что так переживает, что каждая ночь, когда парень уходит «работать», окажется последней. Федя н спит так поверхностно, что слышит каждый скрип, каждый тихий звук, надеясь, что это Андрей вернулся.       — Федь! Федь, слышишь? — Андрей шмыгал носом, казалось, что он сейчас заплачет.       Федя тут же поднялся с кровати, включил свет и готов был бежать через весь город пешком.       — Слышу, ты где? Тебя забрать? Ты время видел?       В трубке снова послышались всхлипы. Андрей, сидя на остановке, все-таки заплакал.       — Федь… Я на остановке сижу, напротив Магнита, который рядом тут… Забери меня, пожалуйста, я не могу идти, у меня всё болит…       Федя, обомлев, сбросил и стал одеваться, чтобы понестись вниз по лестнице, оказаться на улице и быстро соображать, куда же ему нужно идти. Через несколько минут оказался возле нужной остановки и увидел Андрея, который дрожал, словно листик на ветру, который вот-вот сорвётся с ветки дерева в осеннюю погоду. У него была разбита губа и виднелась ссадины над бровью и на щеке, которые заставляли всё больше и больше удивляться.       Федя приблизился к нему и без слов сел на корточки, беря Андрея за руки, замечая следы от пальцев на запястьях и разорванную футболку на боку.       — Прости меня… — прошептал Андрей и зарыдал ещё сильнее, забирая у Феди свои руки, чтобы закрыть ими лицо. Ему было стыдно, обидно и больно.       — Эй, Андрюш, не извиняйся, лучше расскажи, что произошло… Ты… Болит сильно?       Андрей кивнул, отнял руки от лица, после чего поднялся со скамейки и почти что рухнул обратно, но Федя аккуратно его придержал. Постояв несколько мгновений, все-таки отправились домой, пока атмосфера была достаточно напряжённой. Тишину разрезали мимо проезжающие машины и редко проходящие люди.       Андрей хромал и шмыгал носом, пока Федя почти что нес его на себя, видя и чувствуя, что идти парень сам попросту уже не мог. Устал, было больно — не важно. Нужно было помочь, а потом уже во всем разобраться. Нет, разобраться нужно сейчас.       — Я… Я приехал к нему. На этот раз был какой-то чиновник, он вышел на меня через того, с которым я в ресторане был. Прости, Федюш, прости, мне стоило сказать тебе, что я поехал к нему в загородный дом.       Андрей вдруг остановился, давая ногам отдохнуть, и Федя обнял его, боясь лишний раз прикасаться — не хотел делать больно, но понимал, что в любом случае делает каждым своим прикосновением.       — И что дальше, родной? Что этот подонок сделал? — спросил Федя тихо, после чего сделал ещё один шаг, и Андрей снова поплелся за ним.       — Сначала всё было хорошо, потом он стал приставать ко мне, мол, я тебе деньги заплатил, а ты должен теперь их отработать. — Андрей судорожно вздохнул, совсем скоро они оказались возле подъезда, и он сел на скамейку, потянув Федю за собой. — Я отказывался. И потом он повалил меня на пол, я сопротивлялся, честно! Федь, я сопротивлялся! — Федя в ответ погладил утешающе его по волосам. — Но баллончик смог достать только после того, как он мне губу разбил. Но он его выхватил почти сразу же, блять, я такой никчёмный…       Андрей снова всхлипнул и сжал в руках руку Феди, глядя куда-то в землю. Он прижался щекой, которая осталась целой, к плечу Феди и прикрыл глаза.       — Ты не никчёмный, родной, так вышло. Что было дальше? Как ты выбрался вообще? Он не успел.?       Федя не злился на Андрея, но бесконечно злится на себя из-за того, что попросту не уследил, не смог сделать так, чтобы его близкий человек, самый близкий и, кажется, единственный на этой земле, находился в безопасности и целости.       Думает: нужно было выкручиваться, дополнительную работу брать, в ночные смены куда-нибудь идти, чтобы тот сидел дома и прижал хвостик, не рыпаясь. Или нашёл нормальную работу. Да господи… Андрея можно было спокойно устроить куда-нибудь по блату без проблем…       — Не успел? — Андрей поднял на него растерянный взгляд, но потом мотнул головой и коснулся языком ранки на нижней губе. — Нет… Нет, не успел. Федь, я ему так по яйцам зарядил, что почти что пешком уходил от него… Так болит всё. Пойдём туда, пожалуйста? А завтра… Завтра снимем нормальную комнату. Я устроюсь на работу, честно, только не бросай меня!       Последнее прозвучало настолько истерично, что Федя едва снова не заплакал, обнял Андрея крепко-крепко, прижал к себе и, помолчав несколько мгновений, потащил в дом, а там — в квартиру и комнату.       — Я никогда тебя не брошу, Андрей. Ты самое родное и дорогое, что есть у меня, поэтому… Не брошу. Веришь?       — Верю. //       — Милый, у тебя такие сладкие губы… — Андрей так приторно это тянет, отстранившись от мужчины, хихикает и улыбается, облизывая губы.       — Не слаще твоих. — мужчина, одетый в строгий костюм, наглаживает ноги Андрея, гладкие и избавленные от волос.       Всё происходит слишком стремительно: Андрей уже стонет под ним и выгибается навстречу прикосновениям. Его трогают и касаются везде, где можно и нельзя, он разрешает и касается в ответ. Бледная кожа Андрея сверкает в чужих руках, а засосы и укусы ярко выделяются на ней.       — Ещё вина? — спрашивает мужчина, приподнимаясь, и Андрей кивает, снова сладко хихикая.       Мужчина тянется за бутылкой вина и бокалом, но вдруг валится на грудь Андрея. В затылке дыра, кровь хлещет и пугает парня, он поднимает взгляд и видит… Федю.       — А говорил, что никогда не изменишь. — горько усмехаясь, говорит Федя, после чего направляет дуло пистолета на свой висок. — Это твоя вина. //       — Это не твоя вина, Андрюш… — шепчет Федя сонно, когда Андрей в очередной раз просыпается от кошмара. — Спи, пожалуйста, я люблю тебя.