Incomplete

             Весь вторник Гермиона провела в попытках выкинуть Малфоя из своей головы. Этот невыносимый мерзавец умудрился испортить ей не только выходные, но и понедельник, и она отказывалась позволять ему портить еще и все оставшиеся дни недели. И все же, каким-то образом, это оказалось гораздо более трудной задачей, чем она ожидала.       Казалось, это должно было даться легко. Теперь, когда ей вернули черновик ее законопроекта, у нее было предостаточно дел для подготовки к пятничному собранию. Отзывы Кингсли на ее предложение были блестящими, и она чувствовала, что на этот раз у нее действительно был шанс продвинуть свое предложение в Визенгамот. Прошло несколько месяцев с момента ее последнего крупного дела, и девушка уже начала опасаться, что зашла в тупик. Однако, когда она прочитала заметки Кингсли, гордая улыбка озарила ее лицо.       Пока она не вспомнила о Малфое.              Кстати, твое новое предложение хорошее.              Гермиона слышала, как его слова эхом отдаются в глубинах ее сознания, распространяясь как яд по всему организму. Ей не должно было быть никакого дела до того, что думал об этом Малфой. У нее уже было одобрение самого Министра Магии, в конце концов. Но почему тогда она не могла выбросить его слова из своей головы?       Волшебница решила погрузиться в работу и сосредоточиться на комментариях Кингсли. Возможно, если она просто продолжит перечитывать его заметки, это сотрет лишние мысли из ее головы. Отзывы Министра в целом были положительными, он отмечал уровень детализации и отсылки к предыдущим острым законопроектам. Но был один комментарий, который ей особенно бросался в глаза.              «Ты рассматривала возможность расширения своего предложения за пределы вопроса о домашних эльфах? Один коллега порекомендовал добавить оборотней в список магических существ, которые будут иметь свое представительство в Министерстве. Возможно, ты также могла бы рассмотреть дела гоблинов.»              Расширить ее предложение? Кингсли, должно быть, действительно верил в нее и в ее шансы на то, что это предложение пройдет, если хотел, чтобы она добавила еще группы существ в этот список. Но эти дополнения могли бы стать хорошим отвлечением, чтобы помочь забыть события понедельника и предыдущих дней, если уж на то пошло. Строгий дедлайн означал бы бесчисленные часы поиска старых министерских законов и пересмотра проектов, которые могли бы помочь в ее деле.       Остаток недели Гермиона провела, как загнанная лошадь. Каждая секунда рабочего дня состояла из того, что она просматривала тома книг, анализировала неудачные предложения из прошлого и записывала любые факты, которые, по ее мнению, могли быть хоть немного полезными ей сейчас. И даже несмотря на то, что она и так задерживалась на работе дольше, чем это было необходимо, она все равно брала стопку книг с собой и уходила домой, только чтобы продолжить исследования в комфорте своей квартиры, пока на диване рядом с ней и ее раскрытыми книгами мурлыкал Живоглот. Гермиона заботилась лишь о том, чтобы по быстрому перекусить, все остальные дела были отложены на потом.       В утро пятницы она вышла из камина Министерства, когда до ее встречи с представителями департаментов оставалось всего пятнадцать минут. Гермионе удалось закончить свои окончательные правки к пяти утра, и у нее едва хватило времени на два цикла быстрого сна, прежде чем ей пришлось снова вернуться на работу. Волосы ее были в диком беспорядке, а мешки под глазами такими глубокими, что на их разглаживание ушли бы недели, но все это того стоило. Предложение было хорошим. Лучше, чем просто хорошим. Это было ее самым большим достижением на сегодняшний день. Ну, по крайней мере, в Министерстве. И теперь ей оставалось только получить окончательное одобрение от остальных департаментов, чтобы в понедельник утром предложение было передано Визенгамоту.       До встречи оставалось десять минут. Волшебница бросилась по коридору в направлении конференц-зала, ее руки были полны дубликатов работы для каждого представителя. Найдя нужную дверь, она аккуратно ухватилась за ручку, чтобы ничего не выронить из рук.       Две ведьмы и волшебник, уже сидевшие за столом для совещаний, наблюдали, как она вошла в помещение и уронила один из свитков на пол. Гермиона начала уже наклоняться, чтобы поднять его, но Кингсли добрался до него первым.       — Мисс Грейнджер, рад, что вы смогли прийти, — поздоровался он со знакомой ей улыбкой, кладя свиток на стол.       Гермиона вздохнула с облегчением и выложила остальные свитки рядом с ним.       — Прошу прощения, я немного задержалась, Министр. Я старалась добраться сюда так быстро, как только могла.       — Не стоит беспокоиться, мисс Грейнджер, — заверил ее Кингсли. — Мы все еще ждем представителей нескольких отделов. Кроме того, до начала собрания есть еще пара минут, — он успокаивающе положил руку на плечо Гермионы. — Присаживайтесь и переведите дыхание. Я буду здесь, чтобы наблюдать за процессом, но в остальном — слово полностью за вами. Я знаю, что это дело в надежных руках.       Гермиона решительно кивнула ему и проследовала к своему месту на противоположном конце стола. Вытащила стопку карточек со своей подготовленной речью, но репетировать ее еще раз казалось теперь совершенно бессмысленным занятием. Она знала это предложение наизусть. Какие бы вопросы ни возникли к ней у представителей других отделов, ответить на них будет легко. Поэтому она убрала карточки обратно в карман, решив последовать совету Кингсли — просто расслабиться в ожидании остальных.       Вошли еще два волшебника, и почти все стулья вокруг конференц-зала теперь были заняты. Кингсли посмотрел на часы, прошло уже пять минут от назначенного времени, но несмотря на это, один стул все еще пустовал. В комнате было всего семь волшебников, что означало, что представитель одного отдела, к большому неудовольствию Гермионы, задерживался. Кингсли снова проверил время, он казался раздосадованным, когда взглянул на Гермиону, давая ей добро начать свою презентацию.       — Доброе утро, и заранее благодарю вас за уделенное время, — начала Гермиона, вставая со своего места. — Как вы все уже знаете, в течение последних двух лет миссией Департамента по Регулированию и Контролю Магических Существ было продвижение этичного отношения ко всем существам. Мы уже добились значительного прогресса в этом деле, но существуют важные шаги, которые нам необходимо предпринять в дальнейшем, — она схватила свитки и передала по одному каждому волшебнику за столом, чувствуя себя увереннее, взяв управление на себя. — Сейчас вы видите перед собой копию последней версии законопроекта, который предлагает сформировать группу по связям с магическими существами, состоящую из домашних эльфов, оборотней и гоблинов. Эти три вида существ…       Гермиона остановилась на полуслове, когда ее внимание было мгновенно отвлеченно последним посетителем, опоздавшим на встречу. Она попыталась скрыть свое раздражение из-за того, что кто-то нахально ворвался в зал после начала собрания, но это стало практически невыполнимой задачей после того, как она узнала блондинистую голову волшебника.       Гермиона сделала глубокий вдох, проглатывая все грязные слова, которые хотела бы выкрикнуть в его сторону. Какого черта он тут делает? Это была ее презентация, и у нее не было никаких сомнений в том, что Малфой прекрасно об этом знал, идя сюда.       Она спрятала сжатый кулак за спину и изобразила смирение, пока он что-то бормотал на ухо Кингсли, который просто кивнул в ответ, а затем жестом пригласил его сесть на последний свободный стул. Министр, казалось, совсем не удивился его присутствию, хотя отдел Малфоя обычно посылал другого представителя на подобные встречи. Последнее, в чем она нуждалась этим утром, так это в том, чтобы его раздражительное присутствие отвлекало ее от заданной темы.       К своему большому разочарованию, она не могла сейчас наброситься на него. В данный момент на кону стояли более важные вещи. Она слишком усердно работала, чтобы позволить Малфою разрушить еще одну вещь в своей жизни. Если ей потребуется быть вежливой и терпеливой на протяжении всей презентации, значит так и будет. Она разжала крепко сжатый кулак и провела потной ладонью по краю своей мантии. Терпеть Малфоя было нелегко, но это нужно было сделать. И как только собрание закончится, она сможет выволочь его из комнаты и наорать как следует.       А пока она неохотно ждала, провожая волшебника твердым, пронзительным взглядом. Направляясь к своему месту, он едва обратил на нее внимание. Любого наблюдателя можно было легко убедить в том, что они действительно были не более чем коллегами. Прекрасно. Может быть, он научился наконец держаться от нее на должной дистанции. Хотя она сильно в этом сомневалась.       — Прошу прощения, — глядя на нее сказал он, сев, наконец, на свой стул. — Пожалуйста, продолжайте, мисс Грейнджер.       Гермиона кивнула, сопротивляясь порыву закатить глаза на его реплику, но это казалось неуместным, когда он демонстрировал такую притворную вежливость. В комнате по-прежнему царила тишина, пока она быстро пыталась вспомнить, на чем остановилась до того, как ее нагло прервали.       Однако ей было довольно трудно сосредоточиться исключительно на своей речи. Малфой уставился на пергамент соседа, пробегая глазами по ее предложению, как делали все остальные во время этой заминки. Все, о чем она могла думать, это как бы схватить его за грудки этой слишком дорогой мантии и накричать на него так, как он того заслуживал.       Это может подождать, — напомнила Гермиона себе.       Решив вернуться к своему гораздо более важному вопросу, она полезла в карман и все же просмотрела свои карточки, освежая память.       — Как я уже говорила, — продолжила она с фальшивой улыбкой, стараясь сохранить профессиональный тон, насколько это было возможно, — мы несем ответственность за то, чтобы у всех существ был голос, человеческий или нет. Когда я оглядываю Министерство и даже эту комнату, я вижу ведьм и волшебников из самых разных слоев общества. Полукровки, чистокровные и магглорожденные. Члены Ордена Феникса, люди, которые не сражались на войне, и даже… бывшие Пожиратели Смерти.       На мгновение Гермиона остановилась и краем глаза посмотрела на Малфоя, оценивая, вызвало ли это у него какую-либо реакцию, но его лицо оставалось непроницаемым и сосредоточенным на ней и ее речи. Девушке пришлось признать, что она была впечатлена тем, что последний комментарий не вызвал у него никакой реакции. Даже движения брови. Или легкого изгиба губ. Ничего.       Ее изящные каблучки застучали по кафельному полу, когда она зашагала по комнате, начиная набирать обороты, решив полностью игнорировать Малфоя до конца своей презентации.       — Несмотря на наше разное происхождение, всех нас объединяет магия. И волшебники не уникальны в этом отношении. Что возвращает меня к домашним эльфам, гоблинам и оборотням, которые, являясь высокоинтеллектуальными волшебными существами, до сих пор не имеют своего представительства в Министерстве Магии.       Если мы, а следом и Визенгамот примем этот законопроект, то сможем сформировать комитет по связям, состоящий из членов этих сообществ, которые будут иметь свой голос и выступать от лица своих общин в нашем правительстве. После оценки эффективности этого метода в дальнейшем мы хотели бы рассмотреть возможность распространения этого предложения на другие группы, такие как гиганты, кентавры и русалки, которые больше удалены от нашего мира, но все еще должны иметь возможность вносить свой вклад в то, как наши правила и предписания влияют непосредственно и на них.       Гермиона достала свои карточки и просмотрела их, чтобы убедиться, что затронула все свои основные тезисы, но, казалось, она ничего не упустила. Девушка обвела взглядом аудиторию, чтобы прочесть первоначальную реакцию своих коллег, но большинство из них держались нейтрально. Единственным лицом, которое выделялось среди остальных, было то, которого она всячески избегала. Его едва заметная улыбка была единственным признаком того, что кто-то в комнате был с ней согласен.       Скрывая свое разочарование отсутствием реакции у всех остальных, Гермиона в последний раз обратилась к присутствующим:       — Пожалуйста, ознакомьтесь с документом, после чего я смогу ответить на все интересующие вас вопросы.       Ведьмы и волшебники медленно начали выполнять ее просьбу, бормоча друг другу комментарии, которые ей очень хотелось бы услышать. Первая половина встречи была пройдена, но самая трудная часть была еще впереди. Хотя она и получила одобрение Кингсли, ее законопроект не попал бы в Визенгамот без достаточной поддержки от других департаментов. Ей нужно было, чтобы большинство из них поддержали его, но Гермиона и раньше оказывалась в ситуациях, когда ее тяжелая работа терпела неудачу в этой самой комнате. И этим утром она отчаянно не хотела вновь переживать эту обескураживающую боль.       Пока все присутствующие детальнее знакомились с ее предложением, она поняла, что настало время получить ответы на пару ее собственных вопросов. Гермиона медленно подошла к тому месту, где Малфой переговаривался с другим волшебником, и в искусственно дружелюбной манере положила ладонь ему на плечо.       — Прошу прощения, — начала она, прерывая их разговор небрежным тоном. — Мистер Малфой, могу я поговорить с вами снаружи, чтобы наверстать упущенное вами в начале собрания?       Малфой приподнял бровь, с подозрением глядя на нее, но она не собиралась отрывать от него глаз, пока он не согласится. Парень молча поднялся со своего места, подчиняясь ее просьбе, и последовал за ней к выходу.       Как только за ними закрылась дверь, Гермиона уставилась на него, сузив глаза.       — Какого черта ты здесь делаешь, Малфой? — резко прошептала она, чтобы ее не услышали волшебники по другую сторону стены.       — Разве не предполагается, что ты у нас самая умная? Я представляю свой отдел, как и любой другой волшебник в этой комнате, — он скрестил руки на груди, и хотя сарказма в своем голосе он не скрывал, но продолжал внимательно смотреть на нее.       — Не умничай, — усмехнулась Гермиона. — Как, черт возьми, получилось, что именно ты сегодня представляешь свой отдел?       Малфой беспечно повел плечом.       — Возможно, никто другой не счел твое предложение достойным для рассмотрения.       Гермиона резко ударила его в плечо.       — Мое предложение хорошее, и ты это знаешь, — угрожающе прошептала она. — Клянусь Мерлином, если ты все испортишь только из-за своего отношения ко мне, я…       — О, успокойся, Грейнджер, — усмехнулся он. — Я пришел не из-за тебя, а потому что мне нравится это предложение. Хочешь верь, хочешь нет, но я знаю, как расставлять приоритеты и не ставлю личную жизнь выше рабочих вопросов.       — И ты ожидаешь, что я поверю, что это не имеет никакого отношения к событиям прошлых выходных?       — Послушай, Грейнджер, — прорычал он, теперь его недовольство достигло той же отметки, что и ее, — я вполне осознаю, что ты считаешь меня полным дерьмом, но я не лгал, когда говорил, что считаю это предложение хорошим, — он сделал паузу, чтобы его слова дошли наконец до ее сознания. — Мы с тобой оба знаем, что тебе нужно большинство голосов, чтобы протолкнуть в Визенгамот этот законопроект, и если бы ты послушала меня хоть две секунды, то поняла бы что у тебя уже есть мой голос. Принимаешь ты это или нет, но я твой лучший союзник из всех, кто сидит в этой комнате, — он указал на дверь.       Малфой? Ее союзник? Она чуть не рассмеялась над этой нелепой идеей. Но в его голосе не было слышно сарказма. Гермиона внимательно оглядела его, чтобы оценить его искренность, но, похоже, он говорил правду.       — Ты проголосуешь «за»?       — Почему это стало для тебя таким сюрпризом? — возмутился он, в его голосе были слышны нарастающие нотки гнева. — Я уже по меньшей мере три раза говорил тебе, что согласен с тобой в этом вопросе. И предполагая, что ты не слишком сильно облажалась с этими новыми дополнениями между понедельником и пятницей, полагаю, предложение готово для Визенгамота, — Гермиона продолжала молча смотреть на него, несмотря на паузу в его речи. — А теперь, если ты не нашла новых причин, чтобы кричать на меня, я советую нам обоим вернуться внутрь, где ты продолжишь притворяться, что терпишь мое присутствие.       — Я не кричала, — быстро начала защищаться Гермиона, но Малфой недоверчиво поднял бровь.       — Может быть, фактически и нет, но я вижу это в твоих глазах.       С этими словами он отвернулся от нее и проследовал обратно внутрь, давая Гермионе всего несколько секунд наедине с собой, пока ей тоже не придется вернуться. Как и следовало ожидать, ему удалось вскипятить ее кровь и разозлить так, как это мог сделать только он. Но все же было обнадеживающе услышать, что у нее уже был один голос «за», даже если он был от Малфоя.       Вряд ли он был самым надежным человеком, которого она знала, если быть точной — далеко не самым надежным, но он правда считал себя ее союзником? Где-то в Азкабане сейчас, вероятно, умолял бы о поцелуе дементора один Люциус Малфой, услышь он, как его единственный сын произносит ей эти слова. В какой вселенной мальчик, выросший в особняке, окруженный домашними эльфами, и которому с рождения внушали мысль о том, что он выше остальных из-за какого-то произвольного статуса крови, вообще допускал идею равенства между магическими существами?       Ей очень хотелось сесть и обдумать все это, но в данный момент пришлось отодвинуть подобные мысли в сторону. Глубоко вздохнув, она открыла дверь и направилась прямо к передней части зала. Присутствующие коллеги немедленно замолчали по ее возвращении.       — Приношу извинения за задержку. Теперь я готова ответить на ваши вопросы, — объявила она.       Два волшебника в дальнем углу стола что-то пробормотали себе под нос, затем один из них перетасовал несколько листов пергамента и начал говорить:       — Билл Нортхэм, Департамент Магических Происшествий и Катастроф, — представился мужчина. — Я нахожу идею комитета по связям с магическими существами заманчивой, особенно учитывая, что нам часто приходится рассматривать инциденты, связанные с ними. Но разве нам не стоит для начала протестировать это предложение с одним видом, вместо того, чтобы включать сразу три?       Гермиона улыбнулась про себя, заранее предвидя такой вопрос.       — Спасибо вам, мистер Нортхэм. И да, сначала я думала так же, но Министр порекомендовал мне рассмотреть этот вариант, и я пришла к пониманию, что он имеет свои достоинства. Комитета, созданного лишь для одного вида будет недостаточно, и это не стало бы значимым дополнением к уже существующим нормам. Изначально я предполагала создать представительство только для домашних эльфов, но гоблины уже давно и тесно работают с волшебниками, а оборотни — это обычные человеческие существа, которых мы подвергли остракизму. Необходимо, чтобы мы признали их вид и приняли в свое общество.       — Уэсли Эммонс, Департамент Магического Транспорта, — представился волшебник рядом с Нортхэмом. — Но вам не кажется, что оборотни слишком опасны?       — Не тогда, когда они пьют Аконитовое Зелье, — спокойно объяснила Гермиона. Было ужасно неприятно осознавать, что у людей все еще оставалось такое мнение об оборотнях. Можно было бы подумать, что в послевоенные годы люди будут более восприимчивыми к чужим невзгодам, но многие ведьмы и волшебники все еще придерживались этих устаревших предрассудков по отношению к волшебным существам. Именно поэтому им было нужно, чтобы такой закон был принят!       — Я должна согласиться с мистером Эммонсом, — быстро добавила ведьма с противоположной стороны стола. — Не стоит забывать, что они сражались за Сами-Знаете-Кого.       — Не все из них, — быстро ответила Гермиона, уже чувствуя как волнение отражается на ее голосе. — Ремус Люпин доблестно сражался и отдал свою жизнь за правое дело.       — Это всего лишь один пример, — не согласилась ведьма, полностью игнорируя замечания Гермионы.       — Но разве одного примера недостаточно, чтобы доказать, что сотрудничество возможно?       — А как насчет всех невинных детей, которые погибли в тот же день? — возразил Эммонс. — Мы должны просто взять и простить их за то, что они встали на сторону Сами-Знаете-Кого?       — Я не прошу простить их, — выпалила Гермиона. — Есть люди, на жизнь которых негативно повлияли их действия, и которые не смогут забыть этого и сами не должны быть забыты. Но нам нужно научиться двигаться вперед и признавать также свои собственные ошибки. Начнем с того, что мы были не самым приветливым сообществом для оборотней. Во многих отношениях мы сами подтолкнули их к тому, чтобы они перешли на сторону Волдеморта. Это произошло благодаря нашему несправедливому обращению с ними.       — Это не оправдание, — усмехнулась ведьма. — Они сделали свой выбор. И теперь вы ожидаете, что мы с распростертыми объятиями примем их в наше общество?       — Иногда осознание неправильности своего выбора достаточно, чтобы заслужить право на второй шанс, — отрезала Гермиона, больше не в состоянии полностью скрывать свой гнев.       — Совсем как с бывшими Пожирателями Смерти?       Гермиона поначалу не была уверена, не послышалось ли ей это, но потрясенное выражение на лицах остальных волшебников подтвердило то, что Малфой действительно произнес эти слова. Вся комната уставилась на него, но его взгляд был твердо прикован к Гермионе. Он приподнял бровь, и она знала, что Малфой вкладывал в этот вопрос нечто большее и личное, но сейчас ей нужно было доказать свою точку зрения.       — Да, — ответила Гермиона. — Совсем как с некоторыми Пожирателями Смерти, — она чувствовала, как холодный взгляд Малфоя все еще держится на ней, но воспользовавшись этим моментом, чтобы восстановить самообладание и выровнять голос, она продолжила: — Мы приняли обратно в свое общество нескольких раскаявшихся бывших Пожирателей Смерти, и, насколько мне известно, мистер Малфой еще ничего не нарушил с момента окончания войны.       — Могу я заполучить для себя этот ответ в письменном виде? — Малфой играл с ней, озорной блеск в его глазах и высокомерная ухмылка соответствовали его натуре.       Гермиона повернула голову, чтобы свирепо взглянуть на него, но ее внимание быстро вернулось к воинственной ведьме.       — Для вас этого может быть достаточно, мисс Грейнджер, но мне, например, трудно доверять определенным группам после войны, — она посмотрела прямо на Малфоя. — Включая Пожирателей Смерти.       Драко мгновенно поднялся со своего места, его грудь выпятилась, а прищуренные глаза устремились на ведьму. Даже Гермионе пришлось признать, что ее крайне возмутило замечание женщины, но никто не казался более рассерженным, чем сам Министр Магии.       — Вы не будете так разговаривать с другим сотрудником нашего Министерства, мисс Нокс, — осек ее Кингсли твердым повелительным тоном. Гермиона была поражена, услышав его замечание, она ожидала, что он будет молчать всю встречу, держась своего слова — оставаться нейтральным наблюдателем, но, похоже, эта ведьма вывела его из себя. — Война началась именно с того, что к некоторым относились как к низшим группам, и я не потерплю подобного по отношению к кому-либо в этой комнате. Я доверяю мистеру Малфою, и, следовательно, вы все должны доверять мне.       Ведьма, казалось, была недовольна речью Кингсли, но хорошо скрыла это, откинувшись на спинку стула, не в состоянии возмущаться дальше.       — На этой ноте, — продолжил Кингсли, — я полагаю, мы отклонились от темы. Не вернуться ли нам к текущему вопросу?       — Да, конечно, — признала Гермиона. Она украдкой взглянула на Малфоя, который коротко и ободряюще кивнул ей. — Как я говорила ранее, нам как Министерству необходимо предпринять больше действий, чтобы показать всем, что мы уважаем представителей других существ и ценим их сообщества и вклад в волшебный мир.       Эммонс нерешительно посмотрел на Кингсли, но все же продолжил:       — Я все еще хочу знать, почему мы должны простить оборотней, хотя они встали на сторону Сами-Знаете-Кого?       Гермиона уже открыла рот, чтобы ответить, но Малфой опередил ее:       — Если позволите, мисс Грейнджер, — начал он, — я полагаю, что могу добавить кое-что от себя, — он кашлянул и бросил острый торжествующий взгляд на Нокс, прежде чем повернуться к Эммонсу.       — Оборотни сотрудничали с Темным Лордом из-за того, как с ними обращались волшебники. Волдеморт давал им обещания, которые заставляли их верить, что под его правлением их жизнь станет лучше, — его голос на мгновение начал дрожать, но Малфой быстро взял его свой под контроль. — А что касается прощения, я, как никто другой, понимаю последствия и все трудности, связанные с этим. Но, как сказала мисс Грейнджер, есть разница между прощением и движением вперед. Установив предложенную мисс Грейнджер систему, мы бы продемонстрировали наше желание исправить собственные ошибки, тем самым предоставив им возможность сделать то же самое.       На мгновение в комнате воцарилась тишина, пока Эммонс не заерзал на своем месте:       — Но если нет угрозы очередного возрождения нового темного волшебника, тогда к чему эти беспокойства?       — Что это за подход такой? — огрызнулась одна из волшебниц. — Разве мы не должны принять все необходимые меры предосторожности, чтобы гарантировать, что впредь ничего подобного никогда не повторится? Я считаю замечание Мистера Малфоя верным.       — Но с чего мы вообще предполагаем, что сотрудничество с оборотнями может принести или когда-либо приносили благоприятные результаты? — спросил другой волшебник средних лет.       Малфой быстро взглянул на Гермиону и прочистил горло, прежде чем повернуться к мужчине.       — В 1637 году Министерство Магии Франции столкнулось с проблемами нападений оборотней после того, как волшебники вторглись на отведенную им землю. Оборотни сформировали комитет для встречи с французским Министерством, договорившись о приемлемых для себя условиях. После этого случая у волшебников и оборотней не возникало проблем в течение нескольких десятилетий.       — Это только один пример, — усмехнулась Нокс, явно чувствуя себя достаточно комфортно, чтобы снова поделиться своим мнением с группой. — А как насчет…       — В 1864 году, — продолжил Малфой, его голос стал тверже и настойчивее, — магглы Америки находились в разгаре гражданской войны, в результате чего невольно были уничтожены сотни акров посевов аконита. Оборотни стали очень опасны, и многие дети, как магглы, так и волшебники, подвергались нападениям с их стороны. Это прекратилось только после того, как МАКУСА обратился в наше Министерство и увеличил закупку Волчьего Аконита из Шотландии.       — Да, но…       — В 1902 году…       — Прекрасно! — выплюнула Нокс. — Мы поняли, мистер Малфой!       — Вы явно не понимаете, — спокойно возразил Малфой, но его голос был низким и леденящим, на грани угрозы. — Если мы не хотим очередного возрождения, которого так боятся многие из нас, тогда нам нужно начать сотрудничать со всеми волшебными существами и прислушиваться к проблемам, которые их волнуют.       Гермиона наблюдала за ним, слегка приоткрыв рот, очарованная всем этим действием. Она провела всю неделю, погружаясь в фолианты, читая все, что только могла, об оборотнях и их взаимодействии с министерствами, поэтому была хорошо осведомлена об инциденте в Америке, но она ничего не слышала об происшествии во Франции. Тем не менее, это прекрасно доказывало ее точку зрения. Они нуждались в более тесном сотрудничестве. И если этот разговор что-то и доказал, так это то, что даже в Министерстве у людей все еще были сильны предубеждения против оборотней.       Нокс нервно оглядела комнату, внимание многих волшебников было приковано к ней, особенно Кингсли. Она помассировала виски и испустила тяжелый, недовольный вздох.       — Если оборотни будут включены в это предложение, тогда нужно добавить предостережения, — наконец согласилась ведьма, явно не в восторге от того, что сама предлагала. — Какими бы ни были эти оборотни, они должны… вести себя хорошо.       — Справедливо, — признал Малфой. — Тогда нам нужно будет добавить дополнение, которое увеличит доступность аконита для них, — предложил он. — Это с самого начала прекрасно продемонстрировало бы нашу искреннюю готовность расширить их права.       В комнате воцарилась тишина.       Кингсли наклонился вперед, положив локти на стол, и закрыл глаза, чтобы осмыслить сказанное. Все взгляды были прикованы к Министру, пока он обдумывал предложение Малфоя. Волшебник кивнул сам себе, а затем откинулся на спинку стула.       — Я думаю, что это прекрасная идея, мистер Малфой, — объявил он. — Я хочу, чтобы вы и мисс Грейнджер написали это дополнение, чтобы мы могли приложить его к данному предложению в понедельник.       Лицо Гермионы вытянулось. Составление целого вспомогательного дополнения к понедельнику уже было достаточно серьезной просьбой, не говоря уже о том, что теперь это требовало от нее сотрудничества с Малфоем! Возможно, он был ее союзником в этих четырех стенах, когда его окружали коллеги и Министр Магии, но она могла почти гарантировать, что, как только они останутся вдвоем, он вернется к своему обычному состоянию.       — Даю вам свое слово, сэр, — согласился Малфой, прежде чем у Гермионы появилась какая-либо возможность возразить, а затем повернулся к ней и многозначительно ухмыльнулся.       — Я прослежу, чтобы это было завершено, — ответила Гермиона, вовсе не обещая сотрудничать с Малфоем.       Кингсли кивнул, а затем сел ровнее, чтобы снова обратиться к группе.       — Я понимаю, что оборотни — деликатная тема, но это как раз подчеркивает всю необходимость этого законопроекта. Теперь я должен напомнить вам о цели этой встречи. Мы здесь для того, чтобы предоставить обратную связь Департаменту по Регулированию и Контролю Магических Существ относительно законности и практичности этого предложения. Все дальнейшие опасения по поводу морали будут рассмотрены Визенгамотом. Есть ли какие-либо другие опасения по поводу этого законопроекта?       Представители департаментов нерешительно переглянулись, слишком нервничая, чтобы высказывать какие-либо дальнейшие опасения. Нокс продолжала источать недовольство, но даже она больше не оспаривала это предложение.       Кингсли поднялся со своего места.       — В таком случае, я считаю, что нам пора голосовать.       Сердце Гермионы остановилось. Было непохоже, что они должным образом обсудили сам законопроект! А как же домашние эльфы?! Они даже не упомянули о гоблинах! Весь разговор завертелся вокруг предубеждений против оборотней. И что в итоге? Нокс, определенно, не стала бы голосовать «за», и многие другие волшебники все еще, казалось, сомневались. На самом деле, она вообще не была уверена, что хоть кто-то из них был согласен с ней.       Ну, кроме Малфоя.       Все, что ей было нужно, — это три голоса. Всего три. Или, скорее, два — при условии, что Малфой проголосует «за». А у нее не было причин полагать, что он этого не сделает.       — Мистер Нортхэм?       Гермиона прикрыла глаза.       — Да.       Ее веки тут же распахнулись. Да? Да! Нужен еще только один голос.       — Мисс Нокс?       — Нет.       Ее сердце ухнуло. Это было вполне ожидаемо, но это не означало, что, услышав злобный голос ведьмы, она не почувствовала жжения, как от укуса брюховертки.       — Мистер Эммонс?       Волшебник с мгновение молчал.       — Да.       Гермиона сжала губы, борясь с откровенно расплывшейся на лице улыбкой. Она еще не могла праздновать, это не было официально, но она уже чувствовала возбужденное покалывание в самой глубине своего живота!       — Мистер Малфой?       Он на мгновение взглянул на Гермиону, хитро улыбаясь ей, прежде чем повернуться к Кингсли.       — Да.       Гермиона даже не слышала ответа остальных, слишком поглощенная собственным восторгом. У нее были те «да», в которых она нуждалась! А значит ее предложение будет направлено в Визенгамот в понедельник.       Волшебники вокруг нее начали выходить из комнаты, и девушка смутно слышала, как кто-то, уходя, произнес слова поздравления, но она все еще была поглощена своими мыслями. Ее переполняла эйфория. Она была на шаг ближе к успеху!       — Мисс Грейнджер, мистер Малфой, встретимся в моем кабинете через десять минут, чтобы обсудить дополнение, — послышался голос Кингсли.       При условии, что она выживет, предположительно, написав это дополнение с Малфоем.