Я буду жить?

Я долго брожу по лесу, обдумывая как написание книги, так и скорый отъезд Пита. В любом случае, занятие на ближайшие несколько недель, а, может, даже и месяцев я себе нашла. Забавно, я так спешила попасть в лес, что даже лук с собой не взяла. Я усмехаюсь. Главное, чтобы сейчас не пришлось убегать от медведей. Незаметно для себя я дохожу до озера. В последний раз я была здесь, когда снимали агитационный ролик. Как много изменилось за это время. И именно тут ко мне приходит понимание, что всё проходит. Я глубоко вздыхаю и сажусь на ещё влажную от росы землю. Не умру от холода. Я закрываю глаза и наслаждаюсь утренней прохладой. В голове проносится тысяча мыслей одновременно, и я не могу зацепиться хотя бы за одну из них. Теперь это озеро не моё тайное убежище. О нём знают все, кто смотрел ролики. Но вряд ли кто-то решится сюда зайти. Уж слишком долго нас пугали лесом. Кажется, кто-то из капитолийцев в коротком разговоре упоминал фразу «Всё течет, всё изменяется». Да, она подходит. Я наконец понимаю, что слишком вымотана бессонной ночью. Я пытаюсь бороться с дремотой, но не выходит. Да и если быть совсем честной, то и не хочу. Так что я опираюсь на дерево и засыпаю. Я чувствую, как щеки начинают покалывать от жжения. Я открываю глаза и щурюсь, так как солнце светит прямо в лицо. Вот же черт. Уже около двенадцати. Я чувствую, что хочу есть. Поднимаюсь на ноги и быстрым шагом иду к дистрикту. Я уже прокручиваю в своей голове всё, что чисто теоретически может сказать мне Хеймитч. Ладно, не маленькая. Может и не столкнусь. Но чуда, конечно же, не происходит. Стоит мне только зайти к себе домой и пройти на кухню, как я слышу, как кто-то стучится ко мне. — Хорошо спалось? — непринужденно спрашиваю я, распахивая дверь. — Отлично. Мы тут скучали по тебе. — Хеймитч подмигивает. Я закатываю глаза. — Я просто прогулялась. — парирую я. — Понимаю. — он говорит это так спокойно, что я невольно напрягаюсь. — Слушай, я — взрослый человек, могу делать, что хочу, когда хочу и с кем захочу. — я пытаюсь закрыть дверь, но Хеймитч не даёт мне сделать этого. — Я знаю, поэтому и переживаю. — спокойно говорит он. Я удивлённо смотрю на него. — Пропустишь? — я киваю. Мы проходим на кухню, и я замечаю оставленный для меня завтрак. — Будешь есть? — я наконец спрашиваю у Хеймитча. — Не голодный. — он отодвигает стул и устало падает на него. — Ладно. — я сажусь за стол и начинаю есть яичницу. — Куда пропала на этот раз? — спокойным голосом спрашивает он, когда я кладу кусочек бекона в рот. — Слишком рано проснулась — говорю я после того, как проглатываю бекон. Хеймитч подозрительно на меня смотрит. — Я уснула в кабинете, писала кое-что. — я раздумываю, сказать сейчас об идее или попозже. — А когда проснулась, то решила вас не будить и прогуляться немного, проветриться. — я отрезаю кусок яичницы и ем его. — Не заметила, как зашла слишком далеко и уснула. Так что… — я пожимаю плечами. — Ничего криминального. — Как Пит? — Не очень хорошо. Но уже вполне себе справляется сам. — Вчера он тоже сам справлялся. — иронично говорю я. — Давай так. — произносит Хеймитч спустя некоторое время. — Лучше, чем вчера. — Сильно волновались? — наконец произношу я. — В следующий раз оставь записку, хорошо? — Ладно. — я доедаю завтрак и задумчиво смотрю на тарелку. — Знаешь, без хлеба не то. — Согласен. Но в ближайшее время нужно или в город выходить или самим делать. — Ну уж нет. Переживу как-нибудь. — я встаю, собираю тарелки и иду мыть посуду. — Пойдёшь со мной к Питу? — Да. — я поворачиваюсь к Хеймитчу. — К тому же, у меня есть идея, и я хочу поделиться ей с вами обоими. Я убираю со стола, проверяю миску кота — Подожди секунду. — я останавливаюсь у двери. Хеймитч кивает, а я убегаю в кабинет за записями, которые сделала ночью, и книгой с травами. Хеймитч настороженно смотрит на листы бумаги у меня в руках, но ничего не говорит. Он открывает входную дверь и пропускает меня вперёд. — Как прошло утро? — Пит отрывается от своих записей и поправляет волосы. Выглядит бодро. Во всяком случае, бодрее, чем я. — Уснула у озера. — я скидываю листы и книгу на журнальный столик у дивана. — Не замерзла? — Пит, склонив голову, обеспокоенно смотрит на меня. — Хеймитч, долго будешь в коридоре копошиться? — я не хочу отвечать на этот вопрос. — Кит. — Пит устало произносит. — Да нет, уже достаточно тепло. — сдаюсь я, потирая нос. Всё же немного обгорела на солнце. — Что-то пропустил? — Хеймитч заходит и садится на кресло. — Ничего. — отвечает Пит. Я понимаю, что только я стою, но садиться рядом с Питом… немного неловко. Хеймитч закатывает глаза, но ничего не говорит. Поэтому я плюхаюсь на диван, но максимально далеко от Пита. Он пожимает плечами. — Так о чем ты хотела рассказать? — вспоминает Хеймитч. — Да. Точно. — я тянусь за книгой и передаю её Питу. — Эта та, что мы с тобой в прошлом году доделывали? — он очень аккуратно перелистывает страницы и доходит до рисунков, которые делал самостоятельно. Хеймитч внимательно наблюдает. — Именно. — я киваю и переключаюсь на Хеймитча. — В общем, у нас в семье есть книжка, где мы записываем всё, что знаем о травах. Рисунок и краткая справка. Я подумала… — я беру листы со стола, перебираю их и протягиваю один из них Хеймитчу. — Что было бы хорошо, если бы мы сделали такую… — Книгу памяти. — Хеймитч кладет лист на стол. Он максимально безучастен. — Да. Фото или рисунок человека… — А рядом краткую справку о нём? — Пит поднимает взгляд с книги с травами и берет лист со стола. — Да. Я вчера начала систематизировать, но людей так много. — я смотрю на свои руки, Пит пододвигается ко мне и накрывает мою ладонь своей. — Это здорово. — он грустно улыбается. — Тебе понравилась идея? — Определенно. — он кивает. — Хеймитч, а ты… — я смотрю на Хеймитча и понимаю, что что-то изменилось. — Хорошая мысль. — безучастно произносит он, встаёт, проходит к окну и становится около него. — Вот поэтому ночью и не спала. — я пожимаю плечами. — У тебя нос немного обгорел. — Пит протягивает ладонь и аккуратно проводит по моему лицу. Я моментально краснею. — Да, надо быть аккуратнее. Неудачно уснула. — виновато улыбаюсь и немного отстраняюсь от него. — Так странно. — Что именно? — Эта книга Памяти. Что могут сказать о человеке всего лишь несколько строчек? — Это лучше, чем ничего. Тем более, о некоторых вещах теперь знаем только мы. — Пит глубоко вздыхает и откидывает голову на спинку дивана. Мы замолкаем. Каждый погружается в свои мысли. — Я, пожалуй, пойду. — Хеймитч наконец отворачивается от окна. — Хорошо? — Пит встревоженно смотрит на него. Хеймитч кивает и уходит. — Что это с ним? — спрашиваю я. Мне казалось, что Хеймитчу идея должна понравиться, но он выглядит таким отстранённым. — Не знаю. — честно признаётся Пит. Он тоже выглядит слегка озадаченным. — Возможно… — Вот же чёрт — я прикусываю губу. — Я не хотела… — я осознаю, как много людей потерял Хеймитч за 25 лет, сколько детей отправил на верную гибель. — Он вернётся. — шепчет Пит. — Надеюсь — я сжимаю крепче его ладонь. — В любом случае, мне ещё нужна его помощь. Так что, в крайнем случае, тебе придётся его сюда силком тащить. — пытается отшутиться Пит. Я задумчиво киваю и начинаю рассказывать об утренней прогулке и озере. Мы сидим и много разговариваем. Я думала, что узнала Пита достаточно ещё в прошлом году. Но я ошибалась. Каждый день я узнаю что-то новое о нём, и это чувство такое приятное. Даже молчание рядом с ним не в тягость. Вечером Хеймитч действительно возвращается. И от него пахнет алкоголем. Но все попытки разговорить его проваливаются. — Он справится. — шепчет Пит, когда я собираюсь уходить. К сожалению, на следующий день всё повторяется. И через день тоже. Хеймитч ходит угрюмый и никак не реагирует на наши попытки с ним поговорить, переводя всё в шутки. Иногда довольно обидные. Главное отличие его пьяного от трезвого — он не всегда понимает, когда нужно остановиться. И он как будто откатился на несколько месяцев назад. Чёрт. Тут бы о себе суметь позаботиться. Но он так жил около 25 лет, и каких-то полгода — год точно бы ничего не поменяли. Пора смириться с неизбежным. Мы провожаем Пита на вокзал. Хеймитч несёт рюкзак Пита, а я иду рядом. О книге больше мы не разговаривали. И я всё же поделилась идеей с Аврелием, и он сказал, что поддерживает моё начинание: хоть и посоветовал начинать с малого и не требовать от себя невозможного. — Тут всё поменялось. — я осматриваю вокзал, когда мы наконец доходим до него. Дорога до вокзала мне всегда казалась очень короткой, но это, скорее всего, из-за того, что везли нас на машинах к поезду. Я отмахиваюсь от воспоминаний. Не время. Я замечаю, небольшое старое здание теперь используется по назначению. Повсюду снуют люди: кто-то идет на перрон, чтобы дождаться поезда, кто-то продаёт билеты, газеты и воду прямо в здании вокзала, кто-то явно собирается встречать знакомых и близких. — Ага, нас никто не толкает винтовкой в спину и не запихивает в поезд. — ухмыляется Хеймитч. Он прав. Мы выискиваем глазами лавку и торопимся к ней. — Нет, Китнисс права, как-то непривычно, что тут всё используется по назначению. — подытоживает Пит, садясь на скамейку. — Ещё бы поезда ходили по времени. — рядом с ним присаживается взрослая женщина, явно не местная. — Не всё сразу. — пожимает плечами Хеймитч. — Я позавчера приехала сюда, и поезд опоздал на час. Вы представляете? — она явно намерена продолжить разговор. — А откуда ехали? — невзначай спрашиваю я, хотя примерно догадываюсь, что мне ответят: уж слишком нестандартная претензия. — Столица. Поездка заняла почти двое суток. — сокрушается она. — Поезд останавливается в каждом дистрикте. Знакомые говорят, что раньше поездки занимали не более одного дня. — она резко смолкает, понимая, что сболтнула лишнего. — Что ж. — она поднимается со скамейки и быстрым шагом уходит подальше от нас. Мы с Питом и Хеймитчем переглядываемся, но ничего не говорим. Хеймитч садится на её место, чтобы никто больше к нам не подсел. Наконец поезд приходит, и мы, сверяясь с билетом, провожаем Пита до вагона. — Не так роскошно, как раньше, но пойдёт. — Пит немного передразнивает незнакомку. — Береги себя. — я не выдерживаю и обнимаю его, и плевать, что подумают люди. Чувствую, как Пит переносит часть своего веса на меня. — И ты себя. — шепчет он. — Я позвоню. — он нежно целует меня в губы. — Я тут однозначно лишний. — я прям слышу сарказм в словах Хеймитча. Я выпутываюсь из объятий, и Пит вновь опирается на костыль. — Собирайся по частям. — Хеймитч подходит и хлопает Пита по плечу. — и не напугай никого ногой. — они начинают смеяться, а я непонимающе смотрю на них. — У меня в сумке протез лежит. — поясняет Пит. Я представляю, как он вытаскивает его на вокзале, и начинаю смеяться. Выходит проводник и просит всех сесть в поезд. Пит заходит внутрь, а мы с Хеймитчем остаёмся на вокзале. Обратно идём в полной тишине. — Ну, бывай. — Хеймитч останавливается у своего дома, я киваю ему и иду к себе. Есть что-то неправильное в этом всём. И мои опасения подтверждаются. Когда Хеймитч и на следующий день не приходит на ужин, я иду к нему. Сначала я стучусь в дверь, но никто не открывает. Поэтому я просто вхожу в дом. Я прохожу на кухню. Возле раковины стоят несколько пустых бутылок. Подхожу и нюхаю одну из них: самогон. Справится, как же. Я глубоко вздыхаю и иду в гостиную. Несколько разбитых бутылок валяются у журнального столика. Хеймитч спит на диване, распластав руки в стороны. — И так ты заботишься обо мне? — я со всей силы пинаю диван и чувствую, как слёзы подбираются к горлу. Я понимаю, что обижаться глупо и совершенно бесполезно, но не могу контролировать себя. Да ведь именно это я и чувствую. Хеймитч что-то мычит и наконец просыпается. — Чего расшумелась? — он пытается осознать, что происходит и сколько сейчас времени, и ищет глазами часы. Радует, что заснул он без ножа. Уже прогресс. — Серьёзно? — я пристально смотрю на него. — Да. Свою работу я выполнил, так что не мешай. — он пытается отмахнуться от меня, будто если он помашет рукой, я исчезну. — Ну уж нет. В этом болоте будем вариться втроем. — я зло сажусь в кресло и пялюсь на него. — По крайней мере, без ножа. — он окончательно просыпается, садится на диван и смотрит на руки. — Не самое приятное ощущение, так-то: спать с ножом. Всё равно каждый раз надеялся, что ночью проткну себя и умру. — он заливисто смеётся. — Теперь он тебе ни к чему. — спустя время я наконец прихожу в себя. — Тоже верно. Твои идеи сработают быстрее. — он специально плюет каждое слово, чтобы задеть меня. — Ну извини. Не лучше твоих. — я вскакиваю с кресла, иду к двери и останавливаюсь у неё. — Но знаешь что? Может, хоть так у нас получится их отпустить? — я выхожу из дома и иду к себе. На следующее утро наконец звонит Пит. — Ты как? — первым делом интересуюсь я. Мне довольно сложно прийти в себя после его отъезда, но я держусь. — Неплохо. Ты как? — он пытается перевести разговор. — Тоже. — я не хочу говорить о том, что скучаю, но правда в том, что его звонок я всё же ждала. Даже далеко от дома старалась не уходить, чтобы ненароком не пропустить его. — Как доехал? — Ну, Эффи мне устроила шикарный прием — он глубоко вздыхает — А я надеялся, что с медийностью покончено. Не тут-то было. За мной прислали машину, и всё было вполне ничего, пока не привезли в больницу. Выделили лучшую палату, пригласили на интервью. В общем, как-то так. — Смотреть не буду. — Понимаю. — он усмехается. — Ещё сходил на обследование, говорят, что через неделю я смогу уехать отсюда. — Неделя. Так долго. Я понимаю, что могло быть и хуже, но ждать так невыносимо. В уме начинаю перечислять, чем займусь: уберусь в доме, может быть или начну писать заметки о людях. — Кит, ты ещё тут? — вырывает меня из своих мыслей Пит. — Да, да. Просто задумалась. — Не заметишь, как я приеду. — мы некоторое время молчим — Я тут подумал, что могу нарисовать портреты некоторых людей… для твоей книги. — Да, было бы чудесно. — я вовсю улыбаюсь — Я и сама хотела предложить. Ты уже взял обратный билет? — Да. К слову, мне в этот раз поменяли класс обслуживания. — мне кажется, или он смущается? — То есть? — Проводник узнал меня и перевёл в другое купе, где никого не было. Честно, я думал, что большая часть меня ненавидят из-за… — Ты умеешь очаровывать, знаешь же. — я перебиваю его. Я чувствую, как он улыбается. — Такое дело… Я не смогу звонить тебе часто. Расписание тут довольно плотное. — Ладно. — тихо произношу я. — Только не говори на интервью ничего типа: мы с тобой поженились или что ждём детей. — говорю я совершенно серьёзным тоном. — Я постараюсь, но будет сложно. — он начинает смеяться. — Ладно, удачи тебе. Скучаю. — Пока. — кладу трубку — Скучаю — говорю уже в пустоту. Я иду на кухню и наливаю себе чай. Я чувствую радость, что у Пита всё хорошо, и одновременно грусть, что столько времени его не увижу. Несколько дней проходят в заботах по дому. В один день, когда я убираюсь на втором этаже, в окне вижу женщину, которая направляется к моему дому. Сначала я думаю, что она пройдёт мимо, но нет. Слышу стук в дверь. — Да? — я открываю дверь и вижу перед собой молодую женщину лет 35. Она одета в офисный костюм. — Привет. — я киваю в ответ. Мы некоторое время молчим. Она нервно перебирает пальцами. — Извини. — незнакомка наконец начинает говорить — Дело в том… — она собирается — Китти прибежала ко мне недавно… — кажется, я начинаю понимать, о чем пойдёт речь. — Конечно, Вы против того, чтобы я учила Ваших детей. Я понимаю, я ответила, не подумав, извините. — я тараторю это и уже хочу закрыть дверь, но женщина останавливает меня. — Стой. Мне кажется, идея хорошая. Но… Можно я зайду? — Ладно. — я смотрю несколько озадаченно на неё. — А Вы? — Эмили. Меня зовут Эмили. — я приглашаю её внутрь и веду её на кухню. — Я сейчас на стройке школы работаю, и так как мы скоро достроим её, то стали возникать вопросы по наполнению школьной программы. У меня есть кое-какой опыт в этом, так что я также помогаю с учебными планами. В общем, я кто-то типа заместителя. — она садится за стол и жестом призывает сделать то же самое. — Хорошо. — я не совсем понимаю, что она от меня хочет и зачем напросилась в дом, поэтому я перевожу взгляд на подоконник. — В общем, мне понравилась идея Китти. — Какая? — я шокированно смотрю на неё. — По поводу стрельбы. — Что? — Сейчас. — она показывает рукой, что всё объяснит. — В школе полезно иметь кружки по интересам. Вышивание, там, или хор. На последнем собрании мы как раз их обсуждали. Так вот. Я предложила ввести секцию по стрельбе из лука. — Что? — Тоже вид спорта. Развивает разные навыки у детей. — она не обращает внимания на мой изумлённый взгляд — Но, если мы соглашаемся на такую секцию, то встаёт ещё один вопрос… Преподаватель. — я начинаю понимать, к чему она клонит. — Или если хочешь, руководитель кружка. И я предложила твою кандидатуру. — Что? — я вскакиваю с места. Эмили подаёт знак рукой, чтобы я успокоилась и села. — Не торопись. — я сажусь на место. — Многие в школе против моего предложения. — Ты не боишься, что я кого-нибудь убью? Я же сумасшедшая. — спустя время произношу я. — И ты задаёшь правильный вопрос. — она щёлкает пальцами. — Понимаешь, после того, как Китти сказала мне о тебе, я поспрашивала у детей, каким навыкам они хотели бы научиться. И, как оказалось, стрельба из лука нынче популярная — она подмигивает мне. — Что, во всём дистрикте нет более подходящей кандидатуры? — я начинаю сомневаться в её адекватности. — Кто знает. — она пожимает плечами. — Чай не предложишь? — она кивает на плиту. Я рассеянно разливаю чай по кружкам и протягиваю одну ей. — Печенья не будет. — сурово произношу я. — Понимаю. — она загадочно улыбается. Я еле-еле останавливаю себя, чтобы не спросить её об этом. Мы сидим какое-то время в тишине. Я не понимаю, почему она не уходит. Может, выставить её за порог и забыть о разговоре вообще. — Дело в том, что Китти — моя племянница. — наконец Эмили начинает говорить. Она задумчиво крутит чашку в руках. — Моя сестра и её муж погибли на войне. Девочку нашли в доме на окраине спустя несколько дней после того, как сестра умерла. Отправили ко мне. Она почти не говорила, закрылась в себе. Я старалась поддерживать её. — она делает глоток чая и некоторое время молчит. — Когда Революция закончилась, мы переехали сюда. На удивление, Китти стала менее нелюдимой. Немного стала общаться с соседскими детьми. А недавно пришла ко мне и сказала, что хочет обучаться стрельбе у тебя. — она поднимает взгляд на меня и грустно улыбается — Я сначала не отнеслась серьёзно. Твоя репутация дальше тебя бежит, сама знаешь. — она подмигивает мне — Но стала приглядываться к тебе. Ничего криминального не заметила. Потом прибежали соседские дети и рассказали о том, как ты им сказала, что научишь стрелять. Я и подумала, что если что-то где-то и устраивать, то лучше в школе под наблюдением. — Действительно. У меня дома ничего нет. — я раскидываю руками. — Да. Мы можем закупить разные луки. Не такие шикарные как у тебя, но всё же. И мишени. Я уже приценилась. — она немного покраснела. — К тому же, если дети будут заниматься стрельбой у тебя на заднем дворе, то у их родителей будет много поводов для беспокойства. — И правильно. — я понимаю, что наверное не была бы в восторге, если бы мой ребёнок ходил к какой-то довольно сомнительной девушке домой заниматься стрельбой. — А так, подумай… — Эмили смотрит на меня заговорчески — в школе, так как всё официально, к тебе могут приставить более… — Уравновешенного и психически здорового человека, который смог бы в случае чего меня остановить. — тараторю я и выпиваю залпом весь чай. — Или детей… Не все они милые и добрые. Поверь опыту — она устало смотрит на меня. Да и занятия можно проводить раз в неделю. — Всё так просто? — я смотрю на кружку и что-то не даёт мне покоя. — Чтобы успокоить всех, тебе нужно будет предоставить справку, что ты можешь обучать детей. — Тогда это гиблое дело. — я усмехаюсь. Бинго. Это уж точно нереально. — Ты подумай. Решение желательно сказать где-то в августе, чтобы мы успели заказать всё необходимое к сентябрю. — она наконец встаёт из-за стола. Я провожаю её к двери, она останавливается. — Китнисс, спасибо тебе. Кажется, тут многие снова обрели дом. — она грустно улыбается и уходит. Я ещё долго пребываю в шоке от разговора. Какая школа? Какие дети? Справки? Что вообще происходит? Мысли роем гудят в моей голове. Я решаю немного прогуляться и отвлечься. Но не сильно получается. В следующие дни я встаю слишком рано, поэтому пару раз оставляю Сэй записки о том, что я в лесу. Теперь у меня есть ещё одна тема на подумать. Я и обучение? Что за глупость вообще. Сначала я вообще не воспринимаю эту идею всерьёз. Но каждый раз я снова и снова возвращаюсь к ней. Возвращаясь с охоты, я захожу к Сэй и отдаю ей часть добычи. Мы вместе освеживаем её и переговариваемся. Иногда по дороге я встречаю Илиду или Нилана. Мы перекидываемся несколькими фразами и расходимся. Днём я пишу заметки для книги, чтобы потом всё аккуратно упорядочить. По вечерам навещаю Хеймитча. Убираю бутылки. Готовлю ужины. За эти дни он стал выглядеть намного хуже. Весь осунулся, как будто бы сжался и постарел лет на 20. — Скорее всего, и мне нужно будет поехать в Капитолий. — как-то раз как бы невзначай заявляет он за трапезой. — Более ненавистное место ещё придумать надо. — я накалываю жареную картошку на вилку и стараюсь не смотреть на Хеймитча. — Согласен. Но если они выведут из меня всё это — он указывает на бутылки — то, наверное, стоит. — Ты серьёзно? — я удивлённо на него смотрю. — Да. Я немного устал от такой жизни. Подумал, что действительно, если уж я и так просрал большую часть своей жизни, то хоть немного стоит пожить нормально. — он встряхивает свои волосы. Я встаю из-за стола, подхожу к нему, кладу руку на плечо и сжимаю его в знак поддержки. — Ты с кем-то консультировался уже? — я стараюсь вложить в эти слова столько поддержки, сколько вообще могу. — Нет, завтра позвоню. — мы долго так стоим. — К слову, солнышко, кто так картошку жарит? Она же полусырая. — он снимает мою руку со своего плеча и отодвигается от меня. — Понятно. — я закатываю глаза. — Надо у тебя поучиться, да? — беру тарелки и иду к раковине. — Обязательно. — он смеётся. — К слову, про поучиться… — я неловко рассказываю о предложении Эмили. — Слушай, звучит не так плохо. — подытоживает он, когда я домываю посуду. — Кроме того, что я всё ещё сумасшедшая. Кто вообще в здравом уме хочет допустить меня до детей? — я поворачиваюсь к нему. — Мы все тут сумасшедшие. — пожимает плечами Хеймитч. — Твоя правда. Но если мне станет хуже? — я скрещиваю руки на груди и смотрю в пол. — Подумай тогда не на этот сентябрь, а на любой другой месяц: какая им разница, когда секции начинать. В сентябре или в апреле. А так… — он поднимает палец и указывает им на меня. — Тебе полегче будет. — Думаешь? — я не понимаю, серьёзен он или нет. — Почти уверен. Нет, звучит логично, чтобы ты учила стрелять не у себя на заднем дворе, а в специальном месте, где была бы куча надзорщиков. — Любой мой промах — меня сразу же выставят оттуда. — я нервно перебираю пальцами волосы. — Знаешь, забавно, что ты рассуждаешь так, будто уже приняла решение. — он усмехается и откидывается назад на стуле. Я ничего не отвечаю, и дальше мы переговариваемся о всяких мелочах. Время пролетает почти незаметно.