"Целованный луной"

Черная органза бесстыдно ворует солнечный свет, не пропуская его в просторный кабинет. Слабые лучики света поглощают темно-серые стены и черные оттенки пространства. Черное матовое стекло дверей и рабочего стола прячут остатки дневного света, жадно храня его на своих поверхностях. Умеренные темные оттенки кабинета создают ощущения глубины и таинственности, присущий его хозяину. Доминация прямых линий и строгих форм мебели пугает, а единственный источник света в виде модернистической люстры создает приглушенное, но уютное освещение. И лишь мягкий, серый, как мышь, ковер посередине кабинета разрушает идиллию прямых линий. Чонгук сидит в большом рабочем кресле, обтянутом черной кожей, с высокой спинкой. Его кресло, как трон, символ власти и принятия решений, где альфа проводит длительные часы убегающей жизни. Чон склоняется над столом и с силой захлопывает крышку ноутбука, завершая рабочий процесс. Уже неделю, как его мысли летают далеко от управления персоналом и оценкой финансовых показателей. Они как будто остались в тени сада, где под нервные порывы ветра он ощутил тонкий пьянящий аромат мускуса. Дерзкий омега захватил все его мысли, он поселился у Чона под ребрами и категорически не планировал освобождать его сердце. Чонгук улыбается, вспоминая его квадратную улыбку и пшеничные кудри, которые омега постоянно норовил пригладить. Альфа перекладывает финансовые отчеты в желании выбросить картинки прошлого из головы, но они, как назло, подбрасывают в топку горящего сердца все больше ярких воспоминаний. За прошедшую неделю Чон узнал о Тэхёне практически все, вплоть до адреса в Ромире, где омега провел последние годы своего обучения. Он долгими вечерами разглядывал его юные фотографии в необузданном желании увидеть этот идеал еще раз в живую, но позвонить и назначить встречу так и не решился. Как пацан, каждый раз позорно отключал звонок на первом же рваном гудке телефона. Чонгук ничего не боится, но перед глазами, полными солнца, почему-то робеет. И эти чувства окутывают его, словно мягкое пламя, проникая глубже, чем самые сильные наркотики, и греет сердце, наполняя его необыкновенной теплотой, которую не сравнить ни с одним известным адреналином. Чонгук ставит локти на стол, обнажая платину запонок и золотые часы, кидает измученную мыслями голову в раскрытые ладони. — Чонгук! — громогласный голос отчима заставляет его вздрогнуть. Чон Ук врывается в кабинет без стука и приносит с собой вихрь негативных эмоций, с шумом захлопывая дверь. Альфа с грозным видом подходит к столу, размножая удары своих каблуков и трости о поверхность, присаживается прямо напротив сына. Чонгук лишь приподнимает голову с безразличным выражением лица, игнорируя леденящую кровь злость отчима. — Что, — хмыкает младший Чон, заведомо зная, о чем будет предстоящий разговор. Он откидывается на спинку кресла, переплетая руки, закрываясь от пронзительного взгляда старческих черных, как смола, глаз. Ук поправляет рукава пиджака, стряхивая с серой ткани невидимые пылинки, тянет время, нагнетая обстановку, и отставляет трость, чтобы не мешала. — Чонгук, что последнее время с тобой происходит? — цедит сквозь зубы отчим, сменяя гнев на милость. Он поджимает губы, желая не выдать правдивые эмоции. В его груди все горит от злости, но этот строптивый мальчишка ему нужен в союзниках, а не во врагах. Ук сжимает кулаки, сильнее упираясь ими в стол. Чонгук приподнимает вопросительно бровь, играя на нервах родителя. Пропускает вопрос мимо ушей. — Ты напортачил с документами, — начинает перечислять альфа, загибая пальцы. — Ты пропустил две важные встречи, а это были наши партнеры, которые теперь совершенно не горят желанием снова встречаться, — дерет горло старший альфа, прожигая пасынка взглядом. — Ты вообще о чем думаешь? — срывается с места Ук и с силой ударяет по матовому столу кулаком. Звук рикошетит от поверхности и взрывной волной проходится по стеклу фото рамки. Чонгук лишь немного отъезжает назад, упираясь спинкой кресла в стену. Бушующее недовольство обдает его с головой. Чон пытается возразить, но старик прерывает его на полуслове, выставив указательный палец вверх, призывая к молчанию. — Я доверил тебе пост главы компании, а ты совершенно не оправдываешь моих ожиданий, — повышает голос старший Чон. Альфа отходит к маленькому столику у закрытого окна и наливает в бокал виски на один глоток, чтобы остудить гнев. Сын опять открывает рот, но под убивающим взглядом прикусывает губу, продолжая слушать. — Молчи, я не хочу ничего слышать в твое оправдание, — щурит и без того узкие глаза Ук. Он делает глоток и с грохотом ставит бокал на стол. — Ты обязан мне всем, да и благополучие твоего папы зависит только от тебя, — тычет в Чонгука пальцем старший альфа, угрожая. Он переводит дыхание, от чего старческое сердце возвращается в привычный ритм. Наливает еще виски и опять присаживается напротив сына, который следит взглядом за каждым его действием. — Ты почему еще до сих пор не встретился с Чимином. Я когда еще говорил, чтобы ты наладил с этим щенком отношения, — более спокойным тоном продолжает свой монолог альфа, чуть охмелев. — Наша компания на грани банкротства, и ты, как никто знаешь, что Royz-Medlove наше спасение. Сокджин — упертый баран, а вот если ты сможешь подружиться с его отпрыском и убедить стать нашим стратегическим партнерам и реструктуризировать наши долги, то MedHub останется на плаву. Альфа откидывается на спинку кресла с бокалом в руке, смотрит, как янтарь бьется о прозрачные стенки в легком водовороте. — Я звонил ему неоднократно, — наконец то подает голос Чонгук. Его нервы вытягиваются в струну, норовят полопаться от любого нового громкого звука. Он выпрямляется перед отчимом, достойно выдерживая колючий взгляд. «Как папа смог полюбить этого урода?» — пробегает мысль, которая давно мучает Чона. — Чимин постоянно в компании, — равнодушно объясняется Чонгук. — Господин Сокджин нанял ему штат помощников, которые в ускоренном темпе вводят его в курс дела. Через две недели он вступит в права, и тогда…- Чонгук задумывается, взвешивая все возможности. — У нас нет двух недель, — обреченно рычит Ук. — Да, и еще, — резко переводит разговор старший Чон, облизывая остатки виски с губ, — у тебя сегодня встреча с сыном Кан Хаджуна. Кан Ихён — замечательный омега с деньгами отца. Будь с ним милее, — наклоняется вперед Ук ставит стакан на стол, посмеиваясь. — А если ты ему приглянешься, то будем договариваться о свадьбе. Их деньги нам пригодятся, — уже от души смеется старший Чон. Его щеки горят огнем от выпитого, а глубокие морщинки разрезают лицо. Чонгук встает. Резко отодвигает кресло и упирается руками в черную поверхность стола. Сверкает глазами, оскалив зубы. — Нет! — рычит он, от чего отчим давится своим же воздухом. — Я уже нашел себе омегу, семья которого может быть нам полезна, — на одном дыхании выдает Чонгук, не успев даже подумать. — Да и кто же этот счастливец? — изумляется Ук, проигнорировав выпад, и дает сыну договорить. — Ким Тэхён, — озвучивает дорогое имя Чон. Чон Ук встает, обдавая ехидным оскалом пасынка. Он молча забирает свою трость и отходит к маленькому столу, не оборачиваясь на Чонгука, чем приводит парня в смятение. Не ужели отчим просто так с ним согласится? — не верит своим же желаниям младший Чон. Ук берет утреннюю газету со стола и, свернув ее, кидает в Чонгука. Парень ловит, но не спешит открывать, смотрит с подозрением на отчима. — Тебя уже опередили, — смеется альфа, передавая взглядом все свое злорадство. Он откашливается в кулак и отходит к дверям. — Но если у тебя все же получится с Тэхёном, я одобрю его кандидатуру. Учти, Чонгук у тебя две недели подружится с Чимином, — предупреждает альфа и выходит из кабинета. Чонгук спокойно выдыхает, только когда за отчимом закрывается дверь. Нападки старика ему до жути надоели, но его семья обязана ему всем. Ук вытащил его с папой из нищеты, доверил компанию и теперь требует беспрекословного подчинения. Чон падает в кресло, которое под тяжестью его тела издает надрывный скрип, и открывает газету. На заглавной странице пестрит красочное фото Чимина с Тэхёном под заголовком: «Новая пара Россуса. Когда же свадьба?» У альфы все обрывается внутри. Сердце падает в область желудка, разрывая ткани. Ревность стягивает горло и Чон спешит растянуть тугой узел галстука. Нет, он не отдаст этого омегу. За эту неделю он мысленно сделал его своим и готов теперь перегрызть за него любую глотку, даже очень полезную. Чонгук же чувствовал на себе весь трепет, с которым Тэ смотрел на него. Он не мог ошибиться в его чувствах. Тэхён просто не может быть с Чимином. Чонгук гневно отбрасывает газету в сторону и поднимает трубку служебного телефона. — Рон, забронируй мне VIP в нашем боулинг клубе на завтра, — приказывает Чон. Пришло время подружиться. *** -Тэун! — зовет советника Сокджин, безразлично ковыряясь вилкой в запеканке. Рядом остывает крепкий кофе, уже второй за сегодняшнее утро, которое решило не радовать омегу яркими красками осени. Запах зимы уже покрывает его легкие холодным слоем льда, и Джин глубоко вздыхает от предчувствия чего-то нехорошего. Он старательно выбрасывает эти предчувствия из головы, но они плотно засели там острыми осколками. Сегодня свинцовые тучи обнимаю Россус, предвещая первый снег. — Да, Господин Сокджин, — сразу отзывается бета, перебирая документы за спиной омеги. — У вас еще тридцать минут до выезда, вы можете не волноваться. Тэун закрывает папку, пряча ее в подмышку, и суетливо поглядывает на часы, сверяя время. — Чимин еще не спускался? — грустно спрашивает Джин. Он переводит свой взгляд в окно, наблюдая как за бирюзовой органзой падает небо. Еще немного, и темно-фиолетовые облака разорвутся снежным потоком. Зима в этот раз не заставила себя ждать. Сокджин невольно ведет плечом от фантомного прикосновения холода и отодвигает нетронутый завтрак. — Может, поторопить его, а то не успеет позавтракать? — между прочим спрашивает Джин, разбирая ворох ненужных мыслей. Подготовка Чимина к должности и организация банкета забирают у омеги последние силы. А источник этой силы пока не с ним. Тэун опять бросает взгляд на часы, срываясь с места, но топот ног по лестнице тормозит его порыв. — Папа, — улыбаясь, слетает с лестницы Чимин достаточно в приподнятом настроении. Парень совершенно не готов к поездке и дефилирует перед папой в оранжевых пижамных штанах и растянутой флисовой рубашке, которая озорно съезжает с одного плеча. Чимин залезает на стул с ногами, притягивает колени к груди, пряча голые и уже холодные ступни от сквозняка. Его волосы торчат в разные стороны, а на щеке прячется небольшая складочка от подушки. — Доброе утро, — загадочно тянет он и, не дождавшись, пока ему принесут завтрак, забирает папино кофе, сразу делая большой глоток. Сокджин смиряет сына изумленным взглядом, разглядывая потрепанный вид. — Чимин ты почему еще не готов? — отбирает свое кофе из рук парнишки Джин и жадно допивает последние капли. — Через пятнадцать минут нас будет ждать машина, — он смотрит на советника, который лишь кивает болванчиком подтверждая его слова. — У нас сегодня две встречи. — Не у нас, а у тебя, — ехидно улыбается Чимин, прослеживая за молодым омегой, который подносит ему завтрак. Парень сразу же впивается в горячее кофе. Напиток продирает горло и отрезвляет сонный мозг. — Я сегодня никуда не поеду, — резче, чем хотел, заявляет Чимин и уверенно поднимает голубые глаза на папу. — Могу я спросить, почему? — задает очевидный вопрос Джин, сжимая губы в одну полоску и приподнимая изящную бровь. Своенравность сына начинает раздражать, учащая пульс. Да еще эти странные предчувствия, которые на фоне отсутствия рядом его силы в лице Намджуна вообще выбивает омегу из колеи. — Через две недели ты вступаешь в права наследства и должен показать себя с самой лучшей стороны. Чимин, управление компанией — это не шутки. — Вот именно, — огрызается альфа, опуская ноги. Ветерок сразу целует нежную кожу пяток и Пак ощущает ими весь холод плитки. — Я устал от всей этой возни, — рычит Чимин. Он с опаской посматривает на папу, у которого глаза сужаются, предвещая очередной скандал, а кадык тревожно дергается. Альфа прячется от колкого, не одобрительного взгляда родителя в тарелке с омлетом, откуда тщательно выбирает бекон. — Объяснись, — встает из-за стола Сокджин, после того, как Тэун показывает на часы. Омега поправляет полы изящного темно синего велюрового пиджака, переходит на воротник черной шелковой рубашки, успокаивая себя четкими движениями, потом скрещивает руки на груди и ждет ответа. Сон подгоняет, стуча пальцем по циферблату наручных часов, но под холодной зеленью глаз делает шаг назад, позволяя договорить с сыном. — Пап, давай на чистоту, — поднимает подбородок Чимин, сталкиваясь с пронзительным непонимающим взглядом. — То, что я становлюсь во главе компании, не означает, что я согласен убивать все свое время в душном кабинете. Я же не настолько наивен и понимаю, что являюсь лишь лицом Medlove. Все управление так и будет в твоих руках, — он смиряет папу пренебрежительным прищуром. — Что разве не так? — Так, — совершенно не врет Сокджин. Он и не намерен был отдавать бразды правления в руки Чимину, по крайней мере сейчас. Medlove — его детище, и уйти, оставив все на неопытного парня, было бы просто предательством. — Ты еще совершенно не опытен в таких делах. Тебе предстоит многому научится, — объясняет омега, как маленькому ребенку. Джин облокачивается на стол, ожидая понимания со стороны сына. — Вот и хорошо, — хитро улыбается альфа. — Так позволь мне учится. Я вчера подал в университет документы. Мне весь этот чертов бизнес ни нужен, ни интересен, — устало смеется Чимин, эмоционально жестикулируя. Он замечает, как меняется выражение на лице папы, и немного усмиряет свой пыл. — Я стану президентом компании. Я согласен подписывать все необходимые документы, выезжать с тобой на встречи. Я готов учится, вести бизнес, но прошу, дай мне возможность немного пожить, — уже более сдержанно выдыхает Чимин. — Я этого заслужил. Сокджин открывает рот, но не находит слов, чтобы ответить своему сыну. Он, как всегда прав. Его назначение — всего лишь формальность. Подпись на документе, который гарантирует семье Ким полную власть над Medlove. Неоспоримую власть. Омега суетливо перебирает костяшки своих пальцев, понимая, что Чимин уже совершенно взрослый и подчинить его своей воле не получится. Парень умен не по годам, да и приоритеты расставляет четко. Идеальный наследник. Гордость за сына розовой краской пробегает по щекам Джина. — Тем более сегодня вечером я еду в бильярд с Чонгуком, — растягивает в улыбке губы Чимин, облизывая остатки масла. — Вдвоем? — тревожно переспрашивает омега, посматривая на Тэуна из-за плеча. От семьи Чон можно ждать любого подвоха. — Чонгук хочет познакомится поближе, — улыбается альфа, отставляя от себя пустую тарелку. У него сегодня хороший аппетит, а еще лучше настроение. Наконец то он высказал папе все, что накопилось за неделю бесполезного цирка с документами, активами и видимой властью. — И это понятно. Ему нужен союзник в лице нашей компании. Парень молодец, сразу сообразил, что дружеские отношения лучше скрытой войны, как у тебя с Уком, — высказывает свои мысли Пак, поглядывая на невозмутимое лицо папы, который не выдерживает напряжения в воздухе и опять присаживается за стол, позабыв о времени. Тэун молча следит за их диалогом, отмечая для себя, что Чимин не так прост. — Я позвал с собой Тэхёна, — запоздало отвечает на вопрос альфа. — Ведь тебе выгодно, что бы я играл с ним во влюбленную пару. Вот пусть и увидят, как мы развлекаемся, — нагло хихикает Чимин, а потом серьезно добавляет, закусывая губы: — Папа, я тебя очень люблю, поэтому даю тебе полный карт-бланш. В свою очередь, обещаю вести себя тихо и играть хорошо. Чимин выдыхает последние слова и с детской обидой прячет влажные глаза на полу, рассматривая босые ноги. Вся его жизнь — игра, а ради чего? Ради безграничной власти папы, который как сумасшедший бежит в погоне за право быть лучшим. Альфе обидно, но назад дороги уже нет, и сейчас он может лишь выпросить себе немного времени пожить, пусть и не своей жизнью. — Хорошо, — соглашается Сокджин, поднимаясь со стула под возмущенную мимику Тэуна. Омега безбожно опаздывает на встречу, но этот разговор стоит не подписанного договора. — Только возьми с собой Намджуна, — звучит как приговор. — Что? — сразу возмущается Чимин, а в сердце екает обида. Его злость растет в геометрической прогрессии, но тут же утихает, когда он вспоминает альфу. Чимин злится на него, но в то же время хочет увидеть, вздохнуть коноплю полной грудью, наконец-то ожить. За неделю он видел Джуна всего раз, и то, когда тот проходил мимо его машины. Все его попытки поговорить обрывались односложными извинениями и отговорками. — Нет! — рычит Чимин, сразу выдавая папе свое возмущение. — Твой телохранитель всю неделю сбрасывает меня то на Юнги, то на Хосока, — с обидой в голосе шипит Пак. — Так что не думаю, что и в этот раз твой подчиненный послушаться приказа, — с иронией в голосе и болью в сердце заключает Чимин. Он поднимается со своего места и быстрым шагом уходит вверх по лестнице, не позволяя папе сказать ему еще хоть что-то. Любовь в груди Чимина растет с такой силой, что ему самому становится страшно. Каждое утро он просыпается от мокрых снов, где сильные руки Намджуна ласкают его талию и бедра. В офисе за финансовыми отчетами он горел желанием хоть мельком увидеть Джуна в коридоре. Пак безумно хочет узнать альфу получше, провести с ним время, которое телохранитель нещадно у них ворует, не соглашаясь охранять «щенка». Паранойя Чимина превращается в зависимость, которой глупый омежка уже не в силах противостоять. Природа берет свое, Чимину срочно нужен его альфа. *** Намджун сидит в машине и ждет свой кошмар. Он сжимает обивку кожаного руля сильнее в предвкушении долгожданной встречи. Сердце с самого утра не на месте, после того, как Сокджин сообщил о предстоящей поездке Чимина и безоговорочно о его сопровождении. Целую неделю Намджун игнорировал приказы, тщательно придумывая оправдания, стараясь взять своего волка под контроль, но сегодня последние крупицы его терпения иссякли. И вот сейчас, в ожидании своего ангела, он задыхается от переизбытка эмоций. Чимин стал для него наваждением, мороком или туманом, который преследует мысли глубоко больного человека. И Джун признает, что неизлечимо болен. Его любовь, как яд, с каждым днем вдали от истинного, отравляет каждую клеточку его организма, выжигая в мыслях только его образ. Каждый раз, проходя мимо кабинета Чимина, он стремился урвать голубой огонек его глаз. А потом умирал на секунду в желании ворваться в двери и упасть перед ангелом на колени с повинной головой. Чимин — его ад и его рай. Наказание и спасение. Боль, которая разрастается в груди без него, кажется ничтожной по сравнению с той болью, которой награждает его презрительный ледяной взгляд, а то, что Чимин альфа и не примет Джуна, лишь усиливает ее обжигающую силу. Намджун обессилено укладывает голову на руль, сломлено пряча ее в своих руках. Вспоминает молитвы в ожидании той боли, но не одна мантра не способна заставить природу сжалится. Любовь для Джуна — боль осознания своей неправильности. Он ощущает себя пятном на чистом полотне жизни ангела. Намджун скрипит зубами, кроша их в пыль. Понимает свою низость и грязь, которой он не смеет замарать достойного альфу. — Боже, кого я вижу, — врывается в сознание альфы ядовитый голосок, и Намджун резко поднимает голову. Чимин стоит перед машиной весь в черном, как насмешка над титулом, который ему дал Намджун. Черные брюки обтягивают упругие ягодицы, лаская их кожей, а оверсайз рубашка убрана под широкий ремень с серебряной пряжкой в виде луны. Джун не смеет отвести взгляд, продолжая изучать юного демона. Белоснежные волосы вновь убраны в хвост, а голубая прядь — словно чарующий акцент, привлекающий внимание. Альфа вспоминает о татуировке на шее Пака и прикусывает губу от волны возбуждения. Кончики пальцев начинают покалывать в желании дотронутся до выпуклых контуров рисунка. Намджун не замечает, как обивка руля тихонько трескается, поскуливая от раздирающих ее рук. Чимин стоит наблюдая за альфой, шаловливо ковыряет что-то носком кроссовок на платформе, что делает его еще выше и стройнее, а черная портупея сверкает серебряными кольцами. Джун сглатывает и сразу облизывает губы. В горле пожар, да и само тело альфы сгорает от хитрого и наглого прищура молодого хозяина. На губах наглеца переливается прозрачный блеск, а в ушах раскачиваются длинные серьги, играя серебром в тон к цепочкам на портупеи. Черная утепленная куртка небрежно наброшена на плечи. Ироничная улыбка слетает с его губ, возвращая альфу на бренную землю. — Неужели сегодня папа смог уговорить тебя понянчиться с щенком, — фыркает Чимин, когда Намджун вылезает из машины и открывает перед молодым господином дверь. Парень безумно рад его видеть так близко, что остается только протянуть руку и сможет ощутить теплоту его кожи. — Неожиданно, — посмеивается Чимин источая первоклассный яд. — А я как-то к Хосоку уже привык, — неосознанно злит, стараясь укусить побольнее. Почему ему кажется, что Джуну не плевать? Омега внутри него обижен. Обижен на долгое одиночество, на слезы, которыми умывался вечерами, осознавая, что совершенно не нужен этому мужчине. Даже сейчас Намджун выглядит непобедимой скалой. Он бросает на него взгляд, режущий своим безразличием, и лишь нервные движение языком по пересохшим губам загораются в душе Чимина маленьким огоньком надежды. Намджун на грани, и каждое слово парня срывает все его самообладание к чертям. Он сейчас слетит с катушек и заткнет его рот поцелуем. Джун кривит рот, кусая щеки, покорно дожидается, пока Пак залезает на заднее сидение внедорожника и громко захлопывает за ним дверь. Немного стоит на пронзающем его тело ветру, который дает альфе отрезвляющие пощечины, охлаждая пыл. Даже теплый свитер в тон к волосам не спасает от колючих уколов. Альфа переводит дыхание, притормаживая разбег сердца, которое от вида Чимина уже бьется где-то в желудке, а учащенный пульс набирает обороты. Этот парень сводит его с ума, и Джуну кажется, что он свихнется, не дожив до следующего дня. Альфа укладывает ладони на обжигающее железо, считает до десяти, пряча блестящий взгляд в небе. Вечер уже подбирается, своей тенью накрывая Россус, а первая робкая снежинка ложится на широко расставленные ладони альфы. Намджун на секунду прикрывает обреченно глаза, тихо рычит и садится за руль. Чимин рассматривает мужчину из-за тонированного стекла. Намджун явно злится, но в чем причина этой ярости, парень не понимает. Мысли больно кусают за веки. Неужели он так ему неприятен, что простое сопровождение стирает все краски с лица телохранителя. Паку обидно. Он с силой прикусывает нижнюю губу, чтобы не пролить ни единой слезинки. А ведь так старался, практически перебрал весь свой гардероб, а он и глазом не повел. Дурак! — раздраженно шипит себе под нос Чимин, когда Намджун закатывает глаза к небу. Альфа перед ним, такой большой, похожий на бурого медведя, но совершенно теплый, в несуразном свитере интересной расцветки, похожей на охру. Чимин прослеживает его взгляд в небо и дуреет от вида его глубоко закрывающихся глаз. Он сам в кровь кусает щеку, хватается за ручку двери в попытке сбежать, но слышит, как альфа уже садится за руль. Пак надевает маску безразличия и включает любимую «язву». — Куда едим? — равнодушно спрашивает Джун, стараясь не смотреть в зеркало заднего вида. Знает, что кроме холодного голубого льда он там ничего больше не увидит, а ему еще машину везти. Альфа берет себя в руки, затягивает посильнее ошейник, что бы не хотелось выть, и заводит мотор. — За Тэхёном, — хмурится Чимин, скидывая куртку с плеч. В салоне душно, а горький запах конопли сегодня только злит. Намджун покорно выводит машину с территории особняка и под монотонное шуршание шин убивает все мысли. Чимин отдается воспоминанием, которые греют душу. Он в пол оборота следит за быстро проносящимися мимо него зданиями, не успевая цепляться взглядом за яркие рекламные щиты. Альфа периодически посматривает на Намджуна, который со всей серьезностью следит за дорогой, скаля зубы. Их единственный момент близости в саду греет Чимина ночами, момент недосказанности вселяет надежду, а подаренная брошь, как талисман, теперь всегда будет его силой. Что же у них происходит? Парень обыскал весь интернет в поисках информации об истинной любви, и все сайты как один кричат, что она может быть только взаимной, так распорядилась природа, без права на апелляцию. Но Джун совершенно не обращает на него внимание. Пак сам уже запутался, кем являются на самом деле. Как альфу Чимина это устраивает, ведь его образ жизни возводит свои стены, и вряд ли когда-нибудь он станет любящим супругам, если, конечно, не согласится на любовь двух омег. Он качает головой, отрицая такой вариант. А вот как омегу Чимина это задевает и не позволяет дышать, зная, что рядом есть тот, кто сможет превратить твою жизнь в сказку, а ему совершенно на тебя наплевать. Может и правда он бракованный и все дело в отсутствии запаха. И вот сейчас он как никогда жалеет, что не пахнет какой-нибудь противной клубникой. Дорога медленно уходит в лесной массив, и внедорожник останавливается у резных ворот особняка второго семейства Ким. Минуту пара молчит. Смотрит друг на друга через призму зеркала все понимающими взглядами. Каждый открывает рот в желании что-то сказать, но слова застревают в глотках, а в салоне повисает гнетущая тишина. Чимин решается, поддаеться вперед, но дверь открывается, и в салон машины влетает ураган веселья. — А вот и я, — фыркает ежиком Тэхён, залезая на заднее сиденье. Он бросает стервозный взгляд на Намджуна, который вообще не шевелится и вряд ли дышит от заполнившего всю машину аромата мускуса. Парнишка озорно морщится и быстро чмокает Чимина в кончик носа, от чего по салону разлетаются два нервных выдоха. — Ну что ждем, поехали, — командует омега, взмахивая рукой, и удобнее устраивается рядом с Чимином, сверкая рваными дырами голубых джинс. — Малыш, ты великолепен, — сквозь улыбку цедит Чимин, замечая, как тяжело сглатывает Джун, а его дыхание становится тяжелым. Тэ ярко улыбается, поправляя воротник кожаной куртки, на котором свободного места нет от пестрящих разными цветами значков. — А ты как на похороны собрался, — хихикает омега и по-свойски оттягивает один ремешок портупеи на себя, — но мне нравится, — опускает золотой взгляд Тэ и с интересом разглядывает всего Чимина. Намджун сверкает ревностным взглядом в зеркало заднего вида, сталкивается с напряженным взглядом Пака и быстро переводит глаза на дорогу, дергая руль. Машину ведет, и Тэхён падает на грудь молодого альфы, упираясь в нее руками. Чимин перехватывает омегу за талию в желании помочь. Сцена неоднозначная и очень интимная. У Джуна сердце на секунду останавливается, а в голове лишь мысль довести в целости и сохранности. — Эй, аккуратнее там! — злобно рычит Тэ, подставляя лицо под пальцы Чимина, который заботливо убирает его челку со лба. Намджун еще раз бросает взгляд на молодого альфу, ища в нем поддержку, но пустой и грустный взгляд молчит. Альфа нажимает кнопку на панели управления и поднимает черный кокпит, закрывая ребят. Он просто не сможет выдержать их шаловливых касаний и разобьет машину в хлам. Чимин следит, как черное матовое стекло поднимается, скрывая водителя, сглатывает подкативший комок жгучей обиды и приобнимает Тэ. *** Намджун бесшумно подъезжает к дверям элитного развлекательного центра в три этажа, где их уже ожидают. Он немного ждет, не заглушая мотор, прикидывает в голове все варианты сегодняшнего вечера и беспомощно выдыхает. Ребята не дожидаются приглашения и сами вылезают с недовольными лицами, поглядывая на водителя. Альфа с силой сжимает зубы от возмущения и вылезает следом, совершенно не заботясь о должном выполнении своих обязанностей. Рядом с Чимином вся его концентрация идет прахом, и зря Сокджин безоговорочно доверяет ему сына. — Господин Чимин, вас уже ждут, — зовет их администратор приятной наружности. Бета выходит из стеклянных автоматических дверей и с добродушной улыбке предлагает войти. Пак бросает острый взгляд на телохранителя, поправляет куртку на плечах и, перехватив за спину Тэхёна, направляется в здание. Холл встречает их буйством красок. Чимин чуть приоткрывает рот в немом восторге, а Тэ с силой хватается за его плечо, попискивая от радости. Намджун следом лишь озирается, кривя губы от роскоши и надменности хозяев этого помпезного заведения. Интерьер встречает их сиянием хрустальных люстр, которые источают нежный и приглушенный свет. Ноги сразу утопают в мягком ворсе дорогостоящих пестрых ковров, которые покрывают все пространство холла. Величественные колонны украшают изысканные орнаменты, а золотые элементы декора совершенно не сочетаются с разноцветными окнами и такой же разноцветной мебелью. Зал создает впечатление сборной солянки из расслабляющей роскоши и экстравагантного декора. Как будто хозяин взял и неосторожно перемешал два стиля, раскрасив все потом яркими акварельными красками. Чимин стоит посередине холла, крутит головой в разные стороны, отпуская от себя Тэ, который в силу своего любопытства уже бежит разглядывать арт-картины на стенах. — Чимин! — слышится громогласный возглас, который монетой отскакивает от золотых элементов, разноцветных поверхностей и стеклянной стойки администрации. Чонгук идет уверенной походкой по узкому коридору и широко расставляет руки в приветствии. За ним следуют две грозовые тучи телохранителей, на фоне которых Намджун просто теряется. Альфа подходит к Паку, по-дружески обнимает его за плечи, похлопывая в приветствии. — Я очень рад тебя видеть, — улыбается Чон, посматривая по сторонам в поисках омеги. — Извини, задержался. Сам проверял для нас зал. Я надеюсь, тебе не пришлось откладывать дела ради нашей встречи? — облизывает губы мужчина, нервничая, ожидая долгожданной встречи. — Нет. Я практически все уже уладил, — отвечает Чимин без особого энтузиазма. Разговаривать о работе нет никакого желания. — Остались сущие пустяки, которые вполне можно решить и без меня. — Да, моя семья уже получила приглашение на торжество в честь твоего вступления в должность. Ну как, ты готов? — осторожно прощупывает почву Чон. — Как никогда, — смеется Чимин. — Ну, давай не будем сегодня о работе. У нас с тобой будет еще время обсудить дела компаний, — ставит точку в неинтересном разговоре парень. Тэ подходит не спеша, вальяжным шагом модели. Он сверкает лучезарной улыбкой и дырками на коленках. Его белая футболка немного выбилась из-за пояса и теперь придает точеной талии объем. — Чимин-и, ты не сказал, что мы едим в такое роскошное место. Я одет как дворовый мальчишка, — хихикает омега, быстро осматривая себя. Потом переводит томный взгляд на Чонгука, который от бархатного баритона совершенно перестает дышать. Мускус сдавливает горло, и Чон лишь на секунду прикрывает глаза от удовольствия. Он ждал этой встречи весь день и совершенно не смущался, когда попросил Чимина взять с собой Тэ под предлогом, что так будет веселее. Пак замечает игру взглядов ребят и мило посмеивается, опустив голову. — Извини, мой милый Тэ, — смеется молодой альфа. — Я тоже не при параде, — Чимин дергает себя за ремешок портупеи, щелкая кожей. Чонгук заходится смехом, который заражает всех ребят. Он сам стоит в черных рваных джинсах, черной футболке и короткой кожаной куртке с цепями и клепками по рукавам. Стройные лодыжки альфы обрамляет кожа высоких массивных ботинок. Его черные волосы уложены назад под толстым слоем геля. Тэхён внимательно рассматривает новый образ Чона, и он ему безумно нравится. Его строгие черты лица сейчас становятся намного мягче под изучающим взглядом Тэ. Скулы альфы расслаблены, а серебряные кольца пирсинга сверкают в нижней губе, брови и в ушах. Омега аж замирает от возбуждающего желания дотронуться до холодного металла в чужой губе и поцеловать маленькую родинку под ней. Тэ стыдливо опускает взгляд в пол, когда понимает, что тонет в омуте черных глаз, и качает головой, стряхивая с себя наваждение. — Этот клуб отчима, — отвечает Чонгук, задыхаясь от смеха. — Я постарался внести креатив в этот пафос, но, увы, — разводит он руками. — Ничего не вышло, — он прослеживает игривый взгляд Тэ, который снова замирает на дорожке гвоздиков в его ушах. Чон облизывает губы, задевая пирсинг, а у омеги глаза расширяются от увиденного. — Ну что, замерли. Пойдемте, — он с трудом отрывается от милых черт лица и приглашает всех в зал, указывая на двойную дверь недалеко от лифта. На секунду альфа останавливается, переводит острый взгляд на телохранителей, и они расступаются, давая дорогу. — Вы остаетесь здесь, — уже строго произносит Чон, добавляя в голос стали. — В зале с нами будет Намджун, — он смотрит на мужчину, который лишь кивает. Сегодня его задача — стоять в стороне и как можно меньше общаться с Чимином, иначе потрепанное сердце не выдержит и произойдет непоправимое. — Джун, оставь оружие у ребят, — кивает ему Чон. — В зале кроме нас никого, да и клуб я закрыл на спец обслуживание, так на всякий случай, — добродушно просит Чонгук, но голос режет слух, не позволяя ослушаться. Джун вынимает из-за спины пистолет, который скрывал несуразный свитер, и передает холодную сталь амбалам. Чонгук, довольный происходящим, по-свойски обнимает ребят за спины с двух сторон, и они утопают в приглушенном свете зала. Компания сразу попадает в атмосферу веселья и азарта. Небольшое VIP помещение на две дорожки освещено неоновой подсветкой в фиолетовых тонах, а огромные плазмы демонстрируют рекламу элитного алкоголя и табака, который курят полуголые омеги. Легкая фоновая музыка ласкает слух, разбавляя мысли. Чонгук не останавливается, проводит своих гостей через весь зал, позволяя осмотреться и вдоволь насладиться простором, который визуально создает зеркальный потолок. Их массивные ботинки стучат по плитке в сливовых оттенках, которая поглощает звук. В центре зала две дорожки, как взлетные полосы, мигают золотыми огоньками. По другому краю зала вдоль всей длины раскинулся бар, за которым в свете тусклой подсветки, играя шейкером, стоит бармен. Чонгук подводит друзей к одному сервированному столику у самой дальней стены и жестом просит раздеться, указывая на стоящую в углу вешалку. Намджун следует за ними, осматривается по сторонам и старается не обращать внимание на виляющий зад Чимина. Вся компания раздевается и заваливается на мягкий полукруглый диван, смеясь над чем-то своим. — Намджун, не стой, иди к нам! — окликает альфу Чонгук. Он ведет подбородком, подзывая телохранителя к столику. — Да, господин Чон, — серьезно отвечает альфа и делает два больших шага сокращая расстояние до компании. — Боже Джун, — ехидно улыбается Чон, следя за реакцией Чимина. — Давай сегодня без этого пафосного этикета. Мы собрались повеселиться, и нам для полного комплекта не хватает одного, — открыто смеется Чонгук, забирая бутылку пива со стола. Он ловким движением откупоривает крышку и наливает пенистый напиток в бокал Чимина, а потом и Тэ, который морщится, но не возражает. Намджун обреченно вздыхает, когда альфа протягивает и ему длинный пивной бокал. — Сегодня ты наш номер четыре, — объявляет Чонгук. После первых выпитых бокалов и легкого перекуса время для ребят несется со страшной силой. Оно кружит неоновыми огнями хмельные головы, которые разбились на пары, поспорив на поклон. -Ну, Чимин -и, ну постарайся! — нервно шипит омега, вешаясь на шею молодого альфы, — они нас обыгрывают, — дует блестящие губка Тэ, — а я совершенно не хочу перед ними преклоняться. Парнишка тянет ремень портупеи на себя, укладывая подбородок на плечо Пака. Тэхён хитренько улыбается, цепляя черный ревнивый взгляд Чонгука в фиолетовых красках зала. Тот о чем-то разговаривает с Намджуном, выдыхая облако дыма от сигареты, и расслабленно попивает пиво. Мужчины стоят у стола, облокотившись на столешницу ягодицами, и с интересом наблюдают за парой, которая уже второй раз не может выбить страйк. — Тэ, вы безбожно проигрываете! — задорно кричит им Чонгук, толкая Джуна в бок. Альфа салютует бокалом омеге, наблюдая, как загораются его золотые огоньки. Чон весь вечер не отрывает от него глаз. Следит голодным хищником, тяжело сглатывая от каждого прикосновения Чимина к его талии и шеи. Тэхён — взрывной и совершенно безбашенный. Ребенок в изящном теле омеги, который одним взглядом своим испепеляет альфу, превращая все его внутренности в пепел. Тэ нереальный в своей непосредственности, а аромат мускуса пьянит Чонгука посильнее самого дорогого и крепкого алкоголя. Омега слышит ироничный выпад Чона, театрально целует Чимина в щеку, от чего у альфы челюсть сжимается сильнее и скрежет зубов слышит даже Намджун, который тихим рычанием тоже реагирует на такой выпад. Чонгук хотел играть в паре с Тэ, побыть к нему поближе, но мелкая вредина отказалась на отрез от игры без Чимина. Омега явно злит его, и Чону это нравится. Он допивает пиво и, оставляя Джуна у стола направляется к Тэхёну, влекомый его игривым взглядом. — А я предлагал разбиться по-другому, — издевается Чон, когда Чимин опять промазывает. — Вы, ребята, совершенно не умеете играть. Что, в Скалодаре нет боулинг-клуба? — В Скаладаре я учился, а не шатался по клубам, — огрызается Чимин, поправляя ремень портупеи, съехавший с плеча. — Это вы, господин Чон, наверное, не пропустили не один клуб, — язвит Чимин, похлопывая альфу по плечу, отчего тот театрально скалит зубы. Пак передает ему ход и с грацией пантеры направляется к столу, оставляя Тэ наедине с альфой. Чон поднимает шар, играя упругими мышцами, склоняется и сразу выбивает очередной страйк под громкое возмущенный возглас Тэ. -Этого просто не может быть! — кричит омега топая ногой. — Ну что ты, Тэхён-и, иди сюда, я научу тебя, — Чонгук смелеет и протягивает к омеге руку, которая сплошным рукавом забита татуировками. Тэхён косится через плечо на Чимина, но упускать такой шанс не желает. Он с опаской берется за руку, лаская взглядом яркие узоры на руке. Омега тяжело сглатывает от близости и, пересилив себя, проводит длинным указательным пальцем по рисункам. Чонгук на секунду замирает, не веря в происходящие. Делает шаг к омеге, подставляя руку для изучения. Кончики пальцев парня теплые, а аромат становится ярче. Чон затягивается этой сладостью, на секунду, прикрывая от возбуждающего наслаждения глаза. — Что они все означают? — рокочущим шепотом интересуется Тэ, и его голос утопает в громком дыхании альфы. Омега изучает узоры, желая стать ближе к мужчине. Царапает коротким ноготком вздутую от напряжения вену, и Чон клянется, что не выдержит тянущей боли внизу живота. Он понимает, что влюбился и что назад дороги нет. Влюбился в этого солнечного ребенка, в его бесподобные глаза цвета летнего солнца, в его алые влажные губы и в милые родинки на его лице, которые хочет целовать до потери пульса. Поцеловать кончик носа, щеку, глаз и шею, поиграть с каждой и уж теперь точно не позволить Чимину им владеть. На глаза Тэ падает челка, и альфа позволяет себе вольность. Он легким движением проводит пальцем по лбу омеге, убирая непослушные волосы и чуть задевает раскрасневшуюся щеку. Омега поднимает взгляд распахивая глаза забирая себе сердце Чона. Тэ чувственно приоткрывает рот, прикусывает губу и резко уводит взгляд в сторону играя в опасную игру. Чонгук задыхается, считая до десяти, желая разложить этого омегу тут же, на первом же свободном столе. — Я набивал их в разное время, когда для меня это было важно, — с придыханием начинает Чонгук, не убирая руки из-под пытливого взгляда. — Вот, например, лилия — это цветок моего дня рождения, а вот этот знак, — Чонгук пальцем указывает на распальцовку скелета, означает, что «я люблю тебя», — на выдохе произносит альфа, признаваясь. Тэхён замирает, пространство зала сокращается до минимума. Он поднимает на Чона огромные испуганные глаза, сталкиваясь с теплом в черных безднах, которые сейчас согревают лучше любого костра. Не может сказать не слова и лишь разворачивается и уходит к общему столу. Альфа следует за ним. — Что это вы там делали? — посмеивается Чимин, допивая очередной бокал с пивом под возмущенный взгляд Намджуна, которому категорически не нравится, что его мальчик пьет. Он стоит рядом невозмутимой скалой, играет мышцами, которые от постоянного напряжения разрывают тонкую вязку свитера, и скрестив руки на груди, неустанно следит за ангелом. Он тоже, как дурной, не сводит весь вечер с него глаз. У каждого из альф в этот вечер своя охота. И если Чонгук уже все для себя решил, и теперь это только вопрос времени. Он не посмотрит, что Чимин нужен их семье как союзник, он заберет омегу себе. Тэхён предназначен ему и никому больше. То Намджун тонет в своих чувствах, боясь сделать лишний вздох рядом с тем, кто от природы предназначен ему по праву. — Чонгук показал мне свои татуировки, — хихикает Тэ, а у самого от признания кровь кипит и сердце мечется, как на американских горках. — Какая прелесть, — пьяненьким голосом язвит Чимин. Он уже давно заметил их неосторожные взгляды и теперь немного завидует тому, что у Тэ может все получится с этим грозным альфой. Чимин заливает обиду и зависть пивом, поглощая стакан за стаканом. Он плавает взглядом в белой пене, сжимая стакан крепче, иначе скажет какую-нибудь гадость Намджуну, а потом будет жалеть. Пора бежать решает он. Чимин встает с теплого места и, немного шатаясь, обходит стол. — Я заметил, — не выдерживает Пак, косясь исподлобья на Кима, — что и у моего телохранителя тоже есть тату, — тянет слова, играя бровями. — И что же оно означает? Намджун спокойно задирает рукава свитера, вытягивает руку, напрягая мышцу. От локтя до запястья ее обвивает цепь серебряной сталью. — На этой цепи я держу своего волка, — равнодушно произносит Намджун, когда Чимин закатывает глаза к потолку. — Это напоминание, кто я есть и кем кажусь. Чонгук хлопает альфу по плечу, поднося ему очередной стакан, и с уважением заглядывает в медовые глаза. Чимин лишь фыркает, хотя сердцем чувствует эту боль в голосе своего альфы. — А у кого-то тоже есть тату, — ерничает Тэ, переминаясь с ноги на ногу. — Может, сам расскажешь, что она означает? — лукаво ведет взглядом омега. — Я пойду еще раз попробую бросить, не хочу проигрывать, — Пак не обращает на выпад Тэ внимание и уводит печальные глаза от пристального взгляда Намджуна. Он подходит к омеге и с обидой мстительно целует в острый изгиб скул, демонстрируя всем, чей он. Тэ замирает от поступка друга и униженно опускает глаза. Обстановка у столика накаляется, и кажется, что разряды молний разрывают фиолетовую пелену. Подло понимает Пак, но так сейчас нужно. Намджун тихо рычит, пытаясь успокоится. Жгучая ревность и чувство собственничества разрывает грудную клетку, и кажется, что не одна в мире цепь не в силах удержать взбесившегося волка. Чимин идет к дорожке, виляя попкой и чуть заплетаясь ногами. Ему безумно стыдно за свои жалкие попытки привлечь к себе внимание Намджуна. Но внутренний волк скулит, жалобно взывая к альфе. Ким срывается с места, больше не контролируя себя. Он перехватывает Чимина за руку, оскалив зубы. Смотрит пристально, ищет в голубых глазах ответы на миллионы вопросов. Эмоции разогреты до предела поступками парнишки, который весь вечер как специально пытается вывернуть душу альфы на изнанку. Дикая и ранее не изведанная ревность накрывает разум Джуна и сжимает его кулаки сильнее, причиняя Паку боль. Молодой хозяин пытается вырваться из гипноза медовых глаз, дергает руку, шипя от боли. В расширенных зрачках телохранителя собираются все блики неоновых огней. На него смотрят как на центр Вселенной, и от этого начинает кружиться голова. — Не делай так больше, — тихо-тихо рычит Ким, хмуря взгляд, от чего драконьи глаза превращаются в узкую щель. Он перехватывает парня сильнее, свободной рукой, убирая упавшую на глаза челку из-под тугой резинки. Чимин все слышит правильно, его ноги подкашиваются от глухого рычания альфы, а сердце пропускает удар. — Что? — делает вид, что не расслышал. — Давай я тебе помогу, — приходит в себя Намджун и отпускает парня. — Может, на последнем кругу ты выбьешь страйк, — берет себя в руки и подкалывает. Чимина отрезвляет насмешка. Он отталкивает альфу от себя, со злобой ударяя в грудь, отчего Ким делает шаг назад, отмечая для себя, что удар у его мальчика сильный. — Я сам, — показывает зубы Пак и добавляет: — Дурак. Чимин берет шар, наклоняется пониже, голубая прядь плавно падает на щеку. Он выпячивает попку, понимая, что альфа стоит сразу за его спиной. Элегантно вытягивает ногу и бросает шар. Страйк. Чимин выпрямляется и, задевая Намджуна плечом, направляется к друзьям. Сердце ликует. Он не ослышался, и ему не показалось под количеством выпитого алкоголя. Теперь он уверен, что Джуну не все равно. -Чимин-и, — зовет его возбужденный Тэ. Омега раскраснелся от длительного разговора с Чонгуком и перебирает в руке наркотические листы. — Смотри, что Чонгук нам предлагает, — с опаской смотрит на Пака. — Ты будешь? — Тэхён в нетерпении ерзает попкой по мягкой обивке дивана, пододвигаясь поближе к Чону. — Я да, — тянет руку Чимин, готовый попробовать препарат. Может это прочистить ему мозги или хотя бы на время позволит забыть о любви и той боли, которая ее сопровождает. — Нет! — резко останавливает его Намджун, забирая из холодных рук ангела наркотик. — Я не позволю, — осекается он. — Господин Сокджин будет недоволен, — сразу поясняет свое поведение телохранитель. Ким проходится взглядом по столу, разглядывая пару стопок листа, новые бутылки с пивом, и поднимает строгий вопросительный взгляд на Чонгука. — Да ладно тебе, — смеется Чон. — Пусть ребята попробуют. Эта формула совсем легкая, специально брал для них, — оправдывается альфа, совершенно не понимая, что сделал не так. Намджун прикидывает в голове цифры. Партию слабой наркоты они не пускали в продажу уже как пару месяцев, а в Россусе только он занимается листом. Все местные барыги работают под ним. Ким берет лист и рассматривает на свет, который фиолетовыми отблесками пронзает лекарственную зелень. Лист свежий, уж он то в этом разбирается. — Где взял? — между прочим интересуется Джун, чтобы не привлечь ненужного внимания. — Да какая разница, — хмыкает Чон, укладывая лист себе на язык. — Попробуй, наркота отменная. Намджун пробует лист. Товар явно его, но партия левая. — Но все же, — приподнимает вопросительно бровь Джун. — Я тоже иногда с ребятами развлекаюсь, — осторожно говорит он, чувствуя, как Чимин напрягается. — Нужен хороший дилер, проверенный. Чонгук немного размышляет, решаясь, выдавать ли свои личные связи. — У Юджина. Он у бара «Gwabu» обитает. Если тебе надо, я договорюсь. — Нет, я сам, — ухмыляется Намджун. Вот и утечка, — смеется он про себя. Будет с чем разобраться на досуге и об кого почесать свои зудящие кулаки. Чон и Намджун хмелеют быстро, немного улетая в сказочные краски галлюцинаций. Чимин с Тэхёном смеются от их довольных рож, попивают пенное, и их вечер уже продолжается за столом. Компания совершенно забывает, кто проиграл, на радость крошке Тэхёну, который предусмотрительно не выдает всей правды альфам под хитрый прищур Пака. Неоновые огни фиолетовыми красками оседают на поверхностях, и ребята, позабыв про все свои хлопоты, продолжают радостный вечер, пока ночь не ложится свинцом им на веки. Компания вываливается на холодный воздух ночи, когда стрелки часов перевалили за полночь. Их смех пугает тени и одиноких прохожих, которым не посчастливилось забраться так далеко от дома. Чонгук обнимает крошку Тэ, позволяя себе сжимать его талию, а Намджун придерживает пьяное тельце Чимина, наслаждаясь его близостью и податливостью. Каждый альфа в этот вечер поймал свою добычу, но как посмотрит на все это Вселенная? — Я вызвал нам машины, — объясняет Чонгук, когда к воротам клуба подъезжают два черных седана. — Я сегодня на мотоцикле, — объясняет он, от чего глаза Тэ прищуриваются еще больше. Он узнал сегодня этого альфу совершенно с другой стороны. И эта дерзкая сторона ему подходит гораздо больше, чем пафос классического костюма. — Да, и ты выпил. Так что вези Чимина домой, а я отвезу Тэ. Чимин лишь кивает, заговорчески подмигивая Тэхёну, и тот сильнее цепляется за чужой рукав кожаной куртки. — Да, поехали, а то вы завтра все дрыхнуть будете, — жалостливо скулит омега, — а мне с Угольком гулять. — С кем? — переспрашивает Чон, немного насторожившись. — С собакой, — объясняет ему Тэ. — Мне его на день рождения подарили, — пружинит омега, едва удерживаясь на ногах. — И где же ты с ним гуляешь? — допрашивает его Чон, желая узнать побольше. В парке у реки «JeolMeun», там есть место, где можно спокойно погулять, — фыркает Тэ, наблюдая, как Намджун бережно помогает Чимину сесть на заднее сидение. — Пока, Чим, — кричит ему омега махая рукой. Чимин дарит ему воздушный поцелуй. Дорога до особняка Ким становится испытанием пострашнее вечера в клубе. Намджун придерживает голову Чимина, которая мирно покоится у него на груди. Парень уснул сразу же, как шины запели монотонную песню, царапая асфальт. И вот теперь Джун застыл каменным изваянием, мечтая о пробках и красном свете всех светофоров на их пути. Чимин обнимает грудь альфы, вольно уложив на нее ладонь на указательном пальце которой сверкает серебро кольца. Он удобно устроился на его рельефных мышцах, мило посапывая. Парень быстро и глубоко дышит, как будто сон не приносит ему облегчения и все еще гонит жизненное время. Джун вдыхает через раз, чтобы не потревожить своего ангела, ресницы которого чуть трепещут от напряжения и неровной дороги. Челка парнишки выбилась из хвоста, и альфа с трепетом тянется, чтобы убрать эту мешающую прядь, которая закрывает весь вид на любимый лик. Чимин фыркает во сне, и альфа поспешно убирает руку, которую бьет током от такого интимного прикосновения. Он продал бы душу дьяволу, ваалу, анубису, шиве, всем понемногу за право хоть когда-нибудь, хоть на смертном одре прикоснуться губами к губам цвета персика. Чимин — несбыточная мечта, но как же сейчас поет душа, когда парень так доверчиво прижимается к его груди. Намджун прижимает тело Пака к себе ближе, в надежде, что никто не узнает. Обнимает свою любовь руками, согревая и оберегая. Пусть хоть на чуть-чуть, но так близко и так по-родному. Джун прикрывает глаза, считая минуты, отсчитывающие единый бой их сердец. Машина останавливается у особняка. Ночь уже плотным покровом опустилась на землю, а в небе сверкает луна, разбрасывая серебро на мелкие звезды. Тихий шепот ветра поет свою колыбель засыпающему городу. Намджун аккуратно вылезает из машины, придерживая Чимина, что бы парень не упал. Совершенно не хочет будить ангела и, взяв его на руки, крепче прижимает к себе. На пороге их встречает Тэун, злобно щурит глаза на телохранителя, который прижимает к себе Чимина, как самую сокровенную ценность. Пак неосознанно обнимает альфу за плечи, прячет кончик холодного носа в теплый изгиб шеи, разнося мурашки по всему телу Джуна. Он дрожит, как от мороза, а на самом деле горит пламенем несбыточных надежд. Парень на его руках, такой легкий и неестественно хрупкий, закрой глаза и все превратится в сон. Тэун молча открывает альфе дверь, позволяя Намджуну по-свойски пересечь гостиную и подняться со своей ношей на второй этаж. Бета суетливо следует за ними, боясь увидеть в глазах телохранителя ответ на свои догадки. Он изучает строгое лицо, в момент прикусывает губу, понимая, что все ответы получены. Сон делает шаг назад, позволяя альфе закрыть за ним дверь в спальню. Пусть природа делает свое дело, решает предусмотрительный разум советника. Ведь кто он такой, чтобы этому противостоять. Тэун любит Чимина и верит, что этот мальчик заслуживает счастья. Намджун аккуратно укладывает ангела на кровать. Осторожно снимает с парня куртку, ботинки и ремни портупеи. Он позволил бы себе больше, но вовремя пресекает на корню свои желания. Луна нагло заглядывает в комнату, напоминая о себе. Серебряные тени падают на безмятежное лицо молодого хозяина, а ночь скрывает поступок мужчины. Он встает на колени у кровати Чимина, смотрит на лицо, забывая моргать. Запоминает изгибы его носа и губ, которые по-детски причмокивают во сне. Намджун мечтает стать частью его сна. Он невесомо ведет пальцем по его скуле, создавая волну возбуждения, которая скручивает низ живота в тугой узел. Внутренний волк ложится на лапы и тихо скулит, желая урвать прерывистое дыхание его мальчика. Чимин морщится от чужого близкого дыхания, укладывает руки под щеку и улыбается. Луна стыдливо скрывается за тучей, признавая чужую красоту. Джун не дышит и не живет, не может позволить себе это. — Что же ты со мной делаешь? — шепотом, одними губами, желая, чтобы ветерок унес его слова. Альфа на грани безумия тянется губами к губам, не понимая, что творит. Стирает все возможные границы. Замирает в миллиметре от них, обдавая горячим дыханием. Быстро встает и уходит под громогласный рык своего волка, который совершенно не доволен таким поворотом событий. Но остаться и сделать ошибку — все равно что сорваться с обрыва в бездну, где уже никогда не будет Чимина. Альфа прикрывает за собой дверь, радуясь, что в коридоре его не ждет Тэун. Он втягивает родной аромат и оборачивается. Неуверенной походкой идет к двери Сокджина, будто по памяти. Упирается головой в холодную стенку, съедаемый изнутри агонией чувств, и сжимает сильнее кулаки. Возбуждение давит на грудь, а член изнывает от тянущей боли. Тут за стеной прекрасный омега с запахом самых красивых цветов. Он хочет взять его, усмирить плоть и доказать себе, что может остаться с Джином вопреки природе, но слепая преданность истинному уводит альфу подальше от страшной ошибки. Чимин открывает глаза, как только за альфой закрывается дверь. В комнате пахнет тревогой и заботой. Он приподнимается с кровати, задыхаясь от чувств. Сам не знает, как смог вытерпеть эту пытку. Пак проводит кончиками пальцев по губам, боясь стереть легкий отпечаток чужого дыхания. Чимин не понимает, что с ним. Его просто разрывает от противоречий. Сердце колотится о грудную клетку, причиняя боль. В голове вихрь мыслей, одна бредовей другой, а щеки горят пожаром, который не в силах остудить даже лед. Он медленно встает на шатких ногах, которые подгибают колени, достает телефон из куртки и усаживается на широкий подоконник, здороваясь с луной. В груди миллионы эмоций, которые сталкиваются в единый водоворот, смешивая в жизни Пака все правильное и неправильное. Кто он есть на самом деле? Если альфа, то должен ненавидеть Намджуна за эти чувства, которыми природа наградила их и нарекла истинной любовью. Если же омега, то почему так больно в груди от этого недопоцелуя. Чимин плачет. Серебряные слезы скатываются по щекам, заползая за ворот футболки. Он старательно стирает ладонями эти потоки, глотая соленый привкус. И лишь подруга луна знает, кто он есть на самом деле. Чимин — омега, слабый и нежный ангел под маской непреклонного альфы, которому так нужна защита и тепло. Он обхватывает себя руками, замерзая без крепких рук Намджуна. Проклинает природу и папу, которому все равно на то, что творится у сына внутри. Но подвести его значит уничтожить всю семью. А он уже давно принял правила игры, и выйти из нее он не имеет право. Чимин виноват. Сам подвел себя к краю пропасти, но не может сделать шаг и прыгнуть вниз. Боится. И все, что ему сейчас остается — это балансировать на самом ее краю. Он взывает к луне и просит сжалиться над ним, позволив узнать однажды вкус самых желанных губ. Телефон на подоконнике загорается смс, и Чимин отводит заплаканный взгляд от луны. Тэхён-и: «Я, кажется, влюбился» Невкусный альфа: «Я так за тебя рад. Знай, что я всегда буду на твоей стороне. И помогу тебе» Тэхён-и: «Я знаю. Спасибо» Чимин обреченно вздыхает. Пусть хоть кто-то будет счастлив. *** Зима приходит на несколько недель раньше, как будто торопит время и боится, что не успеет насладиться своим превосходством. Тэхён медленно прогуливается по узенькой тропинке в парке, разглядывая оранжевые листья под ногами, покрытые тонким, еще совершенно пушистым слоем первого снега. Омега запоминает эти сочетания цветов, чтобы позже отобразить их на холсте, как мимолетное воспоминание этого дня. Вокруг царит тишина и умиротворение. Этот момент наполнен спокойствием, время словно замедляет свой бег, чтобы Тэ мог полностью насладится красотой осенне-зимнего пейзажа. Омега прячется от порывов ветра в теплое зеленое пальто и бежевый шарф, который небрежно наброшен вокруг шеи. Перед ногами маленьким комочком шерсти бегает померанский шпиц, активно виляя хвостом. Щенок лает, привлекая внимание хозяина, и вновь убегает на небольшое расстояние, боясь потерять его из вида. Омега на минуту останавливается, поднимает голову вверх, хватая ртом белоснежные редкие снежинки. По-детски распахивает глаза, наслаждаясь моментом. Небо над головой отражается в их золоте, как в зеркале. Небосвод покрывают синие мазки приближающихся морозов, а деревья вокруг трещат под порывами настырного ветра. Но омеге не страшен холод или ветер. Его настроение разжигает пожар в теле, который яркими воспоминаниями греет душу. Он влюблен. Влюблен в первый раз и совершенно не знает, что делать с этим чувством, но уже безгранично рад, что оно жарким огоньком поселилось в его душе. Чонгук манит. При мысли о нем сердце омеги как-то екает и хочется глупо улыбаться. С последней их встречи прошло две недели, и к сожалению, еще раз увидеться им так и не удалось, но теплые звонки от альфы и смс не оставляли Тэхёна наедине со своими сомнениями. Омега расставляет широко руки, взирая в небо, и крутится, подставляя лицо снежинкам. Уголек скачет вокруг его ног, разделяя радость своего хозяина. Идиллию омеги с природой и своими мечтами прерывает огромный рыжий пес. Он, как страшный великан, набрасывается на парня, изрядно пачкая дорогое пальто передними лапами. Собака громко гавкает и рычит на мелкий комок, который в испуге жмется к ногам хозяина. Тэ на грани истерики хватает питомца на руки, прижимает трясущееся тельце к груди, а сам жмурит глаза отворачиваясь от приставучей псины. Пол жизни пролетает перед закрытыми глазами омеги, когда из-за кустов выходит хозяин пса. — Каштан, фу. Я сказал фу! Бестолковая ты псина! — рычит Чонгук, подбегая к испуганному омеге, и оттаскивает питомца за ошейник. — Фу, я сказал! — уже резче повторяет он, и собака поджав уши, преданно смотрит на хозяина, виновато опуская голову. — Что вы себе позволяете! — шипит Тэхён и распахивает глаза. — Чонгук? — изумленно, но с радостью в голосе. — Тэ? — повторяет Чон, притворяясь, что совершенно не ожидал его здесь увидеть. Ожидал и специально искал, но лукаво улыбается, продолжая спектакль. — Не ожидал тебя здесь увидеть. Альфа отпускает игривого пса, и Каштан убегает от хозяина распугивая тишину. — Я гулял с Угольком, а тут твой пес, — наигранно злится Тэ, отпуская шерстяной комок с рук. Шпиц немного с опаской делает маленький круг вокруг пары и сразу срывается с места, истошно лая. Омега отряхает грязное пальто, ликуя в душе, что долгожданная встреча все же состоялась. — Твой пес весь в тебя, — обиженно фыркает Тэ и поднимает блестящие глаза на альфу. Чонгук стоит горой, как всегда, весь покрытый черной тканью. Черное классическое пальто чуть ниже колен с V-образным воротником идеально подчеркивает его широкие плечи. Черная водолазка кашемиром ласкает кадык. Черные джинсы убраны в такие же черные массивные ботинки. Черные волосы разбросаны ветром в разные стороны. Тэ неосторожно сглатывает, проходясь взглядом по альфе сверху вниз. — А твой в тебя, — огрызается Чонгук, не сводя пристального взгляда с блестящих от бальзама губ. — Ты хочешь сказать, я маленький, пушистый и очень трусливый, — приподнимает брови Тэ, в миг обижаясь на такое сравнение. — А ты думаешь, я непослушный и взбалмошный, — откровенно смеется Чонгук, делая шаг к омеге. Он по-свойски поправляет ему шарф, который неосторожно съехал с шеи. Они секунду стоят близко, близко, наслаждаясь присутствием друг друга. Их дыхание переплетается, а ароматы сталкиваются, превращаясь в единый правильный баланс. Тэхён начинает хохотать первым, понимая весь смысл их перепалки. Чонгук немного медлит и сам заходится смехом. Рядом с этим омегой он чувствует себя ребенком и хочет жить. Тэхён разбудил в его душе чувства, которые спали уже очень давно, а теперь потоком рвутся наружу, желая затопить альфу. Чонгук берет Тэ за руку, приподнимает и целует выпирающие косточки. Мажет губами по холодной коже, согревая. Рука в его руке настолько правильная, что совершенно не хочется ее отпускать. Тэ до одури приятны его прикосновения, но он быстро приходит в себя, плавно вытаскивает кисть и быстро убирает руки в карман, игриво опуская глаза. — Ну, если мы встретились, то, может, погуляем вместе, — с надеждой предлагает альфа. — Смотри, наши собаки уже подружились. Тэхён переводит взгляд вдаль где на полянке в лучах холодного зимнего солнца бегают псы. — Хорошо, — соглашается Тэ под облегченный выдох мужчины. — Ты не поверишь, но я почему-то думал, что у тебя есть собака, — между прочим произносит омега, делая шаги вперед. Чон секунду ждет и, отступив от него на шаг, так же идет вперед. — Что это за порода? — Доберман, — Чонгук дышит омеге в спину, не отставая. — Я забрал его еще щенком из приюта, когда от него отказались, — печально понижает голос альфа. Тэ резко останавливается, оборачивается на Чона, смотрит недоверчиво, как будто альфа не может проявлять жалость. — Что не думал, что я способен на такой поступок? — с пониманием произносит Чон. — Нет же! — тушуется омега, поняв, что прокололся. — Прости. — Ничего, я всегда произвожу впечатление холодного и равнодушного альфы, который не способен на сострадание. Чонгук обходит Тэ и останавливается прямо напротив него. Его теплые глаза забираются в душу и читают омегу, как книгу. — Но это же не так? — то ли задает вопрос, то ли утверждает Тэ, интимно понижая голос. -Не так, — подтверждает его догадки альфа. — Пойдем. Его взгляд становится тяжелым и омега спешит сменить тему. — Я слышал, что ты прилетел из Арлана, — переводит разговор Тэхён. Узнать об альфе побольше для него более желанно. — Да я там вырос, там и учился, — отвечает Чон, раскидывая замерзшую листву под ногами. — А ты? Почему ты учился в Ромире? — Там самая лучшая школа искусств, — признается омега, стараясь не отставать от широкого шага альфы. — Ты поешь? Танцуешь? — заинтересованно спрашивает Чон, толкая язык в щеку. Он идет в пол оборота, смакуя эмоции на лице омеги. Собаки периодически прибегают к ногам, проверяя хозяев и вновь убегают прочь. — Пишу. Я учился на художественном отделении, — смущенно опускает глаза омега под удивленным пылающим взглядом. — У тебя есть выставки? — не прекращает свой допрос Чонгук. Узнавать Тэхёна — это великое удовольствие. — Нет, я только мечтаю об этом, — соблазнительно улыбается омега, запуская рой мурашек по телу альфы. Тэ прикусывает губу, как бы решаясь сказать, не сказать. — Я мечтаю, что однажды открою свою галерею здесь, в Россусе, и буду там выставлять не только свои картины, но и картины известных художником, — смущается омега своим детским мечтам. Чонгук останавливается, преграждая ему путь. Его улыбка искрится счастьем. — У тебя обязательно все получится, а я буду первым приглашенным на твою выставку. Омега чуть заметно кивает. Их разговор нарушает писк телефона. Тэ достает устройство из кармана и бегло читает сообщение. — Твой альфа тебя уже, наверное, потерял, — отчаянно рычит Чонгук, не скрывая своего недовольства. Он нервно хрустит костяшками пальцев, ожидая, когда Тэ напишет ответ. Холод крепчает, и кончик носа омеги покрывается красным оттенком. — Ты о чем? — как будто не понимая, произносит Тэхён, убирая телефон в карман и кутаясь сильнее в теплый шарф. — Я о Чимине. Все говорят о вашей свадьбе, — ревниво злится Чон, когда глаза омеги растягиваются от улыбки. — Глупый ты, альфа, — смеется Тэ и бьет Чонгука в плечо. — Ты что, ревнуешь? — озорно и с насмешкой произносит парень. — А что, если и так? — признается Чонгук. Нет смысла уже скрывать и так явные чувства. Омега на секунду замолкает его выражение лица меняется. Оно покрывается невозмутимой маской, а сердце колотится в горле, не давая произнести ни слова. Они смотрят друг на друга в упор, забывая, как дышать. Общаются взглядами, признаваясь в чувствах. — Очень зря, — мягко, но серьезно говорит Тэхён, не отводя солнечных глаз. В его ресницах путаются снежинки, а губы застывают в робком молчании. Омега теребит их, выпуская облако пара, и кусает до крови. — Что ты имеешь в виду? — не понимает Чон. — Мы с Чимином лишь друзья. А все, что говорит желтая пресса, всего на всего домыслы. Им надо же о ком-то судачить, а тут такое событие, — хитро улыбается Тэ, желая продолжить прогулку. Он делает несколько шагов вперед, обходя альфу, но крепкая рука Чонгука не позволяет идти дальше. — Правда? — с надеждой произносит альфа, не веря своим ушам. — Правда, — с дрожью в голосе подтверждает каждое слово Тэ, неторопливо прикусывая губу. Он не успевает ничего понять, как горячие губы обжигают его чуть открытые уста. Поцелуй выходит робким и неуверенным. Альфа осторожно пробует своего омегу на вкус, лаская по деснам мускус. Чонгук отрывается от Тэ, давая ему возможность отдышаться. Не может отвести от него глаз. Омега перед ним как пьяный. Такой красивый, вкусный и желанный. В его аромате хочется задохнуться, а в глазах утонуть. Влажные губы Тэ приоткрыты, как будто ожидают продолжения, и альфа не заставляет себя ждать. Притягивает Тэхёна ближе, удобно перехватывая за талию. Чуть облизывает верхнюю губу, просясь внутрь, и омега разрешает. Сам жмется сильнее в теплые объятия, прикрывает от наслаждения глаза, желая большего. Требовательно одной рукой обнимает за шею, а другой скользит в черные волосы, немного сжимая их. Настырно лижет холодный металл в губе. — Ты мой Тэхён-и, — томно шепчет в поцелуй альфа, лаская спину омеге. — Твой, — еле слышно повторяет Тэ, растворяясь в кедре. Каждая клеточка его тела зудит от желания принадлежать Чонгуку. — Господин Чон, — прерывают их ласки телохранители. Каштан видит знакомые лица и бежит к мужчинам, играючи набрасываясь на них. — Просим извинить нас, — стыдливо опускают свои глаза в землю, — но звонил ваш отец. Вы срочно нужны на фирме. — Откуда они взялись, — удивляется Тэ, отстраняясь от альфы и слегка вытирая распухшие губы. Рядом с альфой он и не заметил две большие фигуры телохранителей. Чон мило улыбается своему мальчику, поправляет воротник его пальто и еще раз прижимает к себе. — Тэ, я не шучу, — обдает теплым дыханием его замерзшее ухо. — Мои чувства к тебе искреннее. Я отдаю тебе поводок от своего зверя в надежде, что ты будешь моим омегой? — признается в чувствах альфа. Волк внутри покорно преклонил черную голову перед омегой. Сердце на долгую минуту трепетно замирает в ожидании ответа. — Да, — взволновано выдыхает ему в шею Тэхён, не видя смысла сопротивляться любви. Чонгук подхватывает его за талию, поднимает высоко и крутит, сразу заключая в крепких объятиях. Этот день самый счастливый, и он надеется, что с этим парнишкой таких дней будет тысячи. — Поехали, я подвезу тебя до дома. Ты замерз, — ладонь альфы накрывает раскрасневшуюся щеку, поглаживая ее большим пальцем. Тэхён зовет Уголька, и они вместе отправляются на выход из парка. Это место станет для них талисманом, придающим силу и оживляющим их воспоминания. Омега идет, прижавшись к своему альфе, и благодарит Вселенную за счастье быть вместе, невзирая на то, что все происходит слишком быстро. Как будто природа отвела им совсем немного времени.