***
Мягкий свет разливается по небольшой прихожей, девчонка стягивает чёрные ботиночки, аккуратно ставит их к стеночке - не любит беспорядок. А чтобы его не было, надо следить за собой во всём, особенно в мелочах. Вешает пальто на крючок, а красный платочек аккуратно складывает на полочку рядом. - Амиля, ты уже пришла? Садись кушать, а то в музыкалку опоздаешь, я борщ твой любимый сварила! - Доносится из кухни ласковым голосом. Это Лиля - старшая сестра. За пару месяцев она заново освоилась в Казани, поступила в один из лучших ВУЗов, даже на подработку ходит иногда. Амиля очень рада тому, что сестра снова тут, без неё совсем тоскливо было, тяжело возвращаться домой, понимая, что тебя никто не ждёт, а родители вернутся лишь через пару часов. Переездом в Челны старшая удивила всех, она всегда бросалась из крайности в крайность, вот и в тот раз заявила - "Либо Челны, либо Москва!". Мама девочек Москвичка, а отец всю жизнь прожил в Казани, в Москву уехал, чтобы отучиться, но родной город из сердца выкинуть не мог, после 6-ти лет жизни в Москве, вся семья вернулась в родной город отца, уже с маленькой Лилечкой, которая до самого выпуска не могла забыть Москву, хотела быть как мама, столичной девушкой. Отец не пустил. Город большой, там сейчас опасно, девушке одной там делать нечего. Старшая с протестом уехала в Челны, вроде не так далеко от Казани, но село-селом. Со временем привыкла, с дядей не скучно, по улицам ходить не страшно, все знали, что Лилечка племяшка Стрелы, кто тронет, жалеть будет всю жизнь. А потом у родителей работа пошла в гору, частые командировки, разъезды, а дитя не на кого оставить. Вечные разъезды туда-сюда старшая долго терпеть не могла, через пару месяцев подала документы в Казанский педагогический университет и переехала в квартиру родителей, что уж таить, в этом доме приятнее, да и по родне соскучилась неимоверно. - Садись за стол скорее, у меня для тебя радостная новость. Лиля сегодня кажется особенно радостной, хотя она всегда была девчонкой позитивной, улыбчивой, а улыбалась она во все 32, без какого-либо стеснения. На кухне свет не горит, за окном только начинает темнеть, что не может не расстроить, зимой девчонки света почти не видят, вышла из дома - ещё темно, пришла домой - уже темнеет. Из приоткрытого окна задувает морозный ветерок, заставляя узорчатые шторы причудливо изгибаться, а младшую поморщиться от неприятной прохлады. Лиля любит прохладу, с утра легче взбодриться, а ночью в прохладном помещении легче спать, но как это помогает есть суп, младшая ещё не догадалась. Ложкой скребет по дну, когда в очередной раз перемешивает содержимое глубокой тарелки. Борщ она любит, но есть суп каждый день сил больше нет, а сестре сказать об этом язык не поворачивается, она старается так, вечерами готовит, если знает, что с пар придёт поздно, не хочет младшую голодной оставлять. - Так вот, про хорошую новость. Нас отправляют на практику в школы, угадай, в какую меня распределили? Будешь теперь гордо всем заявлять, что у тебя старшая сестра учительница! Заплатят даже, представляешь? Правда, у тебя я пока вести не буду, сказали, что отправят к ребятам помладше, мол, выпускники тебя слушать не станут, ты вон молодуха какая, надо ещё опыта набраться. Но тебе разрешу на переменах ко мне в учительскую бегать, так уж и быть. Доедай поскорее и собирайся на занятия, долго не засиживайся после урока, по переулкам тёмным не ходи, помнишь? Я печенье куплю, вечером чай попьем, отметим, родителям позвоним, папа обещал, что они до нового года приедут. - Лиля вновь широко улыбается, кажется, что её улыбка осветит любой тёмный переулок, которых она так опасается, любого хулигана отправит в нокаут. Невозможно думать о том, что у кого-то рука поднимется обидеть такую яркую девушку, в Челнах она всегда под защитой, а тут, в Казани, группировщики очень смелые и борзые стали. Амиля угукает и бежит в свою комнату, наконец-то снимая с себя школьную форму и надевая что-то более удобное, в юбке зимой ходить очень холодно, но устав девушкам брюки носить не позволяет. Когда отец не в разъездах, всегда дочурку подвозит до школы на машине, чтобы не мёрзла, но пока приходится добираться своим ходом. Снова излюбленные чёрные ботиночки, пальто и красный платочек. Крупные хлопья снега падают на голову, оставляя едва заметные мокрые следы на платке, девчонка шмыгает носом, который, кажется, стал не менее красным, неужто морозы настигли Казань. Но девочка этому даже рада, снег так приятно хрустит под ногами, это всяко лучше слякоти, особенно перед новым годом, когда всем хочется ощутить атмосферу сказочного праздника. Из мыслей снова вытаскивает какой-то шум, кажется, это происходит слишком часто, что явно озадачивает девчонку. - Амиля, подожди! - Снова Васильев. Бежит со всех ног, едва удерживая равновесие на скользком тротуаре, нос такой же красный, как и у подружки, но Пальто, кажется, мороз совсем не смущает. С трудом добравшись до Яматовой, на мальчишеском лице появляется улыбка, гордая, самодовольная, но не лишённая дружественности. - Ты говорила, что если я в музыкалку приду, то мы поговорим. Вот я и иду. - А о чем нам говорить, Андрей? - С тяжёлым выдохом говорит старшая, продолжая свой путь к учебному заведению. Васильев плетётся следом, теперь уже он молчит и мнётся, подбирает слова, чтобы подружка поняла, хотя итак видно - она всё понимает, девчонка не глупая. - Ну.. ты почему меня избегаешь? Почему другой дорогой в школу ходишь и прячешься от меня? На чай больше не зовёшь в конце концов. - Наконец выпаливает юноша, нет смысла скрывать и пытаться начать разговор деликатно, все всё понимают, а Андрею надоела неизвестность, друзья ли они всё ещё? Вряд-ли. Что это за дружба такая, когда за две недели вы не поздоровались ни разу, так друзья себя не ведут. - Потому что ты группировщик, Андрей. Я же и так догадывалась, ты побрился, у тебя что ни день, то новая шишка, ссадина или фингал под глазом.. в музыкалке почти не появляешься, учителя жалуются на тебя, тоже догадываться начали, что ты с плохой компанией связался. А дружки твои.. у них же на лбу написано, что они будущие уголовники. И это в лучшем случае, а в худшем - будут в земле сырой отдыхать, и ты вместе с ними! Я просто волнуюсь за тебя, честно, а ещё боюсь, не хочу быть связана с улицей, даже косвенно..Ты очень хороший друг, Андрей, но я так не могу. - Девчонку передёргивает из-за воспоминаний о сегодняшний встрече с мотальщиками. Все эти рассказы не просто байки, а реальность, Амиля знает обо всём с рассказов дяди Тимура и старшей сестры. Тимур видел многое, сам пару раз находился на волоске от смерти, многих товарищей посадили, так что он хочет всеми силами защитить своих детей и племяшек, отца их учит, чтобы от Лили и Амили всех бандитов отгонял. - А я тебя не прошу с универсамовскими общаться, ты со мной дружить продолжай, чтоб мы как раньше.. не разлей вода были. Дай мне второй шанс, я не подведу, если надо, от всех тебя защищать буду. После школы будем вместе ходить, я в музыкалке почаще появляться буду, обещаю. - Амиля хихикает, таить незачем, она рада видеть Андрея, такого радостного, забавного, родного, а не тот образ "нормального пацана", которым он пытался впечатлить своих дружков в автобусе. Она давно дала второй шанс, даст столько, сколько потребуется, потому что сердце того требует, скучает по нему, не как по парню, а как по другу, самому лучшему, каждому бы такого Васильева в друзья, и люди бы тогда точно менее злыми были. - Прощаю я тебя, Андрей, и шанс второй даю. Мне без тебя так тоскливо было, знаешь.. даже подружки в школе не помогают, а я вижу, как ты с Суворовым этим таскаешься.. - Молодые болтают без умолку, рассказывают о том, что произошло у них за эти недели, Амиля, хоть и с недовольством, но слушает истории Андрея про улицу, а мальчишка говорит с таким энтузиазмом, что она невольно заслушивается, и оба не замечают, как доходят до музыкальной школы. - тебя после урока проводить? или папа встречает сегодня? - Нет, спасибо, я раньше тебя заканчиваю сегодня, дойду сама, Лиля сказала, что на половине пути меня встретит. В школе завтра увидимся! - Амиля одаривает мальчишку добродушной улыбкой и спешит в здание музыкальной школы, до начала урока оставалось всего пара минут, не хотелось опаздывать и испытывать на себе гнев преподавателей.***
Тьма окончательно завладела улицами Казани, уличные фонари едва освещают местность вокруг себя, оставляя большинство дворов в темноте. Амиля спешно перебирает ногами, поскальзывается, руками так смешно машет, пытаясь равновесие удержать. Чёрные ботиночки оставляют за собой следы на рыхлом снегу. И парень ловит себя на мысли, что наблюдать за этим так забавно, не хочется прерывать эту идиллию взаимоотношений девчонки и заледенелого тротуара. Но вмешаться приходится, когда недалеко от неё останавливается машина, из которой вылетают двое мужчин, явно старше Амили. - Эу, красотка, че одна в такое время ходишь? Нас искала, а мы уже здесь! - раздаётся громкий хохот, мужчины опасно приближаются к девчонке, а она стоит как вкопанная, замирает, как испуганная лань, выжидающая нападения льва, ноги будто намертво примерзли к земле, шелохнуться не может. Мнёт пальтишко в руках, перебирая в голове слова и действия. Ответить что-то? Убежать? Стоять и ждать? Кричать от ужаса и молить о помощи? - Ну ты нас не бойся, мы ж без зла, как тебя зовут, красотка? Как только мужская рука касается девичьего плеча, она срывается с места, видимо адреналин всё таки дал по мозгам, бежит не оглядываясь, поскальзывается, падает на дорогу, расшибая себе коленки в кровь, поднимается и снова бежит, роняя жемчужины слез, за собой слышит мужские крики и топот ног, которые прекращаются после громкого свиста и ещё более громкого крика. - Не стыдно вам к девчонке приставать? ещё и вдвоём, нормальные пацаны так не поступают. А вы не с разъезда случаем? Это наш район, и наши девчонки, универсамовские! - Кричит яростно, так, что даже вена на лбу вздувается. Окурок втаптывает в снег, харкает и идёт в сторону мужчин. Глядит исподлобья, с презрением, с прожигающей до глубины души злостью, готов сорваться в любую секунду, прописать обоим в фанеру так, чтобы оба остались валяться в снегу до самой весны. Не смущает парня и то, что бычит он в одиночку на двух взрослых мужиков. Те, в свою очередь, спешно ретируются, к драке видимо были не готовы, решили не рисковать. Амиля забегает за угол, поворот один, второй, чей-то двор, тихая арка, ещё один угол дома и наконец затишье. Не слышно ни криков, ни топота, ни звуков драки. Девчонка наконец может успокоиться, скатывается по стене пятиэтажной панельки на снег, пытается отдышаться, жадно хватает ртом морозный воздух, обжигающий розовые щеки, на которых остались мокрые следы от слез. - Ну, рёва-корова, испугалась? - Парень появляется словно из ниоткуда, руки самодовольно на груди складывает, сам не понимает, доволен ли он тем, что девчонку защитил или тем, что двух амбалов распугал. Руку ей тянет, узнаёт по платочку, пускай девчонка и думала,что хорошо его спрятала, и этому испуганному виду, снова дрожит, как осиновый лист на ветру. Она его тоже узнаёт, но не сразу, а лишь когда глаза поднимает, чтобы посмотреть на спасителя своего. Мокрые от снега кудри падают на лоб, он снова оценивающе смотрит, глазками зелёными стреляет, но, кажется, уже не так сурово, как в автобусе. Амиля принимает его помощь, поднимается со снега, ощущая холод юношеских ладоней, они у него большие, грубые, костяшки сбиты, все в ссадинах. - Амиля, верно? Запомнил. Почему-то в глубине души это радует девушку, он такой суровый, с тяжёлым взглядом, а имя запомнил. Говорит так нежно, протяжно, словно внимая каждую букву её имени. - Я Турбо. Можно просто Валера. Поздно уже, мало ли, кто ещё доебаться может, провожу тебя, показывай дорогу. - А я.. не знаю, как идти. Бежала, куда глаза глядят, эту улицу вижу впервые. - Девочка растерянно глядит на синий указатель на доме «улица Профсоюзная, дом 5.». Совсем далеко, кажется, тут техникум рядом, Амиля была тут всего раз, совсем не помнит ничего. - Ладно, пойдём, выведу тебя к той дороге, а дальше уже покажешь путь к дому. - Идут они молча, обоим неловко. Амиля руки сует в карманы пальто, пока совсем в ледышку не превратились. Идти тяжело, коленки щиплет, болят, девчонка чувствует, как по ногам течёт кровь из свежих ссадин, знатно она ногами проехалась по льду, словно снова в детстве оказалась, когда бегала за Андреем по детской площадке, падала, раздирая коленки кровь, но всё равно встала и бежала дальше, сдерживала слезы и делала вид, что ей совсем не больно. Вот и сейчас едва слезы сдерживает. - Амиля! Амиля, ты где была? Я вся извелась! Кто это с тобой рядом? - Впереди слышится уже знакомый голос, топот ног, где Лиля - там суматоха. За ней идёт незнакомый мужчина, в шапке меховой и дубленке кожаной, дорогой, видно. Не торопится, в отличие от молодой девушки, которая едва не сбивает с ног сестру, обнимает крепко, прижимает к себе, продолжая тараторить что-то уже почти шёпотом, голос дрожит, ком в горле так давит, заставляет девицу делать долгие паузы и глубокие вдохи,чтобы не разревется перед сестрой. - Я так испугалась, мало ли, что произойти может, сама знаешь. Бегала, искала тебя, а на меня все, как на дуру смотрят! Ну главное, что ты здесь, Амиля, я бы не пережила, если бы случилось что, я тебя одну больше никуда не пущу, слышишь?***
Лиля вышла точно вовремя, до прихода сестры оставались считанные минуты. Как и договорились, ждёт её на половине пути, у продуктового магазина. Минута, две, три, семь, а на появление сестры и намёка нет. Девушка вглядывается вдаль, пытаясь разглядеть знакомую фигуру, но ничего. Может с подружкой заболталась, решила в магазин зайти, задержал учитель - успокаивает себя Яматова старшая. Но на душе всё равно неспокойно, сердце требует сорваться с места прямо сейчас, обойти все дворы Казани, точно случилось что-то, она это нутром чует. И правда срывается, обходит все дворы поблизости, кричит так громко, как только может, пока не начинает ощущать характерную боль в горле. Обходя очередной двор Лиля вновь кричит имя сестры, надеясь услышать хоть какой-то ответ. И слышит, но совсем не тот, который хотелось бы. - Девушка, хорош орать, голос сорвете, а скорее распугаете в округе всех. - Грубый мужской голос раздаётся прямо за спиной, его сопровождает запах табака и одеколона, заставляющий девушку поморщить нос. Мужчина выглядит вполне солидно - меховая шапка, дубленка, под которой прячется свитер в рубчик, брюки и кожаные ботинки. Курит. Дымит, как самый настоящий паровоз, и всё это летит в лицо Лилечки, которая закашливается, стоит первому клубу сигаретного дыма рассеяться о её лико. - Че кричите так? В такое время симпатичным девушкам лучше не привлекать к себе внимания, всякие тут ходят, на беду нарветесь. - У меня сестрёнка пропала, понимаете? Не вернулась с музыкальной школы, я её ждала, как обычно, у магазина, а её нет и нет! Я пошла искать, чувствую же, плохое что-то случилось, вы может видели её? 16 лет, невысокая, в пальтишке бежевом и платочек у её расписной, красного цвета! - Со слезами на глазах уже почти кричит девушка, утирая рукавом слезы, оставляющие чёрные следы на щеках, тушь размазала. Она ответа не дожидается, срывается с места и идёт дальше, кажется, что правда всю Казань обойти готова. А он за ней, усмехается, продолжая вбирать никотин в лёгкие. Видел он её девчонку, жива и невредима. Мужчина поначалу сам хотел заступиться, нечего на его территории девушек кошмарить, особенно таких молоденьких, но один из его парней подействовал раньше, а старшему лишних хлопот не надо, ушёл обратно в свой двор, раз уж всё уладилось. Видимо не всё, чужую проблему решить всё таки придётся, ну а как не помочь такой симпатичной девке? Тем более вон как надрывается, прирождённая оперная певица. - Девушка, ну что вы так? Видел я девочку вашу, во дворы куда-то убежала, недалеко тут, пара минут и найдём. Как вас зовут? - Уводит обратно во дворы, мысленно усмехаясь её глупости, вроде взрослая девка, а доверилась первому встречному, попался бы кто с плохими намерениями, точно не сдобровала бы, опасно сейчас ночами ходить, тем более по дворам тёмным. - Спасибо вам большое! Вы может потом зайдёте к нам на чай? Надо же отблагодарить как-то. Меня Лилия зовут, можно просто Лиля, а вас как? - Лиля - человек огромной, очень доброй души и длинного языка. Ты ей слово, а она в ответ десять. Открытая, доверчивая, улыбается так широко и ярко, а личико нежное, совсем невинное. Незнакомца уже на чай зовет, видимо, никогда жизнь ей не давала под дых в самый неожиданный момент. А может это и не нужно, хочется, чтобы она такой невинной и открытой осталась до конца жизни. - Кащей, будем знакомы, Лилечка. - С самодовольной улыбкой выдаёт мужчина, закуривая уже вторую сигарету, всматривается в лицо её, ждёт реакции, знает наверняка, она это прозвище слышала. А Лиля, кажется, получает первый удар под дых от жизни. Кащей. Слышала, слышала часто, отец рассказывал, друзья из вуза трещали об этом, тяжело это прозвище забыть, само по себе оно говорит, что встреча с ним равноценна смерти. Все знают это имя в тех районах, которые под универсамом. В этом районе. Вот дура, дура, дура, дура! Мысленно ругает себя девушка, ударить себя хочется, ударить и надеяться проснуться, чтобы всё это оказалось дурным сном, чтобы сестрёнка спала в соседней комнате, а Лиля просто переохладилась ночью, поэтому по её телу сейчас бегут мурашки, а не потому, что она идёт рядом с лидером группировки. Оставит её в должниках, будет вымогать деньги, обнесет квартиру, изнасилует, а может и всё сразу, не может он бескорыстно помочь, а вдруг не помочь? Вдруг заведёт её сейчас в другую подворотню, а что хуже, в логово своё, а там уж дело нехитрое, судьба незавидная. Бежать прямо сейчас, не оглядываться, лишь бы скрыться от его присутствия и любопытных глаз, которые душу её обнажают, вертят, как только вздумается, оставляя внутри тяжёлые шрамы, это встречу она запомнит на всю жизнь. Но сбежать не может, боится, что догонит, да и ноги сами за ним идут, словно заколдованные. Все слова из головы вылетели, словно Лиля всю жизнь на другом языке говорила, ни одного русского слова вымолвить не может, кроме имени её. Вот она, впереди, в красном платочке, как и уходила, с каким-то оборванцем рядом, но сейчас это не важно, главное, что нашлась, жива, цела и здорова. Чары спали, ноги повели к сестре, обнять, поцеловать её, быть как можно ближе, больше никогда не отпускать, никогда и никуда одна не пойдёт, за ручку до выпуска из университета будет её водить, лишь бы ничего не случилось, лишь бы сердце её так кровью больше не обливалось. - Какое потрясающее семейное воссоединение. Турбо, молодец, почёт тебе и уважение. - с очередной усмешкой говорит мужчина, пожимая в знак приветствия руку младшему, но с Лилечки глаз не сводит. Она и правда словно цветок, чистый, свежий, его надо поливать, ухаживать и любоваться, руками не трогать, оберегать. А сама она себе не бережёт, может хоть эта встреча её научит уму-разуму. - Ну что, дамы, проводить вас? - Язвит, облизывает губы, видит, как старшая трясется лишь от одного его голоса, в ступор впадает и снова притворяется немой. - Нет, спасибо.. мы сами дойдем, не далеко до дома осталось. Ещё раз спасибо, всего доброго. - Отвечает так быстро, как только может, запинается, волнуется, будто рассказывает стих перед дедом Морозом на табуретке или отчитывается перед отцом за какой-то промах. А Кащею льстит, льстит этот искренний страх, ведь если боится, значит уважает. Ему, конечно, хотелось бы, чтобы парни из других группировок так тряслись от одного его имени, но девчонка для начала тоже сойдёт. - Ну как же так, Лилечка? Только что на чай звали, а теперь отнекиваетесь. Неужто испугались? А как по дворам с криками носиться, так вы самая первая. Я хоть и Кащей, но в царство своё вас утаскивать не собираюсь. - поняв, что девушки предпочли поскорее сбежать, тот харкает на землю, бросая следом окурок. - Хуй с тобой, встретимся ещё, Лилечка. *** Это останется только между ними. То, что произошло сегодня отцу и матери говорить запрещено, обе это понимают. Вечером они долго сидят на кухне, зимний ветер снова задувает в форточку, по ногам младшей снова пробегают мурашки, а узорчатые шторы всё так же изгибаются, создавая очередной неповторимый танец. Льёт перекись, дует, клеит пластыри, внимательно слушая. Уроды. Два конченных урода, головы бы им открутить, заявление написать, чтоб каждого в тюрягу упекли, а там уж ясно, что делают с любителями помладше. Она кладёт голову на сестринские колени, позволяя слезам стечь по всё ещё холодной розоватой щеке. Её гладят по волосам, пуская тонкие пальцы в светлые локоны, которые никакая укладка после такой беготни не спасла, что-то тихо шепчут, чтобы не волновалась, что всё будет хорошо, в следующий раз она обязательно пойдёт до дома с Андреем. Амиля скажет всё, что хочет услышать старшая сестра, знает, что ей сейчас хочется услышать, лишь бы она не плакала больше. - Амиля.. Амилечка, никогда меня так больше не пугай, ладно? Я второго раза не вынесу.***
- Андрей, ты Валере передавай спасибо от меня.. а то я ему даже ничего сказать не успела вчера. - Она тыкает котлету вилкой, будто от этого она станет вкуснее, пюре тоже какое-то непонятное, жидкое, но при этом такое липкое, вязкое, даже если тарелку перевернуть, на месте останется. Так что девчонка довольствуется компотом из сухофруктов, осточертело эту дрянь есть, сейчас за Лилин борщ она Родину-мать продать готова. - А ты.. может придёшь к нам сегодня плакаты рисовать? Ты же хорошо рисуешь, а там и Турбо будет, заодно и поблагодаришь! - Как-то слишком восторженно и воодушевлённо говорит юноша, брови светлые вскидывает, улыбается так, не знала бы она Васильева так хорошо, точно бы подумала, что он задумал что-то. - Опа, Андрюха, ну че, придёт твоя подружка нам помочь? - За этот же стол крайне вальяжно присаживается Адидас младший, приветственно обнимая блондина за плечи. Вот он точно что-то задумал, да уже и немудрено что. - О, а ты уже тут. Как тебя там, Амиля, да? Я Марат, знакомы будет. - С явно излишним пафосом и самолюбием произносит парнишка, ну да ладно, пускай молодой своё эго потешит, да перед девчонкой покрасуется. Тем более, о нём она уже не в первый раз слышит, прославил его, конечно же, Андрей, у которого накопилось очень много историй с участием Марата. И Амиля соглашается, явно не ради этого индюка напыщенного, а ради друга, после школы всё равно занятий нет, вечер пятницы всегда самый тухлый - Лиля учится до самого вечера, родители на работе, ни музыкалки, ни прогулок, даже мультики по телевизору не показывают, почему бы не заняться себя чем-то, тем более Яматова рисовать очень любит, у неё это получается хорошо, всегда была творческим ребёнком, и на музыкальном инструменте хорошо играет, и кисточкой так умело орудует, ну точно ребёнок с золотыми руками. Мама всегда думала, что девочка великой художницей станет, но рисование агитационных плакатов для стенгазет оказалось куда интереснее натюрмортов и анатомии. После школы дружное трио направляется в то место, где универсамовские решили организовать импровизированный кинозал. У мальчишек рот не закрывается, Марат с неимоверным энтузиазмом и эмоциями рассказывает другу о каком-то боевике, показывает приёмы и громко кричит, Андрей периодически заливисто смеётся, отчего едва стоит на ногах, так и норовит завалиться в сугроб. Встречают их крайне любезно, девчонку сразу усаживают рядом с каким-то парнишкой, ещё совсем юным, кажется, едва на 6ой класс выглядит, но вместе у них совсем неплохо получается, а парни радуются, что больше никто не дерётся из-за грустных цветов и различных представлений и прекрасном. Помимо расписания на ватмане девчонка рисует главных героев фильмов, под умелым руководством Зимы, который и нужный цвет подаст, и рисунок на касете покажет, который на бумагу перенести надо, сразу видно, из группировки он ближе всех к искусству, пускай и выглядит не слишком интеллигентно, Андрей то давно растерял ту страсть к музыке. С утра ничего не ела, живот так предательски урчит, громко и заливисто, как оперная певица в большом театре, а универсамовские это без внимания оставить не могут, подшучивают, конечно, гады, но помочь всё равно решаются. - Ну что это за дела, девчонка нам по доброй воле помогает, а мы её голодом морим. Так, скорлупа, сгоняйте в магазин, принесите пожевать чего-нибудь, Зима, ты с ними, проконтролируй. Турбо, за главного остаёшься. - Командует уже достаточно взрослый мужчина, девчонка его запомнила из-за густых усов и военной формы, с Афгана, видимо, вернулся, сейчас много таких, большинство правда калеками приезжают в родительские дома, а этому повезло немеренно, даже в здравом уме остался, вроде бы. Ребята помладше по команде удаляются, а Вахит неспешно, с показушно недовольным лицом идёт за ними следом, но со старшим спорить не решается никто, он тоже в помещении надолго не задерживается. Дверь звонко хлопает, а за спиной раздаются шаги, медленные, но помещение небольшое, так что тот, кто остался за главного быстро преодолевает расстояние между ним и девчонкой. Опирается на стул, он из-за своей старости и крепких юношеских рук скрипит и трещит, иссохшийся весь, уже на ладан дышит, а его совсем не щадят. Турбо снова молчит, кажется, это уже вошло в его привычку, но лишь в присутствии Амели, которую эта привычка раздражает до смерти, так, что хочется зубами скрипеть и ногами недовольно топать, ведь взгляд этот она выдержать не может. Он на отцовский похож, тяжёлый, требовательный, так смотрят, когда ты провинился в чём-то, либо когда хотят чего-то, но отец не любитель воспитывать молчанием, он всё выкладывает сразу, а Валера молчит, словно ждёт, когда она сама ему всё скажет, но ведь Амиля даже не провинилась ни в чем. Спина затекла окончательно, лопатки предательски ноют, всё тело сводит от слишком неудобной позы, заставляет девчонку выпрямиться и потянуться, но стоит ей выпрямить спину, как светлый затылок встречается с чужой грудью. Теперь они совсем близко. Она мнётся, не шевелиться снова, думает, что сказать, и стоит ли, а сама пальцами цепляется за деревянный стул, чудом на пустив под кожу несколько заноз. - Спасибо. Что помог вчера. Спасибо. - Снова эти паузы, ведь в его присутствии приходится над каждым словом думать, боится, не знает почему, но ужас с каждой встречей всё тело охватывает, а Амиля этому противиться не может, кажется, она даже тех двух мужчин боялась не так, как Валеру. Противоречие, неизвестность пугают и озадачивают, он ведь группировщик, таких десятой дорогой надо обходить, но он ничего плохого не сделал, помог, защитил, а вдруг ему надо чего? Жить стереотипом об этих хулиганах всегда было правильно и легко, а сейчас эти стереотипы с треском разбиваются о бетонную стену, гордо несущую прозвище Турбо, словно стеклянные бутылки. Смешок. Раньше Валера бы со смеха покатился из-за того, что девчонка трясется от ужаса из-за одного его присутствии рядом, а сейчас смешок этот больше похож на истерический, что он уже успел натворить, раз она так пугается, может от вчерашнего отойти не может, а вдруг из-за ситуации в автобусе, да, встреча не самая приятная, но и он вроде тогда ничего угрожающего не сказал. Не хочет он, чтоб она его боялась, пусть хоть пару предложений без этих пауз боязливых скажет. Решение быстро в голове находится - она же правильная такая, родители точно интеллигенты, вот и выучили дочь, что все группировщики это демоны во плоти, им бы лишь морду кому-то набить, да стащить чего. Нет, ну морду он всегда кому-то набить готов, тут таить не станет, но не девчонке ведь. - Да не за что, девчонок защищать от таких выблядков надо. Ты это, не бойся меня только, я пацан нормальный, тебя не стану трогать. Кивает, но всё равно боится, хотя в такой приватной обстановке голос Валеры, пускай немного грубый и богатый нецензурными выражениями, кажется вполне приятным, внушающим доверием, Амиле даже удаётся немного расслабиться и не вздрагивать от каждого сказанного им слова. - Слуш, Амиля, а че я тебя раньше не видел? В ДК на дискотеке тебя не бывает, а ты девчонка видная, я б тебя там точно запомнил. Вы ж с Пальто друзья, че не гуляете? Или вас только этот.. ну, как там его..Моцарт и ноты связывают? Правильная что-ли? С мальчиками не гуляешь, на дискачи не ходишь, ещё и отличница наверное? - Валере на самом деле нравится, что она такая правильная, сейчас даже самые заядлые ботаники раз-два, да сходят в ДК на дискотеку, а она, видимо, ни разу. Хочется побольше о ней узнать, а то сидит вся такая стеснительная, молчаливая, интерес невольно к своей персоне подогревает, да и они уже не чужие люди, верно? Третья встреча, вторая наедине, пора бы узнать что-то кроме имён и того, что Амиля отличный спринтер, Валерка бы её точно на Олимпиаду отправил, золото бы для СССР взяла. - Мне больше Бетховен нравится..я хотела сначала на флейту пойти, но мест в этом классе не осталось, а на трубе играть как-то не хочется, пошла на фортепиано.. В ДК на дискотеке я никогда не была, мне там делать нечего, да и времени нет. - Амиле не хочется думать о том, что её просто не звал никто в ДК, ведь из парней она всегда общалась только с Андреем, с одноклассниками перекидывалась лишь парой слов, хотя те частенько пытались с девушкой завести диалог, до дома предлагали проводит, портфель её понести, она хоть и отличница, но вполне симпатичная, одна беда - Амиля всегда с девчонками таскалась. А в одиночку на дискотеке делать и правда нечего. И Валера смеётся, громко, заливисто, совсем не стесняясь, кажется, ещё немного и рыдать будет, ситуация ему кажется слишком комичной, ну как сидя рядом с ним можно говорить что-то о музыке, ещё и гордо так, он флейту от трубы отличить то может с трудом, что уж говорить о различиях между Моцартом и Бетховеном. И как это так выходит, такая симпатичная девчонка на дискотеке ни разу не была, точно брешит. Турбо за одно движение перепрыгивает ряд деревянных стульев, оказываясь прямо перед девушкой. - Как?! Совсем ни разу? Ты и медляк не танцевала ни с кем? Да врешь, по глазам вижу. Погнали с нами завтра, все пацаны идут. - Размахивая руками почти кричит парень, одновременно воодушевленно и крайне возмущённо, верит он во всё с трудом, но верит, особенно учитывая то, что она близкая подруга Андрюхи. Амиля наконец- то оттаивает, хихикает, уже не боится, а щеки покрываются лёгким румянцем из-за таких пламенных речей юноши, который, прикрываясь пацанами, зовёт на дискотеку, сам ведь тоже смущается. Договорить им не дают, возвращаются парни, в ещё большем количестве, чем уходили, видимо, по пути обратно подобрали ещё парочку своих. Один из парней кладёт на табуретку пакетик с булками, и Амиля, не теряя времени, хватает самую большую и аппетитную, ведь ей кажется, что ещё пара секунд и она упадёт в голодный обморок. Булки заканчиваются намного быстрее, чем ожидалось, да и очевидно было, что на всех их не хватит, кто-то даже чуть не подрался из-за этого. Девчонка выглядывает в окно, людей на улице стало поменьше, значит уже должно было перевалить за полшестого, пора домой идти, а то Лиля снова себя изведёт. - Ну, спасибо, что позвали.. мне уже пора, было приятно со всеми познакомиться. - Уже более дружелюбно прощается Амиля, в спешке надевая верхнюю одежду, что не может не радовать универсамовских, даже такую боязливую смогли расположить к себе. - Амиль, давай я тебя тогда про.. - Я провожу. У тебя, наверное, ещё дел много, Андрюх, сестрёнка, мама, все дела. – Прерывает Турбо парнишку на полуслове, тот, конечно, хочет возразить, но очередного недовольного взгляда от Валеры достаточно, чтобы окончательно заткнуться. Валера вообще со скорлупой не церемонился, что не так, сразу в фанеру прописывал. Он не со злости, конечно, это всего-лишь воспитательная беседа, а мальцы всё намного быстрее и лучше понимают, когда информация идёт рука об руку с болью от удара, вот Турбо им и помогает как можно скорее стать более посвящёнными. Амиля успевает лишь улыбнуться и на прощание помахать Андрею. Наконец- то между ними больше нет той давящей тишины, преследовавшей их вчера. Валера, как истинный джентельмен, забирает у девочки портфель, причём едва ли из рук не вырывает, ведь она уверена, что сама может портфель донести, не нужна ей помощь какого-то парня, но долго сопротивляться всё равно не может, да и парень этот, очевидно, сильнее. Разговор на этот раз идёт лучше, Амиля уже не трясется от страха и не хочет спрятать голову в песок, лишь бы поскорее скрыться от этого мотальщика, пускай и взгляд его теперь намного более настырный, рассматривает, совсем не стесняясь, и сам тому удивляясь, подмечает крохотные детали в её внешности. Укладка у неё всегда шикарная, волосы немного подкручены, особенно передние пряди, создающие два крупных локона. Словно поле, усеянное рожью, они переливаются под светом уличных фонарей, как под палящим июльским солнцем. А вот бровки у неё чёрные, густые, но так хорошо они смотрятся с её цветом волос. Под ними глаза зелёные, чуть темнее, чем у самого Валеры, глубокие такие, симпатичные, взгляд совсем не такой суровый и тяжёлый, как у него самого, совсем наоборот, такой нежный и приятный, даже сбежать от него не хочется. За болтовней и взаимным разглядыванием ребята совсем не замечают, как оказываются около подъезда девушки, Турбо едва слышно цокает, но успокаивает себя тем, что обязательно увидит её завтра в ДК, так ведь? - Ну так че, ты завтра пойдёшь в ДК? Немного поздновато будет, но.. ты если боишься теперь одна шастать, то я тебя встретить могу около шести, ну и вместе пойдём тогда, забились? - Забились? Это что у вас за лексикон такой.. договорились типо? Ну ладно, одной и правда ходить не хочется, так что забились, получается. До завтра. - Девчонка не может без смешка произнести это слово, такое забавное оно, сразу ясно, что его мальчишки придумали. Забились. После этого точно надо друг-другу руку пожать, да чтобы с хлопком громким, ну или хотя бы по плечу товарища хлопнуть. Но Амиля решает ограничиться лишь словесным прощанием, спешно скрываясь за тяжёлой подъездной дверью.