Монстры

Отбивая ногой в такт ужасной — по его мнению — музыке, Эндрю опрокинул очередной, обжигающий горло, шот в себя и оглянулся кругом. Неоновые огни подсветки, резко сменяющиеся из пурпурного-фиолетового в глубокий синий, разбавляли общий полумрак, царивший на танцполе и столиках неподалёку от него. Но около бара атмосфера было иной. Тот находился в отдалении от шума и суматохи кричащего танцпола и всем своим видом излучал безопасность. Тёплый, не мигающий свет ламп благотворно действовал на опьяненный организм и успокаивал нервы, потому около бармена и, очевидно, алкоголя крутились те, кого было принято называть «в хлам».  «Все как обычно» — промелькнуло в голове Эндрю. Верно, вся «алкогольная» аристократия столпилась у Ролланда — бармена, и по совместительству, знакомого блондина — в надежде услышать такую чудесную фразу «за счёт заведения».  «Молодая кровь» толпами текла на танцпол, располагавшийся вблизи сцены. На этих несчастных семи квадратных метрах изредка да выступали третьесортные музыканты и певицы, благодаря которым уши иногда сворачивались в трубочку; впрочем, никому из вышеперечисленных сословий не было дела до качества музыки. После стаканчика виски или экзотического коктейля мир становился таким незамысловатым и простым, потому посетители из песни или аппетитных ножек певицы все же выбирали второе. Так было проще. И всех это устраивало. Но не Эндрю. Клубная музыка на то и клубная, незачем искать золото в куче гов менее ценных металлов.. Однако при особенно дерьмовом настроении «пение ангела», подразумевавшее под собой невнятные крики студентки, нисколько не помогало.  Общеизвестный факт — хуевая музыка портит настроение до уровня: «хуевое».  И чёрт, сегодня музыка была хуже не куда.  В последнее время Эндрю перестал ощущать какой-либо интерес к жизни, медленно пролетающей перед его глазами короткими и мутными отрывками. Будто бы он стал невольным свидетелем плохого кино с жанром повседневность, названием которого было: «Скука смертная». Учеба его никогда не интересовала, а его увлечение барабанами, изредка доставлявшее ему толику «удовольствия», перестало быть таким значимым в списке важных вещей Эндрю Джозефа Миньярда. Вероятно, он пропустил столько репетиций, что числился в черном списке у Кевина Дэя, человека, с которым вместе вынашивал общую идею и по совместительству негласного командира их ещё не дебютировавшей «группы». Скорее не состоявшейся из-за него, но это более не имело значение. Ничто не сможет заставить его вновь начать играть.  Ничто и никто..  И так, дни пролетали за днями, а блондин все тонул в своём личном котле скуки и апатии, заливая в себя все, что могло заглушить плохие мысли. И мысли в целом.  Огни прожекторов ослепляли глаза, из-за чего пятна перед ними становились все более расплывчатыми и нечёткими. Все казалось таким бессмысленным..  Может, покончить с этим? Но из своих раздумий Миньярда выдернул звенящий голос ведущего, громко объявляющего о трёх «смельчаках», осмелившихся попытать удачу и найти своё признание на сцене Райских Сумерок. От столь глупой шутки танцпол разразился хохотом и даже заядлые пьяницы и зеваки все же обратили внимания на сцену.  Но не Эндрю.  Тот просто потягивал виски, как какой-нибудь лёгких коктейль и пытался сосредоточится на своих руках расфокусированным взглядом, лишь бы не предаваться деталям выступления «смельчаков».  Первой была красотка-блондинка, которая, кажется, спутала Райские Сумерки с дешевым стриптиз-клубом и вышла в весьма откровенном наряде, ни чуть не смущаясь этого. Определено, ее фигура была превосходна и позволяла носить сексуальный короткий топ и мини-юбку, однако навыки пения оставляли желать лучшего. Впрочем, пока она привлекает зрителей, то и неважно каким способом. Чёрт побери, неужели никто не замечает, что та блондинка ужасно фальшивит?  С этой мыслью Эндрю вернулся к бутылке виски, на дне которой ещё покоилась добрая половина стакана. Быстрыми и ловкими — в его-то состоянии — движениями он плеснул в стакан остатки столь нужного алкоголя и вновь опрокинул его в себя. Затем поспешил открыть пакетик крекерной пыли, ютившийся между салфетками, и поскоее использовал его по назначению. Через пару минут опьянение и эйфория накрыли его с ног до головы. Мышцы самовольно расслабились и блондин оперся о спинку дивана, обшитого дорогой кожей. Сладкая завеса дурмана укутала разум пеленой, благодаря которой Миньярд более не слышал отчаянные попытки студентки спеть. Он небрежно зачесал ладонью волосы назад и растворился в ощущениях. Его семьи с ним не было, потому и повод для любых волнений парень оставил позади. Ещё один чертов день и ещё одна бессонная ночь. Ему придётся их пережить.  Очнулся Эндрю лишь ко второму выступлению, которое уверенно и верно шло к концу. Это оказался тот мужчина, что и в прошлый раз пытался сыскать расположение публики, и вновь четно. Ещё в прошлый раз, «милые слушатели» дали понять, что его рэп, в котором он сам же и запинался, никому нахуй..был не нужен. Парень поднялся, поморщился от гадкой боли в спине и поспешил к барной стойке в поисках необходимой дозы алкоголя, по пути расталкивая зазевавшихся пьяниц. Только-только завидев макушку бармена, Миньярд широко улыбнулся и прикрикнул:  — Как обычно! — Роланд тут же обернулся, скептически оценивая состояние парня, и затем, без слов  возвращаясь к бутылке в его руках. Оперируя бутылкой алкоголя, льдом, стаканом и несколькими склянками с сиропами, за считаные мгновения бармен приготовил «гремучий» коктейль.  Казалось, что ни виски, ни пыль не были способны заглушить абсолютно все мысли, роившееся в голове Эндрю, словно пчёлы, больше чем на десять минут. Потому потребовалось тяжёлая артиллерия.  Блондин не мог вспомнить, что именно входило в состав коктейля, но после стакана пол из-под ног стремительно уползал, заменяясь на воздушную сладкую вату. Возможно, именно сейчас это, пусть и безмолвно, но требовал Эндрю. А может, ему показалось. Роланд не так хорошо читал этого парня, чтобы уверенно заявлять, какие эмоции он испытывает с этим вечно равнодушным лицом.  Крепко сжав ледяной стакан, парень обернулся и был готов снова окунуться в гущу толпы, чтобы добраться до своего столика, однако все тот же звонкий голос ведущего остановил и вместе с тем оповестил его (и всех остальных) о последнем «смельчаке» на сегодня.  — Прошу вашего внимания, чёрная лошадка, Натаниэль! — по непонятной причине волна аплодисментов и одобрительных охов прошлась по толпе, переходя на тихие шепотки и смешки. Эндрю это все казалось слишком уж неестественным и преувеличенным. Пока он не обратил свой взгляд на парня, вышедшего на сцену. Тот был одет в узкие черные джинсы, тяжёлые ботинки и кожаную косуху. Цепи на груди прекрасно гармонировали с браслетами с шипами. Очевидно, внешний вид парня произвёл настоящий фурор, потому все девушки, будто по команде, одобрительно охнули или вскрикнули в след этому красавчику. Стоп. Красавчику?  И что они в нем нашли?  Вопрос в голове стремительно прервала иная мысль. Миньярд пялится.  Что ж, стоит признать, что-то притягательное было в этих ледяных глазах, какая-то искра детского задора и веселья.. и, возможно, толика звериной хитрости. И эти голубые глаза превосходно подчеркивали острые, как нож, стрелки и чёрные тени с обилием блёсток. А рыжие, почти алые растрепавшиеся волосы, закрепляла бандана с изображением черепа. На губах расплывалась ехидная улыбка, что раздражала грудь Эндрю мелкими покалываниями с каждой секундой все больше. В довершении всего: чёрный маникюр, который не казался необычным, учитывая образ парня.  Миньярд выдохнул и поставил коктейль на стойку, всецело обращаясь лицом к сцене.  Ну, посмотрим на что он способен. Ухмыльнувшись собственным мыслям, блондин облокотился о барную стойку и приготовился к разочарованию. Однако.. на колонках заиграл проигрыш, электро-гитара и барабаны взбодрили толпу и та радостно заревела и закричала. Пожалуй, после сопливой песни студентки и неумелого рэпа того мужчины, гитара в сопровождении ударных была наилучшем вариантом, чтобы завладеть вниманием публики.  Может, вкус в музыке у него и есть.  Грудь Натаниэля поднялась при глубоком вдохе и тот наконец разомкнул губы, прерывая столь томительное ожидание слушателей. How do you fall in love?  Как ты влюбляешься? Harder than a bullet could hit you. Сильнее, чем пуля, которая может поразить тебя. How do we fall apart?  Как мы теряем голову?  Faster than a hairpin trigger. Быстрее, чем сработает спусковой крючок. Резкий и сексуальный голос парня с лёгкой хрипцой, как мёд, обволакивал уши и доставлял то самое удовольствие, в котором так сильно нуждался вымотанный, разбитый и уставший разум Эндрю. Казалось, будто зал наполнялся чувствами этого чертового парня. Абсолютно всем и одновременно ничем. Толпа заворожённо впитывала слова певца, будто от этого могли зависеть их жалкие жизни. И то, как быстро он завладел вниманием публики, забавляло. Почти Хана Монтана.. И Хана продолжила:  Don't you say, don't you say it. Не говори, не говори этого. Don't say, don't you say it. Не произноси, не произноси это. One breath, it'll just break it. Один вздох — и всё рухнет. So shut your mouth and run me like a river. Так что закрой свой рот и унеси меня, как река. В тот коротких миг казалось, будто дыхание перехватило у всех. В помещении стало слишком жарко, слишком горячо. Но никто не был против. Натаниэль метнул взгляд в сторону Эндрю, но тот так и не понял, кому был послан этот хитрый прищур, ему или просто толпе? Подсветка угасла и как по сигналу, прожектора устремились на Натаниэля и загорелись всеми оттенками пламени и тот ухмыльнулся: Shut your mouth, baby, stand and deliver! Замолчи, малыш, действуй решительно! Парень стянул с себя косуху один быстрым рывком и на манер кнута ударил ей о деревянные половицы сцены. Толпа удивленно закричала, а после удовлетворенно заулюлюкали все представительницы прекрасного пола.  Его руки были испещрены мелкими белыми шрамами и розоватыми рубцами. Все они были старыми и почти зажившими, однако из-под чёрной майки виднелся какой-то ярко-розовый отпечаток ровной геометрической формы, отличавшийся от всех остальных. Кажется, треугольник. Некоторые были поражены таким зверским отношением к человеку, но большинство просто не обращало внимание на забытые раны прошлого и лишь любовались личиком парня, а самые смелые его торсом, слегка просвечивающим через неплотную ткань майки. Натаниэля, казалось, вовсе не заботили эти любопытные взгляды, направленные на все особо интересные части его тела. Парень просто наслаждайся тем, что делал и продолжал:  Holy hands, oh, they make me a sinner. Эти святые руки, оу, заставляют меня грешить. Like a river, like a river… Как течение реки, как течение реки... Shut your mouth and run me like a river. Закрой свой рот и управляй мной, как течение реки. Choke this love 'til the veins start to shiver, Души свою любовь, пока всё внутри не задрожит, One last breath 'til the tears start to wither. Вздохни последний раз, перед тем как побегут слёзы. Like a river, like a river… Как река, как река... Shut your mouth and run me like a river! Закрой рот и унеси меня, как река! Казалось, будто все его чувства вырвались на свободу и накрыли слушателей удушающей волной молчания. Все просто с упоением внимали каждой строчке, каждой интонации, каждому слову..  Ад пуст, все бесы здесь?  Так говорят? Он самый настоящий монстр, прямо как и он.. Эндрю не покидало странное ощущение покалывания в груди, будто коготки проголодавшейся кошки медленно стирали лёгкие парня в порошок, отбирая возможность дышать. Это жутко раздражало. Но вместе с тем блондин не желал отрываться, не желал прерывать этот отчаянный «крик», который вместе с песней вырывался прямо из души Натаниэля.  Свет резко погас, Натаниэль опустил голову, поднимая микрофон вверх. Толпа совсем затихла, но вновь взревела после тихого шепота в полумраке:  Like a river..  Что молодые девушки, что взрослые мужчины, — все взревели от восторга. Толпа не утихала, сколько не пытался ведущий их успокоить. Между всеобщего шума и гама можно было лишь разобрать крики: «О Боже, как же он сексуален!» и «Это было ахуенно!» и даже «Выходи на мне!».  Тц.. помешанные. Мысли в голове Эндрю вновь переплетались в огромный клубок, перескакивая с одной тему на другую без особой последовательности, и отвязывались жуткой болью в висках. Непрошеные воспоминания об учебе, семье и прочих проблемах затмил один единственный образ Натаниэля. Чёрт, это было неплохо.  Признал Миньярд и тут же затолкал эти слова куда поглубже, не собираясь мириться с тем, что этот странный парнишка его чем-то привлёк. Но теперь Эндрю загорелся желанием вновь услышать этот голос. Вновь встретиться взглядом со льдом в тех глазах. Очевидно, что более Эндрю Миньярд не смел упускать возможность оторваться в Райских Сумерках в четверг. Вернее, он находил возможность слинять с вечерней пары или ещё чего, лишь бы не пропустить выступление чертового Натаниэля.