Воскресители

Цокот лошадиных копыт, слишком громкий для спокойного, практически мёртвого в столь позднее время Университетского района, грохотом отдавался в ушах Хэйра Бёрка. Конечно, он не совершал ничего противозаконного в данный момент, он, простой университетский преподаватель, едет поговорить со знатным купцом касательно некоторой материальной помощи в его исследованиях. Да и то, что он выбрал столь поздний час для визита, тоже можно было легко объяснить: первая половина его дня, как и у любого другого университетского служащего, была заполнена лекциями, а вечерами молодой господин был сильно занят, занимаясь своим бизнесом, делом, по мнению профессора Бёрка, совершенно отвратным и неблагородным, не идущим ни в какое сравнение с наукой. Так что нет абсолютно ничего странного в том, что Хэйр назначил встречу именно в такое время, рассуждал он, нервно теребя полы своего плаща, и, если какой-то господин, тоже не спящий в столь поздний час, вдруг спросит его, что же он делает на улице, Бёрк, без сомнения, сможет объяснить это чрезмерно любознательному человеку и не вызовет у него никаких подозрений. В подобных размышлениях и прошла его дорога до особняка. У подъездной дорожки Бёрк протянул извозчику заранее подготовленные, слегка влажные от вспотевших рук монеты и подождал, пока тот уедет, прежде чем медленными шагами, постоянно оглядываясь, направиться к входной двери, где его, как оказалось, уже поджидал дворецкий. Мужчина средних лет, одетый в чёрную рубашку и фиолетовую жилетку почтительно склонился, давая пройти в богато обставленную прихожую. Хэйр дрожащими руками снял пальто, которое, словно по волшебству, тут же исчезло у него из рук. Профессор, крепко сжимая в руках портфель, последовал за молчаливым мужчиной вглубь дома. На протяжении всего пути он не отрывал глаз от пола, старательно избегая мысли о том, что все ещё можно развернуться и покинуть особняк, сделать вид, что он никогда не отправлял того письма с просьбой о встрече. Но отступать было уже поздно. Всё тот же дворецкий, что встретил его при входе, попросил подождать, после чего скрылся в какой-то комнате, плотно закрыв за собой дверь, но не прошло и минуты, как он вернулся и, со словами о том, что Бёрка ожидают, распахнул дверь, не давая гостю времени на то, чтобы ещё раз морально подготовиться к предстоящему разговору. За дверью располагался кабинет, который, в сравнении с кабинетами университетских преподавателей, казался совсем пустым. Вместо забитых до отказа книжных шкафов, которые принято было размещать по всему периметру комнаты, на стенах висели многочисленные картины, некоторые, например та, на которой был изображён заснеженный город, совсем не похожий на Кеттердам, смотрелись абсолютно чужеродно и неподходяще для типичного кабинета бизнесмена. Прямо напротив окна располагался стол, за которым сидел сам хозяин дома, молодой парень с кудрявыми волосами, которые, в тёплом свете камина, казалось, пылали огнём. — Профессор Бёрк, добро пожаловать, — господин привстал со стула и протянул ему руку, Хэйр постарался максимально незаметно вытереть потную ладонь о штанину, после чего пожал кисть молодого купца, который, стоит признать, оказался куда сильнее, чем могло показаться на первый взгляд. — Господин Ван Эк, благодарю Вас за гостеприимство, и, конечно же за то, что Вы так оперативно откликнулись на мою просьбу, — он немного поклонился, прежде чем неловко сесть на стул напротив хозяина кабинета. — Не стоит благодарности, хотя, признаться, я был весьма удивлён временем, в которое Вы решили меня посетить, — внешне Уайлен Ван Эк казался ему абсолютно спокойным: он сложил руки перед собой, взглядом давая своему гостю разрешение начать рассказ. — Мне очень жаль, если я доставил Вам неудобство, — Бёрк чувствовал себя очень неуютно, обычно парни этого возраста были его студентами, они старались всячески снискать его расположение и показать себя в лучшем свете, в то время как сам профессор снисходительно поглядывал на них свысока, но сейчас именно молодой купец был хозяином положения и только от него зависел не только исход этого разговора, но и дальнейшая репутация Бёрка в целом, — но, Вам стоит знать, что вопрос, который я бы хотел с Вами обсудить, весьма деликатный, и мне, если быть честным, хотелось бы, чтобы о предмете этой встречи знало как можно меньше людей, — он слегка замялся, думая, как дальше вести этот разговор, чтобы не натолкнуться на осуждение со стороны собеседника. — Разумеется, — Ван Эк приподнял бровь, после чего слегка кивнул, как бы поощряя Хэйра продолжать. — Я вижу, что Вы человек науки и, я надеюсь, понимаете трепет учёного перед возможностью нового исследования, которое может изменить представление людей о мире. — Я могу понять ваши чувства, профессор, но мне всё ещё не ясно, чем именно я могу Вам помочь и что же в вашем желании исследований такого секретного, — хозяин дома выглядел скучающим: он глазами обводил картины, развешенные на стенах кабинета, не задерживаясь ни на одной из них надолго. — Понимаете ли, я занимаюсь медициной, и мне очень не нравится тот факт, что нас, простых врачей, которые тратят всю жизнь на обучение, ни во что не ставят, тем более в сравнении с гришами, которые получили свои целительские способности из ниоткуда, — об этом Хэйр говорил значительно увереннее, ведь снисходительное отношение, которое он терпел на протяжении всей его карьеры успело ему порядком поднадоесть, если не говорить хуже. — Прошу прощения, но я всё ещё не могу понять при чём здесь я, — Ван Эк с виду выглядел всё таким же спокойным, но что-то подсказывало Бёрку, что, если он в ближайшее время не перейдёт к сути вопроса, настроение его собеседника может довольно-таки сильно измениться в худшую сторону. — Вы, наверное, слышали о решении совета сократить количество смертных казней, — разумеется он слышал, ни для кого не было секретом, что именно Уайлен Ван Эк и предложил внести это изменение в тюремную систему, как не было секретом и то, что сейчас он активно ведёт работу над установкой презумпции невиновности и сокращением числа невинно осужденных. — Конечно же, я слышал об этом и, скажу Вам больше, я сам непосредственно повлиял на принятие этого закона. — Да, да, конечно, ведь нет ничего важнее человеческой жизни, но при этом, я, как преподаватель анатомии, и все мои коллеги столкнулись с тем, что тела, которые мы ранее брали из Хеллгейта и использовали для вскрытий, которые являются неотъемлемой частью образовательного процесса для студентов-медиков, перестали поставлять в университет, и в данный момент мы имеем просто катастрофическую нехватку учебного материала. — И Вы хотите, чтобы я посодействовал отмене закона о сокращении смертных казней во имя науки? Невзирая на тот непозволительно огромный процент людей, которые оказались в тюрьме по ошибке? — в голосе молодого купца будто бы на секунду промелькнуло раздражение, но лицо его оставалось таким же спокойным. — Нет, конечно же нет, как я уже сказал, я понимаю, что человеческая жизнь стоит превыше всего. — Тогда я всё ещё не понимаю цель вашего визита. — Господин Ван Эк, не сочтите меня человеком, который верит сплетням, но в городе идёт молва о том, что Вы знакомы с небезызвестным Казом Бреккером, — вот тут Бёрк чудовищно преуменьшил: все знали о том, что юный Ван Эк очень хорошо знаком с босом Бочки и не чурается пользоваться его услугами, многие даже говорят, что молодые люди являются Близкими друзьями, хотя в это Хэйру верится с трудом, всё-таки не может такой благородный господин быть настолько близким со всяким отребьем, — и я был бы очень благодарен, если бы Вы от моего имени попросили бы его посодействовать в обеспечении нашей кафедры, так скажем, наглядными учебными пособиями. — Позвольте уточнить, Вы хотите, чтобы Грязные Руки, Король Бочки, приносил Вам трупы для изучения, и при этом делал это через меня? — в голосе Ван Эка явно слышалась насмешка, как будто бы Бёрк говорит что-то абсолютно несерьезное. — Вы выразились достаточно грубо, но в целом Вы правильно уловили мою мысль. — А как же ваши слова, о ценности человеческой жизни? — молодой Господин вёл разговор с ним снисходительно, как с маленьким ребенком, который сам не понимает толком, что говорит. — Я и не отказываюсь от своих слов, — Бёрк изо всех сил старался не показать ни капли раздражения от того, что его собеседник никак не может понять, казалось бы, самую логичную мысль в мире, — но Вы просто представьте сколько открытий, способных спасти сотни или даже тысячи людей, можно будет совершить при наличии достаточного количества, скажем так, препаратов. — Насколько мне известно, как Вы выражаетесь, «препараты» иногда свободно лежат прямо на улицах бочки, почему же Вы направились ко мне, а не туда? — к горлу Хэйра подступила тошнота, и ему тут же захотелось вымыть руки об одной только мысли о том, что он, благородный профессор, должен не только ходить по территории бочки, но и прикасаться к её обитателям, не имеет значения живым или мёртвым. — Понимаете, за весь тот период, что мы вскрывали преступников, которые провели значительное время в тюрьме, я порядком устал от искалеченных тел, на которых нельзя показать, как в норме должны выглядеть кости или органы, потому что образ жизни этих… этих, уже давно их изуродовал, к тому же для меня было бы намного полезнее получать материалы для исследований с определенными характеристиками прямо к началу моих лекций, чтобы они были как можно более свежими. — Вы рассуждаете, извините меня за такое сравнение, как человек, который просит привезти в магазин свежих овощей, потому что вскоре у него намечается званный ужин, — Господин уже в открытую насмехался над ним, или Бёрку это лишь казалось, потому что выражение лица его собеседника почти никак не изменилось. — Мне кажется, Вы слишком грубы в своём сравнении. — В любом случае, даже если предположить, что я, как говорят некоторые завистники, и впрямь неплохо знаком с мистером Бреккером, в чём состоит моя выгода помогать вам? — голос купца резко стал деловым, он слегка приподнял бровь и приготовился слушать, хотя, если быть честным, Хэйр даже не думал о том, что Ван Эк может попросить у него что-то взамен на помощь, а не сделать для него всё исключительно из любви к исследованиям, хотя сейчас сама эта идея представлялась Бёрку до безумия глупой. — Мне казалось, — он немного замялся, но всё равно продолжил, — вы, как человек науки, должны меня понять и помочь связаться с Грязными Руками. — Допустим, но почему бы Вам не пойти напрямую к Казу, всем уже давно известно, где его можно найти, к тому же его моральные принципы значительно ниже моих, и он бы с намного большей вероятностью согласился на ваше, весьма необычное предложение. Разумеется, за соответствующую плату, — кажется этот купец даже не представляет, насколько оскорбительную мысль по отношению к своему гостю он только что высказал. — Как Вы можете даже думать о подобном!? Да чтобы я, заслуженный работник университета, почётный член Кеттердамского анатомического общества, декан медицинского факультета, вёл разговоры с отбросами Бочки, да ещё и на их территории, да где это видано?! — Тогда почему Вы считаете нормальным просить меня, члена Торгового Совета, на минуточку, о таком, мистер Хэйр Бёрк? — голос Уайлена Ван Эка прозвучал неожиданно твердо. Только в этот момент профессор будто бы в полной мере осознал с кем именно он сейчас разговаривает. Кровь мигом отлила от лица, он постарался вжаться в стул и стать максимально незаметным. — Простите, простите меня, — забормотал Хэйр, — просто люди столько говорят о вашем, о вашей, что я подумал… - закончил он почти беззвучно. — Думать у вас не очень получается, как для человека с таким количеством регалий. — Прошу простить меня, — снова залепетал Бёрк. — Попробуйте на досуге подумать о том, где Вы возьмете деньги, если Каз вдруг решит согласиться, услуги Грязных Рук стоят весьма и весьма недешево, тем более я тоже планирую взять определённый процент. До свидания, профессор Бёрк, — Ван Эк встал, всем телом показывая, что Хэйру лучше как можно скорее убраться из его кабинета. — До свидания, Господин Ван Эк. Доброй ночи. Ещё раз благодарю Вас за встречу. До свидания, — начал быстро тараторить Бёрк, выходя вон и закончил уже после того, как дверь за ним закрылась. Всё тот же дворецкий, который привёл его в кабинет, стоял у стены и жестом попросил Бёрка следовать за ним. Только выйдя за ограду особняка, профессор Хэйр Бёрк, казалось, впервые с того момента, как отправил на имя Уайлена Ван Эка письмо с просьбой о встрече, смог вдохнуть полной грудью. Он быстрым шагом направился как можно дальше от всех этих неприлично роскошных особняков в надежде найти извозчика, который согласится доставить его домой в столь позднее время, а в голове у него крутились мысли о том, что, так или иначе, Господин согласился поговорить с Казом Бреккером, а значит у него есть все шансы провести запланированные исследования.

* * *

Уайлен ровным шагов вошел в комнату, но сразу после с громким стоном повалился на кровать, где его уже ждали. — Ну что? Как прошёл твой разговор с «гением конспирации»? — Джеспер развернул его на спину и навис сверху с хитрой улыбкой. — Чего? — брови Уайлена резко взлетели вверх, теперь, когда он был в той части особняка, которую действительно мог назвать домом, не было никакого смысла контролировать выражение лица, так что, он наконец-то мог показывать эмоции нормально, а не как один его небезызвестный знакомый . — А как его ещё называть? Назначил встречу «строго после захода солнца», пришёл в чёрном пальто, постоянно оглядывался, пока плёлся от калитки до двери, словно за ним пришли последить все пауки бочки, да кому он сдался вообще, — стрелок настолько интенсивно размахивал руками, изображая, что он думает о поведении их недавнего гостя, что Уайлен даже начал беспокоиться, как бы ненароком не получить по голове. — Ну так то это похоже на то, как я вёл себя в первые дни в Бочке… — Ключевое слово здесь «в Бочке». Ну ладно, давай рассказывай, чего этот от тебя хотел? Финансирования на незаконные эксперименты над людьми? — Джеспер наконец-то слез с парня и лёг рядом с ним на спину, широко раскинув руки и ноги, да хранит Гезен человека, сделавшего им настолько огромную кровать. — Ты прав. — ЧТО? — Джеспер подскочил, как ошпаренный, и неверящими глазами уставился на Уайлена. — Он попросил меня помочь ему в экспериментах над людьми, ну над мёртвыми людьми, — Джеспер продолжал молча пялиться, не понимая, что вообще произошло за стенами кабинета. — Кстати про конспирацию, он настоятельно просил меня никому не рассказывать, так что это всё, что тебе надо знать, спокойной ночи, — с хитрой улыбкой Уайлен отвернулся и сделал вид, что действительно собирается спать. — Эй, нет, нет, нет, я не дам тебе просто сказать мне это и отправиться спать, — Джеспер перевернул его обратно на спину и снова навис сверху, ногами зафиксировав Уайлена так, чтобы он точно не смог отвернуться и уйти от разговора. — А теперь рассказывай. — Да ничего такого на самом деле, у мужика острая нехватка трупов для работы, вот он и просит меня подогнать ему парочку. — А ты то тут при чём? Да и кому вообще могут потребоваться трупы для работы? Маньяку? — Я формально не при чём, но он хочет, чтобы я сказал Казу, чтобы он принёс мне трупы, чтобы я потом отдал ему. А нужны они ему вроде, чтобы анатомию учить, ты же не можешь разрезать живого человека, чтобы посмотреть, как и что у него там работает. — Звучит так, как будто бы тебе жаль, что нельзя резать людей. Слушай, может у нас в городе все бояться не того человека. Уайлен Ван Солнышко, разрежет вас и ваших детей, чтобы посмотреть, что внутри, но не волнуйтесь, он будет очень аккуратен… Ай, что ты делаешь? — вышеупомянутое солнышко начало щекотать его, что, по общепринятому мнению, намного хуже, чем если бы он его просто бил. — А ты что? — Ладно, не дуйся, просто признай, что тебя это и вправду заинтересовало. — Ну, если это будет плохой человек и он будет уже мертвым, то, чисто ради научного интереса, я бы, возможно, был бы не против на это посмотреть. Исключительно ради науки. — Что и требовалось доказать, — Джеспер самодовольно усмехнулся, — но мне всё ещё непонятно зачем ему ты в этой схеме, почему бы напрямую не обратиться к Казу? Тем более, если он хочет, чтобы это осталось в тайне. — А, это, — Уайлен скривился, — он, видите ли, считает себя выше того, чтобы общаться с кем-то из Бочки. — То есть работать с ними он может, но вот разговаривать, — Джеспер сжал зубы, ведь, несмотря на то, что парень уже два года жил здесь, он всё ещё не мог перестать ассоциировать себя с бочковой крысой. — Я этого тоже не понимаю, но ничего, вот будем цену назначать… — Мне кажется, ты слишком много общаешься с Казом. — А это плохо? Кстати, как ты думаешь, он согласиться? — этот вопрос мучал Уайлена с тех пор, как Бёрк озвучил своё предложение. — Смотря сколько заплатят. Кстати, не помнишь, когда Инеж возвращается? — Недели через три вроде должна, а что? — значит недели через три Каз Бреккер будет потерян для общества минимум на пару дней, Уайлен с Джеспером искренне не понимали, как все в городе могут верить, что любые взаимоотношения между Грязными руками и его Призраком прекратились, когда Инеж вышла из банды, если эти двое были настолько очевидными в своих бесконечных агрессивных переглядках. Хотя скорее всего все остальные слишком сильно их бояться, чтобы наблюдать за ними длительное время. — Значит у вас есть три недели на заключение сделки, прежде чем у Каза магическим образом может появиться совесть, — не самая очевидная проблема, но достаточно весомая, чтобы брать её во внимание. — Думаешь, ей это не понравится? — Уайлен засомневался, потому что четко осознавал, что это далеко не та работа, ради которой Каз готов будет начинать спорить с Инеж. — Честно, я понятия не имею, что её святые говорят про надругательства на трупом, но сделку лучше бы заключить до. — Тогда надо завтра наведаться в Шестёрку , сходишь со мной? — Уайлен с надеждой посмотрел на Джеса, потому что даже по прошествии стольких лет, даже если каждый ребенок в Бочке знал, что Ван Эк является гостем короля, а значит неприкосновенный, ему всё ещё некомфортно было находиться там в одиночестве. — Конечно, кстати на все встречи с этим твоим профессором я тоже буду ходить, такое шоу я пропускать не планирую, — Джеспер буквально начал потирать руки со злобной ухмылкой, представляя как Каз морально уничтожит Бёрка. — Почему у меня ощущение, что это всё добром не кончится? — Потому что скорее всего так и есть... Но зато будет весело.