Красные нити судьбы

Четвертая мировая война шиноби закончилась. Приблизился рассвет надежды на новую жизнь всего человечества. Прошли месяцы. Уже как год все объединенные страны шиноби старались восстановить утраченное и уничтоженное: заново отстраивали дома, здания, дороги, применяли новые технологии для создания комфортной среды жителям деревень, до последнего охотились на приспешников Кагуи Зецу и также разбирали хаос в сердцах людей. Призраки прошлой беды не обошли стороной всех, и в том числе храбрых шиноби, которые готовы были отдать свою жизнь на поле боя ради мира в мире, ради близких. В моменты бессилия и отчаяния народы, которые раньше были явными врагами, объединились и вместе двигались вперед к светлому будущему без боли и страданий. Кажись, исконная воля Хагоромо Ооцуцуки наконец сбылась — объединить все кланы и жить в согласии… Об этом гласило истинное предназначение Ниндзютцу. Но не таким образом… Ежемесячные собрания пяти каге Альянса Шиноби безотлагательно вступили в силу, и так решались все насущные вопросы, возникали новые идеи, обменивались бесценной информацией. После войны в связи с последствиями непростительных поступков Саске Учиха, несмотря на его добровольное участие в операции по истреблению организации Акацуки и главного противника Кагуи, совет четырех каге решили незамедлительно принять меры по устранению нукенина. Однако, благодаря большому влиянию Наруто, как героя войны и Какаши, назначенного Рокудайме Хокаге, с Саске снимают все обвинения и статус отступника. Но не все было так гладко: многие недоброжелатели в лице шиноби других стран по прежнему хранили злобу и пытались неоднократно покушаться на жизнь бывшего нукенина. Саске не поддавался их провокациям, осознавая всю щекотливость ситуации — если навредит подчиненным других деревень, то не сдобровать не только ему, но и целой стране Огня и самое важное — Конохе. Хоть в его сердце бездонное количество боли от потерь, неиссякаемой ненависти к миру и себе, отчуждение, казалось, к родной деревне, но он не может бездумно отвернуться от своего обещания единственному дорогому другу — Наруто, человек, который спас его от всепоглощающей тьмы и точки невозврата. Если бы не последняя решающая схватка между ними и их разбитые от долгих физических усилий и ранений тела, знакомый смех Наруто, признание Саске поражения перед ним, он бы скорее всего, и вправду, запечатав всех Биджу, убил всех каге и поглотил всю силу себе и обратил бы всю ненависть человечества на себя, вместо друг друга. Посчитав, что так будет лучше — уж лучше пусть он один страдает и тем самым достигнет революции в мире и предотвратит войны… Но непоколебимая воля, упорство Наруто и его безнадёжная вера в то, что без любви и добра не защитить то, что дорого душе — поменяло все. «Близкие люди значит, хххах» — это мысль казалось ему абсурдной. Иссиня-черные глаза сверкнули в тусклом помещении. Было тяжело вбирать в себя гнилостный воздух. Везде сырость и холодный пол. Он сидел в каменном каземате с решетками со свежими рубцами на руках и животе. В голову всплыли воспоминания о Сакуре, та самая надоедливая девчонка, которая на войне показалось ему совершенно чужой. Ведь он не сразу узнал ее: как та розоволосая трусишка вдруг стала такой сильной, уверенной и полной решимости шиноби? В тот миг, когда он переместился из измерения Кагуи в настоящее, благодаря стойкой позиции Сакуры с активацией бьякуго, ждущей его из последних сил, он приметил их взгляды и некую доселе непонятную искру, что пробежалась меж ними. Он понял, что теперь перед ним другой человек. И он не знал, что и думать о ней — близка ли она его сердцу или нет? Лил холодный дождь. Бывший отступник, если его таковым можно назвать, вздохнул и поднял голову, устремив взор на единственное отверстие на правом верхнем углу камеры. Какаши покинул его до того, как начало смеркаться с многообещающими словами, что Саске в скором времени отпустят и больше не наденут на его руки кандалы. Но от мыслей об ущербности его злодеяний, отголосков воспоминаний о брате и от той ноющей и разгорающейся боли в груди, которую он не мог описать, стало трудно дышать. — Итачи, правильно ли я поступил? Тихий шепот и шумные вздохи преемника клана Учиха. С лицевой стороны решеток послышался топот, и по тому краю камеры появился надзиратель в темно-синих одеяниях шиноби. — Ты все еще жив?! Гад несчастный, когда ты уже сдохнешь! — мужчина средних лет сорвался с места и откинув замок, схватил за шиворот Саске, приподнимая его, — неужели тебе не хватило того факта, что весь твой клан помер и в том числе твой братец-предатель нашей страны? Не зря же говорят, яблоко от яблони недалеко падает. Только ты хуже, чем все они, чертов разрушитель мира! Ах, да он позабыл, что и вся Коноха против него… Саске задыхался, лишь услышав слова об его клане и о близком человеке: он больше не мог думать, и резким движением вопреки истощенности тела, проткнул отросшими когтями левую часть груди надзирателя. Горячая жидкость брызнула на лицо Учихи, в нос тут же ударил запах сырого металла. В эту дождливую ночь кровь омыла застывшее лицо Саске…

***

— Скальпель. — Спокойным голосом выдала главный доктор в белом халате и медицинском головном уборе, скрывая тонкие нежно-розового цвета волосы. Она наклонилась к оголенному торсу на больничной кушетке. Все присутсвующие в небольшом медицинском кабинете готовились к сложной операции из разряда «особенное» оперирование. Так как пациент хоть и выглядел снаружи целым и нетронутым, но внутри самый основной орган был поврежден. Это еще мягко сказано. Верхняя полая вена была разорвана, отчего приток крови начал ослабевать, ведь одна из ведущих вен рядом с аортой разрушена. Еще несколько секунд и не хватит крови для сокращения главной мышцы, обеспечивающей жизнь более 79 органов. Юные стажеры растушевались, и только Ино рядом вела себя холоднокровно, которая сразу же подавала нужные инструменты и помогала в лечении пострадавшему шиноби своей зеленой чакрой. Сакура приступила резать продезинфицированную кожу стальным лезвием. Хлынула кровь. — Зажим. Она стремительно продолжала проделывать манипуляции и, взяв в руку через перчатку хирургический инструмент, сделала пару движений пальцами и тут же попросила подать ей медицинские иглы. Еще несколько мгновений и Сакура принялась использовать свою чакру, чтобы точечно завязать нитями поврежденное место. Две новенькие девушки, которые все это время в сторонке нервно наблюдали за сенпаем, восторженно приоткрывали рты и переглядывались. В такой щепетильной минуте главврач совершенно спокойно ведет свои дела. Ее профессионализм как высококлассного ниндзя медика выражался в ее аккуратных движениях и сконцентрированном поведении, не говоря уже о том, что она лично оперирует пациентов с тяжелыми ранениями с неминуемым печальным исходом. За такие дела только берется Сакура. Всегда идет на риск. И именно ее операции оканчиваются успешно, словно она каждый раз договаривается с самим вестником смерти, отсрочивая срок потерпевших убытки. — Хорошо поработали! — прозвучал женский голос с радостными нотками. Алюминиевый датчик, который все это время действовал на нервы девочкам своим пиканием, резко прекратился, и линии на экране снова бросились в скачки. Сакура вздохнула полной грудью, ощутив облегчение. Она каждый раз чувствует, как ее плечи все больше начинают разгружаться от тяжести последних утрат и сердечных ран. Она думала, что если она будет спасать людей там, где у нее лучше всего получается, то, возможно, увечья сердца перестанут болеть и напоминать о себе. А еще ее не покидала мысль о том, что в последнее время приходят много пострадавших по сравнению с прошлым месяцем. Это говорит об одном — нападения преступников участились. Особенно после большой битвы. В то время как шиноби и мирные жители прилагали усилия к возрождению цивилизации, преступники только после годичного промежутка начали предпринимать меры. Яманака, заметив у выхода из кабинета ссутулившуюся спину подруги, примкнула к ней и заключила в охапку сзади. — Хей, ты чего застыла? Снова мучают кошмары? — Нет. Просто в последнее время устаю по непонятной причине. — Тебе стоит отдохнуть. И выпрямись хоть. Вон стажерки смотрят на тебя. — Она бодро похлопала ее по спине и указала на снующих туда-сюда молодых девушек в кабинете, которые убирались после операции. — И что с того? — непонимающе изогнула бровь и приподняла уголки губ, взглянув на них. — Так они твои ярые фанатки. Вот же ж и наступил день, когда Сакура Харуно наконец перегнала меня во всеобщем внимании! — драматично проговорила Ино и развела руки по бокам. — Пфф, — усмехнулась Харуно колкостям подруги, как обычно в ее репертуаре. Благо Ино всегда рядом с ней, и в самые темные и теплые дни в ее жизни. Она чувствует безмерную благодарность к ней. — Ну все, хватит киснуть, давай запьем нашу сегодняшнюю победу после работы в кафешке неподалеку! Что думаешь? Ну вот опять. Она снова старается подбодрить Сакуру. Как же Харуно дивится непреклонному позитиву подруги детства. Хотя она тоже столько всего прожила: смерть сенсея, близких друзей, а еще любимого отца… Какая же она сильная, вот бы и Сакуре почувствовать эту опору. После минувших злосчастий войны, Сакура потеряла не только друга Неджи, который в буквальном смысле умер на ее руках, но также и родителей. Ушло два года, чтобы хоть немного утихомирить ту боль и страдания, что причинил конфликт между Альянсом Шиноби и Акацуки. Черт, а ведь каждый раз, когда Сакура вспоминает об этом, все тело бросает в пот, и колени подкашиваются. Хоть и разумом все это блокируется, но сердце и ощущения в теле никуда не делись. Сакура встряхнула голову от нарастающего роя мыслей в голове. — Ино, мне нужно заскочить домой, переодеться. Она услышала из ее уст похожее на слово «окей», и у порога в больницу они разошлись. Хорошо, что ее двухкомнатная квартира находилась на небольшом расстоянии. Десять минут и она уже перед своей дверью. — Я дома, — по привычке тихо сказала Сакура. Она тут же съежилась, зайдя в пустую квартиру. Точно, ее же никто не ждет. Она совсем одна. На работе она прекрасный специалист, который не пропускает ни одного рабочего дня и даже берет сверхурочные. Дома она остается со своими тараканами в голове, чаще всего погружаясь в свое прошлое, а с друзьями хоть и редко, но видится, и рядом с ними ей спокойнее всего. Видя смерти близких и множества других людей, ей все чаще лезет в голову навязчивый вопрос: «А в чем тогда смысл жизни, если человек в итоге все равно может в любую секунду умереть? Стоит ли тогда жить?» Заметив рамку с фотографией, на которой изображены Какаши-сенсей, Наруто, юная Сакура посередине и Саске, она слабо приподняла уголки губ. Самые беззаботные деньки: когда команда №7 еще только делала первые шаги навстречу взрослой реальности мира шиноби, будучи наивными, неподготовленными, полными энтузиазма с намерением выходить на миссии и помогать нуждающимся. В то время Сакура по уши была влюблена в этого брюнета. Ох, сколько же она светилась перед ним, надеясь привлечь его внимание. А Наруто гонялся за ней с похожими надеждами на нее. От приятных воспоминаний Сакура хмыкнула и разлеглась звездочкой на двухместной кровати в спальне. Еще через мгновение…она вспомнила о последней встречи с Саске. У ворот Конохи стояли Какаши, она и Саске. У него был непривычный тюрбан на голове, а отросшая челка прятала пронзительные глаза, чернота которых была бездонна, и Сакуре хотелось просто утонуть в них. Она до сих пор слышит его слова в ушах — «спасибо». Харуно неосознанно тронула согнутым указательным пальцем свой лоб, отчетливо видя картину перед собой: как Саске прикасается двумя пальцами к ее лбу. Волна тоски накатила еще острее наряду с приятным полыханием в левой части груди. — Саске, я скучаю… Где же ты? Она так доверчиво повелась его словам. Кто знает, возможно, он так и не вернется. Уже прошло 2 года с тех пор…