with love

«Он был мой Север, Юг, мой Запад, мой Восток, мой шестидневный труд, мой выходной восторг» — «Из У.Х. Одена» И. Бродский

      Йоэль Хокка отстраненно отслеживал течение студентов по коридорам здания колледжа. Они косяками аквариумных рыбок в общем потоке переплывали из одних кабинетов в другие, и его мало интересовали. Он ждал появления Йоонаса, поминутно мучая мобильник, чтобы посмотреть, как в очередной раз меняются цифры на дисплее. Рюкзак оттягивал предплечье, и Йоэль позволил ему мягко сползти по руке и столкнуться с полом.       Легкое прикосновение к плечу отвлекло парня от расфокусированного рассматривания толпы. Йоэль развернулся ровно настолько, чтобы видеть собеседника, и настолько, чтобы тот не воображал, будто Хокка интересуется им. Тем, кто его потревожил, был Алекси, если Йоэль правильно помнил его имя. Председатель научного сообщества колледжа, влиятельный отличник, с которым он личного знакомства не заводил и не планировал. — Хей, Йоэль, — бодро произнес он, взглядом перемещаясь от губ к глазам, чтобы понять настрой Хокка. — Ага, — ответил тот вместо приветствия.       Парня не удивило, что Алекси знает его имя — Йоэль и его группа завоевали известность во всем колледже и в кругах местных тусовщиков, что бездумно качали головой под их музыку в барах. — Ты же хочешь со своей группой выиграть конкурс за лучшее исполнение? — заговорил Алекси с интонацией, после которой обыкновенно следует некое предложение, и отвергнуть его бывает довольно сложно, — я могу помочь вам. — Сомневаюсь, — равнодушно откликнулся Йоэль.       Но слегка склонил голову к плечу — Алекси он, против воли, заинтересовался. Тот поправил на носу очки в черной пластиковой оправе и принялся ненавязчиво уламывать: — Ты хорошо подумал? Я представляю местное научное сообщество и негласное объедение заучек, — самоирония в голосе парня повеселила и Хокка, — а нас и тех, кто ищет нашей помощи, довольно много, и все проголосуют за твою группу.       О, эта победа многое даст группе — у них появится шанс выступить на нескольких фестах, а равно быть замеченными широкой публикой, звукозаписывающими компаниями и музыкальными продюсерами, которые взяли бы их, талантливых и рвущихся в бой, под свое крыло. Не вырвать когтями право на такой шанс стать признанными — преступление.       Но что? Крутой Йоэль Хокка, уверенный во всеобщей любви, станет прибегать к помощи кружка зубрил? Ну уж нет. — Нет, спасибо, — прозвучало сквозь стиснутые зубы, и легко считывалось, что благодарности не подразумевается.       Алекси слегка расстроился, и улыбка оставила бледные губы. — Я понял, — он признал дипломатический проигрыш, — ты знаешь, как меня найти, если передумаешь — заседания научного сообщества проходят в зале для конференций.       Алекси бросил «до встречи» на прощание и затерялся в толпе.       И со своим «до встречи» как в воду глядел.       Через пару дней выяснилось, что бэнд-соперник завоевал едва ли не столько же преданных риффам и басам сердец, сколько группа Йоэля. Йоонас нервно расчесывал пальцами собственные сожженые краской кудри и собирал сплетни, Нико припечатывал противников мрачным взглядом каждый раз, когда они неосторожно появлялись в поле его зрения; Томми флегматично доверял судьбе, Олли подбивал остальных дать незапланированный концерт для всех желающих, и только Хокка понял — нужно действовать прямо сейчас.       Незнакомцы из студенческого научного сообщества следили за каждым движением Йоэля с нескрываемым удивлением. Вид парня мало соответствовал их умиротворенной обстановке тишины рассуждений: кожаная куртка с нашивками, широкие серебристые кольца на изящных пальцах гитариста, подкрашенные нижние веки и неуемная агрессивная харизма кричали о том, что место Йоэля — на сцене.       Алекси, однако, не выглядел потрясенным. Он изобразил на лице легкую улыбку, извинился перед присутствующими и, лавируя между беспорядочно расставленными стульями, подплыл к музыканту. — Слушай, Алекси… — полушепотом начал Йоэль, но был перебит: — Ты можешь занять место здесь и немного подождать, мы закончим минут через десять, — тихонько проговорил Каунисвеси и вернулся к кафедре для докладчиков.       Хокка послушно выбрал ближайшее место и принялся рассматривать окружение. Стены увешивали стенды на основе чьих-то научных работ на английском и финском; на белое полотно, спускающееся по правую руку от Алекси, была брошена проекция слайда — Йоэль не стал вчитываться в темнеющие на нем символы. Внимание высветило для него нескольких его сокурсников, с которыми он дружбы не водил. С ними и другими незнакомцами Каунисвеси проводил рефлексию, традиционную для конца заседания, и Хокка слышал гудящие голоса, негромкие ответы Алекси и шелест тетрадных листов.       Подождите-ка, — затормозил себя Йоэль, концентрируя внимание на фигурке парня. Тело Алекси обнимала легкая белая рубашка, треугольники воротничка и рукава которой вылезали из-под безразмерной футболки с застилизованным названием известного метал-бэнда. Он что, тоже это слушает?! Йоэль скорее представил бы в его наушниках увертюру Мендельсона, чем дикий овердрайв. Невольно в сознании Хокка мелькнула мысль, что Алекси интереснее, чем он полагал. Наконец, Каунисвеси распрощался с участниками сообщества. С пронзительным скрипом проезжались по полу ножки отодвигаемых стульев. Зал опустел, предводитель отличников и лидер рокеров остались наедине. — Ты что-то хотел? — из вежливости поинтересовался Алекси, чтобы только начать разговор.       Конечно, он знал, что Йоэль рано или поздно придет к нему, поджав волчий хвост. Каунисвеси, скрывая триумф, принялся отключать оборудование, словом, изображал занятость вкупе с малой заинтересованностью в визите Хокка. — Я подумал над твоим предложением, — признался Йоэль, — и решил, что помощь не помешает. Нам очень нужна эта победа. — Я знаю, — Алекси понимающе кивнул, — но делать этого просто так я не стану — придется дать мне кое-что взамен. Согласен? — Согласен, — выдохнул Йоэль, не раздумывая; делать нечего — ставки слишком высоки.       Да и что скромный Алекси может попросить взамен? Купить ему молочный коктейль в местном кафе или книжку по распродаже? — Ты станешь моим парнем на неделю, — нежданно заявил Каунисвеси.       И, кажется, сам испугался сказанного — его рука почти поднялась к лицу, чтобы прикрыть рот, но остановилась у груди и упала обратно.       Йоэль не поверил тому, что услышал. Конечно, предпочтения его скандальной фигуры не были секретом, но Хокка не рассчитывал, что она зацепит предводителя заучек. Йоэлю много раз признавались в симпатии самые разные люди, но Алекси… у него не было инструкции, как поступить с библиотечным ангелом, что верховодил людьми, которые всегда хотели знать о мире чуть больше остальных. Если бы у Йоэля спросили, приятен ему Алекси Каунисвеси или нет, ответа не нашлось бы. Люди вроде Алекси занимали место на периферии его существования — такое же, как звезды, оставшиеся без созвездий. У них нет ничего общего. Друзьями Йоэля всегда были искры костров, и тихое свечное пламя не слишком его привлекало. Хотя, пожалуй, Томми имел мало общего с ослепительными вспышками личности, и Йоэль больше связывал его натуру с маяком — и безгранично уважал за направляющую уверенность.       С другим человеком Йоэль не стал бы тратить время на церемонии, но Алекси, невысокий очкарик с плавными чертами тела и мелодичным голосом, не располагал к грубости, да и очень был нужен. — Может, ограничимся ужином? — Хокка ободряюще улыбнулся и подмигнул.       Очарованию красивого Йоэля было сложно не поддаться. Беспристрастное выражение лица Алекси, насколько можно было судить по части, нерасчерченной оправой очков, неожиданно не поменялось. Он не стал признаваться, что если бы не блики на линзах и не темные волосы, спадающие на щеки, то Хокка непременно заметил бы жаркий румянец. — Ну уж нет, Йоэль, — Алекси сочувственно покачал головой, — я столько ждал возможности подойти к тебе и пригласить куда-то, зная, что ты ни за что не согласишься! Глупо пользоваться этим один вечер. — Подожди, уж не собираешься ли ты приставать ко мне? — с деланным возмущением воскликнул Йоэль, окидывая Каунисвеси оценивающим взглядом, — хотя, если так хочешь, — самоуверенный подлец приблизился к председателю научного сообщества и едва уловимым движением привлек его к себе за талию, — мы можем провести ночь и разбежаться, — однако, по тому, как тот свел брови к переносице, Хокка уловил недовольство в полушаге от ярости и добавил, не удержавшись от поддразнивания, — не стесняйся, Алекси. — Нет, что ты, — с легким испугом взмахнул руками заучка, упираясь ладонями в грудь Йоэля и плавно отстраняя его от себя, смутившись, — только встречи. — Понял. Обещаю добросовестно исполнять возложенные обязанности, — притворно посерьезнел Йоэль, делая шаг от парнишки, чтобы избавить его от неловкости, — что мы будем делать? — А что обычно делают, когда встречаются? — Алекси свел брови к переносице — неопытность выставляла его на посмешище. — У тебя что, ни разу не было девчонки или парня? Шутишь? — Йоэль даже подался вперед, чтобы разглядеть на лице Алекси отражение веселья.       Его очки и спадающие на лицо волосы ужасно мешали Хокка читать Алекси. Каунисвеси отрицательно покачал головой и застенчиво потупился. Это будет еще интереснее для Йоэля. В руки Хокка попал человек, который понятия не имеет о романтике, и этот человек выбрал его! Вот так сюрприз. Неужели Йоэль похож на комфортного партнера? — Ладно, не расстраивайся, — снисходительно проговорил Хокка, смягчившись, — разберемся. Когда начинаются наши, э-э, отношения? — Завтра, — заявил Алекси, возвращая себе уверенность хозяина положения. — Отлично, у меня как раз есть идея для первого так называемого свидания, — просиял Йоэль, — завтра вечером мы выступаем в баре недалеко отсюда. Напиши мне перед выступлением, со мной тебе открыт вход без билета. Потом я провожу тебя до дома. Согласен? — Конечно, — Алекси радостно улыбнулся, — замечательная идея. — Знаю. Я напишу тебе сегодня, скину подробности. До завтра, — Йоэль подхватил рюкзак и выскользнул из зала.       Дверь за ним захлопнулась, и Алекси, оставшись в одиночестве, сполз на ближайший стул и спрятал отчаянно алеющее лицо в ладонях.       Вечером Йоэль действительно написал ему, добавив к координатам и дате выступления номер своего мобильного. Алекси сразу же добавил набор цифр, позволяющих ему услышать голос человека его мечты, в базу номеров, наивно именуя контакт «рокер, в которого я влюблен».       Йоэль встретился с Алекси утром следующего дня в колледже — и вместе они столкнулись с проблемой своего нового статуса. Йоэля не слишком парили чувства его неожиданного бойфренда — главное сделать так, чтобы Каунисвеси не передумал помогать группе. Алекси не был его типажом или человеком, похожим на него — поэтому Хокка не знал, как к нему подступиться. Каунисвеси просто еще не сообразил, что делать со своим решением. Вернее, даже не осознал, какую сделку предложил Йоэлю. Он мысленно обозвал вчерашнего себя умалишенным. Ну и ладно, подумал Каунисвеси, — Йоэлю это принесёт больше выгоды, чем Алекси, пусть поборется за его расположение. — Привет, милашка, — Хокка, считавший себя опытным обольстителем, заигрывающе приветствовал его.       Алекси непредсказуемо закатил глаза: наигранность Хокка повеселила его — но не оттолкнула. — Прибереги свои фразочки для старшеклассниц, — Алекси сложил руки на груди. — Ладно, может, моя музыка очарует тебя, — не сдался Йоэль. — Посмотрим, — Каунисвеси изобразил хитрый прищур. — Какой твой любимый трек? Мы можем включить его в лист, — Йоэль понимал, что уже нравится Алекси, но тяга к завоеванию всех сердец захватило его и здесь. — Что ты собираешься включать в лист? — вклинился Йоонас, и его ладонь сокрушительно хлопнула Йоэля по плечу в дружеском приветствии.       Алекси, чтобы избежать неловкости для них обоих, бросил: «до встречи» и оставил друзей — Хокка вряд ли рассказывал Йоонасу о том, в какую кабалу попал.       Он встретил Алекси во второй раз только перед концертом — Каунисвеси позвонил ему. Йоэль ожидал увидеть потерянного, стесненного отличника, что смутился бы откровенных одежд посетителей, алкогольного безумия или запаха травы, непривычной атмосферы, непохожей на библиотечную тишину. Алекси удалось удивить его — он прошел через охрану вслед за Йоэлем с таким незаинтересованным видом, будто бывал в конкретном клубе по крайней мере пару раз. Алекси не стал признаваться, что уже приходил сюда — послушать из темного угла, как поет Йоэль, как его энергия человека, созданного для ласк восхищенных взглядов, захватывает каждое сердце и меняет его ритм.       Хокка отвел своего неожиданного парня за барную стойку и по-хозяйски забросил руку на его плечи. — Взять тебе что-нибудь? — собирался покровительственно предложить музыкант.       Однако, Алекси опередил его, обратившись к бармену по имени и позволив только названию алкогольного коктейля слететь с губ; он даже не взглянул на барную карту. Пока бармен занимался заказом, в голове Йоэля успели разрушиться и вновь собраться шаблоны. Первый, стереотипный, только что проиграл реальности — Алекси не вел себя, будто пугливый котенок, меняя одобряемый мир примерного мальчика на тьму клуба с не лучшей репутацией. Следующий шаблон пытался втиснуть Алекси в рамки человека, который любит рисоваться, являясь никем. В последнем Алекси давал Йоэлю шанс узнать его поближе.       Хокка убедился, что Алекси хорошо себя чувствует здесь и, локтями расталкивая собравшийся на танцполе народ, убежал на короткий саундчек. Он намеренно избегал смотреть в сторону неожиданного гостя, но взгляд упрямо скользил к его едва различимой в полумраке фигурке. Правда, Йоэль забыл обо всем, когда музыка в очередной раз захватила его, и нырнул в реальность, когда в голосах растаял последний рифф.       В тесной комнате для музыкантов, на этом кладбище микрофонов, Йоэль с усилием воли отказался от предложения Томми всем вместе привычно отметить отыгранное выступление — в зале все еще был его так называемый парень. Хокка нашел его на том же месте. Алекси раскраснелся, движения его стали чуть более разболтанными, что ли — Йоэль не видел, сколько выпил Каунисвеси за время концерта, но отлично заметил раскоординированность тела. Взгляд Алекси чуть прояснился, стоило ему заметить рядом с собой музыканта. — Йоэль! — с несдержанным восторгом воскликнул он. — Развлекаешься? — изящный палец Хокка ткнул на стакан. — Пользуюсь тем, что ты обещал проводить меня домой, — признался Алекси, и уголки губ размазали улыбку по его лицу. — И провожу, — Йоэль освободил стакан от захвата пальцев Каунисвеси и потянул его за руку за собой, — нам пора, Алекси.       Он охотно поддался, ответно стискивая чужие пальцы. Прохладный ветер привел его в чувство, но не слишком — амплитуда движений Каунисвеси бесконтрольно менялась. И он начал болтать: — Каверы на Sum 41 — это нечто! И то, что вы сделали с Guns N' Roses, понизив тона — не думал, что это может звучать так здорово. Когда вы играли их оригинальный кавер в прошлый раз, это было не так круто. — Ты был на нашем прошлом выступлении? — недоверчиво поинтересовался Йоэль.       Группа тогда выступала в другом баре с сомнительной репутацией, и он не рассчитывал там встретить никого из знакомых. — И не только, — признался довольный и захмелевший Алекси, — такой шанс посмотреть на тебя! — Это многое объясняет, — пробормотал Хокка так, чтобы Каунисвеси не услышал его.       Йоэль не представлял его таким отчаянным, неправильным, влюбленным. Алекси, цепляясь за руку Хокка в моменты, когда контролировать шаги было особенно непросто, перечислил еще несколько групп, песни которых они воссоздавали на сцене, безошибочно попадая в каждую. — Ты не похож на человека, который тащится от подобного, — вклинилось в разговор замечание Йоэля.       Он не смог не признаться себе, что пребывал в приятном ошеломлении. — Если бы ты замечал меня до наших отношений, — с лёгкой иронической укоризной обронил Алекси, — то многое смог бы узнать. — Буду рассматривать тебя чаще, — Йоэль решился потворствовать Алекси с его справедливым замечанием. — У тебя завтра будет такая возможность. Что ты делаешь после пар? — Ничего, — Хокка пожал плечами, — репетиция начнется только вечером. — Прекрасно! — Алекси бесконтрольно взмахнул рукой, — жду тебя сразу после на занятии моего кружка. — И что я там буду делать? — с сомнением уточнил Хокка. — Увидишь, — ответил Алекси, звонко хихикнув.       Его другие несвязные замечания оборвались, стоило в поле зрения вырасти зданию, которое Алекси называл домом. — Хочешь остаться на ночь? — нежданно предложил Алекси, хватая Йоэля за руку, — я живу один.       Измененное сознание сделало его смелее. Хокка только покачал головой, но не из-за того, что опасался поползновений Алекси. Их отношения — грубая фикция, небольшой спектакль для Каунисвеси, забывшего об этом. Йоэль не предвосхищал своего игрушечного парня даже как возможного друга по истечении семи дней их странного партнерства. Он еще упрямо напоминал себе об этом, когда начал невольно присматриваться к Алекси. ***       Йоэль намеренно задерживался после пар, чтобы застать только последние полчаса занятия в научном сообщества. Если Алекси хотел помучить его, то двигался в правильном направлении — Хокка не любил тратить время впустую, особенно ради прихоти этого очкарика. На лице Алекси расцвела улыбка, стоило Хокка появится в дверях зала. Он протянул руку вперед, обращая всеобщее внимание на новоприбывшего, и громко объявил шаблонное: — А вот и приглашенный эксперт — Йоэль, хорошо известный вам из-за любви к музыке и побед его группы на всех музыкальных конкурсах! Он поделится своим мнением с нами.       Все прожектора внимания устремились к нему с плохо скрываемым скепсисом. Йоэль мельком взглянул на место, где должен был сиять слайд, но полотно для проекций пустовало — Каунисвеси лишил его возможности даже узнать тему. Йоэль кивнул присутствующим — стеснение сковало ему язык, — впервые чувствуя неловкость на публике, и двинулся на Алекси. — Подстава, милашка, — прошипел он на ухо своему парню, — что мне делать? — Рассказать о том, что любишь больше всего, — легко отозвался Алекси, не испугавшись недовольного тона. — О музыке? — уточнил Йоэль и получил тихое согласие, — но с чего мне начать? — С чего хочешь. Просто завоюй эти голоса.       Что ж, публика не отличалась многочисленностью — Йоэль беглым взглядом насчитал человек двадцать. Для начала, он подтащил к себе один из стульев и сел напротив присутствующих, чтобы быть с ними на равных — менторство ему не нравилось. — Если кто-то ждет лекцию о механических волнах, то спешу вас расстроить — ее не будет, — Йоэль поднял руки и обратил их ладонями к слушателям так, будто собрался сдаваться, — это вам Алекси расскажет, — он послал взгляд в сторону предводителя отличников, — но, может, есть что-то, что вы хотели бы узнать о музыке?       Его глаза с таившимся в них вызовом остановились на каждом из присутствующих, и они неизменно отводили взгляд — Йоэль смотрелся инородно и непривычно, впору было появиться сплетням, к чему Алекси привел неприветливого рокера в их почти пасторальную идиллию второй раз. Хокка становилось все более неловко. — У меня есть вопрос, — Алекси первым поднял руку в надежде запустить обсуждение, — когда ты решил поставить музыку в приоритет? — Когда понял, что могу услышать ее в чем угодно, — легко ответил Хокка, заглянув в себя, — например, в стуке колес поезда или в том, как печатает принтер.       А следующим вопросом стал «С чего начался рок?» от незнакомого второкурсника, и тут Йоэля было не остановить. Удивительно, как много умных парней и девушек, подающих надежды, разделяли его любовь, и даже те, кто не понимал этой горячей привязанности к звукам, невольно залюбовались — от человека, который рассказывает о том, что боготворит, невозможно оторвать взгляд. Но если бы это произошло, и кто-то скользнул взглядом к Алекси, то непременно стал бы созерцателем открывающейся тайны главного отличника — Каунисвеси сидел, подавшись вперед, и светлые глаза его сияли чистым восторгом, на который способна только влюбленность. Когда Йоэль произнёс последнее слово, обнаружилось, что заседание уже должно было завершиться. Зал одарил «приглашенного эксперта» коротким, негромким залпом оваций. — «Приглашенный эксперт»? Серьезно? — Йоэль вспомнил о том, что собирался разгневаться, стоило ему и его так называемому парню остаться наедине. — Все же прошло хорошо, — Алекси беззаботно пожал плечами, — ты понравился ребятам, хотя они и не ожидали тебя здесь увидеть. — Я сам не ожидал себя здесь увидеть, — отметил Йоэль, — если бы мы провели оставшееся время в неловком молчании, я не стал бы брать за это ответственность. — Не провели бы, — Каунисвеси улыбнулся ему, — я был уверен в тебе. Талантливый человек талантлив во всем.       Хокка не нашелся, что ответить. Комментарий Алекси будто не требовал благодарности, являясь лишь отражением истин и заблуждений о Йоэле из его головы. — Слушай, Алекси, — позвал Йоэль, когда они, возлюбленные-притворщики, уже шагали вместе по улице, — а тебе понравилось? — Что именно? — Алекси потерял нить прошлого разговора и не успел зацепиться за следующую. — Мой спич в твоем кружке, — Йоэля почему-то всерьез взволновало мнение его игрушечного парня, и он не мог отступиться от этой мысли всю дорогу.       Алекси, не задумываясь, признал: — Очень. Ты был так заметно увлечен, и все это оценили. — Круто, но давай обойдемся без таких сюрпризов, — проворчал Хокка. — Как скажешь, — охотно согласился Алекси. — Пытаюсь представить, о чем ты мог бы рассказывать с таким же интересом?       По затуманенному взгляду он отследил движение мысли Йоэля. Отсутствие слов подарило Алекси шанс уловить мелодию вальса — то музыканты выбрались на улочки и площади с приходом тепла. — О моих друзьях, — оттаял Йоэль, — ну, о фриковатых типах, что играют со мной. Мы можем долго спорить и орать друг на друга, но я знаю, что в глобальных вопросах они всегда будут на моей стороне. — Правда? — удивился Алекси, — о тебе ходят разные сплетни. Например… — он осекся и занялся подбором эвфемизмов, отстраненно разглядывая приближающегося скрипача. — Например о том, что я мудак и мизантроп? — угадал Йоэль, понимающе усмехаясь, — я не стану спорить. У меня не так много близких друзей. — Но почему? — Алекси стало искренне непонятно, отчего Йоэль с его опасным очарованием огня отвергает тянущихся к нему людей. — Я просто не хочу быть преданным; это чертовская роскошь — доверять кому-то. И… хей! — Йоэль оборвал речь, почувствовав, что идет не по плану, — ты втираешься ко мне в доверие, и я не понимаю, как так легко это у тебя выходит.       Хокка вывело из равновесия собственное неожиданное желание довериться Алекси, и он с шуточным возмущением ушел от разговора. Звук мелодии вальса становился все громче, и улыбка Йоэля сильнее подняла щеки, даря глазам озорной прищур. — Скажи лучше, умеешь танцевать? — Нет, а почему ты… — не успел Алекси завершить фразу, как оказался втянут в кружок пар прохожих, рассогласованно танцующих под вальс уличных музыкантов.       Хокка стиснул ладонь Алекси в своей, с комичной неизящностью отвел их сцепленные в замок руки широко в сторону и привлек партнера к себе за талию так резко, что невысокий Каунисвеси едва не вписался носом ему в ключицу. — Йоэль, нет, я… — Один-один, — сказал Хокка, смеясь на его слабое сопротивление, — ты думал, я не захочу отыграться за сегодняшнее представление?       Алекси покорно принял игру и положил ладонь на широкое плечо партнера. — Ты представляешь танец? — Помню со школы, — неуверенно откликнулся Каунисвеси. — Умничка, — похвалил Хокка, — я вот ни черта не помню!       И сделал первый шаг, заставляя Алекси шагнуть назад и поддаться танцу. Выходило неловко: они путались в ногах и едва пару раз не столкнулись с другой парой, однако Алекси настолько поглотил момент, что он не смущался из-за неверных движений. Удивительно красивый и такой непривычно близкий Йоэль, его поддерживающая рука на спине и тихие, на ухо, добродушные комментарии по поводу танцевальных способностей их обоих — все, что занимало мысли, и голова слегка кружилась от низкого голоса и теплых прикосновений обожаемого существа.       Музыка играла недолго; когда Йоэль выпустил застенчивого партнера из своих рук, тот заметил, что ноги слегка подкашиваются от адреналина пристального внимания на самую странную пару из танцующих. В ушах еще таяли отголоски невыразимо нежной и поразительно сильной мелодии, и Алекси даже не сразу заметил, что все еще держит Йоэля за руку.       Эту вальсовую мелодию, въевшуюся в сознание, Йоэль вспоминал следующим днем в тишине коридора колледжа, пока нетерпеливо ждал, когда пронзительные гудки динамика заменит голос Алекси. Его только что, после короткого разговора, с подозрением прогнала на пары заучка из научного сообщества. Наверно, ей, раскрасневшейся неизвестно от чего, стоило Йоэлю приблизиться, фраза: «Где Алекси?» показалась недостаточно обходительной. — Привет, — произнес Йоэль, стоило гудкам прерваться, — я не нашел тебя в колледже. Девчонка из твоего кружка сказала, что ты на какой-то важной конференции, и как я могу такого не знать. — Действительно странно, у нас же не висит огромный новостной плакат об этом, — насмешливо откликнулся Алекси, поддержав девчонку из сообщества, — я выступаю с докладом в университете сегодня. — У тебя голос дрожит, — заметил Хокка. — Я слегка переживаю, вот и все, — признался Каунисвеси, — представляешь, никто из моего «кружка» не смог прийти послушать меня из-за чертовых семинаров… — Вы, умники, не умеете расставлять приоритеты, — раздраженно заявил Йоэль перед тем, как сбросить вызов.       Каунисвеси на том конце и не ождал услышать слов поддержки — но его все равно слегка задела резкость Хокка. По крайней мере, хоть кому-то в их паре хорошо — благодаря мероприятию, у Йоэля наметился выходной от Алекси. До открытия конференции оставалось около четверти часа, до его собственного выступления еще около четверти. Каунисвеси осмотрелся по сторонам, стараясь выцепить из толпы людей, перебирающих листы с текстами докладов, хоть кого-то знакомого. Но узнать никого не удалось, и оттого Алекси почувствовал себя совершенно покинутым. И публичные выступления — не сильная сторона Каунисвеси; особенно, когда в зале его будут оценивать гости со всех колледжей и университетов города…       В большом зале зашумели овации в знак приветствия организаторам конференции, и Алекси поспешил занять свое место поближе к концу зала, где оставалось больше свободных кресел; расположил блокнот и текст своего доклада на коленях. Он значился вторым в списке докладчиков, так что время его выступления неумолимо быстро приближалось с каждым словом организатора: — К сожалению, первый участник сообщил, что не сможет присутствовать, поэтому первым докладчиком будет…       И по всему залу, усиленное микрофоном, прокатилось имя Алекси. Немного времени, ему нужно еще немного времени, чтобы собраться с мыслями! Каунисвеси застали врасплох, и сейчас все оборачивались, чтобы узнать его, поторопить и воззриться с ядовитым скепсисом.       Алекси поднялся с места и на деревянных ногах, едва контролируя падение, последовал к сцене по длинному проходу. Спасительный грохот распахнувшейся двери на секунду отвлек внимание толпы от его маленькой фигурки.       И в зале возник Йоэль.       Взгляд Хокка прояснился, стоило ему увидеть шагающего словно на эшафот Алекси; он двинулся навстречу своему парню. Поравнявшись с ним, ошеломленным и потерянным, Йоэль цепко поймал Каунисвеси за локоть, останавливая. — Удачи, заучка, — ободряющие шепнул Йоэль, едва не касаясь губами виска Алекси, — все получится.       И разжал хватку. Он прошел к свободным местам, считая неприличным дольше отвлекать участников и Каунисвеси. Подумать только — Йоэль пришел его поддержать! Как ни удивительно, Алекси ощутил себя увереннее от осознания, что хотя бы один человек в зале болеет за него.       Йоэль сложил руки на спинке кресла впереди себя, чем оставил недовольной восседавшую в нем незнакомку в форме университета, поймал взгляд Каунисвеси, уже занявшего место за кафедрой, и вскинул руку с «козой», сооруженной из пальцев, словно поддерживал рок-звезду. Алекси улыбнулся, развеселившись. Глубоко вдохнул и обратился к залу.       Он вспомнил, что боится большой публики, и у него вообще-то подгибаются ноги, только тогда, когда блестяще ответил на вопросы гостей, и сотни ладоней начали сталкиваться, хлопками провожая Алекси на место. Спонтанная добродетель его мечты на время одарила его крыльями. Из всех глаз, обращённых на Каунисвеси с приятным изумлением и заинтересованностью, он видел только одни — ясные, честные, дерзко подведенные тенями.       Йоэль рукоплескал вместе со всеми. — Блестяще. Даже я заслушался. Хотел ещё посвистеть тебе после, но передумал, — признался Йоэль, когда Алекси без сил плюхнулся на место рядом с ним. — И очень хорошо, — одобрительно ответил отличник, — что ты здесь делаешь? — Интересуюсь передовыми достижениями науки, что же еще? — фыркнул Йоэль. — Я пришел из-за тебя. Раз ты уже выступил, нам ведь необязательно сидеть здесь до конца? — Йоэль, это неуважение… — Да все равно, идем отсюда, — Хокка сомкнул пальцы на его запястье и потянул за собой к выходу.       Алекси не стал сопротивляться — тем более, что майское солнце и южный ветер манили на улицу, а Йоэль казался таким неподдельно заинтересованным в нем. Он забыл о стыде от побега, когда увидел, как солнце плещется в воде залива; если бы Алекси подошел к месту береговой линии, где слабые волны бессильно бьются о камень набережной, то увидел бы свое опрокинутое отражение в ослепительных бликах.       Йоэль положил руки на широкие перила, отделяющие людей от сырой бездны, и оглянулся на партнера, что сделал так же. — Плохо видишь вдаль или вблизи? — раздалось со стороны Йоэля, и он вздрогнул от внезапности — пока Алекси скользил взглядом по волнам, спутник изучал его. — Вблизи. — Тогда зачем ты носишь их постоянно? — Йоэль пальцем подцепил очки Алекси за перемычку над переносицей и стащил их, складывая в своей руке, — сейчас тебе они не нужны.       Ветер убрал волосы со лица Алекси в это же мгновение. Йоэль нежданно замолк, и Каунисвеси решился закинуть голову, чтобы пересечь свой взгляд с его в поисках ответа. — Ух ты, — выдал Хокка, поражённый, — тебе не мешало бы снимать свои дурацкие линзы хоть иногда. У тебя потрясающие глаза.       Йоэль, изумительно красивый уличный херувим в кандалах гравитации, только что сказал Алекси, предводителю заучек, что находит его обыкновенные глаза привлекающими внимание? Каунисвеси изумленно моргнул и в смятении отвернулся, чтобы не выдать румянца, но краска все равно заливала уши и скулы, и сердце заходилось в груди от сладкого волнения. Пальцы музыканта нежданно оказались в его волосах, проезжаясь кончиками у корней и собирая все темные пряди в незамысловатый хвост на затылке, и Йоэль впервые увидел его лицо таким открытым. Щеки пересекали шрамы от акне, и на переносице виднелись пятнышки от подушечек очков. Но Йоэль не мог отвести взгляд. Алекси, с недоумением скосивший на него глаза, тянущий руки к чужой ладони, которая все еще держал его волосы собранными в кулаке, был очарователен. — Кто тебе сказал, что прятаться за патлами — это хорошая идея? — недовольно пробурчал Хокка, — этот человек последний идиот.       Алекси замер, и готовые к борьбе руки обратно легли на опору. — Тебе так… нравится? — застенчиво полюбопытствовал он. — Нравится, — решительно согласился Хокка и освободил волосы Алекси от захвата.       Кто же знал, что на следующий день Алекси появится в колледже со значительно укороченными волосами. У лица прядки теперь едва доходили до глаз, спускались лишь до мочек ушей у висков и чуточку удлинялись только к затылку. И на него начинали заглядываться. Он сделал это только из-за того, что парень, согласившийся с ним встречаться ради победы в состязании, вероятно, специально, чтобы Алекси не передумал помогать, назвал его привлекательным.       Рука, обнявшая за плечи, вывела Каунисвеси из размышлений о собственном достоинстве, что продало его за бесценок. Плечом он почувствовал тепло тела Йоэля. — Привет, — бодро сказал он, разворачивая голову Каунисвеси к себе лицом за подбородок и осматривая изменения, — тебе красиво. — Спасибо, — Алекси улыбнулся, и теперь Хокка мог видеть не скрытые длинными волосами уголки его губ, — у тебя есть планы на…? — Хей!       Толпа выбросила к ним Нико, и он выжидающе глядел на Йоэля, дожидаясь приветствия. Он быстро оценил то обстоятельство, что рука друга неожиданно обнимает Алекси, и не удержался от комментария: — Ты решил бросить группу и записаться в (прости, Алекси) кружок для умников? — Мы встречаемся, — прозвучал зычный голос Йоэля, и он крепче прижал парня к своему боку.       У Алекси упало сердце от мысли, что Йоэль собирается поиздеваться над его бедным сердцем со своей компанией — то было слишком самоотверженное заявление для человека, которого заставил встречаться с собой непривлекательный, как оценивал Алекси самого себя, отличник. Нико обратил зеленые и внимательно-неподвижные, как у рептилии, глаза на Алекси. Моиланен был знаком с ним — сам год назад пробился в сообщество, побыл молчаливым слушателем на паре занятий, затем бросил все ради музыки. — Алекси, неужели ты не смог найти кого-то получше? — добродушно хохотнул Нико. — Я тоже удивлен, — искренняя улыбка снова тронула бледные губы Алекси. — Эй, на чьей это ты стороне? — возмутился Хокка.       Вместо ответа Каунисвеси на секунду поднял на него такой откровенно влюбленный взгляд, что заставил Нико почувствовать себя лишним, а Йоэля — растеряться: для их невинной игры в отношения, Алекси был слишком неподдельно привязанным. — Я лишний, я понял, парни, — Нико поднял руки в жесте «сдаюсь», но, впрочем, не обиделся, — Йоэль, не забудь, у нас сегодня вечером репетиция. — Я тогда заеду за тобой после? — спросил Алекси, — когда ты заканчиваешь репетиции? — Ты можешь прийти прямо на нее, — предложил Нико, — нам не помешает мнение со стороны.       Алекси метнул взгляд на Йоэля, спрашивая разрешения на нарушение идиллии группы. — Если хочешь, — Хокка пожал плечами.       Алекси хотел. Потому заглушил мотор байка рядом с гаражом Томми вечером, когда сумерки уже захватывали на небо. Он приехал ближе к концу — чтобы не стеснять своим присутствием друзей Йоэля целый вечер.       Йоонас, кажется, обрадовался публике больше всех, крикнув: «Привет, парень Йоэля!», потому что забыл имя, и очень смутил этим Алекси. Олли присвистнул, увидев два мотоциклетных шлема в руках новоприбывшего; Томми сдержанно кивнул из-за установки, Моиланен и Хокка одарили его одинаковыми улыбками. Интересно, посвятил ли он своих в то, что их с Алекси отношения фиктивны? — Ты играешь на чем-нибудь? — спросил Йоэль в перерыве между треками. — На ударных, — удивил его Алекси, — немножко учусь сведению. — О, отлично. Иди сюда, — обратил на себя внимание Томми, покидая место за установкой, — мне уже надоел Хокка с «давайте еще». Как ты терпишь этого зануду.       Йоэль очень нецензурно выразился по поводу того, в какой степени Томми его утомил, на что Лалли продемонстрировал известную своей враждебностью комбинацию из пальцев.       Алекси с удивительной решимостью принял переданные Лалли палочки и кивнул, когда Нико спросил, знает ли он трек. Никто и не предполагал, что Каунисвеси будет хорош не только за кафедрой, но и на драммерском табурете — конечно, сбился пару раз, хотя в остальном управлялся с палочками довольно ловко. — Ну, Алекси, — сказал Нико, лучась довольством.       Непроницаемо задумчивое выражение лица Йоэля сложно было прочесть — у Каунисвеси не получилось.       На этом репетиция подошла к концу — инструменты упаковывались в кейсы, сигнальные огоньки аппаратуры гасли. Йоэль принял второй мотоциклетный шлем и с недоверием взглянул на Алекси. — Права у меня есть, — успокоил Каунисвеси, — правда, байк не мой. — Куда поедем? — Увидишь. — Когда ты в последний раз так сказал, мне не слишком понравились последствия, — Йоэль вспомнил свое неловкое выступление перед кружком Алекси.       Каунисвеси коротко рассмеялся. — В этот раз никаких других заучек, кроме меня, не будет, обещаю. Мы просто покатаемся.       Йоэль забрался на байк вслед за своим парнем, обхватил руками его талию и по неподвижности ребер ощутил, как Алекси в этот момент задержал дыхание.       Время толкало стрелки на часах к полуночи — вечерний город был тих и свободен, и неустанный бег байка по пустынным шоссе почти не прерывался на остановки. Йоэль отметил, что Каунисвеси не пытался произвести на него впечатление, разгоняясь до запредельных скоростей — Алекси берег их жизни. Хокка не слишком следил, полотна каких дорог стелются под колеса — прост доверился застенчивому байкеру в своих руках, наблюдая лишь, как темнеет небо, как мелькают огни города и блестит опрокинутая в воду затона луна.       Алекси снял с головы шлем, когда затормозил в районе жилища Йоэля. — Это сложно назвать нормальным свиданием, — сказал Каунисвеси, будто раскаиваясь.       Йоэль же после обычной поездки по вечернему городу ощущал удивительное спокойствие и умиротворение — и не знал, как выразить это для Алекси. — Разве? Я хотел бы проводить так каждый вечер, — мечтательно проговорил расслабленный Йоэль.       Он встал напротив Алекси и уложил ладони ему на плечи, еще не обнимая, но уже становясь ближе. — Ну, завтра вечером у тебя выходной от меня, — сообщил Каунисвеси, поясняя, — я как представитель научного сообщества уезжаю на конференцию в другой город на целый день. — Я не смогу поехать с тобой — у нас репетиция нового листа завтра, — проговорил Йоэль с ненужным сожалением. — Я и не рассчитывал, — Алекси пожал плечами и поднял взгляд на Йоэля.       Если бы они снимались в ромкоме, то сценарист непременно заставил бы их нежно поцеловаться. Алекси долго смотрел Йоэлю в светлые глаза, больше жадно созерцая, чем ожидая ответа, очнулся и мягко сбросил его руки со своих плечей. — Желаю удачи с новым листом, — Каунисвеси неловко улыбнулся. — И ты хорошо проведи время, — кивнул Йоэль на прощание.       И промахнулся с вполне искренним пожеланием: утром от постижения математического анализа его отвлекло сообщение — писал Алекси.       «Мне здесь скучно. Впервые скучно, совсем не могу сосредоточиться. Ты на меня плохо влияешь»       Йоэль мгновенно оживился и вовлекся в разговор.       «Ты на меня тоже — я сносно написал тест»       «И что же в этом плохого?»       «Я превращаюсь в отличника. Отвратительно»       «Йоэль!»       «Если тебя это утешит, из всех отличников мне нравишься только ты»       «Из всех рокеров ты нравишься мне меньше всего»       «Алекси!»       «Я не серьезно»       «Ну естественно. Я же знаю, ты без ума от меня. Во сколько у тебя электричка?»       «В семь. Я уже очень хочу домой»       «Я могу взять машину и приехать за тобой»       «У тебя есть права???»       «Почти»       «Не считается»       Йоонас отвлек Йоэля мягким тычком в плечо и вопросительно приподнял брови. Хокка не сразу понял, что в нем привлекло внимание лучшего друга, пока не поймал свое отражение в черном экране мобильника — неужели он и вправду общался с Алекси с такой физиономией? Йоэль не замечал у себя прежде такого мягкого выражения умиления ли, воодушевления или счастья.       Алекси, находясь за километры от своего игрушечного парня, этого не увидел, возвращаясь к запечатлению чужой речи в тетрадке. У него уже разболелась голова от жары зала и непрерывного потока информации.       От переживания страдания дня он отвлекся только тогда, когда занял свое место в электричке — «рокер, в которого я влюблен» пытался дозвониться до него. — Привет? — несколько удивлённо приветствовал Каунисвеси. — Привет. Тебе все еще скучно? — Ты не представляешь, насколько, — Алекси точно знал, что в этом мире невозможно заскучать, но голова гудела от монотонной человеческой речи, и попытки читать провалились — строчки книги расплывались перед глазами. — Тогда… — вновь заговорил Йоэль, но был прерван резким звуком — такое чувство, что прямо рядом с динамиком распиливали железо, — Порко, если не хочешь быть повешенным на гитарном проводе, дай мне поговорить! — прикрикнул он на невидимого собеседника, что переборщил с перегрузом. — Так вот, — уже снова Алекси, — я могу оставить звонок — можешь послушать, как восходящие звезды репетируют новый лист. От такого не отказываются.       Алекси едва удержался от комментария, при чем тут восходящие звезды — однако благодарность и торжество подавили в нем желание иронизировать. — Было бы круто. — Тогда оставляю тебя. Парни! — снова закричал Йоэль группе, — давайте поответственнее — Алекси на связи.       Каунисвеси услышал, как Йоэль для демонстрации серьезности положения постучал по корпусу одного из своих беспроводных наушников. Дальше Алекси внимал ритуалу распевки Нико и Йоэля. Каунисвеси давно влюбился в его голос, и сейчас получил возможность подольше послушать, как он взлетает и падает в бездну низов. Гитара Йоонаса визжала на разные голоса, бас Олли вкрадчиво пульсировал, попадая в бочку ударной установки и создаваемый на ней бесперебойный ритм.       Алекси не заметил, как пролетел за окном чужой город, как приветствовал его пригород собственного — это невинное разрешение Йоэля присутствовать рядом с ним, находясь далеко, заняло его мысли — как и музыка. Сердце поразило острое разочарование, когда Алекси вспомнил, какой ужасный шум ждет его на платформе, ведь он больше не сможет слышать Йоэля и его группу. Каунисвеси дождался перерыва между треками и позвал: — Йоэль? Моя электричка прибывает — я отключаюсь. — Уже? Ладно. Тебе понравилось? — Спрашиваешь! Вы еще долго будете играть? — Нет, заканчиваем — ты ничего не пропускаешь. Увидимся завтра? — Увидимся! До встречи.       Алекси сбросил звонок первым. Завтра наступит предпоследний день их так называемых отношений — это заставляло сердце болеть и одновременно сулило облегчение. Йоэль совсем скоро освободится от навязанного условия — это отлично. Повергало в ужас то, что их общение прервется насовсем — Каунисвеси представлял, насколько Хокка, должно быть, утомило играть благосклонность и дружественность. В Алекси все же теплилась слабая надежда, что Йоэль останется хотя бы его другом и не скатится в презрение.       Алекси чувствовал себя ужасно уставшим, но так и не смог даже задремать — тревога удерживала его в реальности.       Утром было ясно, безоблачно — когда Алекси встретил Йоэля в колледже, то залюбовался, как его обесцвеченные волосы отливают в золото, и солнце достает до самого дна глаз-ледяных озер. И это было прекрасно. — Не выспался? — прочитал его Йоэль. Алекси кивнул и прикрыл покрасневшие от бессонной ночи глаза. — Может, сходим погулять вместо последней пары? — Еще чего, — Алекси вскипел бы негодованием, если бы нашел в себе силы на это, — я и так отменил сегодня занятие кружка заучек… ой, научного сообщества, хотя… Йоэль!       Предводитель отличников попытался изобразить на лице строгость, но искренний, заразительный смех Хокка от оговорки заставил его улыбнуться против воли. — Я и правда плохо на тебя влияю. Что ты хотел сказать? — Что вообще-то должен обсудить с ними вчерашнюю конференцию, от которой ты меня отвлекал, — сообщил Алекси, поправил съехавшие очки. — Но это ты мне написал, — напомнил Йоэль. — Да? — Алекси слегка растерялся, — и правда.       Йоэль обнял его худые плечи обеими руками и заглянул в глаза: — Давай ты сейчас поедешь домой спать, а вечером я за тобой зайду, и мы сходим куда-нибудь. Идет?       Алекси прикусил щеку изнутри — он, примерный студент, просто поедет домой, наплевав на учебу? С другой стороны, не рухнет же колледж без председателя научного сообщества. Может, раз Йоэль так переживает за него, он и заслуживает этого. — Идет, — благодарно проговорил Алекси, в мыслях уже заворачиваясь в одеяло.       Хокка не представлял, сколько сделал для Каунисвеси, освободив от рамок на один день. — Отлично, — Хокка честно порадовался его согласию и на секунды притянул его к себе для ненавязчивого объятия, — только постарайся проснуться до шести, — понизив голос, глухо проговорил он в макушку Алекси.       У Алекси закружилась голова от близости тела Йоэля. Он промурлыкал слова согласия в его плечо и побыстрее отстранился — сердце Хокка, все-таки, не его, и Каунисвеси не следует слишком привыкать к такой роскоши — касаться Йоэля. Алекси повесил рюкзак на плечо и бросил на Йоэля, которого обнимал солнечный свет, последний взгляд перед короткой разлукой. В дверях он столкнулся с Йоонасом и приветственно махнул ему рукой. — Поссорились и он сбежал от тебя? — первое, что сказал ему Порко, наблюдая, как главный отличник покидает колледж еще до начала занятий. — Не-а. Отправил домой досыпать, — Йоэль пожал плечами.       Бровь Йоонаса дернулась наверх — его, вероятно, повергло в шок, что Йоэль заботится о ком-то, кроме себя и своих амбиций. Он, однако же, не проронил ни слова.       В конце дня Каунисвеси все равно выглядел немного сонным — щурил глаза и двигался медленнее, — но все же лучше, чем утром — из-за поселившегося в нем умиротворения. Он оставил очки дома, и Йоэль ясно видел сияющие необъяснимым светом, что обыкновенно зажигался при взгляде на него, глаза Алекси. — Куда мы пойдем? — До местного центра. Там благотворительная книжная ярмарка. Много-много старых книжек за бесценок. Тебе понравится. — И ты даже согласен копаться в них со мной? — недоверчиво уточнил Алекси. — Там еще продают старые пластинки. Я собираю коллекцию, — объяснил Хокка. — А, вот в чем дело. У тебя есть проигрыватель? — Нет, — отозвался Йоэль со смешком, — не спрашивай. — Как скажешь, — Алекси ответил насмешливой улыбкой. — Куда пойдут деньги? — Кошкам, кажется, — Хокка неопределенно пожал плечами.       По дороге Алекси болтал больше обычного по вине предчувствия, что из-за своего нового намерения, вспыхнувшего в нем сегодня по дороге домой из колледжа, раньше времени потеряет возможность идти вместе, почти как настоящие влюблённые, со своей мечтой.       Когда они покинули центр с двумя пластинками в пожелтевших конвертах и половиной десятка книжек, мир уже погрузился в полутьму, и остывший ветер бесшумно, не касаясь земли, бежал на запад. — Йоэль? Мне нужно кое-что тебе сказать, — Каунисвеси не стал затягивать с решением.       Серьезному тону Алекси удалось завоевать внимание Хокка. — Предпоследний день наших отношений подходит к концу, и я решил, что освобожу тебя от нашей сделки пораньше. Мне понравилось проводить с тобой время, — Алекси ярко улыбнулся ему, — спасибо тебе.       Недоумение на лице Йоэля сменилось встревоженностью, что свела его брови к переносице. — Почему? — спросил он, понизив голос, — я чем-то обидел тебя?       Хокка взял его за руку, чтобы не дать сбежать от ответа. — Нет, что ты! — Алекси отрицательно качнул головой, — просто я подумал, что заставлять тебя дальше несправедливо.       Каунисвеси на мгновение сжал его ладонь в ответ и насколько возможно ободряюще, но все равно слабо, вымученно улыбнулся. Он ждал, когда Йоэль сделает то же самое, с облегчением выдохнет и распрощается с ним. — Послушай, Алекси, — Йоэль не поддержал его игру в радость, — я не хочу с тобой расставаться. — То есть? — растерялся Каунисвеси, нервно натягивая рукава свитера на ладони, — наш уговор все равно теряет силу через сутки. Обещаю, что не брошу тебя в последний момент, если ты хочешь подстраховаться: уже прошла кампания твоей группы среди сообщества и не только, и прошла хорошо — у вас будет много голосов. Победа у тебя в кармане. Я договорился со всеми еще до того, как ты попросил о помощи — я все равно хотел, чтобы ты выиграл. Это же связано с твоей мечтой. — Ты хочешь сказать, что мое согласие было необязательно? — уточнил Йоэль, — и ты все равно помог бы мне? — Верно, — согласился Алекси, — прости, это было нечестно и эгоистично. Уже не обязательно играть хорошее отношение ко мне, если что. Но, признаюсь, получается у тебя потрясающе, — бледные губы скривила невеселая улыбка, — очень правдоподобно.       Хокка тоже не сиял счастьем. Окончание их сделки разобьет Алекси сердце — а значит, и ему самому тоже. — Я все знаю, но… я же тебе все еще нравлюсь, правда? Иначе ты не стал бы ставить такое условие? — Йоэль дождался глухого: «да», — ну вот, нам ничего не мешает побыть вместе подольше, ты же не против? — Подожди, — озарение вспыхнуло в глубине расширенных зрачков, — ты же не собираешься говорить, что я тоже нравлюсь тебе, раз ты… боже, Йоэль… — Алекси отчаянно раскраснелся, спрятал лицо в ладонях и попытался отвернуться, но руки Хокка, легшие на плечи, не позволили, — если ты шутишь, сейчас подходящее время сказать об этом. — Я считаю, что сейчас подходящее время предложить тебе снова встречаться. Итак, Алекси, — Йоэль поймал его искрящийся счастьем взгляд, — ты мне нравишься. Будешь моим? — Я уже твой, — прошептал Каунисвеси, поднимая руки и едва весомо, ласково касаясь пальцами щек Хокка, будто не до конца доверяя реальности, где они взаимно влюблены, — итак, Йоэль? — Да, милашка? — Можно тебя поцеловать?       Йоэль рассыпчато рассмеялся и спрятал Алекси в своих руках.