Разводимся?

***

      — Уэнсдей, — Тайлер упал на колени и уткнулся лицом в её ноги. — Господи… Уэнс…       Она стояла так ровно одну секунду, но сердце не выдержало, и она сразу же обошла его стороной, открыв дверь, и молча направилась в ванную комнату.       Тайлер даже не мог остановить её. Он пытался осознать, насколько глупо и отвратительно он себя вёл всё это время рядом с ней. Он врал насчёт того, что был у отца на кладбище, потому что сидел в баре круглыми сутками и беспробудто пил. Развлекался. Веселился и пытался забыться, даже не поднимая от неё трубку. Они с ней потеряли двоих детей за два года, а он даже не знал об этом. Поступил как последний урод. И только сейчас вспомнил всё, что наворотил. А теперь он даже не знал, как поддержать её. Как помочь ей.       Уэнсдей сидела в ванной около часа и истошно плакала, пока из неё не вышла абсолютно вся жидкость. Она старалась успокоиться, ведь это могло негативно отразиться на малыше, но попросту не могла. Ей было слишком больно и слишком страшно от того, что произошло. Но настало время брать себя в руки и отрывать, как по живому, те крылья, что он ей когда-то подарил.       Уэнсдей отключила воду, умыв лицо, и вышла оттуда, чтобы поставить точку. Раз и навсегда.       — Я хочу вместе найти того человека из перехода и, как только всё закончится, уеду из Джерико, — зашла она в спальню, где он всё ещё сидел на полу и не мог проронить ни слова. — Очевидно, нам придётся идти туда вместе, раз дом возвращает нас назад.       — Уэнсдей… Послушай… Мне так жаль… Мне бесконечно жаль, — подполз он ближе к её ногам. — Скажи, что ты веришь… Скажи, что знаешь это.       — Я знаю. Но сделанного не воротишь назад. Случилось то, что случилось. Я не хочу через пять лет понять, что ты снова смотришь сквозь меня. Не хочу, чтобы ты мучился со мной и жил не своей жизнью. Я тебя отпускаю и хочу, чтобы ты отпустил меня, — промолвила она, и он судорожно замотал головой.       — Нет… Нет… Уэнсдей, пожалуйста, послушай меня… Я прошу тебя. Я облажался. Я так перед тобой виноват, но этого больше не повторится. Никогда. Я клянусь. Я усвоил урок, — смотрел он на неё с бесконечным чувством вины во взгляде и тараторил себе под нос.       — Тайлер. Встань, — сказала она довольно грубо. — Прошу тебя…       Тайлер тут же вытянулся перед ней во весь рост и взял её за руку.       — Я не думал так о тебе… Я не знаю, почему я повёл себя как мудак. Я никогда и не думал так… Ведь ты самая лучшая… Ты самая… Ты моя… Уэнсдей.       — Тайлер, пойдём искать того человека. Я и вправду всё сказала, — ответила она, уходя из спальни.       Уэнсдей накинула вещи, и Тайлер принёс ей из комнаты тёплую шапку и перчатки.       — Там холодно… А ты… В общем. Пожалуйста. Надень, — протянул он ей пушистые находки. Он вообще впервые за долгое время обратил внимание, в чём она ходит на улице. Ведь всё его внимание было направлено на подозрения и скандалы.       — Спасибо, — взяла она в руки вещи и собралась выходить. — Идёшь?       — Да, иду, — надел он ботинки и закрыл дверь. Они шли вместе по заснеженным улицам, и Тайлер даже не знал, как спросить её про ребенка.       — Ты не устала? — вилял он вокруг да около.       — Нет, — резко ответила она. — Пешие прогулки полезны.       — Так сказал твой врач? — уточнил он, глядя на неё.       — Да. Дэйв, — покосилась она, и он поморщился, остановившись, пока она гордо и целенаправленно шла вперёд.       — Блин… Ладно… — догнал он её. — Мне стыдно… Очень.       — Это хорошо. Потому что он не заслуживает тех слов, что ты о нём сказал, — ответила она, взглянув на него с укором.       — Ты тоже их не заслуживаешь… — сказал он, пытаясь взять её за руку. — Прости меня.       — Галпин… Показывай… Где там этот переход? — спросила она, тяжело выдохнув.       — Вон там, — указал он пальцем вдаль, и она прибавила шаг. — Ты так хочешь поскорее уйти от меня?       — Хочу, — кивнула она, следуя по тротуару.       — Понял… — опустил он опечаленный взгляд.       Они зашли в тот самый переулок, и именно там на изношенной картонке снова сидел уже знакомый ему мужчина.       — Это он? — возникла она перед ним, словно тень. — Сколько Вам нужно, чтобы отыграть назад? — достала она кошелёк из пальто.       — Ох, дорогуша… Я что-то не понимаю, — посмотрел он в замешательстве. — Мне ничего не нужно. Я простой бездомный.       — Послушайте… Пожалуйста… У меня есть причины, почему это всё не для меня. Мне нужно уехать, — достала она две тысячи долларов и положила их ему на колени.       — Все причины начинаются и заканчиваются в твоём чреве, дитя. Там живет любовь, — ответил он, и её глаза зажгло. Ей было тошно от желания плакать.       — Это я во всём виноват. Она хочет уехать. И ей плохо со мной, — посмотрел он на мужчину грустными и виноватыми глазами.— Когда плохо ей… Плохо и нашему ребенку. Пожалуйста, переиграйте.       — Не могу… Вы должны наладить то, что сломали. Я уже говорил. Заклинание работает так, — ответил мужчина, покачав головой. — Недопонимание между вами страшнее Армагеддона. Вы и не представляете, что вас ждет… — сказал он, встав на ноги.       — Нет, послушайте, я дала Вам денег. Вам нужно ещё? Мало? Я могу дать пять тысяч, семь тысяч долларов, — начала она шарить в кошельке, и в переулке, откуда ни возьмись, появилась пьяная компания молодых людей.       — Дай мне, красавица. Мне очень надо, — заявил один из них, нахально рассмеявшись, и у Тайлера чуть окончательно не сорвало крышу. Наверное, именно в этот момент он испугался, что будет, если его не окажется с ней рядом? Если его не будет рядом с их ребёнком?       — Только подойди, — встал он напротив, закрывая её своей спиной. Впервые за семь лет она видела, что он готов был обратиться, но тут же одёрнула его за плечо.       — Довольно, Тайлер. Пошли, — взяла она его за руку. — Идёмте с нами, — позвала она старика, покосившись на них. Он лишь засмеялся и щёлкнул пальцами, в секунду растворившись перед ними в воздухе, словно дымка тумана. Уэнсдей тут же округлила свои удивлённые глаза. — Бежим отсюда, — она дёрнула Тайлера за собой, и тот даже слегка улыбнулся.       — Боишься, что я разорву их в клочья? — восторженно спросил он, улыбаясь и следуя за ней.       — Боюсь, что на этот раз ты сядешь, — сказала она честно, схватившись за грудную клетку.       — Что с тобой?! Что-то болит?! — наклонился он, обхватив её за хрупкую спину.       — Нет, Галпин. Просто давно не бегала… — громко дышала она, посмотрев на него с неким подтекстом.       — А по тебе и не скажешь, — посмеялся он, поглаживая её поясницу. — Пойдём выпьем кофе…       — Я не хочу идти во Флюгер. Слишком много воспоминаний, — ответила она, покачав головой. — Я вообще не знаю, что делать дальше… Мне хочется уехать из этого проклятого города.       — Тебе нравится город, — поправил он её. — Тебе хочется уехать от меня. И не важно куда… Я знаю это.       Тайлер опустил взгляд и протянул ей руку.       — Сходи со мной во Флюгер… Хотя бы в последний раз... — попросил он, нахмурившись, и она стояла, опечаленная ситуацией, не шевелясь, но всё же подала ему свою ладонь.       — В последний раз, — повторила она за ним, и они пошли в то самое кафе, где впервые познакомились.       Уэнсдей очень давно обходила его стороной. Уже два года это место было источником адской боли, а не приятных воспоминаний. Потому что она больше не чувствовала своего мужа своим. Она больше не ждала его домой и не мечтала поскорее прижаться к нему. Сейчас, когда они сидели друг напротив друга, она смотрела в окно и помешивала горячий кофе, думая о будущем, пока он не отрывал от неё своего сосредоточенного взгляда.       — Уэнсдей… Мне нужно признаться тебе, но я не знаю, как ты отреагируешь, — сказал он, нервно дёргая коленом под столом.       — Ты спал с Кейси. Я давно об этом догадывалась, — ответила она за него, и он нахмурился.       — Конечно, нет. Я сказал тебе правду. Я не изменял тебе. Ни единого раза, — сказал он, помотав головой в смятении. — Но я… Встречался с твоим Кайлом… Неделю назад.       — Что? Зачем?! — в недоумении спросила она, осерчав на него.       — Ревновал, — ответил он честно.       — И что? — добавила она, удивившись. — Он просто мой коллега. Тот поцелуй был без языка, и я даже не собиралась... Это произошло спонтанно. Из-за той твоей вечеринки у Кейси.       — Я немного… Скажем так… Был груб с ним, — поджал он губы. Ведь он не просто был груб. Он выбил ему челюсть во дворе его дома на глазах у соседей. Но Кайл даже не пожаловался Уэнсдей, возможно, потому что теперь не мог говорить.       — Мне тоже следует поехать к Кейси и вырвать ей волосы? — спросила она ошарашенно. — Странно. Я думала, ты вырос из этого возраста.       — Я не вырос из ревности по женщине, которую люблю, — ответил он искренне, смотря на неё таким жалобным взглядом, что она запереживала.       — Тайлер. Чего ты хочешь? Опеки? Я бы хотела сказать, что против, но уверена, что ты назло не дашь мне уехать, — ответила она, тяжело выдохнув. — Всё сломалось… Абсолютно всё. Я. Ты. Мы…       — Ты никогда не сможешь простить мне этого? — посмотрел он на неё, совершенно поникнув, и они вдруг услышали восторженные возгласы неподалёку, и оба отвлеклись. Шумная компания праздновала детский День Рождения. Уэнсдей поморщилась, потому что всё было в розовых оттенках, а Тайлер забавно улыбнулся, глядя на это.       — Ты будешь прекрасной мамой. Ты заслужила, правда, — промолвил он, глядя на неё. — А вот я… Похоже, что я просто отвратительный человек.       — Или ты просто не встретил того человека, которого бы по-настоящему ценил, — ответила она, допивая кофе.       — Не надо так говорить… Я ценил и ценю тебя. Я любил и люблю тебя. До боли в своей груди. Но я оступился. Все совершают ошибки. И мне жаль, что ты пережила столько боли без меня. Мне жаль тебя, — немного повысил он голос.       — А вот не надо меня жалеть, — помотала она головой. — Жалость — это последнее, что я хотела бы от тебя получить.       — А любовь? Ты всё ещё любишь меня? Ты помнишь нашу свадьбу, помнишь все годовщины, помнишь вечера, что мы проводили вместе? Знакомство наших родителей? Ты всё это помнишь? Потому что я — да. Это всё здесь, — указал он на своё сердце. — И никогда оттуда не исчезнет, потому что мне нужна только ты, Уэнс.       Уэнсдей тут же дёрнулась из-за стола, потому что ей надоели эти обещания.       — Опять ты за своё! — психованно выдала она и, накинув на себя пальто, направилась к выходу, пока он догонял её.       — Я столько всего сделал неправильно. И сказал. Да! Я подвел тебя… Но я больше не подведу, клянусь, — пытался он остановить её на людной улице.       — Естественно, ты не подведёшь, Тайлер. Потому что я больше не доверюсь. Я много раз слышала, что ты изменишься. Каждый поход к твоему сраному специалисту, где ты пытался выставить меня круглой дурой и неврастеничкой! Я всё это помню, — резко толкнула она его в грудную клетку.       — Но ты ничего не говорила!!! Как я должен был догадаться?! Как???       — Не знаю, наверное, когда человеку плохо, другой это чувствует??? А иначе зачем нужна семья???! Зачем ты сломал мои установки, если от семьи никакого толку?! Скажи, почему чужой мужик заметил мои изменения и таскал мне круассаны на работу с таблетками от тошноты, а ты, живя со мной под одной крышей, не видел у себя под носом ничего, кроме своих проблем?! — выпалила она, не обращая внимания на людей вокруг.       — Потому что он хотел трахнуть тебя, вот и всё! — вскрикнул Тайлер, и Уэнсдей не выдержала, вмазав ему жёсткую пощёчину.       — Убирайся. Я знать тебя не хочу, — развернулась она и побежала прочь, и Тайлер только хотел направиться за ней, но всё вдруг вновь перевернулось, перед ними поплыло пространство, и он открыл глаза в их доме на мягкой кровати. А рядом лежала она и тихо плакала в подушку, потому что ненавидела его и этот чёртов дом, что свёл их вместе…