***
Из открытых окон автобуса уже виднелся большой и ухоженный парк, в салоне было много людей, но удивляться не стоило праздник ведь. Остановившись транспорт раскрыл свои двери и супружеская пара выйдя направилась к центру парка. С последнего их визита сюда почти ничего не изменилось, разве что статуя их веселого друга, располагавшаяся в центре парка, стала выглядеть свежее — её явно отполировали. В столь просторном и близком к природе месте, как обычно, было немного людей — кто-то просто отдыхал, кто-то проводил вместе с родными время, а кто-то придавался воспоминаниям в отдаленном от больших толп месте. Уже прошло возложение цветов к памятнику их дорогому другу, поэтому лишь изредка можно было встретить людей при погонах — два караульных стояли у подножия монументальной фигуры и несколько явно бывших военных в старой форме просто ходили вместе со своими родными, явно рассказывая им истории, которые накопились за практически полтора года Великой Войны. — Вот и он, — выдыхает Юрген. — Все такой же вечно молодой… — Он и останется таким навеки. Причем не только здесь, но и в наших сердцах, — говорит Акаме и тянет мужчину за собой, ведь тот вполне может около часа просто стоять и смотреть на практически доскональную копию их друга. — Пойдем, цветы долго не протянут у нас в руках на такой жаре. — Да, ты права, — Юрген ровняется с ней, и они начинают подниматься по большим ступеням, ведущим к подножию высокой статуи, несколько сминая длинные стволы красных гвоздик. Подниматься, впрочем, не долго и не сложно. Поэтому оба вскоре оказываются на месте — довольно просторной площадке прямо у ног памятника, где расположены все награды, мемориальная табличка и богатые букеты цветов в память о герое, возложенные с утра, также пост караульных несущих ежедневную службу. — Здравия желаем, господин капитан! — приветствуют их караульные в один голос. Акаме совсем не обижается, что они не обращаются к ней — все же такой воинский устав, она для них лишь гражданское лицо. Да и награды её остались дома — достаточно на сегодня людей с большим количеством медалей. — Здравия желаю, — лишь выдыхает Юрген. — Мы можем цветы положить? — Так точно! — отвечают синхронно караульные, каждый из которых отчетливо видел «Крест бесконечного величия», что покоился на кителе мужчины среди остальных наград. Еще один такой же находится здесь, но под защитным стеклом… Супружеская пара подходит и без проблем кладет гвоздики к ногам статуи, перед чем Юрген снял фуражку, после чего слегка отходят и смотрят сперва наверх, а после на мемориальную табличку. Написанное на ней большими жирными буквами они выучили, пожалуй, наизусть: «Здесь героически погиб в неравном бою член отряда «Schattenwächter» — Фриц Леммель.» Ниже шел мелкий текст о ходе боя и самом герое, но читать его не было смысла. Ведь оба знали его еще при жизни — вечно веселого пулеметчика, что не прочь был пропустить пару кружек в баре и поговорить на любые темы, которые только можно было придумать. Фриц был частью их большой семьи, которой стал отряд в тяжелые дни партизанско-диверсионной войны, которую они вели. И жаль, что ему пришлось их покинуть. Он один не вышел из той мясорубки. Он один не вернулся домой к собственным родителям. Он один удостоился чести быть героем посмертно из всего отряда… Простояв минуту оба поняли, что все, пора, время идти. Фриц не хотел бы, чтобы так долго горевали из-за его смерти, так зачем же его расстраивать этим? К тому же хоть его и не видно, но его дух все еще с ними, ведь его частичка есть в каждом из них. — Удачной службы, парни. Слава Рейху, — прощается с обоими Юрген. — Слава Рейху! — одновременно бьют себя по груди и рывком поднимают руки караульные. Супружеская пара же в этот момент покидает площадку…***
Когда оба вернулись обратно в город, то ничего вовсе не изменилось. Будто что-то могло за жалкий час поменяться… Теперь их путь лежит в место, что также как и его владелец часто мелькает в воспоминаниях. Жаль только, что тот уже совсем стар и здоровье его изрядно подводило, поэтому он не сможет встретится с ними. Впрочем, некоторые из отряда, к сожалению, тоже не могут это сделать… Бар, что после окончания войны заимел название «Победа», стоял все на том же месте, но его все равно было не узнать — это уже не старый дом из дерева с несколько ветхими стенами и битыми окнами, а кирпичное небольшое по площади здание в 5 этажей, в котором одновременно располагается и гостиница, и бар-ресторан, и дом самих владельцев. Точнее, как «владельцев»… скорее управленцев, которые до войны и владели баром. Улица, впрочем, тоже сильно преобразилась — теперь даже и думать невозможно было, что раньше на ней жили сплошные бандиты, да всякий сброд. Аккуратные кирпичные домики, построенные военнопленными, что вскоре перешли в статус рабов, были хорошо ухожены, а сама улица преобразилась — облагорожена; теперь на ней была заасфальтированная дорога, и тротуары с клумбами и деревьями… Через панорамные окна бара было видно, что посадка почти полная, но это обоих не сильно волновало, ведь у них уже забронирована VIP комната, в которой их уже ждут друзья. Поэтому Юрген галантно открывает супруге дверь, пропуская её вперед, а после и входит сам. Несколько посетителей удивленно смотрят на обоих, но они уже привыкли, поэтому спокойно проходят на второй этаж, кивнув молодому парню за барной стойкой — преемнику Мориса. — О, ну наконец-то, вы пришли! — слышится сразу же радостный голос, когда оба поднимаются. Перед их глазами тут же предстает их давний друг — Йоханнес Хаюхя. — Здарова, Йохан, — приветственное рукопожатие — обычное дело. — Привет — лишь коротко говорит и улыбается Акаме. — Мы вас уже заждались… Ладно, ребят, проходите внутрь. А я сейчас вниз метнусь, еще бутылок возьму и вернусь, — финн указывает рукой на одну из дверей VIP комнат, после чего быстро удаляется. Пара же проходит дальше по указанию бывшего снайпера и открывает заветную дверь, за которой слышится легкий разговор, который, впрочем, тут же затихает. — Привет, ребят, — с порога здоровается Юрген, пропуская внутрь Акаме, которая делает то же самое. Правда её тут же сметает в охапку Леоне… В комнате были четверо — Леоне, Челси, Тацуми и Гюнтер. И если первая уже своеобразно «поздоровалась» с пришедшими, в частности с Акаме, то вот остальные только усмехнулись. Последние двое повставали со своих мест, а Челси, что не особо любила обнимашки, позволила себе остаться на месте. — О, пришли-таки. Чего так долго? — спрашивает рыжеволосая, не сдерживая улыбки. — Да, мы уж подумали, что вы на том представлении померли от скуки, — Гюнтер, что первый вышел из-за стола, тут же пожал руку бывшему штурмовику. — Привет, брат. — Да я, на самом деле, не будь рядом Акаме и вправду помер бы, — после этих слов мужчина пожал руку Тацуми. — А с вами было бы намного веселее… — Ну извини уж, — жмет плечами шатен, бывший носитель Инкрусио. — Но я это видел уже раза два… — А я непосредственно наблюдала за подготовлениями, — из-за их спин слышатся слова Челси. — Ладно, ребят. Давайте сядем, а то стоя как-то не очень. Тем более мы с Акаме проголодались, — Юрген краем глаза замечает, что блондинка продолжает «мучить» его ненаглядную своими обнимашками, в которых та неизвестно как не задыхается. — Леоне, отпусти мою жену. Иначе ты либо её задушишь, либо она съест тебя. — Да не задушу я никого — насмешливо фыркает женщина, наконец отпуская лучшую подругу. Наконец все уселись за стол, даже Йохан, что подошедший через минуту. И если недавно пришедшие тут же начали есть, дабы поскорее утолить голод, то вот остальные продолжили неспешный разговор. — Ну как там ваш Адольф то? Небось взрослый уже совсем? Скоро ему уже отпуск дадут? — спросила Леоне скорее у Акаме, чем у Юргена, но ввиду того, что красноглазая очень была занята едой, то ответил ее муж. — Да завтра вернется. Поэтому-то вечером нам уже придется вас покинуть — ночью полетим обратно, — Юрген не так сильно налегал на пищу, поэтому спокойно ответил. — Эх, жаль… а так бы у нас заночевать могли… — несколько грустно вздохнул Тацуми. — У вас? Неужто ваша квартира настолько огромна, что вместит семерых? — удивляется Йохан. — Ну, вообще-то я про дом, к нам же недавно рельсы провели и электричка ходить начала, но квартира здесь у нас и вправду здоровая, — отвечает Тацуми, после чего смотрит на свою суженную. — Правда для меня одного она большевата… — Ну извини, милый. Сам знаешь — управлять городом не мешки ворочать, — хмыкает рыжеволосая в ответ. — Тем более, и ты там редко бываешь… — Ну, я тоже работаю… — парень усмехается. — Слава богам, что не в городе, а в тишине и на природе… — А Ария где сейчас? Разве не живет с вами? — удивилась, наконец оторвавшись от еды, Акаме. — Нет. Наша девочка решила пойти по стопам Челси и стать управленцем, правда не обычным городом, а «лагерем"¹, — на последнем слове Тацуми поставил кавычки. — Да ладно? — удивляется Юрген. — А что её туда понесло-то? Почему бы не стать преемницей родителей? — Сказала, что ответственности слишком много, чтобы обычным управлять, — ответила Челси. — Да и потренироваться где-то ей же нужно… — А, кстати, Йохан. Когда там уже ты-то соберешься семью заводить? — спрашивает Гюнтер. Из всех собравшихся лишь один финн был не женат и без ребенка. — Никогда. Поздно уже, — хмыкает и жмет плечами снайпер. — Да и не нужно мне все это. Я же охотник и могу домой неделями не возвращаться… — И все же когда-нибудь то ты закончишь с этим. Поэтому, может, начнешь заранее готовиться к «пенсии»? — на самом деле они все уже давно на ней за выслугу лет и боевые достижения. Но в данном контексте «пенсия» подразумевается как старость. — Не ребят, я на «пенсии» вообще в лес уйду отшельничать. Уже домик себе там построил и обустраивать начал… — Йохан мечтательно закатил глаза. — Вот как человеку мало нужно для счастья. Не то что нам… — усмехается Гюнтер, на что все остальные несколько посмеиваются. — У нас вот Шелли в школу пошла… — Уже? — еда во рту не мешает Акаме удивляться. — А чего так рано? Ей же всего шесть. — Ну, сама попросила, а мы что, откажем что ли? — усмехается Леоне. — А с Эмилем что? Он же уже, вроде, отучился, нет? — спрашивает Юрген. — Я тебе даже больше скажу, он уже как полгода в армии, — хмыкает бывший подрывник. — Я, правда, с Керцем договорился и он его в свою часть определил. Поэтому мы к нему пару раз заезжали. — Жаль, правда, что он приехать не смог, — несколько грустно выдыхает Тацуми. — Так ему уже больше 60 лет. Тут скорее нам нужно к нему наведаться надо, — подмечает Челси. — О, ну все, значит. Решено. Следующий День победы отмечаем в Берлине в нашем баре, — заключает Юрген. — Заодно и Хельмута пригласим, — кивает Акаме. — А он ходит что ли по таким не богоугодным мероприятиям? — с явной иронией спросил Йохан, из-за чего все немного посмеялись. — Нет, ему только пить нельзя, а так он будет только «за» увидеться с друзьями, я уверен, — кивает Юрген. — О, кстати, надо бы открытку Тэкехико написать и как-нибудь к нему наведаться всем составом, — подмечает Тацуми. — И заодно попросить автографы у столь знаменитого писателя. Знали бы вы с какой скоростью его книги расхватывают в местных библиотеках… — подмечает Челси, на что все лишь усмехаются. Кто ж знал, что их командир станет литератором? — Ладно, давайте тост, раз уж все наконец оторвались от еды, — Тацуми встает, поднимая небольшой бокал со шнапсом. — Давайте выпьем за тех, кого с нами нет в этот момент. Как за живых, так и за мертвых. — Выпьем! — говорят все, после чего чокаются, выпивают и продолжают беседу. Все же хорошо собираться группой вместе с друзьями и слушать рассказы о каких-нибудь событиях, произошедших с ними. Но все же не это главное. Главное то, что они вместе и не теряют связь друг с другом.