…
Майлз Моралес лежит на бетонной крыше, холодный ветер медленно отрезвляет, он закрывает глаза и начинает считать до 10, прокручивая в голове все что произошло. Один Занятия наконец заканчиваются, парень забирает свои вещи из шкафчика и вместе с оживленной толпой подростков отправляется к выходу из школы. В кармане вибрирует телефон, на экране сообщение от Аарона. «Есть дело, жду тебя на нашем месте» Отлично, Майлз еще даже вещи не успел к себе в комнату закинуть, а уже нужно бежать, но хорошо, что в этот раз он хотя бы досидел до последнего урока, обычно приходится уходить в середине дня, а это бесит не только его самого, но еще и учителей. Повезло, что на него еще нет ни одной докладной на имя директора за постоянные пропуски. Майлз быстро набирает сообщение и ускоряет шаг. На выходе из школы кто-то обгоняет его и преграждает путь, Моралес стоит на лестнице, так что обойти и пойти дальше не проблема, но желания уходить абсолютно нет, ведь перед ним стоит Гвен Стейси. Она улыбается самой лучезарной улыбкой, которая только может быть, ее волосы отливают золотом в свете яркого солнца, а глаза словно отдельные вселенные или огромные океаны, засмотришься чуть дольше и точно утонешь в них. — Во сколько я сегодня приду к тебе? — девушка по кошачьи наклоняет голову в бок, она стоит на земле и их разделяет несколько ступенек, но разница в росте дает о себе знать, Гвен приходится смотреть на него снизу вверх и Майлзу очень нравится такой ракурс. — В шесть, не переживай, я помню — Моралес посылает девушке свою акулью ухмылку и, к собственному счастью, замечает легкий румянец на щеках Стейси, все-таки соблазнить зубрилку легко, а значит скоро она будет его. — Хорошо, я рада, что ты не страдаешь амнезией, Моралес — блондинка с легкостью собирает свое каре в высокий хвост, а парень не в силах сдержать удивление поднимает брови — Прекращай на меня пялится, а то будет очень неудобно, если у тебя сейчас встанет. — Я не знал, что у тебя виски выбриты. — Не только виски, еще и затылок. Ты еще многого обо мне не знаешь, так что готовься удивляться, только брови так часто не поднимай, а то морщины останутся от подвижной мимики, Моралес — Стейси смеется, хотя этот звук больше походит на мурлыканье, чем на настоящий смех. — У меня вообще-то имя есть, если ты не знала — парень спускается по лестнице и подходит ближе, на улице куча народа, многие ждут машины, чтобы их забрали домой, кто-то разговаривает с друзьями, а кто-то, например перегораживает движение, как Гвен и Майлз. — Да ну, серьезно!? У тебя есть имя?! И как же тебя зовут, куколка? — Гвен тоже делает шаг навстречу Моралесу, у двоих на лице улыбки, им нравится дразнить друг друга и это видно невооруженным взглядом. — Меня зовут Майлз, приятно познакомится, зубрилка — девушка непонимающе моргает, а потом взрывается приступом хохота. — Зубрилка!? Серьезно, а ничего остроумнее придумать не мог, придурок?!— Гвен бьет его кулаком в плечо все еще продолжая смеяться — Ладно, не переживай, я еще заставлю тебя пожалеть о своих словах. — Прям пожалеть, мне уже интересно, что такого может сделать эта хорошая девочка — у Майлза опять вибрирует телефон и он возвращается в реальность, в которой его ждет Аарон, чтобы пойти вместе на задание и проломить пару голов. Гвен замечает легкую перемену настроения у Майлза, но она не спрашивает в чем дело, просто прощается и убегает в противоположном направлении. Моралес смотрит на экран смартфона. «Ты где?»«Буду через 10 минут»
«Даю тебе 5, шуруй быстрее сюда» Два Майлз надевает перчатки Бродяги, выслушивая план дяди. Им нужно пролезть в здание, кое-что взорвать и забрать лекарства для больницы, они уже делали это однажды, так что проблем не будет. Моралес спокоен он четко знает, что от него требуется, все-таки быть Бродягой у него получается лучше всего. Три Они уже в здании, Майлз установил взрывчатку и просто ждет, когда прогремит взрыв, Аарона нигде нет и это начинает напрягать. На стенах, коробках и почти на любой другой вещи красуется логотип «Алхимакс», так что Бродяга сильно сомневается в том зачем на самом деле Аарон привел его сюда. В подтверждение его опасений в здании включается сигнализация, а из коридора вылетает дядя, но прежде, чем он успевает что-то сказать или сделать бомба установленная Майлзом взрывается, проделывая огромную дыру в стене. На звук сигналки прибегают охранники и Скорпион, отлично, сегодня Бродяга повеселится на славу, если, конечно, не подохнет раньше. Четыре Аарон взял на себя охранников, а Майлзу предстояло разобраться со Скорпионом, Моралес находил кучу плюсов в сражении с ним, ведь он был тупым и нерасторопным, но и у Бродяги иногда случались промахи, например сейчас. Он не увидел клешню и теперь на полной скорости летит спиной в стену, голова начинает кружится, а не зажившие раны ныть, но Майлз встает, ведь у него нет другого выхода. И вот снова он танцует вальс с собственной смертью, нанося один удар за другим. Он бьет Скорпиону в висок заряженной перчаткой, того пробивает током, и он падает без сознания. Теперь очередь охранников. — Впятером на одного не честно — рычит Бродяга и бросается в атаку. На Аарона остаются двое, что тоже не является особо честным, но учитывая тот факт, что Майлз взял на себя троих, вопросы о чести нужно отложить на потом, плюсом ко всему вряд ли кто-то из этих ребят уйдет живым. Первый – вывих плеча, перелом ребер и разрыв селезенки, судя по тому, как его корежит. Естественно, пока Майлз им занимался остальные не стояли сложа руки, поэтому теперь у Бродяги на плече рана от лизнувшей его пули, хорошо хоть увернутся успел. Со вторым все было легко и просто, чувак быстро поплатился за свой выстрел, свернутая шея отличный урок по мнению Майлза. От третьего Моралес получил прикладом по голове, если бы не маска валялся бы без сознания, но вместо этого он налетел на охранника с кулаками, бил до тех пор, пока не услышал хруст черепа и не учуял запах ванили. Только после этого он поднял глаза на Аарона, тот уже расправился со своей парочкой. — Пиздуй за лекарствами и валим отсюда! Пять Майлз снимает перчатки и начинает запихивать мелкие белые коробочки с обезболивающим в портфель, рядом Аарон делает тоже самое. Шесть Они бегут к краю крыши, Бродяга слышит за спиной голоса, а позже по ним начинают стрелять. Майлз прыгает, встречая сопротивление ветра и перевернувшись в воздухе одним движением руки отправляет в охранников дротики со взрывчаткой, уборка на этой крыше определенно выйдет в копеечку. Семь Аарон хватается за здание и выстреливает тросом, Бродяга спокойно цепляется за него, продолжая двигаться вперед. Майлз пробегал по небоскребам и стенам обычных домов, летал на тросе между улицами Нью-Йорка, а ветер бил в лицо, пока стук собственного сердца заглушал любой другой звук и это чувство ничем не ограниченной свободы опьяняло. Именно это нравилось Моралесу больше денег, именно за это он был готов продать душу – свобода. Восемь Они разделяются. Аарон отправляется домой, а Майлз в больницу. Он вскрывает замок на крыше и тихо проскальзывает в здание, оставляет там лекарства. Никто не обращает внимания на уношу, проходящего по белым коридорам больницы, все уже привыкли, что эти стены никогда не спят, а те, кто находится в них тем более. Мама сегодня работает в ночную, главное не встретить ее здесь. Майлз ненавидел появляться в больнице, особенно по ночам. Однажды на ресепшен сюда пришел чувак со вспоротым брюхом, как он дошел не понятно, но Моралесу долго снилось, как тот мужчина закрывал свою рану футболкой, помогало это плохо, кстати. Майлза тогда чуть не стошнило. Одно дело видеть раненных людей, к этому Бродяга уже привык, но осознание того, что его мама каждый день спасает людей, которых мог покалечить сам Майлз, убивало его изнутри, поэтому он нашел отличный способ, чтобы примирится со своей совестью, Бродяга никогда не оставляет людей в живых. Девять Майлз забирается обратно на крышу больницы, ложится на прохладный бетон, сил просто не осталось. Плечо опухло и горит в месте ранения, спина ноет, он точно сорвал корочки со своих старых ран, голова болит и кружится, ощущение будто его сейчас вывернет. Моралес закрывает глаза, делает глубокий вдох и выдох. Десять Всего 10 секунд на обдумывание всего, что произошло, ему становится чуть лучше, хотя бы появляются силы, чтобы дойти до Аарона и оставить костюм Бродяги, когда вернется в общагу нужно будет обработать раны и лечь спать. Майлз открывает глаза и видит прекрасный красно-розовый закат, до темноты он точно успеет. Моралес поднимается на ноги, любуется видом пару секунд и ждет пока пройдет головокружение, а потом разгоняется и прыгает к стене соседнего здания. Добегает так до Аарона, а оставив костюм и получив обещанные деньги идет в общагу.…
Музыка в наушниках помогает успокоится и прийти в себя. Он останавливается возле входа, смотрит на время и понимает, что опоздал. 20:05 В общежитие при академии можно зайти только до восьми, а дальше гуляй где хочешь, но в комнату ты не попадешь. Ну, так считал только директор, но Майлзу Моралесу повезло его с Ганке «апартаменты» находились четко возле пожарной лестницы, в сторону которой выходило одно окно из двух, так что он с легкостью оказался в общаге. Комнату освещал только свет от экрана компьютера, не удивительно, ведь Ганке уехал, а значит в комнате никого нет. Стоп, а разве Майлз перед уходом не выключал комп? — Все-таки ты страдаешь амнезией, повезло, что я сразу додумалась залезть через окно, а не ждать тебя за дверью. — на кровати сидела Гвен, в полумраке комнаты ее фигура выглядела пугающе, особенно учитывая, что Майлз не ожидал ее увидеть и сейчас она была очень зла на него. Естественно, он опоздал на 2 часа, на ее месте он бы тоже злился. Гвен Стейси смотрит на Майлза несколько секунд не мигая, а потом ее лицо смягчается и взгляд становится более ласковым и теплым. — Иди хоть в душ сходи и раны обработай, а то выглядишь как побитый пес. — она говорит спокойно, но у Моралеса сердце пускается вскачь. Как она поняла, что он ранен? — Я говорю, ты выглядишь, как побитый пес, тут только идиот будет думать, что с тобой все нормально. Я не буду спрашивать, что произошло, захочешь сам расскажешь. Другим тоже не скажу, можешь не переживать, так что иди в душ. Я тебя тут жду. Девушка опускает голову и продолжает что-то рисовать в блокноте. Майлз сначала его даже не заметил, но хорошо хоть она нашла чем заняться, пока он был на задании. Моралес берет вещи и отправляется в душ, там обрабатывает раны, а потом возвращается в комнату. У входа замечает большую папку с ватманом, на котором им предстоит рисовать всю ночь, учитывая, как поздно они начнут, и дорожно-спортивную сумку с еще какими-то материалами, судя по ее размерам. Гвен все так же сидит на кровати в позе лотоса, на ней надеты черные легинсы, короткий темный кружевной топ, больше похожий на нижнее белье, чем на элемент обычной одежды и кофта на молнии с пурпурным капюшоном. Девушка поднимает голову и смотрит прямо в глаза Майлза. — Классная майка, Моралес — она улыбается и поворачивает голову в бок, изучая вид собеседника. И тут парень понимает в чем причина ее веселья, он взял из шкафа первые попавшиеся домашние вещи, обычные шорты и майку, которая и так была на один размер больше нужного, так еще и растянулась и протерлась от постоянных стирок, поэтому проще было сказать, что он стоит просто в шортах, а верха нет вовсе, но Майлзу было насрать, ведь это его комната и как выглядеть здесь решать только ему. — А у тебя просто потрясный кружевной лифчик — Моралес посылает Гвен свою хищную улыбку — Специально для меня наряжалась? Он не врет, ему действительно нравится кружевная ткань топа и как тонкие лямки выделяют впалые ключицы и верхушки маленькой аккуратной груди. Кого обманывать, если паинька Гвен Стейси надела его только ради него — это здорово потешит самолюбие Майлза. — Нет, я надеялась ты пошутил про отъезд Ганке, для него нарядилась, но не прокатило. Может быть, получится в следующий раз — она обводит Моралеса взглядом, начиная от черно-фиолетовых кроссовок, задерживает взгляд на торсе, а после смотрит в глаза. — На такой случай могу дать его номер — Майлз перестает улыбаться, садится рядом и заглядывает в блокнот, замечает пару набросков – это идеи для плаката. Отлично, ему есть из чего выбрать, а потом просто доработать идею Гвен и воплотить в жизнь, не придется думать самому, хотя у него вряд ли получилось бы придумать что-либо сейчас, когда голова словно ватой набита, а тело ломит так, что хочется выть. — У меня есть его номер, но спасибо за заботу — снова этот противный издевающийся голосок, от него у Майлза на лице появляется полуулыбка, она шутит и дразнится, а значит и не так уж сильно злится. — Давай поскорее расправимся с этим, мне еще уроки делать и хотелось бы поспать — забирая блокнот произносит Майлз, наброски схематичные, но для него в самый раз, тут же выбрав самый последний Моралес начинает думать над доработкой основной композиции – он ведь художник, хоть самоучка и рисует редко, но какие-то базовые знания имеет – действие занимает меньше 10 секунд. — Домашку тебе делать не надо. Я все уже сделала за нас двоих. — Майлз хмурит брови и смотрит на Гвен, в его глазах читается вполне понятный вопрос: как это за двоих? — Мне часто приходится заполнять документы в школе за отца и других учеников, поэтому научилась подделывать почерк разных людей. Кстати, я уже пару раз заполняла за тебя документы, так что написать домашку твоим почерком труда не составило, но если не веришь, то сам посмотри. И Майлз не верит, не может быть такого, что за 2 часа пока его не было, она решила и написала задания для себя и для него, потому что зачем зубрилке ему помогать? Особенно сейчас, когда она вынуждена сидеть здесь и рисовать плакат на пару с Моралесом, отдуваясь за его вранье, а не готовится к занятиям в женском крыле или делать что-то еще, что делает типичная отличница по вечерам. Он подходит к столу, на нем две аккуратные стопки – одна с учебниками, другая с тетрадями – здесь явно постаралась зубрилка. Моралес обычно кидает все в одну кучу, именно поэтому постоянно приносит лишние учебники или забывает нужные. Пролистнув пару тетрадей и удостоверившись, что домашка действительно выполнена Майлз сгребает все вещи и кидает их в рюкзак. Возвращаясь на кровать, парень достает из кармана сотню и протягивает девушке. Гвен никто не просил ему помогать, но она уже это сделала, а любой труд должен оплачиваться. Стейси непонимающе смотрит на купюру, а после хмурит брови и встает с кровати. — Больше пятидесяти баксов эта работа не стоит, так что больше я не возьму — она поднимает большую сумку у входа и достает оттуда кошелек, после кидает ее на место и меняется с Майлзом купюрами, Моралес замечает, что деньги у нее разложены от самых крупных до самых мелких, кто бы сомневался, у хорошей девочки все должно быть правильно. Деньги – отличный способ сблизится с любым человеком, а еще главная вещь во всей жизни Майлза. Если бы не они парень и не думал бы о работе Бродяги, но его отец… Его отца нет, а значит Рио нужно тянуть сына на своей шее. Моралес вспоминает сколько ему сегодня заплатил Аарон и суммирует с теми деньгами, что успел отложить, завтра нужно будет оплатить счета за квартиру, купить хоть какие-то продукты домой и приготовить что-нибудь для мамы на работу. Майлз резко выдыхает в попытках забыться, но раны на спине все так же зудят, а плечо горит под повязкой, сейчас бы выкурить косяк, чтобы расслабится. Блондинка протягивает ему руку вынуждая встать с кровати и приступить к работе, ладно он обязательно покурит, но чуть позже, когда зубрилки здесь не будет. Подростки вместе дорабатываю скетч Гвен и преступают к рисованию. Рабочим местом стал пол, на нем отлично помещался ватман и художественные материалы, Майлзу пришлось хорошенько постараться, чтобы найти их, ведь они лежали в абсолютно разных местах, а у самой Стейси с собой были только цветные карандаши, но отдавая должное они были дорогими и хорошего качества. Прошло около часа, изначально они начали покрывать ватман акварелью, но поняв, что красить всю поверхность будет слишком долго, парень предложил использовать краску из баллончиков, а Гвен была и не против. Теперь Стейси и Моралес ждут, когда лист полностью высохнет, чтобы продолжить работу, поэтому они болтают обо всем и не о чем одновременно. Девушка многое успела рассказать об учителях, школе, а главное о себе. Оказалось, что она занимается балетом с самого детства, но в профессиональный спорт не пошла, танцует только для себя, она любит есть клубничные слойки после школы, но покупает их только в одной пекарне возле дома, «Потому что в других либо делают слишком сладкую начинку, либо слойки слишком сухие, либо они слишком дорогие», она обожает карамельный латте, она ненавидит половину учительского состава и будь ее воля послала бы их всех на хуй, этот факт поразил Майлза сильнее всего, поэтому он в очередной раз начал задумываться о прозвище Гвен Стейси. Неужели она никому не рассказывала о таких вещах, а если говорила, то почему все считают ее обычной зубрилкой? Уже около часа ночи, в воздухе все еще чувствовался запах краски, Моралес естественно покрывал лист на пожарной лестнице, но пока залезал обратно малоприятный аромат все-таки успел попасть в комнату. Гвен убирает челку за ухо и берет в руки кисточку, начиная выводить аккуратные буквы на листе, она много, о чем спрашивает у Майлза и эти вопросы касаются как чего-то личного, так и каких-то базовых тем, по типу «какой твой любимый цвет?». В ее глазах светится интерес, спрашивает не просто, чтобы заполнить тишину. На какие-то вопросы он отвечает, какие-то игнорирует. — Стой, давай букву «с» сделаем чуть другой — Майлз хватает Гвен за руку, чтобы та не продолжила рисовать дальше, девушка непонимающе смотрит на него — Нарисуй ее более мягкой, а потом сверху сделаем лучи, как от тока. — Во-первых, как понять более мягкой? Во-вторых, почему только в слове «выставка» ты решил покреативить? — Более мягкой, значит более мягкой, я не знаю, как по-другому объяснить — Моралес выхватывает у девушки кисть и начинает рисовать сам, плавно выводя букву, а после закручивает конец в маленькую спираль. — Круто, не знала, что ты еще и каллиграфией увлекаешься — Гвен мягко улыбается и приподнимает в удивлении брови, ее образ выглядит еще более прекрасным при теплом свете маленькой настольной лампы. — Ты еще многого обо мне не знаешь, так что готовься удивляться, только брови так часто не поднимай, а то морщины останутся от подвижной мимики, зубрилка — передразнивая ее говорит Майлз и щелкает девушку по лбу, чем вызывает недовольный возглас, а потом тихое бормотание вместе с чарующей улыбкой. Остальные буквы он дорисовывает сам, пока Гвен развалившись на полу что-то напевала себе под нос, а после парень принимается за стилизацию некоторых букв и за рисунки на фоне. — Расскажи мне еще что-нибудь — голос девушки тихий, больше похожий на шепот. — Например? — Все что угодно, мне нравится твой голос — Гвен ложится на бок и кладет руку под щеку, как подушку, веки у нее тяжелые, а глаза слипаются, но она отчаянно пытается не уснуть, удивительно обычно в такое время хорошие девочки смотрят уже третий сон, хотя видя ее реакцию Майлз уверен в том, что в остальные дни Стейси никогда не засиживалась до такого времени. — Значит голос мой нравится, ладно. — парень делает глубокий вдох, обдумывая что может сказать, а что нет — Моя мама работает медсестрой в больнице, тащит меня одна, потому что отец погиб. Он был полицейским, даже успел до капитана дослужить. До его смерти было проще, но теперь уже ничего не сделать. Моралес так редко говорил об отце вслух, что делать это сейчас было безумно сложно, тем более девушке, с которой он нормально начал общаться меньше дня назад, хотя, с другой стороны, она сейчас в таком состоянии, что вряд ли вспомнит, о чем он говорил, тут поток его мыслей прервал уставший голос Гвен. — На боях без правил много не заработать, только зря время тратишь. Лучше легальную работу себе найди. Если хочешь могу помочь, потому что эти уроды с подпольным бизнесом рано или поздно тебя кинут, а ты здоровье свое гробишь — девушка говорила все это с закрытыми глазами и почти засыпая она все равно давала советы, как нужно поступить правильно, Майлз смотрел на нее пару секунд, а после продолжил рисовать. Гвен Стейси видела, что он вернулся в свою комнату побитым и она нашла логичное, по ее мнению, объяснение этой ситуации – бои без правил, на них можно поднять деньги, если ты хорошо сложен и не боишься получить в челюсть, по крайней мере так думает большая часть наивных идиотов, которые туда приходят. В сущности, все эти бои куплены и направлены на получение прибыли со ставок, а все остальное не важно. Теперь у Майлза Моралеса на одну проблему меньше, ведь Гвен не станет выяснять откуда у него раны, а значит не сможет случайно узнать о Бродяге. Закончив с плакатом, Майлз укладывает блондинку на нижний ярус кровати, а сам забирается на верхний и быстро отрубается.…
С утра Гвен и Майлз принесли плакат к мисс Квибл, как она и просила. Учитель еще раз напомнила про тест, который им нужно будет переписать вместе, а еще про подготовку. Послушав эту мини лекцию, Стейси и Моралес отправились на урок, а по дороге до кабинета успели договорится о дополнительных занятиях. — Каждый день в семь вечера, только будь добр, не забудь, Майлз — девушка ухмыляется и угрожающе приставляет к его голове пальцы-пистолеты — Иначе я прострелю тебе голову. — Ой, как страшно, у меня даже коленки трясутся! Пошли в кабинет, разбойница. — Моралес улыбается, берет Стейси за руку и начинает вести ее за собой по коридору, лавируя между учениками. Остаток дороги Майлз слушал о том, чем отличается разбой от обычного убийства и почему в их ситуации Гвен нельзя назвать «разбойницей» и бла-бла-бла… День тянулся ужасно долго, преподаватели как на зло объясняли слишком медленно и скучно, а время с каждым разом замедлялось все больше и больше, даже прекрасный вид Гвен Стейси рядом не помогал Моралесу справиться со своим хреновым состоянием. Голова гудела, раны зудели и горели, Майлз привык к такому, поэтому он просто продолжал слушать и ждать. Наконец-то бубнеж учителя прерывает звонок, Моралес выходит из кабинета, доходит до туалета и закрывается в кабинке, а после достает недокуренный косяк и поджигает, как хорошо, что когда-то он додумался сломать здесь пожарный извещатель. Парень уверен, что многие ученики сказали ему за это спасибо, ведь теперь у них появилась собственная курилка. Горьковато-сладкий дым заполняет кабинку, Майлз опускает крышку и садится на унитаз, еще пара затяжек и боль в теле превращается в онемение, по ощущениям его будто набили пухом или перьями, как старую потрепанную подушку. Да, в этот раз прилетело гораздо сильнее чем он думал, ему было херово в классе, а теперь еще отвратительней, хотя он надеялся, что станет лучше. Раньше травка отлично помогала расслабиться и избавиться от лишних мыслей, но не сегодня. В голову бьют вертолеты, он вспоминает как вчера пробил башку охраннику, как хрустел его череп. Неделю назад он забил до смерти еще одного мудилу, который очень активно клеился к маме и не понимал слова «нет». Был еще парень, который пытался ограбить Майлза. Моралес был без костюма, но это ему не помешало, ведь он прекрасно помнил, как и куда надо бить, а еще в таких же ярких красках запомнил теплую кровь на руках и мутные глаза трупа, который пришлось выкинуть в мусорный бак. Рвотный позыв, Майлз вскакивает с унитаза и его скручивает, выходит только желчь, ну естественно, он не жрал ничего со вчерашнего утра. В голову снова приходят воспоминания с заданий, он старается забыть и не думать об этом, получается плохо. Его снова выворачивает, а потом немного отпускает, голова перестает так сильно кружится и теперь он хотя-бы сможет встать. Еще пару минут Моралес сидит в попытках прийти в себя, после выходит из кабинки и умывается. Из отражения на него смотрят два стеклянных глаза с опухшими веками и красными белками. Его точно спалят. Парень хватает рюкзак и идет к медсестре, уйти сейчас– единственная возможность нормально отдохнуть. Главное, чтобы его отпустило до вечера, а то Аарону придется пробираться в «Алхимакс» одному, а как показала вчерашняя практика, ему лучше одному в офисы и лаборатории не забираться, ведь сделать все «тихо и незаметно» просто не выйдет. Да и кого обманывать, если у них получится скачать и передать данные по исследованиям доктора Октавиус заказчику, то Бродяга срубит столько бабла, что сможет не работать до конца следующего месяца. Ему определенно нужно оклематься до вечера.…
«На сегодня отбой, в офисах усилили охрану, так что пока сидим тихо и не высовываемся» Майлзу пришлось перечитать сообщение от Аарона несколько раз, чтобы понять, о чем речь. Он моргает пару раз и начинает тупо пялится в потолок, а потом до него все-таки доходит. Отлично, задание переносится, а это значит, что Моралес спокойно может проспать до конца дня. Он уже часа полтора валяется в кровати не в силах встать и банально переодеться, голова кружится не так сильно, но его все еще тошнит, тело ломит и дико хочется спать. Майлз быстро набирает в ответ сообщение, понимая, что вряд ли попал по нужным кнопкам, переворачивается на другой бок и засыпает. Его будит приятный запах, что-то между персиком и карамелью, приятно сладкой, но не приторной, аромат обволакивал и успокаивал, в комнате явно кто-то есть по мимо него и у этого кого-то очень дорогие и качественные духи. Тело и мозг медленно и нехотя приходят в себя, у него что градусник подмышкой, какого черта? Майлз начинает улавливать еще один аромат – это точно куриный суп. Рот тут же наполняется слюной, как же хочется жрать, и пить, и спать, блять. Моралес открывает глаза, Гвен Стейси ходит по комнате и переставляет какие-то вещи, на столе стоит тарелка, а рядом ложка. Подмышкой громко и противно пищит градусник, девушка поворачивается к нему и замечает, что парень уже не спит, смущенно улыбается и подходит к нему. — Все-таки проснулся, я начала думать, что меня закроют как главную подозреваемую — Гвен смотрит на градусник, а после выключает его и кладет в свою дорожно-спортивную сумку. — Подозреваемую в чем? — голос у Майлза хриплый, низкий и все еще сонный. — Как в чем? В твоем убийстве, ты уже сейчас как труп выглядишь, а если бы ты помер, то все подозрения в первую очередь пали бы на меня. — девушка подходит к столу, берет тарелку в руки и начинает аккуратно дуть. На поверхности появляется легкая рябь, Гвен мешает содержимое миски, а после повторяет действие. От супа идет пар, видимо Стейси только что достала его из микроволновки. — Ты сесть сможешь, чудо? А то я очень сомневаюсь, что ты что-то ел за последние сутки. За окном темно-оранжевый закат, Майлз понимает, что не ел он уже явно больше суток, теперь понятно почему так живот крутит. Моралес приподнимается на локтях и только через несколько секунд садится. — Осторожно горячий — Гвен аккуратно передает парню в руки тарелку. Как же прекрасно пахнет. Майлз так и не смог решить какой запах ему нравится больше: духи Стейси или аромат куриного супа в тарелке. — Это я уже понял — Моралес берет в руки миску и начинает жадно есть сразу полными большими ложками. На вкус это еще более потрясно, чем на запах. Майлз готов поклясться, что ничего вкуснее в жизни не пробовал, а его мама готовит шикарно, уж поверьте на слово. — Только смотри не подавись от жадности — Гвен улыбается и почему-то от одного ее нахождения в комнате становится спокойнее и уютнее. — А еще не спеши так, никто у тебя тарелку не отнимет. — Как ты здесь оказалась? — Майлз уже успел обжечь себе язык, поэтому теперь приходится дуть на суп, чтобы хоть чуть-чуть его остудить, и только потом есть. — Пришла в семь, постучала в дверь ты не открыл. Думала опять забыл, решила залезть через окно и подождать здесь, потому что в прошлый раз ты явно был не против, а по итогу оказалось, что ты в комнате. Ну, дальше все было проще. Ушла домой и потом вернулась с лекарствами, не оставлять же тебя в таком состоянии одного — Гвен продолжает мягко улыбаться, а потом легонько проводит пальцами по повязке на плече, которую Майлзу уже давно надо было бы сменить, да сил не было. Пока Моралес любовался Гвен и ел суп, девушка расспросила его о симптомах и его самочувствии в целом. Вердикт – легкое сотрясение, которое подразумевало полный покой и постельный режим. Стейси напоила Майлза обезболивающими, а еще насильно заставила Моралеса дать ей помочь с ранами. Оказалось, что у Гвен очень мягкие руки и она видимо не в первый раз обрабатывает кому-то ранения, неудивительно у нее ведь папа полицейский как-никак, да и плюс в школе говорили, что она ходила на какие-то курсы для подготовки медсестер, а там, наверное, учат как правильно с ранами обращаться. — Сегодняшнее занятие явно не состоится, но завтра с тебя будет спрос вдвойне. — Стейси продолжает мазать спину Майлза каким-то средством, судя по запаху и эффекту успокаивающим и заживляющим. — Ты издеваешься, сама ведь только что сказала «полный покой» разве нет? — он пытается повернутся к девушке лицом, чтобы посмотреть в глаза, но его попытку тут же прерывают. — Сиди смирно и не дергайся — Гвен отворачивает голову парня и продолжает заботливо обрабатывать спину. Кожу на ранах сначала немного жжет и стягивает, а потом слегка охлаждает, вызывая мурашки. Моралес уверен, что девушка сейчас наносит ему одно из тех дорогих средств, на которое Майлз давно засматривался в аптеке, но не как не мог купить, оно ускоряло процесс заживления тканей, обладало анальгезирующим эффектом и при этом его мешали на нормальных проверенных производствах, а не в подвале в соседнем доме, именно поэтому этот препарат стоил как крыло самолета. Завтра надо будет отдать Гвен деньги за это лекарство, да и в целом заплатить за помощь, если бы не она Майлзу сейчас было бы в разы хуже. После обработки ран Стейси сделала им двоим чай, о том откуда она знала где и что находится в мужском крыле Моралес спрашивать не стал – это явно не его дело. Он вспомнил о Ганке, а точнее о том, что у Гвен есть его номер, они ведь не вместе правда? А то ситуация получится просто дерьмовая, если они все-таки…Нет, бред какой-то. Майлз – по рекомендации своего нового личного врача Гвен Стейси – выпил успокоительного и лег спать, естественно наверх он не полез, поэтому перед приездом соседа придется менять пастельное белье на нижнем ярусе, а то Ганке Моралесу все мозги вытрахает, если узнает, что он спал на его кровати. На удивление, что вчера, что сегодня Майлз уснул довольно быстро, обычно из-за бессонницы он ворочается пол ночи и засыпает только под утро. Хотя сегодня Моралес сильно пожалел, что начал проваливаться в сон так быстро, ведь когда сознание было на грани с полной отключкой ему показалось что кто-то поцеловал его в щеку, но проверить было ли это правдой можно только спросив у самой Гвен, а сделать это – значит выдать свои чувства целиком. Чувства, с которыми сам Майлз не хотел разбираться, не то, чтобы делится ими с кем-то еще. Да и какие чувства?! Он просто хотел перепихнутся с зубрилкой один раз, ну может парочку раз, но по итогу втюрился раньше, чем у них что-то началось. И теперь благодаря его тупости придется как-то отдалятся от Гвен, только как не понятно, ведь им еще к тесту вместе готовится… Все-таки Майлз нашел проблему на свою голову, и эту проблему зовут Гвен Стейси.…
На следующий день парень проснулся ближе к двум часам дня. Из его головы не выходил образ блондинки, ее улыбка, приятные прикосновения, мелодичный голос, если первые минут 30 он пытался абстрагироваться от этих мыслей, то позже окончательно смирившись Моралес взяв в руки карандаш и скетчбук, принялся рисовать. Уже через час Гвен Стейси заполнила весь разворот блокнота. Вот здесь она смеется в лучах яркого солнца, здесь хмурится, дует губы и Майлз начинает слышать недовольный бубнеж девушки, здесь Гвен сидит за партой и элегантно убирает волосы за ухо, здесь Моралес изобразил ее с милым румянцем на щеках. Парень переворачивает страницу и начинает рисовать девушку в полный рост, но, когда дело доходит до одежды вместо клетчатой плиссированной юбки и блузки он рисует обтягивающие легинсы и кружевной топ, а после образ в голове Майлза меняется. Он берет в руки цветные карандаши, которые оставила Гвен, и ластик. На тумбочке рядом с кроватью вибрирует телефон. Моралес, выдернутый из собственных фантазий, переваливается через половину постели и берет устройство в руки. На экране светится сообщение от Стейси. Странно у него вроде не было ее номера. «Привет. Как ты?» На лице непроизвольно появляется улыбка. Она о нем вспоминает и переживает, в груди снова теплеет и Майлз быстро набирает сообщение. Он определенно пожалеет об этом, когда пройдет эта странная эйфория, но ему плевать, его волнует только девушка по ту сторону экрана, которая ждет его ответа.«Отлично. Не подскажешь откуда у меня твой номер, солнце?»
«Прости, пока ты спал тебе несколько раз звонила мама, пришлось взять трубку, а потом я поняла, что у тебя нет пароля на телефоне и решила записать свой номер. Ну, на всякий случай.» Залезла к нему в телефон и записала свой номер и при этом не сказала в лицо, Майлз точно начал бы паниковать, если бы к перепискам с дядей был бы такой же открытый доступ, как и к телефону, но это не так. Все диалоги с Аароном и Рио были запаролены, галерея тоже, так Моралес поддерживал образ обычного подростка, который не очень любит делится чем-то личным. При этом мама не переживала, что Майлз скрывает что-то серьезное, ведь в диалоге с ней нет ничего особенного, но пароль стоит, а значит сын просто не любит держать в открытом доступе все что связанно с его близкими, учитывая, что произошло с Джеффом такая скрытность полностью понятна. «Злишься?»«Нет, все нормально. Придешь сегодня? Кто-то обещал, что я буду отрабатывать сразу два занятия»
«Конечно приду, у нас и так мало времени осталось» Ничего себе, это что сама серьезность Гвен Стейси? Мало времени для подготовки к тесту. Майлз прикинул сколько осталось до среды. Еще целых пять дней, да за это время можно женится, а потом развестись, но ведь его репетитор – это ответственная умница-разумница Гвен Стейси, поэтому это для нее ужасно маленький срок для подготовки.«5 дней – это мало?»
«Да, для такого оболтуса вроде тебя. Ладно у меня урок, пока» Итак, он был придурком, а теперь стал оболтусом – это определенно прогресс в их отношениях. Майлз переводит глаза на свой рисунок. Гвен Стейси в черном кружевном белье, ее мягкие бледные плечи закрывает большая мятая мужская рубашка, на телефон снова приходит сообщение. «Да, для такого чуда вроде тебя. Ладно у меня урок, пока» Сообщение изменено. О, «чудо» звучит гораздо лучше. На лице снова расцветает улыбка, Майлз печатает последнее сообщение, после чего отправляется в душ.«Удачи, котенок. Жду тебя вечером»
…
— Майлз, ты слушаешь? Черт, он опять засмотрелся на ее веснушки, о чем она говорила? Точно они обсудили теорию по биологии и теперь Гвен пытается объяснить законы Менделя. — Да, слушаю. — Назови мне первый закон. — девушка в раздражении сжимает губы, Майлз ее не слушал, она это увидела, так он еще и решил соврать ей в лицо – это была очень плохая идея. Майлз протяжно выдыхает и начинает смотреть в свои записи, Гвен тут же закрывает тетрадь. — Давай на память, а то, для кого я тут так распинаюсь. — глаза у девушки злые и строгие, Моралес уже десять раз пожалел, что соврал. — Первый закон – это закон расщепления. При моногибридном скрещивании гетерозигот примерно четвертая часть их потомков обладает рецессивным вариантом признака. — пришлось очень сильно напрячь мозги, чтобы вспомнить все эти заумные и непонятные слова, но облегчение от ответа не наступало, Гвен смотрела все так же грозно. — Это второй закон, еще раз мне соврешь встану и уйду. Я серьезно, будь внимательнее. — Ладно, прости, но не понимаю почему ты так паришься за мой результат — Гвен хмурит брови и теперь в ее взгляде можно прочитать довольно простой вопрос: ты идиот? — Я что-то не то сказал, мисс Зубрилка? — Во-первых, называй меня как хочешь, только не «мисс Зубрилкой», меня это бесит. Во-вторых, ты серьезно?! «Результат одного – это результат обоих.» Ничего тебе не говорит? — Гвен разводит руками, словно все что ей приходится сейчас объяснять элементарно. — Ну да, если один хорошо готовит другого, то другой напишет хорошо. В другую сторону так же работает. — Стейси бьет руками по столу и резко разворачивает Майлза на компьютерном кресле лицом к себе. — Нет! Это значит, что, если ты напишешь на «удовлетворительно» эта мразь выставит и мне эту же оценку, а потом у меня выйдет «хорошо» в конце года и плакала моя практика в лаборатории у доктора Октавиус, к которой я готовилась целый год! — Гвен не кричит, а скорее шипит в лицо Моралеса. Только сейчас он понял почему она так с ним нянчится. Попасть на практику в «Алхимакс» будучи студентом очень сложно, но еще сложнее, если ты школьник. Моралес знал, что главным критерием были оценки – «отлично» абсолютно по всем предметам. Вот и открылась тайна прозвища Гвен Стейси. Учителя точно прекрасно знали о планах девушки, ведь именно они и заполняли заявки учеников, а от учителей информация пошла к одноклассникам самой Гвен. «Зубрилка» – клеймо, которое подарили талантливой девушке за то, что она решила идти до конца. Все просто ей завидовали, ведь у Гвен явно отлично получалось быть отличницей и везде успевать. Участие в фестивалях, выставках, помощь учителям, которых она на дух не переносит и все это ради практики у лучшей ученой нашего времени. Как бы сильно Бродяга не ненавидел Октавиус отрицать ее достижения в науке безумно глупо, она была умна и обаятельна, поэтому многие люди к ней тянулись, а талантливые подростки жаждущие признания были ее главными фанатами и желали хотя бы немного быть похожей на нее. Гвен делает глубокий вдох и отворачивает голову. — Прости, сорвалась, но я реально целый год пахала для этой практики и правда не хочу вот так тупо все просрать. — на глазах у Стейси он видит слезы, но девушка быстро успокаивается, делая вид, что ничего не произошло. — Я понимаю, но и обещать, что напишу на «отлично» не могу, прости. — Майлз кладет руку ей на плечо и начинает ласково поглаживать, чтобы хоть как-то поддержать и успокоить. — Тебе достаточно решить тестовую часть и 4 задачи по генетике и уже будет «отлично». — Это 90 из 100 баллов, я конечно признателен, что так веришь в меня, но это не реально. — он убирает руку с плеча девушки и снова открывает тетрадь. — Ты можешь написать и на 100 из 100, если захочешь. Я уверена — Майлз поднимает взгляд и смотрит ей в глаза, они горят надеждой и азартом. — Серьезно, Гонсало, я видела твои работы. Тебе просто нужен стимул, чтобы написать на «отлично», и ты сделаешь это. Майлз не может сдержать смех, она так сильно хочет верить в то, что он справиться, что начинает придумывать максимально дебильные аргументы. — Хватит ржать, я ведь правду говорю. Спорим, что ты напишешь на 100 с правильной мотивацией? — Стейси протягивает Моралесу руку, а он, продолжая смеяться, жмет ее, принимая условия спора и при этом выпаливает первое что приходит на ум. — И что ты меня поцелуешь если напишу на 100? — и только после того, как он это сказал Майлз понимает, как это звучит. Первым делом подумал о поцелуе, она все поймет, если уже не поняла, черт какой он еблан. Моралес смотрит ей в глаза, главное, чтобы она сейчас не начала кричать на него, ведь минуты 2 назад она рассказала ему о своих переживаниях по поводу практики, а теперь он в открытую потешается над девушкой, ее проблемами и эмоциями, выкручивая ситуацию в выгодную только для него сторону. — Нет, поцеловать я тебя могу хоть прямо сейчас. Нужно повышать ставки. — на лице Гвен появляется та самая лукавая улыбка, которую уже однажды видел Майлз. Она поднимается со своего стула, ставит руки по обе стороны от Моралеса и шепчет ему почти в губы — Майлз Гонсало Моралес, если ты напишешь этот тест по биологии на 100 из 100, клянусь я тебе отсосу. У Майлза перехватывает дыхание, он слегка отодвигается от девушки и смотрит ей в глаза. Ему сейчас не послышалось?