***
Внизу, у подножия гор, на которых располагались руины храма Селунэ, сейчас забитые гоблинами, простиралось болото. Скатившись с крутого склона, сломав ногу и вдрызг порвав одежду, Астарион рухнул в зловонную жижу. Повезло, что не в трясину: быть бессмертным и беспомощно лежать на дне как-то в его планы не входило. Сплюнув грязь и кровь, Астарион страдальчески осмотрелся. Наверх не забраться. Да и ему нужно время, чтобы регенерация восстановила ногу. В голове от падения всё ещё звенело и гремело, кровь залила глаза, и малейшее движение причиняло боль. И что хуже всего, он здесь один. Отправится ли за ним Лив? Или предпочтёт, чтобы он сгинул? Нет уж, такой радости он ей не доставит! «Кажется, теперь я по-настоящему её разозлил… Скажу, что кровь в голову ударила… тем более что это недалеко от правды». Стоило ему вкусить кровь этой дроу, как он потерял голову. Только и мечтает о новом глотке. Да, после того, как двести лет он всё равно что пил из лужи, пара глотков сильной крови дурманит и бодрит. Его переполняет чувство эйфории и лёгкости, он оживает. И легко идёт на поводу у влечения. Теряя осторожность. И вот расплата. Астарион с отвращением попытался стряхнуть грязь и болотную жижу с волос, лица и рук и сам себя зло обозвал идиотом. Но ранее его никогда не отшивали. Это было просто невозможно. Немыслимо. Такого не могло случиться. Жертвы хотели его. И в этом желании хотя бы на несколько нужных мгновений тонуло всё: их воля, осторожность, гордость, порядочность, здравый смысл. И вот внезапно об Лив Астарион разбился. Чары не действуют, природное обаяние почему-то тоже подводит. Почему? Лив ведь не жрица и не паладин. Не могла же она принести какой-нибудь скучный обет, мешающий отдаться в объятья красавца-вампира? Это из-за личинки, другого объяснения Астарион не видел. Поначалу. Как Лив могла не хотеть его? Астарион точно знал обратное: она хотела, но давила в себе влечение. Должно быть, считала себя выше этого. Да, в своей строгой суровости Лив выглядит надменной. При том что её одолевают такие же низменные инстинкты, как и любое существо, способное спариваться. Но если тело дроу и разогревается, то разум остаётся холодным. «Ко мне будто отвращение испытывают… — осознал он, и эта мысль всполошила Астариона. — Но набрасываться всё же не стоило… Проклятье, мне и правда кровь в голову ударила!» Дождавшись, когда на ногу вновь стало можно наступить, Астарион поднялся. И мир вокруг опасно крутанулся. «А, чтоб тебя, я потерял много крови. Нужно поскорее найти, в кого вонзить зубы… и лучше бы не в Лив… хотя картины с ней возникают самые аппетитные. О боги, соберись, идиот!» На болоте Астарион быстро потерял счёт времени. И устал отмахиваться от всяческих кусачих гнусов. Это он здесь вампир! Пошла прочь, мошкара! Где в жизни справедливость? Спустя какое-то время он доковылял до холмов, над которыми возвышался странного вида дом. Но прежде чем Астарион добрался до него, перед ним как из-под земли вырос какой-то вонючий мужик с арбалетом наперевес. По виду — как есть один из племени гурцев. Принесла же нелёгкая! — Боги всемогущие, что с тобой приключилось? — спросил он на удивление участливо и закинул арбалет себе за спину. Астарион сморщил нос. — Прости за запашок. Это особая смесь, отпугивающая хищников и некоторых монстров. Могу я чем-то тебе помочь? Вид у тебя, будто ты со всех ног от гоблинов улепётывал. И прямиком в болота. — Так и было, — огрызнулся Астарион, притворился, что неудачно оступился, и рухнул на четвереньки. «Вонь сейчас не важна. Передо мной свежая кровь!» — Бедолага, — посочувствовал гурец. — Но видно ты родился в рубашке, руки-ноги, как я смотрю, более-менее целы. В округе опасно. И я не только о гоблинах. Тот, на кого я охочусь, может почуять запах крови на большом расстоянии. Скоро стемнеет… — И на кого же ты охотишься? На дракона? Или гноллов? Стаю кобольдов выслеживаешь? — Продолжай шутить, надеюсь, так ты дольше останешься в сознании, — подойдя и наклонившись к нему, проговорил охотник-гурец. — Я охочусь на вампирское отродье. И если я тебя не подлатаю, то, конечно, приманка из тебя выйдет неплохая, но и обуза тоже. В голове что-то щёлкнуло, точь-в-точь как механизм арбалета. Астарион набросился на охотника, свалил и вонзил клыки ему в горло. Полегчало быстро, тело снова наполнилось лёгкостью. «Ищет вампирское отродье? Уж не меня ли?» Опустошив охотника, Астарион поднялся на ноги и качнулся, как пьяный. И хрипло рассмеялся. Гурец? В такой глуши и ищет отродье? Уж не Касадор ли его отправил на поиски потерявшегося слуги? И какой повод был — наверняка гурцы готовы землю рыть, лишь бы похищенных детей вернуть. «Как это всё омерзительно!» Обобрав тело, Астарион сбросил охотника в болото. Там ему и место. После чего нашёл наконец рунный круг и вернулся в лагерь. А Лив пусть понервничает, разыскивая его теперь.***
Они искали до темноты. Прочесали всё болото вдоль и поперёк и округу. Вампир как сквозь землю провалился. Мог ли он окончательно погибнуть? Лив гнала от себя эту мысль. Но на болоте, где хозяйничает карга, никто не в безопасности. — Ох, цветик мой, да на тебе лица нет. Головастик твой никак проклёвываться начал, а? — спросила милая с виду сухая старушка, которую ранее отряд видел в роще друидов. Но Лив ещё там ощутила дурное предчувствие, связанное с этой особой. Ей уже приходилось пару раз биться с каргами, после чего Лив зареклась действовать необдуманно. — Ох, какое отчаяние. Больно прям мне за тебя. — Мой спутник пропал на твоём болоте, карга, — прямо сказала Лив. — Хочу знать, не засунула ли ты его в какой котёл? — Вот поклёп так поклёп! — всплеснула она руками. — Но вижу, что голова-то у тебя не на месте из-за дружка твоего. На поводке его водить надо было, цветик, раз так боишься. Я в котёл всякую нежить не сую. — А в кладовку? — Ха! Ах ты дерзкая девчонка! Наружностью он хорош, спору нет, но видно сразу, что нраву такого, что меньше чем через час удавить захочется. Нет его здесь. И если на этом всё, то выметайся уж подобру-поздорову! Гейл и Шедоухарт увели Лив из дома карги буквально под руки. — Остынь. Этот хмырь — последний из нас, о ком стоит волноваться, — скептически изогнув бровь, проговорила жрица. — Давай вернёмся в лагерь. Уже почти стемнело. — В крайнем случае… испытаем эти услуги Иссохшего по возвращению к жизни, — поддержал Гейл. — Но разве это сработает с нежитью вроде Астариона? — усомнился Уилл. — Что ж… если не сработает, останется его только оплакать, — закончил волшебник. — Хорошо, возвращаемся в лагерь… — согласилась Лив. — Только пешком. Вдруг он попадётся нам по дороге? — Смею предполагать, что даже Астарион сумел освоить использование рунных кругов, но… — Гейл вздохнул, — если тебе от этого будет спокойнее, тогда пошли. — В следующий раз, когда он тебя за мягкое место схватит, не сбрасывай его в пропасть так поспешно, — с милейшей улыбочкой посоветовала Шедоухарт. У Лив в голове не укладывалось, что всё вообще каким-то диким образом сложилось именно так. Из-за неё. Из-за него. Проклятый вампир! Хоть бы он был в порядке. За выходку с домогательством ручки бы она ему, конечно, оторвала, но падения с обрыва даже Астарион не заслужил. «Когда найду его, серьёзно с ним поговорю. Чтобы такое не повторялось. Интрижка с вампиром — это последнее, что мне надо!» По дороге в лагерь уже в полной темноте отряд налетел на внезапную встречу. Приближение светящихся глаз кого угодно могло заставить напрячься, но Лив прекрасно видела в любой естественной темноте и вовремя предупредила, что перед ними всего лишь Альфира, девушка-бард из числа тифлингов. — Боги, наконец-то я вас нашла! — выпалила она, бросившись к ним. — Я… я думаю, что немного заблудилась с наступлением темноты. Я искала ваш лагерь. — Зачем? В роще снова что-то случилось? — спросила Шедоухарт. — Нет. Не в этом дело. То есть, нет, не поэтому. Я хочу пойти с вами! — выпалила Альфира ещё запальчивее. — Я хочу стать самостоятельной. Настоящим бардом, как моя наставница. Я могу за себя постоять, — быстро заверила она. — Не буду мешаться. И отставать не буду. У Лив голова пошла кругом. Вот и бард напрашивается в их отряд. Против Альфиры Лив ничего не имела, но её в опыте и умении постоять за себя очень сомневалась. — Ты отважна, но понимаешь ли ты, насколько с нами опасно? — спросила её Лив. — Мы не отряд героев. У каждого из нас в голове личинка мозгоеда. Мы просто хотим выжить и вытащить её до того, как она превратит нас в чудовищ. А ты свободна. — Я… я не знала, что причина в этом, — дрогнувшим голосом проговорила Альфира. — Но я уже достаточно горя хлебнула, чтобы понимать, что опасности в мире на каждом шагу. И избежать их можно, только спрятавшись в какой-то норе. Мы пережили падение в Аверно и бегство, гонения, с таким трудом добрались до рощи друидов… чтобы вновь почувствовать себя лишними. Нет, я не хочу сидеть сложа руки и чего-то ждать! — Мы разберёмся с вожаками гоблинов. И вы продолжите путь. Почему бы тебе не вернуться к остальным? — Но я бард! Я хочу большего, чем петь о чужих приключениях. Я хочу, чтобы у меня были мои собственные истории. А сейчас истории рождаются там, где ты. Где все вы, — с восторгом заявила Альфира и обвела всех взглядом. — Пожалуйста, позвольте мне остаться! Я буду очень стараться. Я не подведу. «Мало нам идеалистов и сумасшедших в отряде…» — проворчала про себя Шедоухарт, а личинка дала Лив подслушать её мысли. «Не гнать же её обратно посреди ночи, — обратился к Лив Гейл. — Это опасно». — Хорошо, — вздохнула Лив и едва удержалась от того, чтобы не потереть переносицу. — Обговорим всё ещё раз с утра. А теперь возвращаемся в лагерь. — Спасибо! — поблагодарила Альфира. — Я не против компании прекрасного барда, — подал голос Уилл. — Но как только тебя Зевлор отпустил? — Я не спрашивала у него разрешения и взяла свою судьбу в свои руки, — гордо ответила девушка-бард. — И теперь мы станем свидетелями рождения новых баллад, — иронично проговорила Шедоухарт. Стоило отряду вернуться в лагерь, как от сердца у Лив отлегло. Астарион нашёлся на своём месте. Блестел от чистоты и благоухал… — Это что… запах моего мыла?! — возмутилась Шедоухарт. — Ты посмел порыться в моих вещах? — спросила она, грозно надвинувшись на него с булавой в руках. — Да с твоей стороны настоящее преступление заныкать от всех столько приятно пахнущих вещичек и мыла! — огрызнулся вампир. — Ты не представляешь, в какое дерьмо я свалился из-за чрезмерно бурной реакции Лив! Скажите спасибо, что я бросил все силы на то, чтобы лагерь не провонял гнилым болотом. — Видишь его? Ни за что к нему не подходи, — обратился к Альфире Гейл. — Редкостный извращенец. — Буду иметь в виду… — Какого чёрта ты там нашёптываешь? — обернулся в их сторону Астарион. — И это ещё кто? Козерожка с лютней? Боги, нам только барда в нашей шайке не хватало. Если она будет бренчать свои песенки посреди ночи, то лютня пойдёт на растопку. — Мерзавец тоже редкостный, как я смотрю, — добавила Альфира. — Иногда он само обаяние. Когда его не сбрасывают в пропасть, — насмешливо пояснил Уилл. — Очень смешно! У меня был чертовски тяжёлый день! Так что не могли бы вы отвалить? — Сам отвали уже в палатку, сожми зубы и прекрати ныть, иначе я за себя не отвечаю, — прошипела Лаэзель. — Ого, у вас тут прямо искры летят, — удивилась Альфира. — Не бери в голову, — сказала ей Лив. — Устраивайся у костра. За еду у нас отвечает Гейл. А к Астариону и правда… близко не подходи. Если тебе дорога твоя шея и твой рассудок.***
Несмотря на опасения примерно половины отряда, тихое бренчание лютни, как ни странно, пошло всем только на пользу. Альфира села у реки, нежно и мечтательно перебирала струны, словно собиралась сыграть колыбельную, и долго смотрела на звёзды. Умом Лив понимала, что стоит с утра отправить девушку обратно в рощу. Не похожа она на того, кто сможет хладнокровно сражаться с гоблинами. Но также сердцем Лив понимала, почему Альфира ушла из рощи и напросилась в отряд. Безопасность не закаляет. Тем более бардов. «Возьму её с собой в лагерь гоблинов. Если не испугается и не будет мельтешить, что ж, может, что и сложится». Дождавшись, когда лагерь затихнет, Лив ушла в лес. Ей нужно было успокоиться. Собраться с мыслями. Подготовиться к разговору. Но, конечно же, виновник её отвратного самочувствия не заставил себя ждать. — Ты совсем не учишься на ошибках, Астарион, — резко повернувшись и уставившись на вампира, строго начала Лив. — Зачем подкрадываешься? — Я подкрадываюсь? Упаси небо! Разве можно к тебе подобраться незамеченным? — усмехнулся он и склонил голову набок. — Тебе, вижу, понравилось летать с обрыва, — начав закипать, ответила Лив. — То, что сегодня произошло… давай договоримся. Я буду давать тебе кровь. На пару глотков. А ты будешь вести себя прилично, здраво, как компаньон, чья жизнь и правда зависит от моей крови, а не как… — Как кто же? Продолжай, — попросил он шёлковым тоном и скрестил на груди руки. — А не как шлюховатый вампир, не могущий обуздать ни один из своих инстинктов. Лив внутренне приготовилась выслушать все ответные оскорбления, но ответом ей была тишина. Молчание. И застывшее выражение лица, похожее на маску, которая теперь вот-вот могла треснуть. Мысли читать не надо, чтобы понять, как сильно Астариона задели её слова. Но Лив не собиралась подслащивать пилюлю. Лучше раз и навсегда разобраться с их… взаимоотношениями и положить конец недоразумениям. В конце концов, они не обязаны нравиться друг другу, чтобы достичь общей для всех цели. — Я не знаю, как и чем ты жил всё это время. Ты говорил, что был рабом влиятельного и опасного вампира. И был вынужден совращать для него привлекательных жертв. Тем обиднее и… непонятнее для меня, почему ты продолжаешь так себя вести и сейчас? Словно ты так и остался рабом — своих страхов и слабостей. — Астарион дёрнулся, как от удара. — Если же ты и правда думаешь, что… сможешь добиться чего-то таким отвратительным прилипанием, то я тебя расстрою. Я не твоя жертва. Я твой соратник. И меня не нужно соблазнять, совращать и так гнусно обманывать. — Да ты… без ножа уже меня зарезала… — сипло и тихо проговорил он. — Браво! Я… я всего-то думал, что ты… что ты сможешь… разглядеть что-то во мне… — Я не вижу ничего, кроме голода. — Я и есть голод! — заорал он так надрывно, что Лив мороз продрал по коже. — Голод до жизни! До радости. Счастья. Достатка. Роскоши. Свободы… Я хочу всего и сразу. Хочу крови и того… — он усмехнулся, — кого мой голод не испугает. Как жаль, радость моя, что это не ты. Ты — сплошное разочарование, — выплюнул он. — Но можешь и дальше врать себе и отворачиваться от меня. Больше я не попрошу у тебя крови. Взамен отдай мне книгу, которую мы нашли в подвале алхимика. — Тхайскую некромантию? Она слишком опасна… — Отдай её мне! — оглушительно потребовал вампир. — Она мне нужна. Чтобы у меня были хоть какие-то шансы против Касадора. Он уже послал за мной лакеев и ищеек. Сегодня на болотах я убил одного из них. Я не собираюсь просто ждать, когда меня схватят и приволокут обратно. На тебя-то рассчитывать не приходится. — Астарион, не… — Отдай мне книгу! — Хорошо, — подавив дрожь, согласилась Лив, чувствуя себя виноватой. — Сейчас. Лив посверлила его взглядом, не увидела ничего, кроме трещин и гнева, и вернулась в лагерь. Когда она выбралась из своей палатки уже с книгой, Астарион встретил её у входа в палатку, забрал книгу и ушёл к себе, не сказав больше ни слова. «Больше не попросит крови…» Лив не знала, что почувствовала, когда услышала это. Но почему-то точно не облегчение.