З. С. Ты мне нравишься

В понедельник на четвертой минуте урока меня ожидал сюрприз. Я достала книгу, карандаш и единственный листок бумаги. Мистер Албедо начал урок. Мой взгляд упал на слова песни, написанные мною в пятницу на парте, и вот тогда-то я увидела дописанную угловатым почерком строчку: "Ведь скоро ночь наложит свои тени." Это следующая строчка песни. Что? Я пришла в замешательство. Кто-то из школы слышал одну из моих любимых песен в стиле инди? Очевидно, не мне одной было скучно на этом уроке. Я улыбнулась и быстро написала ниже: "«Блэкаут» рулят. Когда вырасту, я хочу быть Лиссой Примм. Впечатлена, что ты их знаешь." Интересно, как часто моют эти парты? Вероятно, мое сообщение даже не дойдет до адресата. Ну да это и неважно – меня радовало уже то, что у кого-то еще в моей школе отличный музыкальный вкус. Знала ли я этого человека? Цисин – школа не маленькая, но этим классом пользовались только десятиклассники, так что Аль-Хайтам, о котором я сразу же подумала, исключался. Да, он мог слушать такие же малоизвестные группы, как и я, но он был выпускником. Я просто приняла желаемое за действительное. Маловероятно, что я знала своего адресата. Мистер Альбедо? А что, если это написал он? Наш алхимик – фанат группы «Блэкаут»? От этой мысли я рассмеялась. Громко. Тут же бросила взгляд на учителя, но он что-то рассказывал, поэтому, к счастью, кажется, не заметил мой выплеск эмоций. Чего нельзя сказать о Фарузан. Она-то точно заметила. Это было видно по ее лицу – в ее взгляде явно застыл немой вопрос «Почему ты такая странная?». Мне хотелось рассказать ей, что я представила танцующего мистера Альбедо, но навряд ли это бы что-то изменило. Кроме того, я уже усвоила урок о вырванных из контекста фразах, поэтому просто пожала плечами. И снова посмотрела на надпись на парте. Остаток урока прошел немного быстрее, чем обычно. Я догнала Янь Фэй в коридоре. – Почему ты так улыбаешься? – спросила она. – Я всегда улыбаюсь. Она хихикнула: – Ладно, согласна, ты много улыбаешься, только обычно не в школе. – Это потому, что старшая школа – дробилка для душ. – Не драматизируй, – пожурила она. – Как скажешь, – засмеялась я. И все-таки Янь Фэй была права. Сейчас я чувствовала необыкновенную легкость и могла думать только об одном. – Помнишь группу, о которой я тебе рассказывала? «Блэкаут»? Мы остановились у шкафчика Фэй, и она достала из рюкзака несколько учебников и убрала их внутрь: – Нет. Что они поют? Я негромко напела пару строчек одной из песен, но подруга ее не узнала, тогда я переключилась на другую. – Нет? – Я несколько раз играла подружке эти песни. Удивительно, что она не помнила. – Прости, но тебе нравится странная музыка, – с улыбкой произнесла Янь, закрывая шкафчик. – Думаю, ты имела в виду потрясающая музыка, ну да ладно. – А что с этой группой? – Кто-то еще о ней знает. – Ну, ради их же блага, хотелось бы надеяться, что ты не единственная их фанатка. Я улыбнулась: – Нет, в смысле, кто-то здесь, в школе. Мы обменялись парой строчек на парте. Это было круто. – Ты писала на парте? Нарываешься на неприятности? Я вздохнула. Подруга не понимала важность моего открытия. В другом конце коридора раздался громкий смех, и я обернулась – там стоял Кадзуха со своей компанией, а за его руку держалась Кэ Цин, единственная девушка среди них. Я мысленно порадовалась, что Итера не было рядом. Хотя, смею предположить, что отношениям этим скоро придёт конец. Сейчас у Кадзухи, было полностью незаинтересованное выражение лица. Он пялился в телефон, а Кэ Цин ему что-то увлеченно рассказывала, и я снова вспомнила вечеринку в честь его дня рождения. После того как Янь Фэй прервала мои восхищения холлом в его доме, я прошла за ней на кухню, которая была как минимум в три раза больше моей. Стол был уставлен серебристыми мармитами с едой, с которых снимали крышки люди в белых пиджаках и галстуках-бабочках. Кто отмечает свой четырнадцатый день рождения с кейтерингом? Кадзуха прислонился к дальней стойке и копался в телефоне, ему словно было плевать на собственную вечеринку. В тот день Янь Фэй держалась за его руку, а он ее игнорировал. Спустя минуту она что-то ему прошептала, и он раздраженно, будто ему помешали, убрал телефон в карман, но уже в следующую секунду на его лице заиграла фальшивая улыбка, и он сказал: «Ешьте, пока горячее». Я кивнула на подносы и ответила: «Большинство людей угощают пиццей и тортом». Тогда он взглянул на меня со свойственным только ему самодовольным высокомерием и произнес: «Я не большинство». В ответ я буркнула что-то грубое, вроде «слава богу». Сейчас у Кадзухи было точно такое же выражение лица как и тогда. И тогда это было началом конца его отношений с моей подругой. – Ты не можешь просто игнорировать его? – Взмолилась Янь. В тот день я не могла игнорировать Кадзуху, не после того, как он пренебрег подругой. А потом он ещё и пренебрег дружбой с моим братом. Итер говорил, что оставил это все позади и мне стоило поступит так же. И сегодня я собиралась доказать им и себе, что могла это сделать. Мы направились в сторону Кадзухи, к единственному выходу из здания, и я твердо решила не реагировать ни на какие оскорбления, которые он бросит в мой адрес. Но парень просто улыбнулся Янь Фэй своей ослепительной, самоуверенной улыбкой, даже не заметив меня. Подружка сдержанно улыбнулась ему в ответ. Сообразив, что впиваюсь в него взглядом, я расслабилась. Надо держать рот на замке. А это оказалось сложнее, чем я думала. – Впечатляет, – сказала Фэй, когда мы вышли на улицу. – Что? Я вела себя как всегда, – буркнула я. Она хихикнула: – Но ты же заметила, что Казах тоже вел себя цивилизованно? Видишь, что бывает, когда ты милая? – Да… Подождите, что? Янь Фэй намекала, что это я всегда начинала ругаться с ним? В большинстве случаев это он все начинал. Я вздохнула. Я рассуждала как мой семилетний брат. Может, подружка и права. Если я буду выше этого, Кадзуха, по крайней мере, оставит меня в покое. Мне нравилась эта мысль – Кадзуха оставит меня в покое. Мы оставим друг друга в покое. И тогда находиться в школе станет куда приятнее. Я села в машину Гань Юй, которая ждала меня в зоне, где парковка запрещена: – Привет. – Приветик, – улыбнулась сестра. – Как дела в школе? – Без изменений. – Сначала я хотела рассказать ей о послании на парте, но потом передумала. Если для Янь Фэй это не имело значения, то для сестры уж и подавно. Вот Итер или Люмин порадовалась бы за меня, я уверена. Но Итер уже укатил на дополнительные курсы, и я не успела ему рассказать про обмен посланиями. Она подождала, пока перед нами пройдет компания девушек, и поехала вперед: – Когда я ходила в школу… – В прошлом году, – прервала я. – Да. Мне приходилось ездить домой на автобусе или просить маму забрать меня на мини-вэне. – На прошлой неделе мама забирала меня на мини-вэне. – Ну а меня каждый день. Каждый день, Ху! И мне все равно удалось завести кучу друзей. Тебе повезло, что я купила машину. Хорошую машину, которая не поставит тебя в неловкое положение. Гань Юй частенько высказывала мне это по дороге домой, и я уже исчерпала все правдивые ответы. – Да, мне очень повезло. Спасибо, сестренка. Как мне тебе отплатить? Я прислонилась головой к окну. Интересно, заметит ли она, если я подремлю. – Может, мне стоит подольше работать в магазине кампуса, чтобы ты испытала настоящую пытку мамой каждый день. – Эшли вздохнула и взглянула в зеркало заднего вида. – Она однажды секунд десять сигналила, пока я ее не увидела. А в другой раз заставила меня отвести Джо в уборную, и тот всю дорогу кричал, что вот-вот надует в штаны. Я засмеялась. – Тебе кажется это смешным, потому что это случилось не с тобой. – Мне кажется это смешным, потому что у меня есть и свои истории, Гань. Ты не единственная в этой машине, у кого есть братья, сестра и странная мама. – В этой отличной, почти новой машине. – Да, она – высший класс. Совершенство. И такая красивая. Как называется этот цвет? Синий кобальт или арабские ночи? – Никакой благодарности. Я улыбнулась, и Гань Юй включила радио. У нас были совсем разные вкусы в музыке. Когда сестра увидела, как я поморщилась, то широко улыбнулась и, открыв окно, прибавила громкость. – Что это? – спросила Гань Юй, бросая ключи в блюдце на стойке, когда мы вошли на кухню. Поскольку я шла за ней, то не видела, что она имела в виду. Стоило мне отойти в сторону, чтобы взглянуть, как у меня мимо ног промчался белый пушистый комок, за которым гнался Уа. Сестра вскрикнула, и я, с опаской взирая на пол, сбросила рюкзак и запрыгнула на стойку спиной к шкафам. – Кроличье мясо, – со смешком ответила мама из-за стола, где она нанизывала бусинки на проволоку – мастерила нечто похожее на сережку. – Кроличье мясо? – переспросила Гань. – В смысле, мы будем его есть? – Нет, конечно нет. Я спасла его от этой участи. Мальчикам нужно научиться ответственности, поэтому я взяла им домашнее животное. Я слезла со стойки: – А чем плоха милая, обычная собачка? Кролик вернулся на кухню, и Уа с улыбкой подхватил его. Рядом с ними возник Джо и принялся гладить кролика. – Он ведь живет на улице, правда? – спросила я. – Да, – ответила мама, с помощью плоскогубцев загибая проволоку. – Мы выпустили его немного размяться. – Ну конечно. – Я подобрала рюкзак и взяла из миски на стойке яблоко. – Это существо отвратительно. У него розовые глаза, – высказалась Гань Юй, так и не сдвинувшись с места. – Он милый, – заспорил с ней Уа. Когда я подошла к спальне, дверь в нее была приоткрыта. Плохой знак. Толкнув ногой дверь, я осмотрелась. На стороне сестры, как обычно, на полу валялись джинсы, но в остальном комната выглядела как прежде. Я скинула красные кроссовки и, убрав их в шкаф, откусила яблоко. И только направилась к гитаре, как наступила на что-то влажное. Я подняла ногу и увидела что-то похожее на горстку изюма. Кроличий помет! – Кошмар! – взвизгнула я. – Что? Кто умирает? – спросила мама, когда я с безумным взглядом ворвалась на кухню. – Кролик, если можно так сказать. Это существо нагадило в моей комнате. Что он в ней делал? Ты можешь держать мальчишек подальше от моей комнаты? – Да, извини. – Мама встала и пошла, как я надеялась, либо убирать экскременты, либо заставлять это делать Уа. Я услышала шум, доносившийся с заднего двора и открыла дверь. Там в черной металлической клетке сидел кролик. Это был не пушистый маленький комочек, а большой, уродливый кролик. Он поднялся на задние лапки и понюхал воздух. – Да, нюхай, – сказала я кролику. – Это запах твоего врага. Хорошенько вдохни. Мы не друзья. – Скорее всего, он просто учуял яблоко, которое я до сих пор держала в руке, а не меня. Я откусила кусочек и бросила его в клетку, посылая сигнал, прямо противоположный моей речи. – Держи ухо востро. – С кем ты разговариваешь? – спросила Гань Юй. Я закрыла дверь и повернулась к ней: – Ни с кем. – Тебе пора с этим завязывать. – Сестра прошла мимо меня к нашей спальне. Вот тебе и потренировалась!