***
Произнеся заключающее предложение заклятия, Драко Малфой наконец смог спокойно выдохнуть — самая сложная часть была выполнена. Признаться, мужчине было сложно смотреть на то, как его блестящая ученица ослабевает с каждой пройденной секундой, а затем растворяется, покидая 2036 год, покидая его. Деметра Люпин была талантливой и любознательной, Драко льстило понимание, что он приложил руку к ее становлению выдающейся ведьмой, что на старости лет ему было кому передать свои знания помимо давно повзрослевшего сына. Хотя он всегда сдерживался в эмоциях, был скуп на похвалу и вел себя так, будто она надоедала ему своими вопросами, Малфой гордился Деметрой. Возможно, он мог быть более выразительным сегодня, когда прощался с ней, но его душу гложило кое-что еще, а именно осознание факта своей скорой кончины, его и Грейнджер. Сам Малфой не то что бы сильно ценил свою жизнь — он прожил достаточно, целых пятьдесят семь лет, повидал многое: и смерть жены, и взросление первенца — завел себе друзей, познал низменные радости жизни. Со временем мир начал терять краски, Малфой в основном был один: работы у него не было, Скорпиус уже и сам обзавелся семьей, все реже навещая отца, поэтому дни становились одинаковыми, серыми. Мужчина скорее волновался за Грейнджер — женщину, что помогла ему снова видеть жизнь в цвете. Они были знакомы долгое время, много событий произошли между ними за эти годы, они всегда были по разные стороны баррикад, но полтора года назад что-то в их отношениях изменилось, когда первые слухи о мятежных настроениях выступили на поверхность. Сначала они просто разговаривали о вероятности новой войны, обсуждали возможные стратегии и исходы, однако со временем профессиональные диалоги начали приобретать более личный характер: Драко поделился тем, что ему бывает одиноко в большом Мэноре, как ему жилось во время Великой Магической Войны, когда его представление о Волдеморте начало меняться, а Гермиона открылась ему, рассказывая о том, как страшно было жить в бегах, что семейная жизнь оказалась совсем другой, нежели она себе представляла в первые годы замужества. Постепенно два бывших врага начали сближаться, проводить больше времени вместе, и в какой-то момент Драко осознал, что испытывает давно забытое им чувство любви. Каждая улыбка Грейнджер дарила ему желание впечатлять ее и улыбаться самому, спустя столько лет однообразности и серости испытывать окрыленность взаимных чувств казалось божественной наградой. Именно поэтому в те роковые дни, когда Грейнджер и Малфой приняли решение использовать злополучный ритуал ради спасения мира и сейчас, когда они этот ритуал провели, подтверждая согласие на собственную смерть, Драко был особо несчастен. Было больно осознавать, что жестокая судьба так быстро отнимает у него источник радости, которой он даже не успел вдоволь насладиться. Из размышлений мужчину вырвала рука его любимой женщины, опустившаяся на его щеку. Гермиона смотрела на него с любовью, поглаживая его колючую щеку своей нежной и худой ладонью. Какой же прекрасной она сейчас казалась Драко, словно ничуть не изменилась за все эти годы, появившиеся морщины и седые прядки вовсе не отбирали у Грейнджер ее красоты. — Драко, что же ты, решил загружать себя думами даже перед смертью? — улыбнулась она. Ее прикосновение было окрыляющим для Драко: пара никогда не переступала черту, ограничиваясь «случайными» прикосновениями в общем кругу, но даже этих робких жестов хватало с головой, чтобы свести обоих с ума от нежности. Их любовь была зрела, целомудренна, одного присутствия рядом было достаточно, чтобы обрести счастье. Малфой потерся щекой о заботливую руку Грейнджер: — А когда же еще, Грейнджер? В гробу думать не получится, — беззлобно пошутил он. Посерьезнев, добавил. — Не хочу терять тебя. Мы так мало времени провели вместе, не могу думать, что ты так быстро покинешь меня. — Не так уж мало нам времени осталось, минуток десять еще найдется, пока ритуал не устаканится. Все письма с инструкциями для Ордена я передала Луне и Джеймсу, давай просто проведем последние моменты вместе, не волнуясь ни о чем, — сказала Гермиона, на что получила согласный кивок от блондина. Малфой обнял Грейнджер и прижал к своей груди, и она зарылась носом в его шею, вдыхая одеколон мужчины. Спустя несколько минут они поняли, что их время пришло. Вместе умирать было не страшно, влюбленные в последний раз подняли друг на друга взгляд, смиренно принимая свою участь.Глава 1. Ритуал
10 января 2024 г. в 12:47
Примечания:
Песня, которая очень подходит под главу, в особенности под взаимоотношения Джеймса и Деми:
Lana Del Rey - Cinnamon Girl
3 декабря, 2036
Спустя три дня, прошедших точно в таких же унылых настроениях, что и предыдущие, Гермиона наконец изъявила желание видеть ученицу в своём кабинете. Женщина зашла к своей подопечной в комнату в три ночи, когда соседка Деметры, Азура, спала, как и остальные обитатели их бункера на площади Гриммо.
— Деметра, спишь? — задала вопрос наставница. Получив отрицательный ответ, она продолжила. — В кабинет мой, срочно. Присутствует дело особой важности.
Люпин не нужно было повторять дважды: девушка вскочила с кровати и оделась так тихо и быстро, как это было возможно в спящем доме. Вместе с Грейнджер они прошли в ее кабинет. Тот представлял из себя кладезь знаний и магических материалов: ингредиенты для зелий, энциклопедии по заклинаниям, древние родовые фолианты по черной магии. Деметра подозревала, что разговор будет касаться войны, но увидев Драко Малфоя, сидящего с недельной щетиной в углу комнаты с удрученным взором, девушка поняла: дело дрянь. И тут же резко она заметила, насколько ее дорогая наставница отличалась сегодня от привычной себя: женщина наворачивала круги по комнате, ее дыхание было слишком быстрым, пальцы тряслись, на ногтях виднелись ранки, будто владелица долго и часто грызла их, отрывая заусенцы, тронутые сединой каштановые волосы растрепались. Что-то было не так, Люпин это прекрасно знала. Неужели надежды нет? Им не выиграть? Девушка посмотрела и на наставницу, и на мастера.
— Деметра, — начала наконец говорить Грейнджер. — Ты всегда была смышленой девочкой и прилежной ученицей. Поэтому надеюсь, что ты поймешь, что это решение далось нам с Драко… то есть, мистером Малфоем, довольно тяжело.
Гермиона громко выдохнула, закрыв лицо руками. Ей было тяжело говорить. То, что они с Драко собирались сделать, было эгоистично, жестоко: они будто бы отправляли ягненка на заклание.
Увидев состояние коллеги, Малфой пригладил свои серебристые волны и продолжил:
— Деметра, позволь задать тебе вопрос: как ты оцениваешь шансы на победу Ордена на данный момент? Какие у нас пути действий могут быть сейчас?
Девушка нервно сглотнула.
— Насколько я понимаю, сейчас они крайне малы. Стратегий у нас не так много: наша цель — искоренить крестражи, но держателей стало слишком много, нам нужно больше людей для отслеживания информации, но это почти невозможно. Больше ничего на ум не приходит. Извините, — Люпин понуро склонила голову.
— Отлично. Все так. Но как бы ты отреагировала, если бы я сказал, что Миссис Грейнджер и я смогли найти потенциальное решение проблемы?
Люпин загорелась надеждой, которую сразу же погасила.
— Мастер, я правильно понимаю, что это решение не подарок с неба, который просто так сработает? Каков подвох?
Драко удовлетворенно кивнул:
— Чего и следовало ожидать от моей ученицы. Все именно так: у нас есть шанс на победу, заметь, шанс, не гарантия. Однако ставки высоки. Ответь мне, Деметра, готова ли ты отдать жизнь за победу?
Деми начинала злиться.
— Мастер, при всем уважении, попрошу вас перестать говорить загадками. Думаю, вы и так знаете, что мой ответ положителен, но я не верю, что мне просто нужно пойти и принести себя в жертву, нарисовав пентаграмму кровью на полу. Расскажите мне все, мастер, наставница, — тяжело вздохнула Люпин.
Малфой было открыл рот, чтобы продолжить, но Грейнджер его перебила:
— Драко, я сама, — решительно сказала Гермиона, оставив приличия. — Деми, все эти недели мистер Малфой и я изучали материалы из его личной библиотеки, пытаясь найти решение проблем с крестражами. Однако волей случая мы наткнулись на более интересную информацию — ритуале путешествия во времени. Он почти никогда не использовался, было проще достать маховик времени, нежели собирать ингредиенты на целую церемонию, тем более, никому не было нужды переноситься во времени более, чем на десять лет. Этот ритуал как раз подходит для более… масштабных путешествий. Пожалуй, об этом заговоре не знает никто, кроме родословной Малфоев.
Люпин просияла: как она понимала, нужно было ее участие в ритуале путешествия в прошлое, особых претензий на этот счет у нее не было. Но нервный вид наставницы говорил, что девушке еще придется узнать многое. В это время Грейнджер продолжала:
— Главная проблема сейчас состоит как раз в крестражах, а точнее в публичном знании о них. Люди получили первую идею про крестражи в тот день, когда Волдеморт восстал из мертвых на нашем четвертом курсе, и осознали полную правду после победы Гарри. Нам не под силу предотвратить первое и невыгодно предотвращать второе, значит, мы обязаны зарубить знание о крестражах на корню и не позволить ему просочиться. Мы решили, что оптимальным вариантом было бы переместить тебя на пятьдесят девять лет назад, в 1977 год, чтобы уничтожить существующие на тот момент крестражи. Предпочтительно, одновременно. Таким образом, и крестражей для уничтожения будет меньше, и будет шанс обставить все так, будто Волдеморт изначально был смертным, а крестражей не существует.
Деметра перебила Грейнджер:
— Подождите, разве не в эти годы родители Гарри Поттера учились в Хогвартсе?
— Да, все так. Помни, Деметра, главное — уничтожить крестражи, однако, тебе стоит помнить, что это непростое дело, я уверена, ты помнишь нашу историю наизусть. Более того, не стоит забывать, что даже при уничтожении всех крестражей Волдеморт останется чрезвычайно сильным волшебником. Мне больно отправлять тебя туда одну, но плата за перемещение одной тебя уже слишком высока.
Люпин младшая была, мягко говоря, в шоке.
«Я ожидала всего, но не того, что мне придется отправиться на более чем полвека в прошлое, чтобы на меня еще и спасение человечества свалили. Зная наставницу, можно предположить, что она еще захочет, чтобы я родителей Гарри спасла по возможности: она, конечно, прямо не скажет, но этот ее взгляд говорит за нее. Тем более она была готова на все ради дяди Гарри, такой сантимент с ее стороны ожидаем», — мысленно усмехнулась Деметра, но в реальности лишь плавно выдохнула и задала самый важный вопрос:
— Наставница, чем же является та плата, о которой вы говорили?
Гермиона вздрогнула, будто вспомнила о том, что так хотела забыть, но обладания не потеряла.
— Ритуал требует, чтобы половина времени транспортации была уплачена годами жизни тех, кто будет его проводить. Это значит, что кому-то из Ордена придется вычесть суммарно двадцать девять лет из своих жизней.
Деметра чувствовала, будто ее кровь перестала циркулировать по телу — она не могла осознать сказанный наставницей приговор.
— Подождите, но кто в здравом уме согласится сократить свою жизнь ради подобного эксперимента? — недоумевала Люпин.
Грейнджер и Малфой переглянулись, и неожиданно из-за стеллажа вышли два человека. Луна Лавгуд с теплотой смотрела на Деметру своими бесцветными глазами, а сзади шагал Джеймс Поттер, мужчина, который несколько лет был в сердце девушки. Он со вкрадчивой улыбкой смотрел на нее, но взгляд показывал его настоящие чувства — горечь и сожаление. Прочистив горло, наследник Поттеров ухмыльнулся:
— Думала, я тебя оставлю, Деми? Никогда.
Беловолосая Луна нежно взяла младшую Люпин за руки, поглаживая ее ладони. Она как и всегда выглядела беззаботной и расслабленной.
— Не волнуйся, Деметра. Ты молода и сильна, мои предсказания твердят мне, что лучше тебя мы не найдём никого. Джеймс, конечно, рвался занять твоё место, когда узнал про план, но к сожалению, он не сможет выполнить это так, как ты, — Деми посмотрела на Поттера, но тот лишь отвел взгляд. — Я отдам тебе девять лет, надеюсь, это достаточный вклад. За наши жизни волноваться не стоит, мы уже не юнцы, куда нам эти лишние годы, не так ли, Гермиона, Драко? — тепло улыбнулась Лавгуд, обернувшись на пару бывших врагов.
Ярчайшая ведьма своего поколения опустила глаза в пол.
— Изначально Драко и я планировали отдать тебе по десять лет с каждого, но, видишь ли, — обняла себя Гермиона, — Попытавшись это осуществить, узнали, что физически не сможем этого сделать — мы столько не проживем. Максимум — три года, — рассеянно улыбнулась Грейнджер, будто бы извиняясь перед дорогой ученицей. — Полагаю, виной нашей гибели станет война.
У Люпин подкосились колени, ей хотелось ежесекундно броситься Грейнджер в ноги и умолять, чтобы та сказала, что это неправда, всего лишь глупая шутка, что ее любимая наставница, заменившая ей мать, и ее требовательный, высокомерный, но мудрый мастер вовсе не умрут через три года от рук террористов и паразитов магического мира. Если такие сильные маги, как Грейнджер и Малфой погибнут, что будет с остальными? С ее добрым отцом, трусишкой Азурой, детьми других великих магов, как Уизли и Поттеров? Деметра смотрела на четырёх собеседников с неверием, ее глаза тряслись, взгляд метался между этими прекрасными людьми, которые вот так вот просто были готовы укоротить свои жизни ради нее. Тем более, если подсчитать оставшиеся годы, Джеймс был готов передать ей четырнадцать лет? Это немыслимо! Безумно хотелось свернуться калачиком в темном чулане и забыть про все, что творится за окном, но Люпин не могла себе этого позволить — не могла подвести этих самоотверженных магов.
Увидев состояние, в котором находится Деметра, Джеймс Сириус взял ее за плечи и прошептал:
— Милая Деми, послушай меня. Не смей сомневаться в нас и винить себя — мы знали, на что идем, и сделали это осознанно. Единственное, о чем тебе стоит думать, это наша миссия по уничтожению крестражей. Я уверен, мы еще встретимся. Даже если ты перепишешь всю историю и никто из нас не родится, я все равно найду тебя: в любом облике и времени, чтобы ты не чувствовала себя одинокой. Мы сделали этот выбор, потому что мы верим в тебя и готовы поставить свои жизни на кон, поэтому и ты должна верить в себя.
Слова старшего Поттера немного успокоили ее. Их с Джеймсом история была запутанной: Деметра с детства заинтересовалась старшим сыном ее крестного, тот был старше нее на четырнадцать лет и всегда вызывал восхищение любознательной малышки Деми: он был умным, саркастичным, увлеченным и разносторонним, радовал родителей достижениями по учебе. Однако, когда малышка Люпин превратилась в маленькую мисс Люпин, ее интерес к шатену приобрел менее платонический характер — она восхищалась не только интеллектуальными достоинствами Джеймса Сириуса, но и физическими: его красивыми руками, широкими плечами, красивым лицом с присущей ему уверенной улыбкой, дарящей спокойствие. Наследник Поттеров внимание юной леди замечал, но несмотря на желание ответить взаимностью, выбирал относиться к нему, как подростковой глупости — уж слишком их разница в возрасте была большой, и Джеймс, как более ответственный и старший из них должен был сдерживать себя, чтобы не портить будущее девчушке, у которой вся жизнь впереди и которая, по его мнению, была слишком мала для такой сложной вещи, как отношения. После того, как Деметре исполнилось шестнадцать, ее чувства к Джеймсу начали угасать, так как она осознавала, что те не принесут пользы ни ему, ни ей. Благодаря этому опыту девушка поменяла свое отношение к романтике в целом, став более скептичной и дальновидной, и за это младшая Люпин была благодарна своей первой любви.
Сентиментальный момент прервал Малфой. Демонстративно прокашлявшись, мужчина спросил:
— Закончили? Я тоже был бы рад пустить слезинку и коллективно обняться, но у нас не так много времени: ритуал должен быть проведен до рассвета, который наступает через четыре часа.
Деми резко обернулась, дернувшись от шока.
— Подождите, мастер! Ритуал должен быть проведен сегодня? Его нельзя отсрочить? А как же мои вещи, обсуждение плана? Остальные члены Ордена, отец в курсе? Разве мы не должны попрощаться? — в панике начала расспрашивать девушка и тут же поникла. — Стоп… папа не знает и знать ему нельзя, не так ли? — с горечью произнесла Люпин. Сейчас она выглядела, как побитый котенок.
Драко кивнул, и Гермиона вновь подала голос:
— Мне очень жаль, Деми… однако мы не можем рассказать об этом Ордену до того, как ритуал успешно состоится. К сожалению, ты и сама понимаешь, начнется волна негодования и несогласия, которую долго придётся успокаивать, на убеждение уйдут недели, которых у нас, к сожалению, нет. Сегодня полнолуние, обряд должен быть совершен именно сейчас, ведь ждать до следующего лунного цикла мы не можем в связи с критическим состоянием Ордена, кто знает, что произойдёт за этот месяц. Нам придётся объявить о событии постфактум, — извиняющимся тоном пояснила Грейнджер. Она на собственном опыте знала, как больно оставлять родных в неведении и покидать их, не зная, будет ли возможность когда-либо воссоединиться.
«Что же, это полный пиздец. Меня отправляют на суицидальную миссию, никто из моих друзей о ней не знает, и даже с отцом я попрощаться не смогу — он сейчас на миссии. Замечательно!» — все внутри взрывалось, и части так старательно построенной пирамидки самообладания падали в пустоту. Лицо она держать умела хорошо, но внутри была в истерике. Тяжело вздохнув, девушка попыталась сосредоточиться.
— Ясно. Каков план? — механическим голосом спросила Люпин.
За два часа Грейнджер смогла изложить ученице идею того, что той нужно будет сделать по «приезде» в 1977: обосноваться, как новая ученица, соблюдать конспирацию, выложить всю информацию про крестражи Дамблдору — Гермиона напомнила Деметре про их местонахождения, время их создания и прочие детали — и вступить в Орден. Грейнджер также повторила с Деми хронологию всех Магических Войн, их ключевые события и факты, и дала ей зачарованную на расширение сумку, в которой лежали необходимые вещи, как галлеоны для проживания, учебные записи Деми прошлых лет, несколько флаконов Волчьего противоядия — Люпин потребовала отдать ей оставшиеся флаконы «на всякий случай». Малфой попросил, чтобы девушка не забывала про свои анимагические способности и использовала их в войне по назначению, рассказал ей про экспериментальный метод возвращения во времени, к которому ей нужно будет прибегнуть либо в экстренной ситуации, либо в случае успешного завершения операции. Получив у наставницы разрешение, Деметра убежала в свою комнату собирать вещи. Открыв дверь в комнату, девушка на минуту остановилась, пытаясь запечатлеть каждую деталь: трещинку в стене, вид из окна, расположение вещей, беззаботно спящую на своей кровати Азуру. Быстро отлевитировав свою одежду и принадлежности (главной из которых был плеер со всей музыкой, что она когда-либо слушала), Деметра в последний раз огляделась: пора. Еле сдерживая слезы, девушка наклонилась над кроватью Азуры, чтобы поцеловать подругу в лоб.
«Если задержусь тут еще, не смогу уйти вовсе», — заставила себя отвести взгляд и поспешить в кабинет Грейнджер.
Там уже ждали все четверо участников: Джеймс Сириус стоял у стены, нервно отстукивая пяткой мотив какой-то рок песни, Малфой перечитывал фолиант с описанием ритуала, а Лавгуд с Грейнджер шептались между другом на диване, приобнявшись. Увидев Деметру, Гермиона вскочила со своего места, вытерев потные ладони о ткань штанов, а Джеймс вздрогнул, стыдливо отведя взгляд. Все же он чувствовал ответственность за то, что именно Деми приходилось брать на себя столь опасную миссию, хоть и понимал, что не виноват. Малфой отложил фолиант в сторону и, тоже встав с кресла, произнес:
— Все готовы?
— Что, так не терпится подохнуть? — в своей саркастичной манере огрызнулся Джеймс, на что в ответ получил пренебрежительный взгляд Малфоя.
«Нервничает», — поняла Деметра. Джеймс Сириус всегда начинал грубить и язвить, когда его что-то беспокоило. Молчаливую перепалку мужчин прервала Луна.
— Подожди, дорогой кузен, теперь у нас есть все время в этом мире. Неужели тебе совсем не хочется попрощаться со своей замечательной ученицей? Совсем скоро мы расстанемся на долгое время. Подойди ко мне, Деметра, — улыбнулась беловолосая волшебница, встречая Люпин с раскрытыми руками.
Когда Деми приблизилась к Лавгуд, та впустила девушку в свои объятия. Обнимала так по-матерински легко, поглаживая спину.
— Ничего не бойся, дорогая. Твои наставники не просто так посчитали тебя подходящей кандидатурой на эту роль. Поверь, Азура тоже все поймет, — нежно отпустила ее Луна.
Малфой и Грейнджер тоже подошли попрощаться. Мужчина кратко обнял Люпин и отошел, его лицо не выражало эмоций, но поджатые губы сказали Деметре о том, чего вербально он не смог выразить — все-таки мастеру тоже нелегко давалась эта ситуация. Грейнджер взяла ученицу за руки и сжала ее ладони в своих, во взгляде Гермионы читалось сожаление.
— Будь осторожна, Деми. Я извиняюсь за тот груз, что мы взвалили на твои плечи. Знай, мистер Малфой и я всегда гордились тобой, — рвано выдохнула она.
У Люпин в глазах стояли слезы — было невыносимо видеть женщину, которая заменила ей мать, в таком разбитом состоянии. Однако Деметра держала себя в руках, отгоняя непрошенные эмоции. Например, мастер Малфой никогда не выражал своих чувств, девушка это знала и не винила за холодность сейчас — им всем было тяжело, не было смысла требовать от мужчины трогательного разговора.
Подумав, что с прощаниями покончено, Люпин уже было пошла в центр комнаты, где находился ритуальный алтарь, но ее остановил Джеймс, схватив девушку за руку.
— Хотела покинуть меня и даже не попрощаться? — беззлобно усмехнулся Поттер, склонившись к ней.
— Ах, нет, я бы не посмела. Я просто не думала, что ты захочешь мне что-то сказать, — опустила взгляд Деметра. С каждой репликой их диалог становился все более интимным и тихим.
Джеймс Сириус посерьезнел, его губы сжались в тонкую полоску, вертикальные морщинки пронзили его лоб. Он резко взял лицо Люпин в свои ладони и прижался своим лбом к ее. Это выглядело так чувственно, даже отчаянно. Деми заметила, что Джеймс все это время держался стойко и относительно спокойно, но именно сейчас, когда пришла пора прощаться, наследник Поттеров больше не мог сдерживать истинные чувства. Его лицо выражало множество эмоций: нежность, боль, сожаление — мужчина потемневшими глазами упорно вглядывался в лицо Люпин, будто пытаясь запомнить ее черты до мелочей.
— Нет, Деми, ты ошибаешься. Есть столько вещей, которые я хотел бы тебе сказать все это время, но не мог, и не смогу сказать сейчас — времени нет, — горько усмехнулся он. — Однако я должен быть честен, хотя бы сейчас. Ты всегда была особенной для меня. Я видел твои взгляды, твои чувства ко мне, и, поверь, очень хотел на них ответить, но я уверен, ты и сама понимала, насколько это было неправильно, я всегда буду слишком стар для тебя. И сейчас, когда я вижу, что ты переросла эту влюбленность, даже не знаю, радоваться мне или скорбеть. Я отдал тебе четырнадцать лет, потому что это наша разница в возрасте, надеюсь, ты оценишь такую символику, ведь это так в твоём стиле. Последнее, что я хочу тебе сказать, это то, что я всегда помнил о тебе и буду помнить, пока не умру. Удачи, наша маленькая богиня, постарайся не только стать героиней войны, но и побыть счастливой, — закончил свою речь Джеймс, оставив целомудренный поцелуй на лбу Деметры, после чего отодвинулся от неё, направившись к месту проведения ритуала.
Люпин младшая ещё пару секунд стояла там, где они с Поттером говорили, ошарашенная и шокированная до глубины души.
«Мне что, недостаточно было сегодняшних потрясений с ритуалом, что моя первая влюбленность решила добить меня новостями о собственных чувствах ко мне? Ещё и за пару минут до того, как мне придётся (возможно, навсегда!) покинуть свою реальность. Спасибо, конечно, очень своевременно», — осклабилась девушка.
К сожалению, времени на размышления больше не оставалось, поэтому Люпин пообещала себе, что обязательно обдумает сегодняшние события, когда окажется в 1977 году. Под изучающим взглядом Драко Деметра прошла к ритуальному алтарю, где уже все было подготовлено: магический круг с рунами, чаша с зельем, фолиант с заговором. Джеймс, Гермиона, Драко и Луна стояли вокруг нарисованного мелом рунического круга, выжидающе наблюдая за девушкой.
«Это, конечно, очень неожиданно и больно, вот так вот оставлять всех своих близких, но я должна это сделать, я отомщу. Ради покойного дяди Гарри, ради наставницы и мастера, ради отца и Азуры», — сжала кулаки девушка, не давая себе утонуть в отчаянных воспоминаниях.
Когда Люпин встала внутрь рисунка и выпила содержимое кубка с зельем, Малфой начал зачитывать текст древнего заклятия на латыни. Чем больше Деметра вслушивалась в слова своего мастера, тем лучше понимала, насколько это была древняя и страшная магия. Это подтверждали также и физические ощущения Люпин: с каждым словом заговора девушка чувствовала ужаснейшую усталость и слабость, ее ноги подкашивались, а тело холодело. Так хотелось спать… На момент Деметре даже подумалось, что она умирает. Постепенно видение становилось все более размытым, силуэты близких ей людей сливались между собой, жутко слипались глаза. Сил держаться в сознании больше не было, и Люпин провалилась в небытие.