***
Ничто так не взрослит, как предательство. Борис Стругацкий
Утро. Семейный завтрак. Андрей кормит Стёпу — младшего сына — и периодически поглядывает на Шуру, щуря глаза и добродушно улыбаясь. Сам Шура с умиротворением наблюдает за двумя членами своей семьи, потягивая горячий кофе. Переезд в Калифорнию, на удивление, не обернулся кошмаром и принёс теплоту в отношения. По крайней мере, конфликтов стало заметно меньше, а стычки перестали перерастать в ссоры. Семейную идиллию портит только Вася — старший сын — своим мрачным выражением лица. Он вяло ковыряет шоколадные шарики с молоком и совершенно не смотрит на родителей, будто их и нет. На попытки завязать разговор, Вася закатывает глаза, «фыркает» и сухо отвечает базовыми «да», «нет», «наверное». Он злится, обижается и хочет поскорее вернуться в комнату, закрыться там ото всех и не выходит до утра, чтобы не видеть ни папу, ни отца, ни младшего брата. Родители переживают, но не знают, как подойти к Васе, чтобы тот не стал «обороняться» и уходить от прямых ответов, прикрываясь усталостью. — Вась, у вас же в школе конкурс для семьи проходит? — Шура предпринимает попытку разговорить старшего ребёнка. Тот «отрывает» взгляд от завтрака, с неким осуждением смотрит на папу и утвердительно кивает, будто брезгуя говорить через рот. — Мы с отцом сможем вдвоём присутствовать, — Шура по-родительски нежно улыбается и тянется, чтобы погладить сына по щеке, но тот уворачивается от рук, «фыркает» и закатывает глаза, поджимая губы. Напряжение бродит по комнате и не трогает только маленького Стёпу, не знающего, что произошло между его родителями и Васей. Конечно. Разве годовалый ребёнок может понять, что такое измены? Каково это — застать, как твой родной отец изменяет твоему беременному папе в их спальне? Насколько тяжело после такого спокойно смотреть на отца и видеть в нём родителя, а не предателя, из-за которого так горько плачет папа, измученный тяжёлой беременностью и постоянным токсикозом? Стёпа всего этого не знает, а вот Вася — да. Он сам не шибко-то и взрослый, потому отказывается понимать, как можно простить предателя, не развестись с ним, продолжать целовать его и делить с ним одну постель. В мире Васи решается всё иначе: разводом и полным разрывом общения. Он постоянно говорит, что лучше вообще не иметь отца, чем жить бок о бок с «грязным предателем». — Я не хочу, чтобы Андрей приходил, — заявляет Вася. — Это семейное мероприятие, чужим там нет места. — Вася, это твой отец! — Вымученно вздыхает Шура. — Он предатель! Это ты простил ему всё, но не я. Сегодня он с нами, а что потом? Потом выяснится, что у него на стороне другие дети есть, бросит и не вспомнит, а ты опять будешь из-за этого урода убиваться! — Шипит Вася, игнорируя присутствие отца в комнате. — И я не хочу, чтобы этот предатель позорил меня в школе. Это семейное мероприятие, и моя семья — ты и Стёпа, но не Андрей. Если он придёт — я скажу всем, что он педофил! — Вася! — Шура «бросает» ложку, от чего та стукается о края тарелки и создаёт противный звон. — Нельзя же так… — Нельзя изменять беременному мужу, а потом делать вид, будто ничего не было! Но Андрей почему-то именно это и делал! Я всё своими глазами видел! Пока тебя рвало, он спал с дядей Мишей и просил меня не говорить тебе. Пошёл Андрей к чёрту, не хочу, чтобы в школе думали, будто мы с ним семья! — «сплёвывает» Вася. Андрей нервно улыбается. Он не ожидал от сына другого. Естественно. Разве можно думать, будто Вася, будучи «борцуном» за справедливость, простит измену? Она, по идее, касается только родителей, но Вася оказался втянут по уши. Потому и смотрит на Андрея волком, мелкие клыки скалит и одним взглядом говорит: «Тебе здесь не рады, убирайся прочь!» А Андрей… А что он? Он пытается всё исправить, доказать, что понял ошибки и всегда будет рядом. Шура в это верит, но не Вася. Он злится, не понимает и не принимает. Он похож на забитого щенка, вечно скалящего зубы на протянутые руки. К сожалению, теперь это распространяется не только на Андрея, но и на Шуру. Если раньше Вася бесконечно жалел папу, то теперь принялся его осуждать за примирение с отцом и слабость перед ним. — Ты же знаешь, что у нас с отцом были сложные времена… — Начинает Шура, но натыкается на злобный взгляд сына и замолкает. — Это не оправдание для предательства! — В сердцах шипит Вася. — Тебе было плохо, я постоянно слышал, как ты плачешь, а его не было рядом! Он бросил нас, а потом вернулся на всё готовое! Его вышвырнуть надо, а ты простил! Если он предал однажды — предаст и во второй раз! Как ты этого не понимаешь?! Андрей ничего не говорит. Знает — будет только хуже. Кого-кого, а его Вася никогда не станет слушать, даже если от этого будет зависеть жизнь. Справедливо. Андрей до сих пор помнит испуганные глаза Васи, когда он вернулся с прогулки и увидел «процесс измены». В тех светлых глазах застыли шок, страх, отчаяние и злость. Андрей в тот момент успел «разорвать» поцелуй с Мишей и выдавить из себя глупое: «Только не говори папе». Лучше бы молчал. Вася этого никогда не забудет. Он не понимает, как можно было предать, игнорировать состояние мужа и строить из себя хорошего семьянина. Объяснения не слушает, игнорирует и иногда открыто над ними смеётся, глотая слёзы. — Вася, прекрати! У взрослых всё сложно… Отец понял ошибки и старается для нас всех. Простой дай ему второй шанс, его все заслуживают, твой отец в том числе, — Шура глядит на супруга, в чьих глазах что-то ломается. Он гладит младшего сына по голове, заведомо зная — он потерял ту нить, что связывала его и Васю. Тот ведь ещё совсем недавно был «отцовским сыном» и гордился любыми схожими чертами. А что теперь? Теперь Вася постоянно носит солнечные очки (скрывает цвет глаз), представляется всем не Князевым, а Балуновым, игнорирует наличие отчества и из-за всех сил пытается быть не похожим на Андрея. — Я не такая тряпка, как ты, чтобы прощать предателей и верить их вранью, — отчеканивает Вася, резко поднимается со стула, относит недоеденные хлопья в раковину, а после смотрит на шокированного папу. — Знаете? Оба не приходите, лучше скажу. Что вы слишком заняты, чтобы тратить время на глупые «семейные» конкурсы. — Вася… — Шура бледнеет с каждой секундой всё больше. — Я всё сказал. Если придёте — я к вам не подойду. Лучше быть без родителей, чем с тряпкой и предателем, — Вася разворачивается и уходит. Андрей тяжело вздыхает, укладывает руку на плечо супруга и говорит: — Дай ему время, он всё поймёт… Шура вымученно улыбается и прижимается к Андрею, пока Стёпа непонимающе хлопает голубыми глазами и тянет пухлые ручки к родителям.***