Чтобы увидеть звезду, нужно открыть глаза

«Доброе утро, мой альфа», — игнорируя Уджина, со вздохом подумал Минхо. И сразу и добрый день, и добрый вечер. И доброй жизни до кучи. Нет, можно было — ну, чисто в теории — перетерпеть, пару гонов провести в одиночку, и привязанность ослабела бы на расстоянии, но эти пара гонов должны были оказаться настолько мучительными для альфы, что хоть в реанимацию, как Ёнбокки в ту течку. Меньшее, что мог Минхо сделать для Гониля — это стать ему партнёром в эти гоны. Ну да, связь бы только укрепилась от этого, но… Почему-то Минхо не чувствовал пока, что против. Не тогда, когда Гониль смотрел на Уджина так, будто придушить вот-вот собирался. Дохён отошёл в сторону, почти к самой двери, и принялся названивать кому-то, а к ним, ступая медленно и настороженно, словно кот на мягких лапах, приблизился Хёнджин. В руках он, явно нервничая, по-прежнему вертел зажигалку. — Хён, — окликнул он, и Минхо не сразу понял, к кому из них троих он обращается. Уже собираясь было откликнуться, он вдруг обнаружил, что Хёнджин на него — на них с Гонилем — даже не смотрит и вообще повернулся к ним почти спиной. — Ты правда… это сделал? — А что, тебя что-то не устраивает? — нахмурился Уджин и подался вперёд всем телом. Качнувшись, Хёнджин легко, словно в танце, отступил назад и ссутулился, сунув руки в карманах. — Ты говорил, да, — несчастным голосом подтвердил он, — «омеги должны знать своё место». — И в чём проблема? — вызывающе ухмыльнулся Уджин. — Ещё на днях ты со мной соглашался. Минхо скосил глаза на Чана — тот молчал. Но смотрел так, что без слов очевидно было: Хёнджина он просто так не простит. Да Минхо и сам бы… Просто задумываться пока об этом не хотелось. И без того проблемы числом зашкаливали. — Да, но не с этим, — выдохнул Хёнджин; Минхо пришлось напрячь слух, чтобы разобрать сказанное. — Не так! — А как? Что, омежка твоего лидера всё ещё сучка, но когда дело касается кого-то ещё, ты сразу в отказ? Хёнджин явственно собрался. Выпрямился, напрягся — под тонкой майкой очертились линии мышц, — и дальше звучал куда твёрже. — Я в отказ, когда дело переходит эти границы, — отчеканил он. В этот момент Минхо им даже почти гордился. — Я могу ненавидеть омегу Чана-хёна, но я никогда не сделаю ему ничего плохого. Уджин заржал ему прямо в лицо — по-хамски, зло, нагло: — А что случилось с «я отправил того парня в реанимацию»? — И я этим не горжусь. — Хёнджин по-прежнему стоял на своём. — Это было давно. С меня хватит таких вещей. Даже то, что Минхо-хён — твоя омега, не оправдывает того, что ты делаешь. — Я просто беру своё, — Уджин развёл руками, будто спрашивал «что, ты не видишь?». — Неужели ты не поддержишь своего любимого хёна? А как же наши планы бросить всё, уйти в Big Hit и дебютировать вдвоём? Хёнджин бросил такой быстрый взгляд в их с Чаном сторону — явно панический, — что Минхо даже подумал в первое мгновение, что ему показалось. Но реакция Чана, потемневшего от гнева, подсказала, что всё так и было, что тот тоже услышал и увидел испуг, доказавший, что Уджин не врал. — Нет, — пробормотал Хёнджин и повторил уже громче: — Нет! После такого — да мне даже рядом с тобой стоять противно! — Лицемер, — с ненавистью бросил ему Уджин. — Да даже если да. — Чеканя шаг, отвернувшись, Хёнджин вернулся к своему стулу и обрушился на него, спрятал лицо в ладонях. Даже на звук открывающейся двери не среагировал. Минхо с трудом заставил себя отвести от его сломленной фигуры глаза. Вошедшего человека он знал в лицо и по имени, но общался лично всего однажды, когда только подписывал контракт. Впрочем, портрет Чхве Ынхва, начальника службы внутренней безопасности, висел на первом этаже, на стенде, так что забыть этот широкий, приплюснутый нос, брови вразлёт и тонкие, поджатые губы не смог бы никто из них. Дохён шагнул навстречу, на ходу кланяясь. *** Их развели по разным помещениям почти сразу, как только Чхве Ынхва осознал, насколько серьёзна ситуация. Гониля убрать от Минхо он даже не попытался — и хорошо, здесь Минхо начал бы кричать. Или сделал бы ещё что-нибудь, что угодно, но не пришлось. Один взгляд Гониля, одна вспышка феромонов в духе «только попробуйте нас разлучить» — и всё. Их отвели в чью-то студию и сообщили, что скоро их вызовут на допрос. Первым — и Минхо не удивился этому ни на мгновение — внимание Ынхва на себе сосредоточил Чан. Прирождённый лидер. Оставив Дохёна присматривать за Хёнджином и успокаивающе кивнув Минхо, он скрылся за дверью — ну а для них открыли соседнюю комнату. Убрав забытую кем-то гитару с единственного здесь стула обратно на стойку, Гониль уселся и, словно это само собой разумелось, потянул Минхо к себе на колени. Более того — Минхо послушно (и капельку безвольно) пошёл. Стоило Уджину скрыться с горизонта, как остатки сил его покинули, и на ногах Минхо последние полминуты держался уже вновь исключительно на упрямстве. Вроде и не слишком много тренировался с утра, но столько событий за один день подбили его, словно подножкой, подкосили. Будто адреналиновый криз прошёл и тело ответило неким подобием панической атаки — снова задрожали руки и стало тяжело дышать. Мозг, правда, работал исправно, но как-то… Минхо будто со стороны, будто зритель, отмечал, как Гониль помогает ему усесться поудобнее, как задирает подбородок, давая сгорбившемуся телу Минхо уткнуться носом прямо в укус, как, вздыхая, гладит его по спине. — Почему я? — тихо, вопросительно, шепнул он над ухом. — Почему я, а, Ли Минхо-сси? Неужели не нашлось других в твоём окружении, кто мог бы о тебе позаботиться? Почему-то звучало обидно. Как будто бы Гониль предпочёл, чтобы на его месте оказался кто угодно другой, лишь бы не он. Вдвойне больно оказалось из-за того, что, сам того не зная, тот попал в точку. Не было. Ни единого альфы. Все те, кого Минхо знал, или уже заняты были, или не годились на роль защитника изначально. Но Гониля, как выяснилось, интересовало не совсем это. Не беспокоясь по поводу отсутствия ответа, тот так и продолжил рассуждать вслух, тихим, но волне отчётливым шёпотом: — А что насчёт твоего лидера, Чан-сси? Он совсем не видел, что ли? А ваши беты? Что вообще за чушь этот парень нёс про «моя омега»? Вот тут Минхо физически не смог сдержать реакцию. Рассмеявшись — с лёгкими нотками истерики, — он снова ткнулся носом в шею, сделал успокаивающий вдох и качнул головой: — Это всё вы. Гониль оторопел: — В смысле? — Вы, лейбл, сборище альф, — Смех Минхо переходил в какие-то совершенно постыдные всхлипы с тем большей ясностью, чем дальше он говорил: — Как Чану-хёну выделили Ёнбокки, так и меня — ему. Чтобы течки не мешали выступать, понимаешь? Не спрашивая, хочу ли я его, как и хёна не спрашивали… — Ты называешь его «хён»? — задумчиво уточнил Гониль. — Ты его так уважаешь? — Ну да, почему нет? — удивился Минхо. — После того, что он сделал? Кажется, они имели в виду какие-то совершенно разные вещи. — Что Чан-хён сделал? — настороженно переспросил он. Хмыкнув, Гониль успокаивающе погладил его по плечу. — Вот ты про какого хёна… — проговорил он. — Но ты ошибаешься, Минхо-я. — В чём? — Я — обычный музыкант. — Гониль пожал плечами: — И работаю здесь совсем недавно. Преподаю, помогаю записываться… Это такой же твой лейбл, как и мой. Даже скорее твой — ты здесь явно дольше. И для меня то, что ты рассказываешь, звучит как дикость. — Почему? — Дурацкий вопрос, но Минхо хотелось, нет, нужно было услышать, как этот негромкий, спокойный голос подтверждает, что его чувства верны. Что, будь Минхо омегой или бетой, его инстинкты остаются прежними и он не сходит с ума из-за какой-то там биологии. — Я рос в Америке, — вместо этого пояснил ему Гониль и, морщась, выпрямился. Минхо пришлось убрать нос и отодвинуться — и вовремя, оказалось, что у него и самого всё затекло вот так сгибаться пополам. Вместо этого, пользуясь тем, что дрожь исчезла, он, старательно не глядя в лицо Гонилю и не проверяя его реакцию в запахе, извернулся, перекинул ногу и уселся верхом ему на бедра. Так уже его собственная шея оказалась на уровне лица Гониля, и, чувствуя, как немедленно прижимаются к железе губы, Минхо нервно ткнулся ему в волосы. — Америка, и что? — поторопил он, отвлекая, потому что как-то Гониль подозрительно замолк там, у шеи. И не отвечал даже после его вопроса, только жался сильнее — ну точно сам Минхо час назад перед тем, как тяпнул. И почему бы это Минхо казалось подозрительным?.. Айщ, как же его позвать следовало? По имени? Издевательским «джаги-я»? В конце концов, торопясь, он остановился на универсальном: — Альфа? Резко выдохнув, Гониль отодвинулся и сдавленно выругался по-английски: Минхо понял только общий смысл, но по интонациям и запаху, вмиг со сладкого ставшего горьким, оно и так читалось без проблем. — Чуть было не укусил, — хрипло признался Гониль, отворачиваясь и дыша куда-то в сторону. — Тянуло — пиздец. Нет, ну Минхо даже бы понял. В каком-то смысле. Потом. А сейчас — опять затрясло. Рефлекторно. Почему-то ему даже не казалось странным, что тут же обнявший его обратно Гониль, который эту реакцию и вызвал, сам же его и успокоил, причем без особых проблем. Но обсуждать это пока как-то не хотелось. — Америка, — тихо напомнил Минхо. — Америка, — с виноватым смешком согласился Гониль. — Ты же представляешь, что это за страна, да? Какие там нравы? Не дай бог ты там сто первый раз не спросил, согласен ли омега на укус, даже если сотый был минуту назад — а вдруг он передумал? «Ты можешь отказаться даже во время укуса!», слышал? — Это как?.. — Минхо аж в полный голос заговорил, отвлёкшись на попытку представить себе эту картину. — Ну вот так, — с улыбкой хмыкнул тот, тоже бросая попытки говорить еле слышно. — И только попробуй какой-нибудь альфа феромоны выпустить при омеге — всё, токсичная маскулинность, харрасмент и так далее. — Ты давно переехал? — Месяца два, — фыркнул тот. О, кивнул сам себе Минхо. Да, тогда это действительно многое объясняло. И еле заметный акцент, и слова про «твой лейбл». Минхо действительно в нём был как-то дохрена дольше. И вообще на сцене. Или Гониль выступал у себя? Айщ, он ещё успеет это спросить. Сейчас стоило обговорить куда более важные вещи. — Ко мне или к тебе? — спросил он прямо. В шею ему щекотно засмеялись — Минхо впервые слышал его настоящий смех, а не тихое, напоказ хихиканье, словно у айдола на камеру. Нет, Гониль смеялся некрасиво, почти хрюкая — но искренне настолько, что Минхо непроизвольно сам растянул губы в улыбке. — Если серьёзно, то понятия не имею, нужно будет уточнить у вашего менеджера. С одной стороны, лучше бы у меня — а с другой, разлучать тебя с группой тоже плохой вариант. — Хёну хотя бы Ёнбокки в группу ввели, — вздохнул Минхо и, осенённый гениальной идеей, сощурился. — А что, если… — Нет, — торопливо перебил его Гониль. — Даже не думай. — Ты даже не знаешь, что я собирался сказать! — Что мне нужно вступить в вашу группу?.. — фыркнул тот. — Нет, Минхо-я, извини. — Но почему?! — против своей воли Минхо ощутил обиду, словно бы тот не просто отказался, а, например, унизил их и заявил, что в жизни в такое говно не наступит. — Да всё просто, я барабанщик, — разъяснил со вздохом Гониль. — Я не танцор, не певец… Я музыкант. Вот если бы лейбл начал набор в новую группу вроде Day6, где действительно бы играли на гитарах, на барабанах, на, не знаю, духовых — я бы первый согласился бы, понимаешь? Но не на то, что происходит у вас. Так и тянуло соврать ему, чтобы согласился, но Минхо знал — идея говно. — Ладно, — смилостивился он и перешёл к следующей, волновавшей его теме: — Когда у тебя следующий гон? Мне надо забить заранее их как выходные в расписании. Гониль вскинул голову и уставился с таким ошеломлённым выражением лица, что сходу стало ясно — тот предполагал, что Минхо откажется. Или не просто откажется, но и на другой конец света свалит, лишь бы подальше, вот чисто на всякий случай. Хер там. Этот укус Минхо собирался ему компенсировать. Несмотря на все сложности с отсутствием собственного интереса к сексу. Ничего, как-нибудь разберётся. Наверное. По крайней мере, ему хотелось в это верить. Ведь вот так сидеть рядом, без возбуждения на фоне — ну, почти без, исключая момент неудавшегося укуса — ему же нормально было? Хорошо? Нравилось? Нравилось. Но целоваться не тянуло. Трахаться — так тем более. С другой стороны, он Гониля вообще впервые сегодня увидел. Какой нахер «трахаться»? Бред. — Месяца два, — в конце концов разродился тот. — Я потом скину тебе точные даты… если номер дашь. Вот же идиоты. Хихикая себе под нос, Минхо вытащил из кармана телефон и, привычно разблокировав экран, выругался не хуже Гониля. Пропущенные вызовы: 26. Омма. Чан. Ёнбокки. Полученные сообщения: 15. Их Минхо открывать не стал в принципе, только сбросил уведомление в шторке, и всё. Приготовился записывать под диктовку номер. *** Феликс ласково погладил его по волосам, явно пользуясь тем, что сам Крис завалился ему на колени настолько уставший за день, что оказался не готов ни на какие вообще подвиги, кроме разговора. На этот разговор тот Криса, по-видимому, и разводил. Любопытный и наивный щенок, который почему-то искренне думал, что Крис его не раскусил. — Как день прошёл? — Феликс старался казаться незаинтересованным, но за последние несколько дней так ничего и не изменилось, и нетерпение Крис даже в голосе его слышал, даже не видя лица. — М-м-м… — протянул он. — Лениво? — Да? — нахмурился Феликс, но тут же заговорил спокойнее: — И ничего особенного? — Нет? — Крис не врал, если отвечал вопросом, так ведь? — Почему ты спрашиваешь? — Ну Кри-ис! — Ну Ли-икс! — передразнил он. Надувшийся — картинно, еле-еле скрывая улыбку, — Феликс попытался спихнуть его с колен, но не смог: Крис лишь слегка сжал руки. Кто вообще мог оторвать омегу от его альфы? Нет, ну Феликс мог. Если бы запретил всерьёз. Но вроде не собирался; наоборот, такого открытого, эмоционального Феликса, пышущего кокосом, Крис, кажется, и не видел никогда. — Ну расскажи, — жалобно протянул тот. — Я же знаю, что что-то случилось! Минхо-хён мне написал только, что всё в порядке, но и только, а где Уджин-сси? Почему от тебя так пахнет другим альфой? Кем? Ну конечно, Феликс учуял. Сейчас-то у него нос отлично работал. Не то что раньше — по его собственному признанию, конечно. Присутствие и, кхм, активное участие Криса в его физиологии более чем помогало его здоровью. И железа вроде с каждым днём опухала всё меньше и меньше, особенно когда Крис повадился её каждое утро вылизывать, а потом Феликса своим запахом маркировать. Рассказывать надо было. И, по-хорошему, надо было всем — а всем должен был рассказывать Минхо, который так ещё и не вернулся. «Устанавливает связь со своим альфой», сказал менеджер-ним. Или он использовал слово «укрепляет»?.. Тьфу, звучало, как в порно. Ещё и альфа этот. Гониль. Гониль-а. Младше Криса чуть ли не на полгода, то есть очередной донсен, только… совсем другой. Может быть, влияло то, что они здесь все были трейни, а этот Гониль — сотрудник лейбла, то ли какие-то личные свойства характера, но отчего-то Крис сам рядом с ним ощущал себя макне. Эта открытая, доверчивая, чисто американская улыбка раз за разом выбивала его из колеи — а потом ещё раз и еще, когда оказывалось, что за этой улыбкой прячется сложный, умный человек с тяжёлым характером. Крис потом спросил про него у менеджера. И тот ничего почти определённого о Гу Гониле не рассказал, кроме желания у того помогать другим, умении отстаивать границы — омежку из поварих тот отшил мастерски, да так, что та осталась в него влюблена по уши, а не разочаровалась, — дружбы того с совершенно разными трейни и долгих годах жизни в Бостоне. Но о последнем Крис и сам знал. Феликс, огорченный невниманием, кое-как наклонился и потерся носом о его плечо. — Ладно, не говори, если тебе нельзя, — вздохнул он уже куда менее напоказ, причем всерьёз уже — Крис видел, что тот смирился уже для себя, что узнает когда-нибудь потом. В его, Криса, представлении омеги должны были в этот момент устроить истерику, начать ставить какие-то условия, шантажировать, делать ещё что-нибудь этакое, неприятное, но ни Феликс, ни Минхо в эти каноны никак не вписывались, и Крис уже не в первый раз думал, что слишком полагается на знакомые шаблоны. А ведь люди — не просто омеги, но и беты, и альфы, — были куда глубже обычных ярлыков, куда больше их. Никогда в ярлыки не умещались, как не умещался сам Крис, уже вновь подставляющийся под поглаживания и почёсывания, в узкие границы определения «альфа». В груди раскатисто грохотало, и он знал, что это не рык, а чисто омежье вроде бы мурлыканье — но ничего внутри, ни единого завалящего инстинкта этого самого внутреннего альфы не говорило ему, что вот так показывать собственному омеге, как он доволен и счастлив — плохо. — Да не то чтобы нельзя… — лениво начал Крис, потому что Феликс стоил объяснений, но договорить не успел — в дверь постучали. А потом сразу и открыли. Джизус, ведь думал же запереть, но решил, что сексом пока заниматься не будут — и так сойдёт! Не сошло. В появившуюся щель заглянул явственно напряжённый Хёнджин. Тёмные, узкие, внимательные глаза оглядели их обоих, отдельно остановились на руке Феликса в волосах Криса, а потом, как будто успокоенный, Хёнджин скользнул в комнату. Дверь за собой он как раз на замок и защёлкнул, и это… напрягло. Альфа внутри Криса заворчал. Пожалуй, ещё вчера — да что там, ещё сегодня утром — Крис бы только поприветствовал его приход. Но — не сегодня. Не после того, что услышал в той дурацкой переговорной. Кажется, у него и запах изменился слишком заметно, потому что рука Феликса замерла на несколько мгновений — а потом вдруг усилила нажим, будто отвлекала. — Я извиниться, — торопливо выдал Хёнджин и замолк. — Как будто мне нужны твои извинения, — выцедил Крис и прикрыл глаза, будто отгораживался. Честно говоря, он понятия не имел, что Хёнджин должен сделать, чтобы Крис его простил. — Да не перед тобой, — отмахнулся тот — Крис аж к нему снова повернулся — и, вытащив словно из ниоткуда мобильник, уставился в экран. — Перед Феликсом! I can say with you… Боже, у Криса аж уши вяли. И от произношения, и от количества ошибок на квадратную секунду площади… э-э-э… в секунду то есть. Только из-за этого, а не из-за того, что пожалел, он сжалился и перебил: — Нормально говори, я переведу. Хёнджин вскинул на него признательный взгляд.