Чтобы увидеть звезду, нужно открыть глаза

Отвлекая Криса — очень не вовремя, к слову, — его телефон коротко пискнул, оповещая о входящем сообщении. Вскинув руку, он остановил уже готового было заговорить Хёнджина и уставился на экран. «Курьер прибудет в течение часа». О. О. Вообще-то Крис всё последние дни ждал этого сообщения с нетерпением, потому что в какой-то момент, глядя на Феликса и его неуклюжие попытки устроиться на шкуре, не выдержал. Зайдя сайт всё того же магазина, где оставлял и предыдущий заказ, он торопливо накидал в корзину всяких «необычайно мягких» «изготовленных специально для гнезда» «нежнейших» пелёнок и одеял, не останавливаясь до тех пор, пока итоговая сумма не начала его пугать, и, не давая себе задумываться, торопливо нажал «оплатить». И вот теперь, судя по всему, всё это наконец-то собирались привезти — и Хёнджин никак в планы Криса, намечтавшего себе уже реакцию Феликса, не вписывался. И без того раздражённый, Крис чувствовал, что начинает злиться ещё больше. Вообще попытка Хёнджина извиниться конечно, хоть и была похвальной в целом, но с самого начала показалась Крису лицемерным желанием перед ним самим же и притвориться хорошим. Словно Хёнджин через его единственное слабое место решил зайти — и даже не подумал перед этим просто с Крисом поговорить. Объяснить. Нет, сразу ломанулся извиняться перед Феликсом, как будто бы вот сейчас самое время для этого было! Как будто Хёнджин, как и все остальные, продолжал пребывать не в курсе новостей и считал свои отношения с Феликсом самым главным, на что стоило сейчас обратить внимание! Но он обещал перевести. Феликсу в первую очередь. Этот самый Феликс коротко тронул его колено ладошкой, напоминая о себе, и Крис очнулся, заставил себя отложить телефон в сторону. Чем быстрее он разобрался бы с Хёнджином, тем быстрее тот бы свалил. Наверное. По крайней мере, ему хотелось в это верить. — Давай, — поторопил он, изо всех сил стараясь звучать не раздражённо. — Говори, что ты там хотел. Встрепенувшись, Хёнджин бросил на него беглый взгляд и вновь уставился на Феликса. — Я прошу прощения, Феликс-сси, — официально, уважительно, словно говорил не просто со старшим, но с кем-то крайне уважаемым, начал он. И Феликс явно заметил постфиксы, удивился — глаза блеснули, рот приоткрылся. Опять поймав себя на том, что залипает на эти губы, Крис помотал головой и послушно повторил сказанное на английском. Только тут, вслушавшись, Феликс удивлённо сдвинул брови. — Прощения? — изумлённо переспросил он. — За что? С каким-то мстительным удовлетворением Крис повторил его вопрос по-корейски. И с не меньшим удовольствием увидел на лице Хёнджина замешательство. С другой стороны, было бы чему радоваться — только на днях сам Крис за это же и извинялся, вся разница между ними с Хёнджином оказалась исключительно в том, что Крис не стеснялся называть вещи своими именами, и всё. — За… — Хёнджин промедлил, и следующие слова отчего-то прозвучали словно вопрос. — За то, как я о тебе думал? — А как ты думал? — не понял Феликс. То ли уже забыл недавнее признание Криса, то ли почему-то считал, что у них с Хёнджином хватило фантазии придумать себе и извиняться совершенно за разное. — Не о тебе, — поправился Хёнджин, но спустя всего мгновение задумался и пожал плечами: — Хотя ладно, и о тебе тоже, но вообще об омегах. Но Минхо-хён, он… Он вообще не такой. Он вообще не изменился после того, как оказалось, что он омега. — А почему должен был измениться? — с неожиданным интересом уточнил Феликс, дослушав быстрый перевод Криса. — Ну это же… — Хёнджин всплеснул руками и уставился почему-то на Криса, будто надеялся, что тот ему подскажет нужные слова. — Это же хён! Он как альфа! И был, и есть, и после того, как омегой стал! — Он всегда был, — помотал головой Феликс, даже не дослушав до конца перевод, — как и я. Так что он не должен был поменяться, как и я не поменялся! И я всё ещё не понимаю, почему ты извиняешься, Хёнджин-ним. Судя по возведённым к потолку глазам, обращение Феликс выбрал не слишком удачно. Или, наоборот, слишком, это как посмотреть было. Потому что после этого Хёнджин выдохнул, нервно провёл рукой по волосам и взглянул почему-то снова на Криса. — Я знаю, что ты не понимаешь, — сглотнул он, обращаясь при этом по-прежнему к Феликсу. — Просто я… Я увидел, как это выглядит со стороны, и я так не хочу. Извини меня. За то, что я думал и говорил об омегах… О тебе. Я больше не буду. Джизус, Крис даже произносить вслух это детское «не буду» не хотел — так ему было противно. Он прекрасно помнил, что именно выдавал Хёнджин, как тот относился к Феликсу, кем его считал — причем даже после того, как Крис на общем собрании объяснил всем и что происходит, и свою точку зрения на всё это, и сумел убедить почти всех. А тут, стоило Минхо… и Уджину, конечно, этому ублюдку Уджину, сказать пару слов — и тот сразу кинулся прикрывать свою задницу, дистанцироваться, чтобы не вылететь следом! Говно малолетнее. Но Феликс, только-только дослушав, засветился от радости, разом сбивая весь его накал раздражения. Как Крис мог злиться, глядя на его улыбку? Даже с учётом того, что злился он на Хёнджина, не на него — ну не мог, и всё. — Конечно, — Феликс широко улыбнулся, — без проблем, Хёнджин-ним! — Просто Хёнджин, — торопливо перебил тот, не дожидаясь перевода. — Хёнджин, — повторил за ним Феликс. — Хёнджинни? Явно смутившись, Хёнджин снова бросил взгляд на Криса — на этот раз вопросительный, как будто разрешения спрашивал. В принципе, Крис даже понимал, почему — по корейским меркам это «Хёнджинни» тянуло не то что на прощение, а на, пожалуй, достаточно близкие… как минимум дружеские отношения. В английском же языке обычная уменьшительно-ласкательная версия имени, пожалуй, не значила абсолютно ничего — ну, может, кроме того, что Феликсу обладатель этого имени нравился. Но Феликсу как будто бы нравились вообще все, исключая, правда, Уджина, да и того только из-за запаха, лично они, кажется, вообще не пересекались. Вроде. Крис, пожалуй, поклясться не мог, но более-менее был в этом уверен, поскольку в последние дни они с Феликсом друг от друга не отлипали. Может, и зря: из-за этого Крис оставил без присмотра Минхо, бросил его с его проблемами — о чём он пока думать себе запрещал, честно говоря, слишком стыдно было. А может, тогда Уджин выбрал бы своей целью Феликса — и Криса бы точно запихнули в психушку за по-звериному перегрызенную Уджину шею. Поколебавшись, он кивнул Хёнджину — что бы Крис ни думал и ни хотел, Феликс имел право решать сам за себя. — Конечно, Ликс-а. — Хёнджин с облегчением, ласково улыбнулся. — Ну… я пойду? — Погоди, — спохватился Крис. Не настолько он был всепрощающ, чтобы дать Хёнджину расслабиться и поверить, что его план сработал. Кроме того, он всё-таки не только слова Уджина днём слышал, но и всё остальное. И не ослеп ещё пока что. — Вот что, Хёнджин-а. Увижу с сигаретой — всё. Можешь оставить любую надежду на понимание. Я не хочу дебютировать с тем, кто сам себя топит. — Я уже всё, — торопливо заверил Хёнджин. — Клянусь. Подозрительно сощурившись, Крис ещё несколько мгновений вглядывался в его глаза — на редкость честные — но, так ничего и не увидев, со вздохом кивнул. Время покажет, наверное. Должно было показать, да? *** На резонный вопрос Гониля: «Где нам жить?», менеджер пожал плечами. — Прямо сейчас уже поздно что-то решать, мы затянули, — самокритично признал он. — Сегодня… в крайнем случае и завтра ещё перекантуйтесь, наверное, пока как-нибудь так, а там уже разберёмся. Может, раньше времени попробуем вас переселить в другое общежитие, побольше, или отдельную комнату для вас выбьем, если получится. Посмотрим. Не смотри на меня так, Минхо-я! Я все равно прямо сейчас ничего придумать не смогу! И к остальным тебе возвращаться придётся, я тебя от этого тоже никак не спасу! Минхо, который вообще-то просто залип на его профиль, чуть ли не засыпая в тёплых объятиях, раздражённо опустил взгляд. Почти не слушая до этого самого момента, он последний час безостановочно крутил в голове всё то, что произошло за этот страшно долгий, казалось, растянувшийся в маленькую вечность дурацкий день. Выйдя из кабинета Чхве Ынхва, пользуясь тем, что и Гониль, и Уджин всё ещё оставались внутри — а Чан маячил в стороне, не навязываясь, но и по общему требованию сразу и всё того же Гониля, и самого Чхве Ынхва, не выпуская его из виду, — Минхо позвонил омме. — Эги-я! — взорвалась та криком спустя, наверное, мгновение после посыла вызова. Не успевший даже подготовиться морально Минхо только вздохнул и сжался, потому что злость её он ощущал даже на расстоянии. — Эги-я! Почему ты кладёшь трубку так внезапно?! Омма волнуется за тебя! Что это был за мальчик, который говорил про твоего альфу? Что за дурацкие шутки? С одной стороны, обсуждать всё это в коридоре Минхо казалось не слишком безопасным — но, с другой, они и без того уже достаточно сегодня обсудили в общественном месте. От ещё нескольких слов хуже бы уже явно не стало… ну, наверное. С учётом того, что они пока ещё не дебютировали и диспатч за ними, в отличие от сонбэ, не следил вовсе. — Оммоним, — незаметно, за кадром, он сжал пальцы, впиваясь ногтями в кожу ладони, с силой, до боли, — прости, это дурные шутки моих друзей. Ничего, кроме моего второго пола, не случилось, ты можешь не беспокоиться. — Как это не случилось? — охнула омма. — Мой единственный сын сообщает мне такие новости — и «ничего не случилось»? Теперь я ещё больше буду уговаривать тебя вернуться, Хо-я! Минхо скривился, пытаясь сделать это как можно незаметнее. Эту форму имени он откровенно терпеть не мог — перерос уже. Но омма повадилась его так звать ещё после приступов у абодзи, сначала в утешение, а потом и в остальное время, словно маленького ребёнка. Но Минхо был взрослым — несмотря на всё то, что происходило с его психикой! Но омме грубить не хотелось. Врать тоже — но по телефону он такие новости рассказывать даже не собирался. Вот приехать в Кимпхо лично, привезти с собой Гониля, дать омме пощупать его вживую и убедиться, что сын выбрал хорошего альфу — это да. Минхо искренне собирался выцарапать хотя бы пару выходных в ближайшее время специально под эту поездку, тем более что график группы, только-только было изменившийся во второй раз с учётом Уджина, вновь пошёл по пизде. Смешно, но вот про Уджина у Минхо даже в первые мгновения не возникало ни малейшего соблазна позвать его домой, к омме. А вот с Гонилем он, словно наяву, мог представить, как его невысокая омма загоняет того в угол, щиплет за эти выступающие щеки и тихонько ухмыляется, когда тот краснеет. В представлении Минхо Гониль обязательно краснел и не мог вымолвить ни слова под её напором — хотя сходу он таким и не казался. Но имел право Минхо на мечту или нет, в конце концов? Потом, после окончания разговора, его позвали в кабинет. Гониль выглянул и без слов протянул ему руку — тоже небольшую, но рука Минхо утопла в плену его крепкой хватки барабанщика, спряталась вся разом. В кабинете Гониль точно так же, как и раньше, усадил его к себе на колени. Всем весом, будто вообще не ощущая тяжести; Чан, всеми забытый, тёмный от переживаний, молчаливый, зашёл следом и со щелчком закрыл за собой дверь. — Что же, — Чхве Ынхва, сидевший по главе стола, даже не подумал подняться. — Ли Минхо-сси, я вынужден поставить перед вами вопрос: будете ли вы выдвигать обвинения? Минхо растерялся. Против лейбла, что ли? В котором он всё ещё собирался работать? Верно истолковав паузу, Чхве Ынхва немедленно пояснил: — Вы можете, конечно, потребовать открытого процесса, создать общественный резонанс, но я бы рекомендовал вам получить судебный запрет без лишней шумихи. В свою очередь наша компания и я лично от лица Пак Джинён-нима предлагаю вам обсудить размеры компенсации. Взамен, разумеется, вы оба подпишете документы, что все случившееся останется в стенах этого офиса. Первым подал голос, как ни странно, вовсе не Минхо. Но, в принципе, Минхо переваривал это предложение молча, крутил его в голове со всех сторона, а вот Гониль сразу начал уточнять недоговорённое: — А что будет с… ним? Уджин, молча сидевший на стуле в углу, даже не отреагировал. Минхо знать не хотел, что здесь было в его отсутствие — но, если бы он мог предполагать, ориентируясь на еле заметный запах костра в кабинете, он бы решил, что здесь альфы банально мерились хуя… то есть феромонами, и Уджин снова проиграл. Второй раз за день. Или, может, Гонилю снова и проиграл, и поэтому и пришлось открывать окна — чтобы хозяину кабинета не пришлось нюхать запах раздражённого постороннего альфы. Ко всему прочему, дальняя сторона челюсти Уджина, как раз находившаяся в тени, как показалось Минхо, заметно покраснела — и это говорило о многом. Кажется, его выгнали из кабинета не просто так; но даже отсутствие Минхо, по-видимому, не внесло никакой определённости в их судьбы. Чхве Ынхва потянул многозначительную паузу. — У Ким Уджина-сси также есть два варианта, — наконец сказал он. — Либо он пишет признание собственноручно — после чего выплачивает неустойку и расторгает контракт. Признание останется у меня как гарантия отсутствия преследований с его стороны в будущем. Либо… У нас неплохие отношения с инспектором участка Каннам-гу. Лейбл выдвинет обвинения сам, даже если вы, Ли Минхо-сси, откажетесь это делать. — А остальные? — спросил Гониль, словно током, ударив Минхо осознанием. Остальные? Какие остальные?! Точно так же, словно зеркаля эмоции Минхо, Чхве Ынхва сдвинул брови. Но ему как раз объяснений больше не требовалось. Покачав головой, тот на несколько мгновений отвёл взгляд к окну, а когда посмотрел обратно — его лицо уже снова выглядело бесстрастным. — Расследование будет продолжаться. Если окажется выявлен ещё хоть один схожий случай, мы передадим всю информацию полиции. Уджин дёрнул щекой так, что Минхо показалось, что или не выявят — или что тот отмажется. Хотя сейчас, правда, ещё не отмазался. Вроде. Совершенно ничего про него не зная — хотя лицо, кажется, как-то видел… ну, наверное? где-то?.. Минхо вовсе не брался угадывать причины подобной уверенности Уджина в себе. — Должен быть, — снова заговорил Гониль. Как и Минхо, он вглядывался в Уджина, не сводил глаз с его лица. — Он слишком грамотно действует. Чхве Ынхва только вздохнул в ответ и повернул голову к открывшейся двери. Минхо зевнул и всего на мгновение прикрыл глаза… — …Минхо-я! — А? — Минхо вскинул голову, торопливо пытаясь проморгаться. Оказалось, что сразу после прихода менеджера он каким-то неизвестным науке образом умудрился заснуть прямо в той же позе, в какой и находился всё это время — на коленях у Гониля, в его объятиях, положив голову ему на плечо и уткнувшись носом в запаховую железу. Знакомый запах озона успокаивал, витал вокруг, словно незримый щит, охранял и защищал. — Хочешь, чтобы я поехал с вами, Минхо-я? — повторил менеджер, ни словом, ни жестом не давая понять, что заметил его неожиданный приступ сна. Но не на того напал: если уж Минхо тупил, не до конца проснувшись, так тупил окончательно. — Куда? — хмуро поинтересовался он. — К вам, — вздохнул менеджер. — Зачем?.. — нет, Минхо всё ещё не понял. — Чтобы знакомство прошло легче, — терпеливо продолжил объяснения тот. — И вы не передрались там все… горячие головы. «Горячие головы?» Уж на что Минхо ещё не до конца проснулся — а может, как раз именно поэтому — но тут в нём полыхнула ярость с неожиданной даже для него самого силой. «Не передрались»? Запах скисшего чая мгновенно заполнил сразу показавшийся небольшим, тесным и душным кабинет. По крайней мере, Минхо сам же первый и задохнулся от собственных феромонов — а на лица остальных, кроме менеджера, он и не смотрел. Чан бы, наверное, понял — но его отпустили чуть раньше, успокоить остальных и сопроводить их домой. Руки Гониля сжались на талии — но это больше не помогало. С лёгкостью соскользнув с колен, Минхо выпрямился во весь рост и навис над менеджером, сжимая кулаки и ощущая, что это всё внутри него сжимает с точностью той же силой. — А где вы были, когда пришёл он? — выдавил он злое, растерянное, прямо ему в лицо. — А, Дохён-ним? Где был ваш хвалёный консультант? Почему Чану, альфе, всё — а я справляйся сам, как будто всё, что мне теперь нужно, это узел? Как будто я шлюха, которая только дыркой и думает и вскочит на первого попавшегося кобеля?.. Минхо перебарщивал. Передёргивал, и точно знал это, прекрасно понимая, что Чан оказался в точно такой же ситуации — а Чан-то был альфой, просто ему повезло с партнёром, солнышко Ёнбокки не мог не очаровать и не очароваться сам. Но гораздо больше всяких половых тонкостей Минхо возмущала мысль, что он думает хуем. Пиздой. Жопой, точнее, с поправкой на основной пол. Плевать — не головой, в общем, а гормонами. Что его желания, права, возможности — весь он сам, никого не заботили, и только теперь все спохватились, забегали!.. Гониль сзади негромко кашлянул, и Минхо, уже развернувшись лицом к нему, открыл было рот, чтобы тоже наехать, наорать, обвинить в чем-то на волне злости — но столкнулся с обеспокоенным, ласковым взглядом, и у него перехватило горло. Ни слова больше выдавить не удалось, только глаза отчаянно зачесались, словно в них песка насыпали, и, отчаянно моргая, Минхо перевёл взгляд в потолок. Уже чувствуя, как подступают слёзы, как снова начинает трясти, он ожидал, наверное, чего угодно — оскорблений, попыток опровергнуть обвинения, но менеджер упрямо молчал, словно признавая его правоту, и от этого становилось ещё тяжелее. И Гониль, Гониль… Озоном, конечно, запахло немного сильнее, словно гроза стороной прошла — но чай Минхо так и не перебило, тошноту не сняло и вкус желчи во рту — тоже. Но, будто не замечая этого, будто, по его мнению, Минхо всё ещё пах по-прежнему вкусно, Гониль поднялся на ноги и одним шагом пересёк разделявшее их расстояние. Его ноздри то и дело вздрагивали — как будто он старался сдерживаться, не вдыхать так жадно, но не мог. И, оказавшись рядом, он наклонился к шее Минхо и прижался губами. Его ощущавшиеся уже не просто знакомыми — родными, объятия вовсе не казались Минхо клеткой, но, напротив, согрели, словно одеяло из первого построенного им в течку гнезда. Сейчас, в воспоминаниях, это гнездо казалось ему неправильным — в нём отсутствовал запах озона. Гониль жадно вдыхал его запах, собирая феромоны, и отчаянно, видимо, собирался пахнуть им все ближайшие сутки как минимум. Они и так, в принципе… не расцеплялись, и из-за укуса все остальные, кроме самого Минхо, точно должны были уже в ближайшее время почувствовать среди озона нотки чая как доказательство общности, связи. Минхо бы не смог, как и с трудом разбирал свой собственный запах в принципе, даже если рядом не было вообще никого. — Мы справимся, — пробормотал ему в шею Гониль, оторвавшись на считанные секунды и совершенно не обращая внимания на присутствие менеджера. — Я обещаю, Минхо-я. Отдельный всплеск тепла в груди, явно отразившийся во внеочередном феромонном пике прямо тому в губы, заставил Минхо смутиться лишь на считанные мгновения. — Что ж, если ты обещаешь, — отозвался он, на ощупь нашаривая его ладонь своей и переплетая пальцы. Прозвучало почему-то поразительно горько.