Чтобы увидеть звезду, нужно открыть глаза

— И всё-таки… — менеджер на мгновение замялся. — И всё-таки я поеду с вами, Минхо-я. Нужно собрать вещи Уджина-сси — вы же не хотите, чтобы он делал это сам, так? Ну, в общем, да. Минхо не хотел. Не хотел настолько, что, стоило ему только представить, что Уджин снова заходит в общежитие, как сразу подступила новая волна страха, накатила почти до истерики. — На этом всё? — уточнил Гониль. — Мы его больше не увидим? Менеджер пожал плечами. — На каких-то встречах, скорее всего, — признал он. — Но, думаю, глава службы безопасности не собирается заставлять вас сталкиваться с ним чаще минимально необходимого. Уже и так очевидно, что Уджин-сси… кхм, не вёл себя как образцовый альфа, видео с камер есть, и всё, что от вас может потребоваться рядом с ним — это очная ставка в случае необходимости. Но пока такой необходимости нет и, будем надеяться, не появится в будущем. А уж бумаги вы можете подписать и не пересекаясь друг с другом. Гониль задумчиво потёрся носом о висок Минхо и кивнул — Минхо почувствовал его движение. — Хорошо… — согласился тот, явно уже переключившись в мыслях на что-то другое. И спустя мгновение стало ясно, на что именно: — Если мы будем ночевать не у меня, мне нужно будет заехать домой, взять кое-какие вещи. А почему, кстати… Вопросов вдруг оказалось разом слишком много, и на часть из них Минхо как минимум подозревал, что услышит в ответ, но на другие — даже не мог предположить. И он начал с первого, самого простого: — То есть вариант «ночевать отдельно» не рассматривается? В груди Гониля заклокотало, сдавленное рычание донеслось до ушей Минхо — но тот справился с собой почти мгновенно. — Пока это зависит от меня — никогда, — выдавил Гониль и снова ткнулся носом ему в волосы, глубоко вздохнул, будто пытаясь успокоиться. — Минхо-я, — укоризненно глянул на него менеджер, — конечно, я понимаю, что ты не слишком много пока знаешь о связи, но вот просто поверь на слово, что в первое время быть вдали от партнёра — ужасно мучительно. Минхо недоверчиво сдвинул брови. И, разом прекращая все сомнения, менеджер просто, прямо, без церемоний отодвинул воротничок рубашки, показывая и пластырь-блокатор, и край брачной метки. Упс. Как-то Минхо никогда и не задумывался, какого тот подпола. С политикой лейбла сводить к минимуму все внешние проявления подобных моментов — все сотрудники в пластырях (хотя и не все их, конечно, носили, пользуясь тем, что во всех помещениях стояли освежители воздуха с нейтрализаторами феромонов), в основном беты среди персонала, и так пахнущие не слишком сильно — пока Минхо самого не настигло, он даже и не обращал внимание ни на кого никогда. Ну разве что если в коридорах кем-то воняло. И уж тем более никогда не думал ни о чьей личной жизни — неинтересно было. А тут вот. И их менеджер был… омегой? Альфой? Бетой? Бет кусали редко — за, так сказать, редкостью отношений с теми, кто мог их укусить. Учитывая, что и альф и омег в сумме, если верить статистике, в мире было раза этак в три меньше, чем бет — и за последние сто лет показатели неумолимо ухудшались, — а беты ещё и не могли удовлетворить ни альфу в гон, ни омегу в течке, ничего удивительного было, что мир все более и более ощутимо делился на две отдельные популяции, одна из которых очень медленно, но всё-таки вымирала. Впрочем, забеременеть от бет-мужчин было можно (как могли забеременеть и беты-женщины), но вот долговременные отношения ни с кем из них ни у альф, ни у омег почти никогда не встречались — если, конечно, это был не традиционный, словно у обезьян, триумвират — «альфа-бета-омега». Но подобная связь сейчас считалась устаревшей, животной, связь между всего двумя партнёрами — священной, и большая часть религий мира ещё с древних времён проповедовала либо брак между альфой и омегой, либо между бетами. В том же христианстве иное считалось смертным грехом: в конце концов, и Содом, и Гоморра вымерли именно поэтому. Боженька покарал. Минхо в бога не верил — ни в какого из, но некоторые из его друзей да, поэтому немного о религии он знал. И про посты, которые традиционно рассчитывались под весенние омежьи течки — «ограничь свои плотские желания, отроче», и про альфьи уходы в пустыню во время первого гона у евреев — «сопротивление Сатане», и про традиционное «вязаться через дырку в простыне, чтобы не видеть голых тел друг друга» совсем уж у ёбнутых ортодоксов. Оставалось надеяться, что Гониль религиозным не был — но вроде бы в его поведении ничего не намекало. Привязчивость — позже, может, Минхо мог бы её счесть попыткой контроля, но менеджер пресёк эти подозрения на корню. Раз уж инстинкты Гониля были пока что настолько сильны — ну, Минхо не видел проблем пообниматься. Трахать же тот его не пытался и никаких намёков не делал, так ведь? — Ладно, — согласился Минхо и снова скосил глаза на Гониля. — А почему мы не можем остаться сегодня у тебя? Тот нахмурился. Чуть отстранившись, он глянул Минхо в лицо, присмотрелся, будто проверял, не шутит ли он. Но почему? Отвечая, Гониль звучал неожиданно серьёзно: — Я никогда не был на твоём месте, Минхо-я, — начал он. — И на месте твоих друзей и лидера тоже, разумеется. Но я могу себе представить, как они за тебя волнуются — и насколько станут не доверять мне в первое время. Если ты даже не поговоришь с ними… Боюсь, они не оценят. Вообще-то Минхо сейчас очень хотелось сказать, что это не их дело. Что не пошли бы они нахер — в конце концов они, как группа, ещё даже не дебютировали. Вот только он отлично понимал, что в нём говорит уже почти привычный страх изменений; как будто, приведя Гониля именно к ним, именно туда, в общежитие, он сделает все события последних дней и, что самое главное, последних часов реальными. Откроет себе глаза на то, что теперь у него есть альфа — снова, и на этот раз всё уже гораздо серьёзнее, и что от него никуда не деться. Даже мысли о «познакомить Гониля с матерью» отчего-то так не пугали. Но тянуть сверх необходимого именно с одногруппниками значило только ухудшать ситуацию: Хёнджин наверняка уже давно всем пересказал то, чему стал свидетелем, и обязательно добавил свою точку зрения на всё происходящее. Учитывая его некоторые оговорки — особенно в адрес Ёнбокки в частности и омег в целом — Минхо подозревал, что по возвращению без удивления, но с разочарованием обнаружит, что заимел репутацию шлюхи. Но Хёнджин Уджину и в подмётки не годился и вообще не пугал — поэтому, ну. Пусть попробует, предвкушающе мысленно усмехнулся Минхо и отодвинулся. Оглянулся на менеджера. — Хорошо, тогда поехали, — уверенно приказал он. — Вы нас отвезёте, менеджер-ним? Машины у Гониля, как оказалось, не было — более того, он даже водить не умел, как и сам Минхо. Но если у Минхо это объяснялось совершенно забитым графиком, танцами и тому подобным, из-за чего он всё никак не мог оформить курсы в автошколе, хотя Чанбин не оставлял попыток его уговорить, то Гониль… — Я учился и жил в Калифорнии, — открыто улыбаясь, пожал тот плечами в ответ на вопрос менеджера. — Там, конечно, садился за руль где-то в пустыне, но зачем получать права в Штатах, если я всё равно собирался когда-нибудь возвращаться в Корею? — Так как ты всё-таки оказался здесь, Гониль-сси? — продолжил вежливые расспросы тот. Честно говоря, Минхо ощущал благодарность: тоже было интересно, а спрашивать сам он… ну, не стеснялся, но не хотел. — А, это забавная история, — усмехнулся тот. — У меня есть свой канал, и, оказывается, записи моих выступлений попались на глаза кому-то из лейбла. Когда со мной связывались впервые, то предложили стать айдолом — я удивился настолько, что даже забыл сказать, что я альфа. В айдолы меня, конечно, не взяли, но в продюсеры и музыканты лейбла… Не думаю, что я много потерял, честно говоря. — Ты бы хотел быть айдолом, Гониль-сси? Гониль помедлил с ответом. — Если бы остался барабанщиком — да, — признал он. — Но и так хорошо. Кроме того, судя по всему, меня эта сфера всё равно не миновала, хоть и опосредованно. Сколько вам до дебюта осталось, Минхо-я? А вот тут уже задумался Минхо. Правда, менеджер, пожалев его, ответил сам: — Учитывая, что пока мы возвращаемся к предыдущему расписанию — около четырёх месяцев. Как только ваша связь устаканится, готовьтесь — дел будет море. — Надеюсь, вы будете давать им отдыхать достаточное количество времени, — вздохнул Гониль — вроде бы так, просто, риторически, но в запахе озона определённо проскользнула остринка. — Я себе не враг, Гониль-сси, — хмыкнул менеджер, заворачивая на парковку перед небольшим стареньким двухэтажным домиком. Это в таком его альфа жил? Минхо казалось, что там и крыша протекала, и подвал заливало, и плесень по всем углам росла буквально кустами. А если Гониль ещё и в цоколе жил… С каждым шагом Минхо всё сильнее убеждался в своих подозрениях. Выйдя из машины, они зашли в подъезд — без кода, без замков, дверь нараспашку, — и спустились вниз по короткой, всего в несколько ступеней, лестнице. Даже здесь уже пахло сыростью; коротко переглянувшись с менеджером, Минхо удостоверился, что они оба думают об одном и том же. Что за пиздец. Гониля отсюда следовало немедленно вытаскивать. Конечно, многие студенты жили в подобных гошивонах — или молодые работники, но лишь временно, поначалу. Гониль, кажется, пришёл в лейбл совсем недавно и, видимо, ещё не успел накопить на нормальные апаты, но Минхо уже, словно наяву, слышал сырой, надсадный кашель, разрывающий его лёгкие. У тех, кто вынужден был ютиться в этих полуподвалах, кашель не проходил никогда, и умирали они чаще всего от тяжёлой, непреходящей пневмонии. Власти знали, но… Даже с трущобами на окраинах города, где жили те, кто находился вне закона — люди, потерявшие всё, незаконные мигранты, преступники — ничего не делалось. В те кварталы даже не заезжала полиция. Немногие вырывались из той жизни в нормальную, только если вдруг страшно везло или бог одаривал исключительными талантами: друг Минхо, которому он писал сообщения по поводу альф, как раз таким человеком и был. Родился с «небесным голосом», прошёл первое же прослушивание, на которое буквально сбежал от родителей, и быстро дебютировал. От него Минхо всё это и знал — и знал, что, если Гониль не удержится там, где он есть сейчас, дальше путь у него будет лежать только вниз. На дно. Кроме того, Минхо не смог бы жить здесь. Вопрос про «остаться» теперь показался наивным и глупым — и, судя по тому, как Гониль смущался, пропуская их в тесную, маленькую квартирку-комнатку даже без кухни как таковой, тот и сам понимал, какое впечатление производит. Одежда на вешалках на стене, — стол с полками над изножьем кровати, за тонкой перегородкой туалет-душ, стул. Ужасающая теснота. Минимум вещей. Дорогая электронная барабанная установка в углу, занимавшая минимум две трети комнаты; велосипед, висящий на крючьях на стене, делавший помещение ещё теснее… Тусклая лампочка. Запах плесени и тёмные пятна по стенам и потолку. Гониль, закашлявшийся сразу после того, как закрыл за ними дверь. На этот раз Минхо сам бросился его обнимать. Айгу, пусть дышит им лучше, привязывается сильнее — но не этим снова! Однако Гониль отстранил его — и это вдруг поразило Минхо почти до боли. — Мне нужно собраться, — виновато пояснил тот, разом заставляя Минхо забыть любую обиду. Айгу, это он сам вис у него на ногах, заставлял медлить, откровенно мешал — а чем быстрее бы Гониль собрался, тем быстрее бы они отсюда уехали! Присев на край футона рядом с менеджером, Минхо уставился на плакаты на стенах. Большую часть имён он знал, но никогда не увлекался подобной музыкой — в отличие от того же Чана или Чонина. Видимо, теперь у них должен был появиться третий человек, разделявший любовь к троту и року. Ну. Наверное. Если они вообще найдут общий язык. Минхо, по крайней мере, очень на это рассчитывал. *** Открыв дверь курьеру, Крис, честно говоря, оказался не готов к количеству мешков, пакетов и коробок, которые тот умудрился каким-то образом дотащить на их этаж в одиночку. Вроде заказывал не так много — а в результате всё полученное забило аж весь коридор, и в их с Феликсом спальню Крис переносил пакеты аж в три этапа. Даже удивленный Феликс оторвался от переписки с сестрой и вскочил, на последнем заходе подхватив вываливавшуюся из рук… вроде бы подушку, но Крис был не уверен. Мало ли чего ему там показалось подходящим для гнезда в какой-то момент? — Ты себе это всё заказал? — Феликс уставился на свёрток, впрочем, даже не пытаясь заглянуть внутрь. — Или это для группы что-то? А. Так вот почему не попытался. — Вообще-то это всё тебе, — признался Крис и с капельку виноватой, но в то же время и лукавой улыбкой. Вообще-то он дождаться не мог, чтобы увидеть выражение лица Феликса, когда до того дойдёт. Варианта было два: или тот обрадуется, смутится, может, немного — или исключительно в современных традициях попытается его прибить. Но Крис ставил на первое; будь это Минхо — тогда бы да, на второе. Но тут уж дело в характере было, правда, а не в риске оскорбить. — Мне? — задрал брови Феликс и недоумевающе заморгал. Обвёл рукой полностью заставленные полы: — Вот это всё? — Угу, — отозвался Крис и предложил: — Не хочешь посмотреть, что там? — Конечно, хочу! — возмутился Феликс и тут же принялся отдирать край плёнки с того свёртка, что держал в руках. Уже показался было уголок, уже Крис напрягся, ожидая реакции… как Феликс вдруг остановился и замер, уставившись в пол. — Что такое? — встревожившись, Крис шагнул к нему, поймал подбородок и заставил его посмотреть себе в глаза. На покрасневшей коже веснушек как будто за время, прошедшее с тех пор, как Крис пересчитывал их своими губами, стало даже больше, чем раньше. — Ликси? — Так много… — Феликс попытался вновь отвести глаза. — Ты потратил кучу денег на меня, да? Вообще-то да, но, во-первых, у Криса они были, а во-вторых… — Здесь цены другие, — фыркнул он. — Обещаю, я не разорился. По сиднейским меркам — вообще какие-то доллары потратил. Опять же, ну не доллары, а две с лишним сотни долларов — но кто считал? Не так уж и много. В Сиднее одна такая подушка бы стоила баксов пятьдесят — или пятьсот, в зависимости от магазина, — а здесь ничего, всего, если переводить из вон в доллары, примерно пятнадцать. Вот Крис и не постеснялся набрать сколько хотел, чтобы угодить наверняка. — Правда? — доверчиво вздохнул Феликс. — Обещаешь? Ладно тогда… Он вновь опустил взгляд на свёрток в руках и принялся колупать плёнку дальше. И вот, подцепил уголок, рванул — и подушка выпала ему на руки. Небольшая, как понял при заказе Крис, для изголовья — потому очень хорошо держала запахи — или для стенок, если запах принадлежал кому-то из родственников, не альфе. Вообще где-то в процессе заказа в какой-то момент Крис снова принялся гуглить информацию о гнёздах. Заглянул всё на тот же реддит, полистал википедию и намувики, нашёл даже какую-то книгу про эволюцию инстинктов и прочитал от корки до корки. Сначала, конечно, главу, посвящённую гнёздам, но потом увлёкся и дочитал до конца. В результате дозаказывал он уже прицельно те вещи, которые обязаны были быть в гнезде, по мнению большинства омег (если, конечно, стоило верить авторам книг). Повертев в руках подушку, Феликс отложил её на кровать и потянулся к следующему пакету. Тонкие, узкие после последнего посещения «салона» лейбла брови сначала поползли вверх, но потом сдвинулись к переносице, и Феликс удивлённо и с явным напряжением развернул пушистый, ярко-жёлтый, совершенно цыплячий плед с него самого размером. — Это… Это что? — снова повторил он тот же вопрос, но уже с совершенно иными интонациями, и Крис вдруг заподозрил, что радовался преждевременно и сделал большую ошибку, не спросив предварительно Феликса, нужно ли тому вообще что-то подобное. Чёрт. Это же надо было! — Материалы для гнезда, — буркнул Крис, разглядывая этот самый плед. В лицо Феликсу как-то не смотрелось. Теперь до того дошло, какой же неопытный Крис альфа, да? Как много на себя берёт? Оказывается, хорошие отношения и проведённый вместе гон… и течка, конечно, взаимопонимания не гарантировали. Не то чтобы это было не очевидно и раньше, но тут Крис что-то как-то совсем уж не ожидал промахнуться настолько. Ещё бы понимать, что именно Феликсу не понравилось… — Материалы для гнезда? — строго переспросил тот. — Зачем, альфа? Непривычное обращение настолько удивило Криса, что он сначала инстинктивно вскинул голову, уже беря под контроль несколько разошедшиеся сами собой феромоны, а уж потом вдруг осознал, что опять смотрит в эти карие глаза, держит пристальный взгляд. И как он отвечать должен был на такое под этим взглядом, Джизус?! Исторически омеги строили гнезда — а альфы обеспечивали их местом для этого гнезда и материалом. Искали пещеры, рыли землянки, снимали с убитых зверей шкуры и собирали шалаши и подстилки из растительности вокруг. Оставляли свой запах и защищали свою пару от диких зверей или конкурентов. Помогали справиться с жарой и растить щенков, конечно же. — Для гнезда? — снова повторил Крис. Получился скорее вопрос, и этот вопрос Феликса явно расстроил. Мордочка вытянулась, уголки губ опустились, ресницы задрожали — и кокос вокруг знакомо покислел. — Но… — Феликс помедлил, потянул время, но наконец тряхнул волосами, будто решив: будь что будет, и уставился на в упор. Шёпотом, будто доверяя страшный секрет, он сказал Крису: — Но я не умею. Я даже никогда этих гнёзд не видел. Мои родители — беты. Это многое объясняло. Но не всё, правда. — А Минхо? — удивился Крис. — У Минхо-сси было гнездо? — Феликс как будто бы даже удивился сильнее него. — Он это несчастное одеяло сворачивал и шмотки таскал, но мы на них просто лежали и… и всё остальное. Ну да, Феликсу явно было виднее, делал ли Минхо гнездо. То, что казалось гнездом Крису, явно в полном мере им не являлось, а так, намётками, имитацией, легко разрушавшейся от одного-единственного движения. И если больше Феликс не видел гнёзд нигде, даже у своей матери — а обычно омеги как раз и ориентировались на правила построения по примеру родителей, если верить реддиту, — то, наверное, он мог принять подарки Криса за издевательства. — А инстинкты? — переспросил Крис, уже понимая, как облажался. Вместо ответа Феликс молча скорчил раздражённую рожицу, и пояснений Крису даже не потребовалось. И без того у Феликса инстинкты по жизни хромали, так что сейчас, по-видимому, кардинально ничего не изменилось. И вряд ли тот, в отличие от Криса, хоть что-то на эту тему читал. Да Крис, наверное, больше о постройке гнёзд знал, чем половина омег! Если не считать влияние инстинктов, конечно. — Что, если… — аккуратно начал он, готовый в любой момент отступить, сдаться, извиниться и сказать, что ничего такого он не имел в виду. — Что, если я сложу его так, как написано в интернете, а ты потом понюхаешь и посмотришь, как получилось? Феликс взглянул на него с какой-то необъяснимой жалостью — в представлении Криса это он сам должен был на него так смотреть, но отчего-то не смотрелось. А вот Феликс как будто бы в работе его собственных, Криса, альфячьих инстинктов больше него самого понимал и понимал, что эти самые альфячьи инстинкты требуют омегу в гнезде, защищать и всё такое — и, черт побери, жалел Криса из-за того, что ему такой омега достался! Уъу, сука, других слов у Криса не было. Осмысленных, по крайней мере. А если без слов — то альфа внутри возился и требовал омегу срочно утешить и уверить, что он самый лучший. Опционально — обернуть пледиками и уложить в кровать за неимением гнезда. И покормить. И трахнуть. Мог он, правда, только обнять. И обнял — наклонился, обхватил руками и притиснул к себе, не сексуально ни разу, зато от всей души. Своего он добился: жалость мгновенно исчезла с лица Феликса, и взвизгнув, тот попытался отбиться или хотя бы отодвинуть руки Криса — но не смог, сил не хватило. — Ф-фу! — со смехом сдавленно выдохнул он. — Выпусти, д-дай, мне дышать нечем! Спохватившись, Крис разжал руки, но всё равно его так и не отпустил. Нечего тут. Его омега. — Или давай отдадим Минхо? — тихо шепнул он Феликсу на ухо. На это маленькое, розовое, нежное ухо — аж зубы зачесались укусить. — Ему как раз пригодится. — Минхо? — поразился Феликс. — Одеяла для моего гнезда? Ни за что! Может быть, это полное чувств «no way!» было рождено теми самыми инстинктами, на отсутствие которых грешил Феликс, а может, просто жадностью или чувством собственничества — Крис просто принял его с улыбкой. Да хоть пусть это благодарностью ему, альфе, было за усилия — главное, что Феликс принял подарки, а уж что тот собирался с ними сделать — только он сам и имел право решать. — Нет уж, — задумчиво продолжил Феликс и несколько нерешительно вновь потянулся к цыплячьему пледу. — Давай попробуем, и правда, вдруг что выйдет… Что ты там читал? Вытаскивая из кармана телефон, Крис счастливо ухмылялся.