Неопределенность

Они танцуют, танцуют не на жизнь, а на смерть. Танцуют каждый вечер на холодной бетонной сцене, мучая друг друга, и тем самым доставляя ещё большее удовольствие. Каждый шаг, каждое движение, каждый вздох – рискованный ход, ведь никто из них не знает, в какой момент твой партнёр даст тебе по печени или "случайно" ударит локтём в нос. Бесспорно, этот танец – настоящая пытка, но тем не менее, им нравится. Нравится чувствовать боль, которую они наносят друг другу. Нравится чувствовать превосходство до первой фатальной ошибки, что заставит кого то из них упасть на холодный бетон и унизительно признать поражение. И, пока что, их счёт был равным, однако ни он, ни она не собирались останавливаться на этом. Панталоне двигается уверенно, придерживая её за талию и улыбаясь, как всегда. Эта улыбка всегда заставляла её кипеть от злости, но не в этот раз. Чтобы суметь его переиграть она должна быть спокойна и непредсказуема. – Я знаю, что тебе это нравится. Шепчет он ей, сжимая пальцы её рук до болезненного хруста костяшек. – Так почему бы нам не закончить эту комедию здесь и сейчас? Она не сдаётся. Е Лань слишком много натерпелась за свою жизнь, чтобы сдаться в лапы этого похотливого мерзавца. Её локоть дёргается лишь слегка, нанося предвестнику удар прямо в центр живота, что на какое-то время заставляет его расслабить руки и позволяет Е Лань легко освободиться. – Если ты хочешь сдаться, то так и скажи. Девушка кладёт руки ему на плечи, начиная плавно двигаться под ритм в своей голове. – Ведь у тебя ещё не зажили прошлые раны, так ведь? Она по-лисьи хитро улыбается, заглядывая в его глаза словно в омут бездны. – А твои кости хрустят не хуже, чем в прошлый раз. Видно, ты завязала с тренировками. Его руки снова на её талии. Он словно паук, что обвивает свою жертву паутиной сверху вниз. Его руки спускаются всё ниже, пока не останавливаются на бёдрах. Он приближается так сильно, что она чувствует его горячее дыхание у своих губ. – Я никогда не промахиваюсь, моя дорогая. Одна его рука в один миг оказалась у её груди, нанося удар в области солнечного сплетения, от чего Е Лань чувствует лёгкую боль и нехватку воздуха, видя перед собой самодовольное лицо предвестника. Кажется, она сейчас взорвётся от гнева. – Всё же, в этот раз ты просчитался, милый. Е Лань легко оправилась от такого удара, нанося ему ответный в области паха, от чего он резко согнулся, но звука не издал. Она связывает его своими нитями, не давая возможности пошевелиться. – Похоже, что в этот раз я выиграла. Панталоне, не сопротивляясь признаёт поражение, но Е Лань его не отпускает. Она садится рядом с ним на одно колено, любуясь очередной пойманной "жертвой". Она пристально, будто свежеукраденное ювелирное изделие рассматривает его. Каждую морщинку, каждый вьющийся локон, каждую складку на одежде. – К чему этот цирк? Панталоне часто задавал подобные вопросы, на которые она не могла дать ответа. – Я ненавижу тебя, как и ты меня. Но мы всё ещё рядом друг с другом сейчас. Е Лань убирает свои сети, позволяя ему встать и поднимается сама. – Мы не больше чем дуэлянты. Я прихожу сюда испытать свой болевой порог, не более. – Врёшь. – Вру. Панталоне подходит ближе, обнимая её сзади за талию, обжигая теплом своего тела и заставляя её разум снова вернуться в реальность. В ту реальность, где они соперники, в ту реальность, где ломают друг другу кости без сожаления. – Ненавижу тебя. – Взаимно. – Раз всё так просто, почему мы всё ещё здесь? Панталоне молчит, как и она, не в силах составить в голове логичный ответ. Да, им определённо нравится боль, боль, которую они доставляют друг другу, не иная, только эта. – Я знаю, ты хочешь. Он сжимает её талию сильнее, заставляя её тело слегка вздрогнуть. Она, не в силах больше ждать, поворачивается к нему, хватая за воротник и притягивая к себе. Их лица в сантиметрах друг от друга. Ещё немного, и их губы сомкнулись бы в поцелуе, который стал бы для обоих точкой невозврата. – Хочу. Она признала это. Признала внутри себя и призналась ему. Но она не заходит дальше вглубь, наоборот, идёт назад, боясь сделать новый шаг. – Ты ведь вернёшься завтра? Я буду рад сломать тебе ещё пару пальцев. – Не надейся. Говорит она, уходя и не поворачиваясь. Панталоне лишь усмехается, а затем уходит и сам, зная, что она вернётся. Они танцуют, танцуют не на жизнь, а на смерть, ломая кость за костью, нанося рану за раной. Они безумно любят и до ужаса ненавидят. Они всегда рады сломать друг другу пару костей, как и всегда готовы вцепиться в губы друг друга и сорвать одежду, отбрасывая все рамки и приличия. Они сами не знают, что делают, и эта неопределенность делает их целыми. Из "он и она" получается "они". Благодаря этой неопределенности они всё ещё не убили друг друга. Им нравится дразнить себя и почти терять контроль от каждого прикосновения, но они будут ждать. Будут ждать пока их терпение окончательно не сорвётся с цепи и не заставит их двигаться лишь на своих похотливых желаниях. Они будут ждать, ждать столько, сколько потребуется. А пока наслаждаться вкусом приторной неопределенности.