Дом Уэйнов

Взобравшись на крышу, Брюс увидел огромное столпотворение, которое только увеличилось с момента их разговора с Петиром. На казнь девушки шла поглазеть целая куча народа, и все эти люди бурным потоком стекались к Красному Замку, словно река, которая вот-вот грозилась выйти из берегов. «Я не готов. Ещё слишком рано», — обречённо размышлял Брюс, но сомнения быстро покинули его. Не для того он потратил большую часть своей жизни, чтобы смотреть на подобное и бездействовать. Альфред бы назвал его беспечным идиотом за такое безрассудство. «Что же, — решил Брюс, усмехнувшись. — Он был бы абсолютно прав». Достав сумку, которую он прихватил из гостиницы, Брюс приступил к последним приготовлениям. Он надел чёрный капюшон поверх шлема с двумя остроконечными навершиями, стальной горжет, защищавший горло, железные наплечники да наручи с острыми наконечниками. Остальную часть тела защищала лишь броня из чёрной проваренной кожи. Кому-то могло показаться, что от такой лёгкой экипировки было мало толку, но Брюс с этим бы не согласился — налегке ему было гораздо проще маневрировать и забираться на здания, что в городских условиях было серьёзным преимуществом, от которого он не собирался отказываться ни под каким предлогом. Он бросил ещё один взгляд на переполненные улицы и решил, что добраться до Красного Замка будет гораздо легче прямиком по крышам. Пока Брюс перепрыгивал через узкие закоулки, преодолевая одно здание за другим, за его спиной развевался чёрный плащ, а черепица под ногами крошилась, словно лимонное печенье. В этот момент Брюс стал различать слабые удивлённые возгласы, что были направлены в его сторону. Он был вовсе не против такого внимания. О том, что вскоре произойдёт, должны были горланить в каждом трактире во всех Семи Королевствах. Брюс остановился, когда Красный Замок вырос перед ним достаточно, чтобы можно было разглядеть деревянный помост, выстроенный перед высокими бронзовыми воротами. Девушку, которую собирались казнить, звали Селиной — если словам Петира вообще можно было верить. Когда Брюс увидел, как её, хрупкую и беззащитную, ударили по лицу, душу его захлестнул безудержный гнев, а кулаки сжались настолько крепко, что кисти рук побелели. Брюсу нужно было собраться с духом. Теперь каждая секунда становилась на вес золота. Ему нужно было совершить первый шаг на пути к тому, к чему он готовился всю свою жизнь. Годы путешествий в Эссосе дали ему непревзойдённые навыки, а изнурительные тренировки у восточных ассасинов сделали его неуловимым и готовым к любой схватке. Настало время применить накопленные знания в первой значимой вылазке. Брюс спрыгнул с крыши, зацепившись железным крюком-кошкой за оконную раму соседнего дома. Единственное, что он не рассчитал — это крепость вестеросских строений. Рама предательски треснула, и всё, что Брюс успел сделать, так это неуклюже обхватить голову, прежде чем с грохотом рухнул на землю. «Я не готов. Ничего не выйдет», — убеждал его внутренний голос. Но мысль о смерти Селины не давала ему покоя. Брюс не мог допустить её смерти. Никто больше не должен был умереть из-за него. Несмотря на невыносимую боль Брюс каким-то невообразимым образом встал на ноги и сразу поспешил в сторону толпы. Расталкивая зевак, что преграждали ему путь, он очень быстро добрался до первой линии обороны. Королевскую семью охраняли не так хорошо, как могли бы — годы мира и спокойствия, очевидно, плохо повлияли на бдительность её защитников. Брюс с разбегу, по инерции, ударил ногой в грудь первому стражнику в золотом плаще. Затем вырубил другого сильным ударом в челюсть и перешагнул через них с ледяным спокойствием. Костюм сработал лучше, чем Брюс рассчитывал. Другие стражники замерли и уставились на него ошеломлёнными взглядами, подарив драгоценное время. Чего нельзя было сказать о других — тех, чьи плащи были белыми, точно материнское молоко. Про этих парней Брюс слышал многое. Альфред рассказывал, что они были лучшими из тех, кого могли выставить Семь Королевств. Они — победители рыцарских турниров и герои многочисленных войн. Элита вестеросской армии, если выражаться точнее. Брюс с изящной лёгкостью выхватил шпагу из ножен, эффектно повращав ею в воздухе, приглашая королевских гвардейцев на бой. Годы, проведённые в бесчисленных схватках с брави, закалили его, превратив в мастера браавосийской школы фехтования. Когда Белые Плащи наконец пришли в себя и накинулись на него гурьбой, Брюс заплясал в головокружительном Танце Воды. Первым гвардейцем на его пути оказался смазливый парень с золотыми волосами, который не посчитал нужным даже надеть шлем. Брюс ловко увернулся от его удара мечом. Затем ударил гардой своей шпаги ему в гортань. Не так сильно, чтобы проломить её, но достаточно, чтобы вывести самоуверенного рыцаря из строя. — Джейме! — завизжала сидевшая подле короля светловолосая девушка в богато украшенных красно-золотых одеяниях. Отбив удар следующего гвардейца и услышав предательский скрип, Брюс понял, что такими темпами его шпага долго не протянет. Он схватил рыцаря за руку и лёгким движением перенаправил силу удара в другую сторону — откуда его атаковал уже следующий гвардеец. Заблокировав таким образом смертельный выпад, Брюс проломил нагрудник Белого Плаща самым мощным ударом ноги, на который только был способен. Треск железа был громким, но не громче, чем хруст рёбер, что послышался вслед за этим. «Этот удар был слишком хорош, — похвалил себя Брюс. — Даже для тебя» Он не собирался затягивать этот поединок. Всё это время Брюс методично пробивался к помосту, где собирались казнить Селину. Оставшиеся в строю стражники и гвардейцы окружили собою королевскую семью, ошибочно полагая, что именно она являлась целью нападения. Несколько десятков вооружённых рыцарей в ужасе выстроились в жалкое подобие черепахи, чтобы спастись от него, — на такой эффект Брюс не мог рассчитывать даже в самых смелых фантазиях. Но Семеро быстро покарали его за гордыню. Внезапно в его спину вонзилась стрела. Острая, нестерпимая боль мгновенно пронзила всё тело Брюса, оставив далеко позади мысли о скором триумфе. Перед ним тут же вырос человек, который отличался от других стражников. Роскошная накидка и нагрудный знак говорили о высоком положении в иерархии золотых плащей. Высокий широкоплечий стражник занёс меч для удара, но Брюс был не в силах помешать ему. Вдруг девушка, которую собирались казнить, с кошачьей ловкостью запрыгнула командующему городской стражи на спину, обхватив его шею руками. После чего воткнула непонятно откуда взявшуюся шпильку в его трахею. Брюс обломал стрелу, оставив наконечник в ране. — Изменники! — вопил резко осмелевший король, чьего имени Брюс не помнил. — Подайте мой молот и я размозжу им обоим череп! Селина протянула ему перевязанные руки, и Брюс галантно перерезал её путы кинжалом с рукоятью из железноствола. Затем он передал ей меч, и они оба тут же прижались друг к другу, спиною к спине. Перегруппировавшиеся гвардейцы, тем временем, стали окружать их. Видя численные перевес противника, Брюс достал из кармана своё изобретение — особую бумагу с фитилём и палочку с засохшей серой на конце. Он чиркнул ей по каблуку своего сапога, и она мгновенно вспыхнула в его руках. Затем Брюс поднёс спичку к фитилю и бросил загоревшуюся бумагу на землю. Почти сразу после этого раздался оглушительный грохот в сочетании с ярчайшей вспышкой и столбом черного дыма. Гвардейцы, стражники, и даже королева с королём забились в неудержимом кашле. Толпы простолюдинов, до этого с интересом наблюдавших за происходящим, стали с криками рассеиваться по городу. Столицу захлестнула самая настоящая паника.