Дом Уэйнов

Брюс видел мучительный сон. Его родители, чьи лица он помнил до сих пор, походили на призраков, скрытые под меховыми плащами и капюшонами, точно так же, как в тот самый день, когда Брюс потерял их навсегда. Томмен и Марта Уэйны любили выходить в народ, одеваясь просто и скромно, и эта забава, вероятно, появилась в их жизнях задолго до его рождения. Каждая такая деталь осталась в его памяти, словно выжженная в душе. И каждый раз, когда Брюс видел эти смутные и неразличимые образы, он больше всего желал позабыть их навсегда. Как и события того ужасного дня, что разделили его жизнь на до и после. В мрачных коридорах Башни Уэйнов никогда нельзя было встретить большое количество людей, что вкупе с размерами замка, создавало впечатление некоторого запустения. Уэйны были скромны, хоть и богаты, что делало им честь в глазах многочисленных подданных. Первозданную тишину нарушил громкий визг Брюса, который всеми силами пытался привлечь к себе внимание. Он кричал что-то невнятное, будто околдованный, чем не на шутку встревожил окружающих его слуг. В замке поговаривали, что Брюс услышал о кукольном представление накануне и всё ещё находился под сильным впечатлением. Вероятно, из-за этого он и продолжал громко и требовательно вопить. Сам Брюс тогда не видел в этом ничего постыдного. Он всего лишь хотел ещё раз посмотреть на тряпичных человечков, пока странствующие артисты не уехали из Готэма насовсем. А ещё он был сыном лорда — и имел право требовать от окружающих всё, чего пожелает. «Какое избалованное дитя, — шептались в коридорах служанки, — Бедная леди Уэйн должно быть с ума сходит от его постоянных истерик». «Да уж, лорд Томмен никогда не был таким шумным», — соглашалась с ней другая. Брюса глубоко задевали такие разговоры. Он собирался жестоко расквитаться со злословной чернью, что смела клеветать на него таким непочтительным образом. Впрочем, в тот момент желание взглянуть на кукольную постановку легко затмило всё остальное. Родители быстро сдались, когда поняли серьёзность его намерений. Противиться этому решился лишь сир Альфред Пенниуорт — человек твёрдый и непреклонный, словно дорнийские горы. — Вам нельзя никуда выходить, — заявил он тогда. Лорд Томмен вскинул брови от удивления. — Почему это? — Джон Аррен созвал знамёна, — нетерпеливо напомнил Альфред. — Мы должны выдвигаться в Винтерфелл и занять место рядом с лордом Старком. — Я помню про свой долг, Альфи, — тяжело вздохнул Томмен. — Но позволь мне сегодня побыть отцом и мужем в последний раз. — Дело не только в этом, — Альфред оглянулся, проверяя не подслушивает ли их кто-нибудь, и затем перешёл на шёпот: — Том, я прибыл в Готэм только вчера, а уже успел столкнуться с громилами Освальда Кобблпота. Они ошиваются около таверны «Айсберг», подкупают стражников и наводят на улицах свои порядки. Я просто поверить не мог, когда увидел это собственными глазами! — Потише, Альфред, — тихо попросил Томенн. — Лорд Кобблпот имеет право на защиту своей собственности. — Они пришли в твой город, Том, они плюют на твои законы и ставят под сомнение твою власть, — по голосу было заметно, что терпение Альфреда стремительно подходило к концу. — И речь о твоих собственных вассалах. Как ты можешь править ими, если в них нет ни капли уважения к тебе? — Мы разберёмся с этим, когда я созову знамёна, — отмахнулся Томмен. — Если твои обвинения подтвердятся, то Кобблпот проведёт эту войну в темнице на острове Аркхем. А сейчас я хочу провести вечер с Мартой и Брюсом, как и полагается нормальной семье. — Нормальной семье?! — гневно выпалил Альфред. — Вы — Уэйны! Нэд Старк хочет, чтобы ты вёл войска северян в авангарде. У тебя есть долг, и ты не в праве подвергать свою жизнь опасности в такой момент! Томмен бросил на него печальный взгляд. — Я помню, каким опасным может быть мир, Альфред, — произнёс он. — Я никогда не забуду то, что нам пришлось пережить в Дорне. И долг я ценю превыше всего, в этом даже не сомневайся. Затем Томмен взял Брюса за руку. — Мы уходим, — бросил он через плечо. — Прощай, Альфи. Лицо Альфреда приобрело растерянный вид — он, по всей видимости, понял, что в попытках образумить старого друга наговорил лишнего. — Том, я… — попытался извиниться он, но его уже никто не слышал. Спустившись по потайному ходу — спиральной лестнице, что уходила далеко вниз, родители повели Брюса по тёмным туннелям, что построил Амадей Аркхем сотни лет назад. Мать Брюса — леди Марта, будучи урождённой Аркхем, знала эти подземные пути, как свои пять пальцев, хоть заблудиться здесь и было проще простого. Туннели ветвились и закручивались в запутанные узоры — некоторые из них выходили в морские пещеры, где обитали целые орды летучих мышей. Ходили легенды, что путники сходили с ума, блуждая по этим бесконечным коридорам, не в силах выбраться отсюда. — Тебе страшно? — спросил у него отец. — Нет, — соврал Брюс. — Мы сражаемся в ночи. Таков девиз Уэйнов. Я уже не маленький, чтобы страшиться темноты. — Это хорошо, — усмехнулся Томмен. — Именно поэтому мы и взяли тебя с собой. Привыкай к этой тьме, обрати её в самого близкого союзника, и тогда она станет твоим щитом, твоим доспехом. — Но почему бы нам не сражаться при свете дня, как всем остальным? — спросил Брюс. — Можно и так, — улыбнулась Марта. — Но запомни, лишь в ночи ты увидишь, как выглядит настоящий Готэм. Когда они наконец выскользнули на улицы города, мать взяла Брюса за руки и взглянула на него с заботой и всепоглощающей любовью. Её чёрные волосы сверкали на лунном свете, словно шёлк, а зелёные глаза были точно изумруды. — Мы должны быть осторожными, Брюс, — предупредила она. — Этот город — не такое безопасное место, как хотелось бы. Мы хоть и сражаемся в ночи, но далеко не глупцы, чтобы рисковать понапрасну. — Хорошо, мама, — кивнул Брюс. Марта крепко обняла его. — Обещай, что будешь рядом с нами, — прошептала она. — Обещаю. Пройдя через пару улиц, они быстро пришли к карете бродячих артистов, на чьё представление пришли поглазеть целая толпа горожан со всех уголков Готэма. Отец посадил его на плечи, чтобы Брюсу было лучше видно. Само выступление показалось ему просто волшебным. Тряпичный рыцарь с деревянной шпагой и в чёрном плаще одолевал своих врагов, вызывая у толпы настоящий восторг, а куклы танцевали под звуки музыки, словно живые. Барды играли на лютнях песни о благородных деяниях и первозданной смелости, и жители Готэма подхватывали этот мотив, напевая слова, что привели Брюса в настоящий восторг. Когда всё закончилось, он, не в силах противиться порыву, побежал по улице, маша руками, представляя себя тем самым рыцарем, о котором пели бродячие музыканты. Про обещание, данное матери, он не вспомнил даже тогда, когда повернул в тёмную безлюдную аллею. — Осторожнее, парнишка, — окликнул его хмурый мужчина, задев случайно Брюса своим плечом. — Да как ты смеешь! — воскликнул он. — Я — Брюс, сын Томаса — твоего лорда! Обращайся ко мне, как подобает, смерд! Мужчина застыл на месте и медленно повернулся в его сторону. — Так ты сынок Уэйна? — он улыбнулся, обнажая гнилые зубы и кровоточащие дёсна. От испуга Брюс даже не успел понять, что произошло. Или же не хотел понимать. Он очнулся, когда незнакомец сжимал его горло, а мать с отцом стояли напротив. В их глазах застыл первобытный ужас. — Драгоценности, монеты, живо! — рявкнул грабитель. Томмен потянулся за спрятанным под плащом мешочком с деньгами, но незнакомец решил, видимо, что тот хотел обнажить клинок, поэтому отбросил Брюса, подскочил к Томенну и вонзил в его сердце нож. Отец покачнулся и упал на землю. Крик леди Марты подхватило бесконечное эхо. Пытаясь заставить её замолчать, убийца подошёл к ней вплотную и вонзил лезвие в живот. По её плащу начала стекать кровь. Брюс помнил, как испуганные глаза матери остекленели и стали безжизненными. Всё тогда казалось таким реальным, но в то же время и неправильным. Это, должно быть, был сон. Ведь в реальности лордов не убивали в грязных закоулках. — Брюс! — по аллее пронёсся крик. В это жуткое мгновение бренная реальность застала его врасплох, вырывая из леденящих объятий ночного кошмара. — Брюс! — этот голос, как и тогда, вывел его из состояния шока. Очнувшись в тесной комнатке, первое, что он увидел, было недовольное лицо Альфреда. Старый рыцарь успел поседеть за эти пятнадцать лет, а волос на его макушке уже практически не осталось. — Ты подставил нас всех этой выходкой, — мрачно проговорил он, меняя Брюсу бинты. — Не этому я учил тебя. — Разочаровывайся сколько хочешь, мне всё равно, — горько ответил Брюс, тяжело вставая с кровати. — Или ты думал, мы сюда на Великую Септу поглазеть приехали? Нет, мы пришли расследовать убийство моих родителей. — Это ты называешь «расследованием»?! — воскликнул Альфред. — Брюс, мы пробыли в Королевской Гавани месяц, обошли всех богатых коллекционеров, шпионили за лордами и их семьями. Но мы ничего не нашли. Никаких следов вещей, что украли у твоих родителей в тот день. А цирк, что ты устроил у Красного Замка — это просто безумие. Брюс, тем временем, разыскав походную сумку, вытащил из неё свою находку. — Я нашёл кинжал, — заявил Брюс. — Тот самый, что принадлежал моему отцу. На лице Альфреда промелькнула тень сомнения. — Как ты понял, что это он? — недоверчиво поинтересовался он. — Это железноствол, такая древесина бывает только в Волчьем лесу к северо-западу от Винтерфелла. Лишь Форрестеры из Железного Форта знают, как правильно его обрабатывать. Большую часть добытого железноствола они вывозят в столицу — для нужд королевского флота, остальное уходит на щиты и копья, которыми они вооружают собственных людей. Кинжал, сделанный ими на заказ — это нечто из ряда вон выходящее. — И что с того? — Это мой подарок, — печально произнёс Брюс. — Я подарил кинжал отцу на его тридцатые именины. Здесь даже выгравированы его инициалы, посмотри. — Ты разузнал, кто украл его? — Нет. Но человек по имени Джон Чилстед знает. Я собираюсь найти его. Альфред снисходительно улыбнулся. — И где же ты собрался его искать, скажи на милость? — Я прочитал книгу мейстера Маллеона, — поведал Брюс. — Среди знатных родов Семи Королевств нет никаких «Чилстедов». Этот человек — из Готэма. Только там во всём Вестеросе простому люду разрешено носить фамилии. — И теперь ты собираешься носиться, как умалишённый, по готэмским крышам, и нападать на тех, кто знает что-то об этом парне? Ты совсем из ума вышел?! — Я должен узнать, откуда у него взялся этот кинжал, — твёрдо ответил Брюс. — Я должен знать, на кого он работал. — Допустим, ты свершишь свою месть, — Альфред развёл руками. — И что дальше? Брюс бросил на него взгляд, полный надежды и невыносимой тоски. — Будем жить, Альфред. Заживём нормальной жизнью. Неожиданно, в их комнату постучались. За дверью раздался голос хозяйки гостиницы: — К вам тут какой-то лысый лорд пожаловал. Говорит, что дело важное. Брюс с Альфредом переглянулись. Оба сразу вытащили свои мечи, хоть Брюс и стоял полуголый, обмотанный лишь бинтами, да и только. — Лысый? — нахмурился Альфред. — Думаешь о том же, о ком и я? — Да ладно тебе, — фыркнул Брюс. — Лексингтон Лютор не единственный лысый человек в Семи Королевствах. Тем временем, таинственный гость вошёл в их комнату. — Лекс Лютор? — переспросил он, поправляя свой жилет, расшитый золотой нитью. — Нет, что вы, я всего лишь скромный и никому не известный мастер над шептунами. Меня зовут Варис, — он протянул руку Брюсу. — Позволю заметить, ваше вчерашнее выступление много кого привело в ужас. — Понятия не имею, о чём вы, — сходу бросил Брюс, чувствую, как по его израненной спине пошли леденящие мурашки. — Неразумно играть в маскарад, когда маски уже сброшены, — покачал головой Варис. — Вы затеяли опасную игру, Брюс Уэйн. Напасть на короля и его свиту — это серьёзное преступление. Брюс вновь испытал неприятное ощущение, словно ему выбивают почву из-под ног. — Тогда зачем вы разговариваете с нами? — угрожающе процедил сквозь зубы Альфред. — Сдайте нас стражникам, и дело с концом. — Я лишь хочу понять, что заставило вашего подопечного совершить столь опрометчивый поступок, сир Пенниуорт. — Я пытался спасти девушку от изъянов королевского правосудия, — дерзко ответил Брюс. — И в отличии от него, на моих руках нет и никогда не было крови. Услышав это, лорд Варис пожал плечами. — Действительно, хоть смерть Мэнли Стокворта и была прискорбной, но убили его вовсе не вы, — хмыкнул он. — Другое дело, если бы ваш неосторожный удар привёл к смерти Джейме Ланнистера или Баристана Селми, в таком случае за вашей головой уже бы охотилась половина королевства. — Меня подобное не пугает, — холодно ответил Брюс. — А что насчёт вашего сына Дэмиена? — спросил Варис. — О нём вы не подумали? В этот момент Брюс осознал, что человек перед ним знает, возможно, даже больше, чем Петир. А может они оба знали про Брюса абсолютно всё. Самым же неприятным открытием стало то, что весь его план по сокрытию личности пошёл насмарку, и произошло это уже на следующий день после его первой вылазки. Хотя никто из них и не мог ничего доказать — эта мысль была для Брюса спасительной, словно плот в кишащем кракенами океане. — Ваши пташки оправдывают свою славу, лорд Варис, — ответил он с каменным лицом, лишённом всяких эмоций. — Как низко использовать детей для слежки… — Я всего лишь помогаю им добиться чего-то в их жизнях, — обиделся Варис. — Не всем повезло родиться отпрыском самого богатого дома Севера, лорд Уэйн. Я гарантирую им безопасность и щедро оплачиваю их работу. — И вы туда же! — со злостью прошипел Брюс. — Дома Уэйнов больше нет. А самый богатый дом Севера — это Мандерли, даже я это знаю. — Так было далеко не всегда, — заметил Альфред. — Сир Пенниуорт прав, — закивал Варис. — Ваш род жив, пока живы вы. И я мог бы помочь вам в возрождении дома Уэйнов, если бы и вы помогли мне. — Что вам нужно? — с подозрением спросил Брюс. — Сегодня скончался Джон Аррен. Я хотел узнать у вас причастны ли вы к этому? — Вы ведь уже знаете ответ. — Знаю, — согласился Варис. — Я вообще много чего знаю. И даже могу подозревать кого-то конкретного, но не без доказательств. Скажите, зачем вы пытались спасти Селину? Что вас связывает? И что более важно, о чём вы говорили накануне с лордом Бейлишем? — Лорд Бейлиш оказал мне услугу, — уклончиво ответил Брюс. — Но при этом подставил невиновного человека. Я понятия не имею, связано ли это со смертью Джона Аррена. Варис в задумчивости скрестил руки. — Если лорд Бейлиш может быть к этому причастен, то… — Избавьте меня от необходимости участвовать в вашей игре престолов, — перебил его Брюс. — Голова мне дороже. — Правда? — чуть наклонил голову Варис. — Мне казалось, вы не из тех, кто ценит свою жизнь. — Если и умирать, то не за пьяных королей и их избалованных отпрысков. Есть вещи и поважнее. — Какие же? — Возмездие, лорд Варис, — мрачно заключил Брюс. — Возмездие.