Chasing the sun

— Как же ты меня достал, мы расстаемся, продолжай в том же духе! — рыжий парень рывком хватает сумку с пола, закрывая дверь за собой громким хлопком. — Хм, и опять ничего, — Чонгук, простояв весь этот спектакль в первом ряду и наблюдая в качестве артиста, просто развернулся от закрытой двери с лицом, что не выражало ни единой эмоции. Он так же не показал ни единой эмоции во время истерики бывшего партнёра, ничего не сказал, не улыбнулся и не пытался удержать. Ему было, есть и будет абсолютно безразлично. Он пытался вывести себя хоть на какие-то чувства, сменяя одного подопытного на другого. Почувствовать хоть грам тепла, желания, грусти, одержимости или тоски. Но в районе груди не было и грамма из перечисленного. С этим парнем он «провстречался» дольше всего, около трёх месяцев. Завести отношения не было для Чона чем-то сверх сложным. Красивое лицо и телосложение, чёткие черты, обеспеченность и этот манящий холод. Конечно, любой поведётся на мечту из самого мокрого и желанного сна. Только вот долго продержаться в таких отношениях было практически невозможно. Холод окутывал постоянно, пронизывая до костей. Никаких тебе тёплых касаний или улыбок, симпатии, ласки. Чонгук всегда безразличен ко всему, что не касается работы. Он просто не может проявлять эмоции и чувства, таково его проклятие до гробовой доски. — И, знаешь что, гореть тебе в аду, может хоть тогда ты расстаешь, — ярко-рыжая голова вновь высовывается из дверного проёма, кидая ядовитый взгляд и вновь захлопывая дверь с новой силой. Чонгук простоял на месте некоторое время, может минуту, а может час. «гори в аду, может тогда расстаешь.» эта фраза навязчиво крутилась в голове. Чонгук ухмылялся про себя, разве то, как он сейчас живёт, нельзя назвать адом? Разве то, что он обречён на вечное одиночество и мёртвую тишину, не хуже пыток? Хотелось рыдать, громко крича и разбивая голову о стены. Кричать, обвиняя жизнь во вселенской несправедливости. Но Чонгук все так же стоял, смотря в одну точку перед собой. Серая стена, такая же пустая и невзрачная, как его душа. На этой стене нет ярких всплесков, картин, трещин или узорчатого покрытия. Просто обычные обои светло-серого оттенка. Чонгук огляделся по сторонам. Пустой коридор и такая же гостинная. В квартире нет цветов или ярких предметов. Диван тоже серый, серый кухонный остров и серый стол. А ведь Чон даже и не задумывался, покупая мебель и оформяя жильё. Почему здесь всё такое серое? Почему? Чонгук не знает. Пройдя чуть дальше в глубь квартиры, чёрные глаза зацепились лишь за единственную картину. На ней было нарисовано море. Картина была выполнена неизвестным автором. Чонгук когда-то купил её на малоизвестном мероприятии, куда случайно попал. Она не стоила немыслимых сумм, но показалась Чону удивительно дорогой. Море изображено так, будто на стене не картина, а окно с прекрасным видом. Бушующие волны разбиваются о сточенные скалы. Буйство воды, стихия показана мрачной и убийственной. Но мужчина разглядел в ней что-то притягивающее, спокойствие разливалось по груди, когда в чёрных зрачках отражалась красота увиденного. Чон купил её тогда, лишь потому, что картина вызвала у него какие-то эмоции. Он почувствовал то самое спокойствие и пылающую кожу под ледяными всплесками. На обратной стороне полотна не было указано ни имя, ни фамилия, была нарисована лишь маленькая луна и солнышко. Солнце кривое, с лучиками-завитушками, а луна как будто тоже накалякана детской рукой, неровная и с какими-то непонятными кратерами. Чонгук рассматривал пейзаж недолго, лишь быстро пробежавшись глазами. Дальше мужчина и не помнил, как выпил чашку крепкого кофе, разбирал накопившиеся бумаги и заснул на диване. Перед сном он запомнил только вид ночного города в панорамном окне. Через чистое стекло он сквозь сон смотрел на яркие огни, высотные здания из стекла и проезжающие по широкой дороге машины, редко улавливая громкую музыку из открытых окон и крики пьяно смеющихся компаний. Утро встретило Чона пасмурным небом и приближающимся дождём. Он лениво встал с дивана, замечая неприятные ощущения из-за сна в неудобном положении. Мужчина выпил всё того же крепкого кофе, вновь садясь за работу и выкуривая несколько сигарет. Утро было раннее, и впереди Чонгука ждал очередной рабочий день, наполненный рутиной и нескончаемой болью в глазах. Чон настраивал горячую воду в душе, параллельно решая вопрос по поводу новых сотрудников в компании. Случайно повернув кран слишком сильно, он обжёг руку о горячие струи, но на лице не дрогнул ни один мускул, и в телефонной трубке не прозвучал ни один звук. Наконец бросая трубку, мужчина залез в душ, оставляя воду такой же температуры. Клубы пара вываливались из приоткрытой дверцы, заполняя комнату духотой. А горячий поток обжигал обнажённое тело, крупные капли скатывались по мышцам и тут же испарялись на раскалённой коже. Чонгук пенил цветочный гель с насыщенным ароматом, стирая с себя запах табака и усталости. В глазах отражались брызги на матовых дверцах, оставляя на языке привкус горячей воды. Выходя из дома чёрные глаза снова почему-то зацепились за изображение моря на стене, пропустив удар стихии по вискам. *** Чёрный автомобиль подъехал к высокому зданию из стекла, что отличалось от остальных особым минимализмом и величеством. В небе виднелся высокий шпиль, указывая на конец огромной постройки. Чонгук вышел из машины, спокойно закрыл за собой дверь, отдал парковщику ключи и двинулся ко входу. В холле всё выполнено так же, как и в квартире мужчины. Умеренные оттенки серого с редкими вкраплениями зелёного. По залу стояли большие горшки с монстерой, что широко разбрасывала свои листья, добавляя красок. На небольших диванчиках были разложены подушки, а по стенам развешаны разнообразные картины под один стиль. Просторный лифт довёз Чонгука до высшего этажа, открывая перед глазами длинный коридор. — Хваджин, принеси мне кофе и никого не впускай. — чётко проговорил мужчина, проходя мимо секретаря и скрываясь за большими дверьми. — Намджун, Хосок, что у нас на повестке дня? — незаинтересованно спросил Чон, усаживаясь на кожаное кресло за заваленным документами столом. — Скоро состоится открытие новых автосалонов в Канаде и Австралии, города в документах. Строительство офиса в Китае, Мин Юнги ответственный. И ещё там по мелочи, никаких проблем, всё в порядке, — доложил сидящий на широком диване мужчина, передавая бумаги на стол. Секретарь, прежде постучавшись, поставил перед Чонгуком горячую чашку, кланяясь и выходя из кабинета. На фоне Хосок с Намджуном что-то отчаянно обсуждали, пока чёрные зрачки следили за исходящим от напитка паром. Полупрозрачные струйки мирно поднимались, развивая по воздуху насыщенный аромат. Чонгук чуть прикрыл глаза, наслаждаясь запахом свежесваренного кофе, наблюдая за говорящими мужчинами из-под густого веера темных ресниц. — Чонгук, ты решил что-нибудь по найму новых сотрудников? У нас не хватает рук на строительстве, надо выделить больше средств. Сотрудники жалуются на работу без отпусков и надбавок, — Хосок, что до этого момента яростно споривший с коллегой, обратился к ещё более помрачневшему мужчине, поворачивая голову. — Как давно я не был в отпуске… — Чон полностью погрузился в мысли, опуская глаза в тёмный напиток, что всё так же стыл на столе. — Чонгук? — Намджун тоже повернулся, устремляя взгляд в чёрную макушку сидящего за столом. — Черт, ну выделите эти средства, у нас предостаточно денег, так в чем проблема? Наймите сотрудников, а прежних отпустите в отпуска, все нужные бумаги я уже подписал, — чуть раздражённо сказал Чон, искрясь накотившей усталостью. — Парень, ты выглядишь таким измученным, давно сам отдыхал? — вдруг переключившись на другую тему, Хосок напряжённо встал, подходя к окну. Удивлённый таким заявлением Чон, обернулся к стоящему, уводя глаза на вид на окном. Он резко опрокинул в себя кружку чуть тёплого кофе, после чего резко поставил ту на стол, — решено, я улетаю в отпуск. Намджун, Хосок, оставляю всё на вас. После чего тяжело выдохнув, тот размашистыми шагами направился к выходу из здания. *** Частный самолёт летел к морю. Чонгук смотрел в иллюминатор на тёмные облака, следя взглядом за однообразным пейзажем. — Господин, желаете выпить? — молодой стюард уважительно поклонился, задавая вопрос мужчине. — Да, принеси кофе, — всё так же не отрывая глаз, ответил Чон. На телефон пришло уведомление, Чонгук вытащил устройство из кармана пиджака, просматривая сообщение. *Чонгук, всё готово, можешь спокойно отдыхать.* Мужчина выдохнул с небольшим облегчением. Как же давно он не отпускал работу, давая себе время для самокопания и спокойствия. Он вытащил пачку Винстона, закуривая одну сигарету. Сизые струйки дыма плавно поднимались к потолку, ведя за собой тёмный взгляд. Чонгук летит к морю. Но не на солнечное Бали или райские Мальдивы. Он летит на самое обычное море, холодное и завораживающее дух. Такое, каким Чон помнит его из детства. Он просто хочет посидеть на холодном берегу, смотря на удаляющееся за горизонт солнце. Перед закрытыми глазами уже виднелся горящий круг, а на коже чувствовалась прохлада ветра. Под собой вместо мягкого кресла Чон ощущал остывший песок. А в носу был не запах сигарет, а морской воздух, наполненный свободой. Хотя Чонгук и свободный человек, что имеет за плечами крупное состояние и любые полномочия. Но щемящее чувство в груди не давало ему того самого, в чем мужчина яро нуждался. Не было никаких эмоций, ничего, но сквозь пустоту пробивался тонкий лучик тоски. Тоски по тому, чего никогда и не было. На столик поставили кружку кофе, к которой Чон так и не притронулся за весь полёт. Он просто наблюдал за исходящим теплом, не отвлекаясь более ни на что. Из мыслей его вырвало только предупреждение о посадке. После которой, взяв небольшую сумку, Чонгук сошёл с трапа на землю. Вот он и снова в этом городе. Где родился и вырос, где разбивал коленки в детских играх, где он ещё мог плакать и смеяться. Отправиться к морю Чон решил сейчас, не смотря приближающиеся сумерки. Хотелось вновь взглянуть на родные места, из которых он бежал когда-то давно сломя голову. Пройдя пару кварталов на телефон вновь поступило уведомление. *Простите, Господин, резерв отеля сорвался из-за сбоя системы, мы постараемся оформить новую бронь в кротчайшие сроки.* — Час от часу не легче, — Чонгук расслабленно вдохнул запах моря, убирая телефон в карман. Ходить в костюме не очень удобно, надо бы во что-нибудь переодеться. Чон поймал глазами ближайший уличный туалет, перебегая улицу. Переодевшись в просторную черную футболку и джинсы, мужчина умылся ледяной водой из плохо работавшего крана. В забрызганом зеркале он уже не видел того привлекательного молодого бизнесмена, каким являлся раньше. В отражении виднелся потрёпанный жизнью человек, под глазами красовались мешки от регулярного недосыпа, волосы уже не были шелковистыми и блестящими. В глазах не сверкали искры чувств, чёрные пропасти были не такими уж и завораживающими, отливая серостью. Когда Чонгук вышел на улицу, вокруг совсем стемнело. Прежде застилавшие небо тучи неожиданно растворились. Небо было чистым и ясным, несмотря на приближающуюся ночь. Виднелись проблески звёзд, а серебряный круг нежно освещал пространство над головой холодным светом. Мужчина шёл не спеша, разглядывая давно забытые виды. Знакомые улицы окутывали тело, погружая в старые события. В конце его должен был встретить тот самый дом, вид котрого ставил в ступор, заставляя трястись в истерике. Чон резко свернул, не встречаясь с местом своего рождения взглядом. До моря оставалось совсем немного, Чонгук бы улыбнулся во всё лицо, так широко и ярко, что скулы бы свело. Но вместо тёплых чувств он ощущал боль во всём теле. Его буквально ломало, подталкивая идти быстрее, бежать к воде. Мужчина чуть ускорил шаг, серые глаза налились темнотой. Чёрной, непроглядной и сверкающей. В ней отражались буйные волны, что с каждым движением приближались, разбиваясь о многовековые льды души. Морской бриз бил по рецепторам, пропитывая собой всё. Дикая тревожность била по вискам, «беги, беги, беги, беги.» и Чон бежал. Зачем-то, сам не зная толком. Как будто море само зовёт его окунуться в пугающий омут с головой. Чонгук бежал, задыхаясь от собственного темпа, но не сбавляя скорости. Сердце билось рвано, то и дело наровя пробить грудь. Наконец оказавшись на пляже, Чон пошёл спокойнее, усмеряя загнанное дыхание. Он смотрел вдаль, оглядывал, пытался разглядеть что-то знакомое из далекого прошлого в непроглядной темноте. Ночь полностью опустилась на землю, заволакивая взгляд. Чонгук резко остановился на месте, пристально смотря в одну точку. Небольшая сумка глухо упала на песок, за ней телефон из кармана. Вдалеке чёрные глаза заметили светлую фигуру. Лунный свет чётко освещал хрупкое тело в воде. Силуэт медленно двигался в сторону остывшей глубины, уходя всё дальше под воду. Чон сделал несколько неуверенных шагов, после чего сорвался с места, запинаясь о мокрый песок. Там, посреди бескрайних просторов стоял человек. Он был одет во всё белое, из-за чего его можно было хорошо разглядеть на фоне ночи. Легкая белоснежная рубашка, что была полупрозрачной из-за воды развевалась на неприятно холодном ветру, такие же светлые волосы трепались стихией. Чонгук бежал по пляжу, забыв о тяжести во всём теле. В чёрных зрачках отражалось белое пятно, что беззвучно кричало помощи. Мужчина забежал в воду, сразу чувствуя окутывающий холод. Он будто пробирался под кожу, разгоняя муражки по всему телу. Чон стремительно приближался к светлому силуэту. Посреди черноты виднелся парень. Он шёл спокойно и размеренно, даже не обернувшись на шум воды за спиной. Но было видно, как тот дрожит от холода, ещё более крупно вздрогнув от чужого присутсвия. Парень шёл молча, отважно подняв голову навстречу смерти и леденящему ветру. Вода сильно затрудняла движение, но Чон продолжал идти, бежать, создавая всплески вокруг себя. Волны становились сильнее, снося с ног и разбиваясь о сильную грудь. Несмотря на мужчину, парень все продолжал идти вперёд. Он давно принял необратимое решение, его не остановит не взбунтовавшееся море, не пробивающий до костей страх. Чонгук рванулся из последних сил, до белой фигуры оставалось совсем немного. Он сделал несколько особо сильных движений, приложив весь накопившийся спектр чувств. Внутри все будто накапливалось, словно эти накатывающие волны, что становились всё больше с разгона. Цунами, оно разбило Чона окончательно, когда тот схватил парня в белых одеждах за руку, — твою мать, что ты черт побери творишь, — сквозь зубы прошипел мужчина в бледное лицо. На него посмотрели ярко-голубые глаза, в них плескалось это самое ледяное море, в них смешалась боль и отчаяние, но больше всего в них кричало нежелание жить. Что сильно ударило Чона по груди, заставив на секунду ослабить хватку. — Какая тебе разница, отпусти меня, — голос глубокий, как Марианская впадина полоснул Чонгука сильнее ножа. — Ты, блять, хоть знаешь, что такое смерть? — мужчина повысил голос, впиваясь в худое лицо мрачным взглядом, — ты, хоть, блять, представляешь, что такое смерть?! — Чонгук сорвался на крик, хватая парня за второй локоть и грубо поворачивая слабое тело к себе. — Мне плевать, мне абсолютно похуй, после смерти не может быть хуже, чем моя жизнь сейчас, отвали от меня, — парень стал брыкаться, создавая сильные брызги вокруг. Он крупно дрожал всем телом, а по впадшим щекам покатились слезы. Такие прозрачные, казалось, они так же чисты, как и этот образ, как и разбитое сердце, что выплескивает их. — Ты дурак, смерть — это не выход, почему ты этого не понимаешь. Ты знаешь, что почувствуют твои близкие после твоей смерти?! Ты себе даже не представляешь, насколько это сука больно! — Чонгук кричал, пытаясь вбить в эту светлую голову сказанное. Ему почему-то было так больно, словно вся боль парня передалась ему. Ему было его ужасно жаль, словно он чувствовует все его тревоги, он ужасно злился на него, хотелось кричать и рыдать, умолять, успокаивать и спасти. Хотелось умереть вместо него. После услышанного парень встал на месте, перестав вырываться. Он стал сильно трястись, истерика накатывала, отнимая дыхание. Парень рыдал во всё горло, захлебываясь и наровя упасть от нехватки сил, — вот именно, что никому больно и не будет… — тихо проговорил он охрипшим голосом сквозь слезы, — все, все они умерли, понимаешь?! Чонгука пробило сказанным, он буквально пришёл в непонимание происходящего. В ушах стоял звон, не было слышно шума воды, а лишь надрывный плач. — Отпусти, отпусти меня! — парень снова начал сопротивляться со всех сил, но наконец безвольно свалившись в сильные руки, продолжал громко плакать, содрогаясь всем телом. Чон не знал, что заставило его в этот момент. Он аккуратно обхватил озябшее тело, заключая то в тёплые объятия и сильно прижимая чужую голову к своей груди. Мокрая одежда облепила холодом, а ветер лишь усугублял положение. Черные и светлые волосы трепались на не щадящем потоке, волны обдавали тело. Но Чонгук всё так же прижимал дрожащего человека к себе, закрывая от холода. — Отпусти, отпусти меня, — еле слышно бормотал парень, слабо ударяя кулаком мужчину в грудь. — Ты будешь жить, — так же тихо проговорил Чон, чуть склоняясь к чужому уху. Светлые кудри намокли, облепляя алебастровое лицо. Чонгук молча смотрел на скатывающиеся слезы, что ужасно громко для его слуха капали в беспокойные воды. Чонгук резко закинул парня на плечо, двигаясь к берегу. — отпусти, отпусти, отпусти, — светлый человек продолжал плакать, становясь всё отчаянее с каждой секундой. Он колотил сильную спину, которую облепило чёрной тканью обмягшими руками, наконец безвольно повиснув и захлебываясь в собственных эмоциях. А Чонгука будто резали без ножа, он слышал каждый удар слез о воду, эти еле ощутимые удары разбивали ребра, а надрывные крики рвали грудь. Наконец добравшись до берега, Чон аккуратно сбросил мокрое тело с себя, садясь рядом на песок. — Зачем ты сделал это… я так долго решался, а ты всё испортил! — пронзительно крикнул парень, топя Чонгука в ярко-голубых глазах. Те покраснели от слез, но оставались всё такими же удивительно чистыми. — Потому что ты будешь жить, — спокойно проговорил мужчина, отрывая взгляд от усмерившегося моря и смотря на насквозь промокшего мальчика. Тот выглядел таким маленьким и беззащитным, потерянным. Весь дрожал от ветра, мокрые волосы облепили лицо, а на щеках блестели застывшие слезы. — Ты спас меня сегодня, но это не значит, что я не приму такого решения вновь… — пробормотал блондин, направляя опухшие глаза в даль. — Что заставило тебя? — Чон смотрел прямо, в полголоса задавая вопрос. Этот вопрос крутился в голове с того момента, как он заметил худое тело в волнах. Что может заставить столь молодого на вид человека выбрать худший из вариантов. Что подтолкнуло на отчаянный поступок, из-за чего можно полностью разочароваться в жизни, не успев даже тщательно распробовать ту на вкус. — Смерть. Одно слово объяснило всё. Чонгук вынес парня как раз к тому месту, где бросил сумку с телефоном. Вытащив оттуда свой пиджак, мужчина набросил его на хрупкие плечи. И заметив непонимающий взгляд, предотваратил вопрос, — ты весь дрожишь, умереть на больничной койке не лучший вариант, согласен? Парень чуть оторопел, после чего неуверенно кивнул, плотнее закутываясь в пропахшую сигаретами вещь. — У тебя есть покурить? — тихо спросил он, обращаясь к удовлетворенному мужчине. Чон молча достал нераспечатанную пачку, протягивая покрасневшей руке сигарету. Невольно заметив то, как гармонично в тонких пальцах смотрится сигарета, брюнет вытащил одну и для себя, прикуривая и давая прикурить сидящему рядом. — Почему ты спас меня…почему не прошёл мимо? — парень, выпуская клубы дыма, смотрел на обсыпанное звёздами небо, закинув кудрявую голову. — Не знаю, — честно ответил мужчина, делая очередную тягу. Ответил честно, он и сам не знал — почему. Он не стал говорить, что так приказало его тело и чувство внутри. Он просто захотел это сделать. И сейчас, смотря на это солнце в ночи, он понимал, что не допустил ошибки. Золотые локоны переливались под серебряными лучами. Бледное лицо одновременно выражало боль и облегчение. Будто ему нужно было, чтобы кто-нибудь спас его, переубедил и вынес на руках из морской пучины жизни. — Как тебя зовут? — парень уже докуривал первую сигарету, протягивая руку к открытой на песке пачке за следующей. — Чонгук, — вкрадчиво ответил мужчина, тоже берясь за вторую. На мгновение их руки соприкоснулись, Чон почувствовал ожог о ледяную кожу, прогоняя тысячи мурашек с тела. — А меня Тэхён, — парень чуть дрогнул в улыбке, наблюдая за человеком в чёрном. «красивое имя» Чонгук даже и не заметил вдруг проскальзнувшую мысль, полностью погружаясь в вид ночного моря на фоне россыпи горящих в темноте звёзд. Они сидели молча какое-то время, вдыхая запах сигарет вперемешку с морским бризом. — Ты правда хотел умереть? — Чон всегда был прямолинеен, не держа мысли или возникшие вопросы в себе. Он устремил серьёзный взгляд на в момент помрачневшего парня. — Я не знаю… — Знаешь, — выдержав паузу, мужчина продолжил, выдыхая сигаретный дым, — я тоже не особо хотел жить, но потом в голову пришла мысль, а правда ли после смерти всё так сказочно? Хочу ли я гнить в земле раньше назначенного, почему бы мне не пожить чуть дольше, как бы тяжело не было. — Я ничего не знаю, я запутался, не знаю, чего хочу на самом деле. Иногда мне кажется, что лучше мёрзнуть в темноте, чем продолжать своё существование, — в голубых глазах отражаются звезды. Они такие яркие, что заманчиво притягивают. Парень зарывается руками в мокрые волосы, чуть отбрасывая те назад. — Жить, не так уж и плохо, время лечит. Чонгук говорит на собственном опыте. И вправду, со временем всё так или иначе забывается, будто уходит на второй план. А жизнь, не такая уж и плохая штука. Да, местами трагичная, но в целом довольно захватывающая. Что ждёт за следующем сюжетным поворотом? Что уготовит завтрашний день? Чонгук убеждается в этом постоянно, сидя рядом с промокшим насквозь парнем и закуривая. Водная гладь совсем успокаивается, принося лёгкие пенистые волны на берег. В темноте ночи всё выглядит каким-то ненастоящим. Может, всё происходящее на самом деле сон? Ответа на этот вопрос Чон так и не нашёл, проживая день за днём. Увидев вновь накаплившиеся слезы в ясных глазах, Чонгук резко встал, протягивая руку окончательно замерзшему парню. Ему отчего-то не хотелось видеть слез мальчика, они приносили необъяснимую боль в районе груди. — Пойдём, я отвезу тебя домой. В телефоне мужчина уже распорядился о подогнанной машине, подбирая сумку с песка и протягивая руку. — Но, мне некуда идти, я не хочу туда, — проговорил Тэхён, прерывая желание поднять руку. — Я отвезу тебя к себе. — Чонгук не отдавал себе отчёта в действиях. Он никогда не приводил никого к себе в дом, не съезжался с партнёрами и не впускал прислугу. Он любил своё одиночество, но только сейчас мужчина задумался, смотря на недоверчиво протянутую в темноте руку, может он просто был одиноким, но не любил этого? После произнесённых слов, он увидел в голубых омутах какую-то надежду, надежду на спасение. Тэхён робко дотронулся до висевшей в воздухе руки, вздрагивая от разницы температур. Чонгук крепко взял ледяную ладонь в свою, окутывая чужое тело теплом лишь через это прикосновение. Уверенно ведя за собой, и не отпуская руку, Чон неспеша пошёл в сторону автомобиля, изредка поглядывая на парня, что полностью погрузился в собственные мысли. Мужчина аккуратно усадил Тэхёна на переднее сиденье, отвечая на звонок. Когда он вернулся в машину через несколько минут, то застал крепко спящего мальчика. Сиденье под ним промокло, сырые локоны спадали на освещённое луной лицо, а бледные губы еле заметно подрагивали. Тот что-то тихо бормотал во сне, время от времени вздрагивая, но не просыпаясь. Чон накрыл парня завалявшимся на заднем сиденье пледом, после удивляясь своим действиям в дороге. Чонгук ехал к своему особняку, в котором бывал крайне редко. Намного проще переночевать в номере отеля, чем селиться на короткий срок в большом доме. Но ведь не повезёт он парня в номер хостела, ему почему-то хотелось согреть продрогнувшее тело, убедиться в безопасности того и целости. Следя за ночной дорогой, мужчина выкурил ещё несколько сигарет. Размышляя о сегодняшнем дне, об обязательной беседе с психотерапевтом о всём пережитом и время от времени поглядывая на беспокойного во сне Тэхёна. Тот неразборчиво шептал, крепче кутаясь в плед. По щекам скатывались слезы во сне, а хрупкое тело всё ближе жалось к источнику тепла. Чон невольно заметил, как парень красив. Чертовски красив. Как можно топить такое, хороня на дне. Это должны видеть все, любоваться и восхищаться. *** Чёрный авто подъехал к небольшому минималистичному дому. Чонгук открыл автоматические ворота пультом, заезжая на территорию. Он не был здесь так давно. Мужчина неторопливо вышел из машины, открывая дверь с другой стороны. Он стоял несколько минут, смотря на умиротворенное лицо. Тэхён только сейчас успокоился, уже мирно сопя на сиденье. Нос с маленькой родинкой на кончике зарылся в мягкую ткань, чуть забавляя Чонгука. Пожалев только только нормально наступивший сон, Чон аккуратно подхватил лёгкое тело на руки, неся к дому. Пушистый плед свисал до земли, колыхаясь на ветру. Мужчина чувствовал спокойное биение чужого сердца у груди, непривычно нежно прижимая парня к себе. Он боялся уронить, боялся потревожить ценное спокойствие. Тэхён уткнулся лицом в крепкое плечо, посапывая в чёрную ткань. Тонкие ноги свисали, только сейчас Чон заметил, что те босые. Значит и вправду собрался умирать, как же глупо. Чонгук бережно уложил Тэхёна ещё в сырой одежде на свою постель, укрывая тяжёлым одеялом. Да, не очень заботливо с его стороны оставлять парня мокрым. Но Чон не подумал об этом, двигаясь к панорамным окнам. Он раздвинул выход на террасу, выходя за пределы комнаты. Дом стоял на берегу моря, владелец долго выбивал разрешение на постройку в таком месте, добиваясь своего. Мужчина сел на край, зарываясь ногами в холодный песок. Сегодня он точно не уснёт, слишком устал даже для сна. Он проматывал в голове события. Замечая, что чувствовал что-либо подобное очень давно, даже и не помнит точно, когда именно. «почему ты не прошёл мимо, почему спас?» и вправду, почему? Слишком много вопросов и слишком мало ответов. Чонгуку не свойственно ощущать эмоции, чувства сострадания или симпатии. Ему не свойственно чувствовать чужие эмоции, утешать, спасать кого-либо. Всё это слишком странно. Вроде и диагноз подтверждён уже очень много лет, но почему Чон сейчас чувствует всё это. Почему он, черт возьми, вообще что-то чувствует. Почему ему было больно, когда он увидел чужие слезы, почему успокоил, почему привёз к себе. — Гребаное почему, — чуть раздражённо шикнул мужчина в темноту, несильно ударив кулаком по деревянному покрытию. Все-таки нужно будет обязательно проконсультироваться с психотерапевтом. — Чонгук. — еле слышно донеслось со стороны комнаты. Чон и не заметил, как просидел на месте больше часа, созерцая непроглядную темноту. — Чонгук, — повторилось вновь. Из комнаты послышались какие-то копошения, затем неразборчивое пыхтение и глухой удар о пол. Мужчина подорвался с места, спешно заходя и закрывая за собой дверь. На полу, возле кровати лежало мокрое тело: парень раскинул руки, цепляясь пальцами за густой ворс ковра. Он мямлил, устремляя замыленный взгляд на Чона. В полумраке комнаты Чонгук заметил, что волосы абсолютно сырые, лицо блестит от пота, а тело еле двигается. Быстро подойдя к обессиленному Тэхену, Чонгук помог тому подняться обратно на постель. Чужое тело горело адским пламенем, на лбу выступил холодный пот, ладони были ледяные, а сам Ким не мог сказать и слова чётко. — Воды, пожалуйста…— тихо проговорил Тэхён сухими губами, собирая в себе все силы. — Черт, лежи здесь, я сейчас, — Чон торопливо пошёл в сторону кухни, бросая на парня обеспокоенный взгляд. Он чувствовал дикую тревожность, боясь за чужую жизнь. Тэхён слабо улыбнулся уже скрывшемуся за дверью мужчине, — конечно лежу, куда бы я делся, — шёпотом сказал он одними губами. Тело ужасно ломило, голова расходилась по швам, парень не мог и пальца поднять. А тут ему говорят лежать на месте, будто он может куда-то убежать. Тэхён устало прикрыл глаза, тяжело выдыхая. Чонгук вернулся спустя несколько минут с целой аптечкой и стаканом горячей воды. Поставив всё на прикроватную тумбочку, он вытащил из шкафа первое, что попало под руку, кидая на кровать. Всё же, оставлять больного человека в мокрой одежде не очень разумно. — Прости, я доставляю столько неудобств, — еле слышно сказал Тэхён между глотками, жадно пья воду из чужих рук. Тепло разливалось по окалевшему телу, Ким чувствовал, как горячая жидкость обволакивает горло и грудь, смачивая обкусанные губы. — Поэтому тебе стоит побыстрее выздороветь, — хмуро ответил Чон, поддерживая стакан, на что Тэхён неловко улыбнулся. Поставив стакан, Чонгук протянул парню сухую одежду, тот вяло взял вещи в негнущиеся руки, потупляя мутный взгляд. — Ты не мог бы помочь, пожалуйста, — Ким теребил в пальцах мягкую ткань, поднимая голубые глаза и смотря сквозь густой веер ресниц. Уловив на чужом лице полную безэмоциональность, он вновь опустил глаза, а по щекам полилась новая порция слез. Тэхёну так стыдно, он ненавидит плакать, ненавидит показывать себя слабым и беспомощным. Всегда всё делал сам, не требуя ни от кого помощи. Но ему сейчас так плохо, кажется, он не может даже пошевельнуться. Слезы похожи на кипяток, голова идёт кругом, всё расплывчатое, болеть просто ужасно. Ужасно чувствовать себя так, ужасно требовать от кого-то чего-либо, не предоставляя ничего взамен. — Прости, прости, я просто не могу, я правда так устал, — Тэхёну плохо и от того, что он нагло ноет, сидя напротив обсолютно чужого человека. Парень вымученно кладёт голову на руки, бесшумно роняя слезы усталости. Он резко вздрагивает, когда сухие, тёплые пальцы начинают расстегивать пуговицы на его рубашке. Ким поднимает голову, нечётко смотря на мужчину. Чонгук полностью спокоен, от него веет умиротворением и полным пониманием. Чон расстегивает одну пуговицу за другой, оголяя грудь парня. Его лицо не выражает ничего, в то время как в голове сущий хаос. Он будто отключился от внешнего мира, желая помочь тому, кто в этом нуждается. Чонгук аккуратно убирает чужие руки, осторожно снимая мокрую вещь. Тэхён не смущается ни капли, в любой другой ситуации смутился бы, но сейчас главное не это. Мужчина молча отбрасывает рубашку в сторону, принимаясь за брюки. Тело перед ним ужасно худое, лишнее движение — оно рассыпется. Парень чуть приподнимается, помогая стянуть с себя сырую ткань. Брюки летят за рубашкой. Тэхён подрагивает от холода, пока Чон одевает того в просторную футболку и серые спортивки. В его мыслях образ болезненно худых ног, острых коленок и тонких лодыжек. Чонгук ненавязчиво задумывается о том, что надо бы откормить Кима. В воздухе виснет неозвученная благодарность, Чонгук всё понимает и без слов. В глазах напротив плещется столько слов благодарности, столько «спасибо», что можно язык до крови стереть. Он даёт Тэхёну жаропонижающее, после накрывая крепко уснувшее тело одеялом и ещё некоторое время любуясь нежным лицом в темноте. Чонгук садится за работу, сна ни в одном глазу, будто рукой сняло. Он долго корпеет над документами, проверяя предоставленные отчёты. Отчего-то в голове вдруг всплывает образ худых ног, и Чонгук замечает новую деталь, которую упустил ранее. Он был так погружён в свои мысли, что и не заметил знакомый рисунок на щиколотке парня. Что-то знакомое настолько, что навязчиво свербит по вискам. Тяжело выдыхая, мужчина поднимается с кресла, откладывая ноутбук и направляясь в спальню. Если он не проверит, то точно не успокоится. Чонгук тихо открывает дверь, проходя в комнату. Приближается к кровати со спокойно спящим парнем, откидывая одеяло в районе ног, от чего тот недовольно хмурится сквозь сон. Чон отодвигает штанину на правой ноге, оголяя ту и стараясь не потревожить чужую безмятежность. Мужчина замирает камнем, разглядывая небольшую татуировку в районе щиколотки. На бледной коже красуется рисунок солнца, со знакомыми лучиками — завитушками. Значит, не показалось. Обратно укрыв босые ноги, Чонгук выходит, сравнивая тату и рисунок на обороте картины перед глазами. Он ещё несколько раз за ночь проверяет состояние Тэхена, возвращаясь за работу. Чонгук набирает своего психотерапевта рано утром, не имея больше сил сдерживаться. Ему нужно узнать всё: почему с ним так происходит и что ему делать дальше. На экране ноутбука сначала отображается звонок, после чего перед камерой появляется помятый Сокджин с недовольным лицом, — Чонгук, я конечно всё понимаю, но ты время видел? — хмуро бурчит тот, встряхивая волосы рукой и протирая глаза. — Это срочно, — мужчина собирается с мыслями, делая большой глоток уже остывшего кофе. Сокджин моментально становится серьёзнее. Вид человека на экране, совсем ему не нравится: потрёпанный, видно, что не спал ночь. Уставший и строгий. — Что произошло, — Ким выравнивается на кровати, устремляя взгляд на мужчину. — Если кратко, то я что-то почувствовал…очень много чего, — Чон собирает все мысли в кучу, думая, как более внятно объяснить ситуацию и то, что с ним происходит. Выражать словами эмоции для него крайне сложно, он не знает, с чего начать и как сказать. — Давай подробнее, я никуда не спешу, — Сокджин взял в руки тетрадку с ручкой, пристально наблюдая за чужим лицом и впитывая каждое слово. — Я улетел в родной город, пошёл прогуляться по пляжу и случайно спас человека от суицида, — Чонгук обработал всё сказанное, понимая, как глупо это звучит. — Как это случайно? Ты хотел этого? Почему ты сделал это? Что именно произошло? — психотерапевт в недоумении взглянул на Чона, поправляя волосы. — Я просто шёл, и когда увидел его, то внутри всё будто… оборвалось? Мне стало больно, — Чону легче выражать физические ощущения, чем эмоции. Он просто не знает, как выражать чувства словами. — Так, кого ты спас, как именно? —Сокджин продолжал сыпать вопросами, делая записи в тетради. Чонгук тяжело вздохнул, прежде чем продолжить, — это был молодой парень, он хотел утопиться, я поймал его и начал кричать. После услышанного Ким резко поднял глаза на экран, те лезли на лоб. Чтобы Чонгук кричал на кого-то. Такого не было никогда. Обычно мужина абсолютно безэмоционален, подобно статуе из гранита. — Продолжай. — Мы с ним говорили, — Чон остановился, — долго говорили. Я вытащил его на берег, после чего привёз к себе. Он разболелся и сейчас лежит в моей кровати… — Чонгук только сейчас понимал всю абсурдность ситуации, до этого всё казалось ему обсолютно нормальным. — Почему ты сделал это, что чувствовал? — Сокджин внимательно улавливал эмоции на чужом лице, вглядываясь в экран. — Мне было ужасно больно. Когда я вытаскивал его, когда он плакал на берегу. Когда плакал ночью от усталости. Мне хотелось успокоить его, утешить и защитить… — в голове бардак. — Поздравляю, Чонгук, похоже на ремиссию, — психотерапевт делает записи, широко улыбаясь. — Но как, всё произошло так резко, я чувствую хоть что-то впервые за долгое время, и только к нему, — Чон задумчиво смотрит на спокойную водную гладь, допивая холодное кофе. — Честно, я не знаю. Возможно, этот парень помог тебе наконец разорвать оболочку и выпустить всё накопившееся. Стрессовая ситуация повлекла за собой поток эмоций. — Сокджин чертовски горд за своего пациента, он так рад, что впервые за все их сеансы на лице того что-то появляется, — наверное, прозвучит непрофессионально, но ни в коем случае не отпускай его. Он может стать твоей таблеткой и путём к полному выздоровлению. Чонгук раньше и не думал, что сможет снова выражать эмоции, чувствовать не только себя, но и ещё кого-то. В душе теплится незаметная надежда. Но на лице всё так же — безразличие. — Всё, Чонгук, я отключаюсь. Делай так, как велит внутренний голос. Прошу, не упусти эту возможность. Звонок прекращается, Чонгук допивает остатки кофе, прокручивая в мыслях разговор и идя в спальню. Он застаёт Тэхена ещё спящим, тот спокойно спал, уткнувшись носом в скомканное одеяло. Светлые кудри беспорядочно разметались по постели, отражая золотые солнечные лучи из панорамного окна. Парень свернулся в позе эмбриона, откинув жаркое укрытие. Простынь под ним смялась, край одеяла свисал до пола, подушка валялась в районе худых ног. Чонгук проверял мальчика ночью, следя за температурой. Сильное жаропонижающее хорошо справилось с задачей, но эффект скоро должен был закончиться и Тэхена придётся разбудить для принятия нужных лекарств. Мужчина тихо подошёл к спящему Киму, аккуратно прикладывая тыльную сторону ладони ко лбу. Температура медленно начинала возвращаться, от чего в крепкой груди что-то щемило. Температура была ещё допустимой, так что Чонгук решил дать парню ещё какое-то время для драгоценного сна. Чон не спеша готовил новую порцию напитка. В просторной комнате, что заливало утренним светом, стоял насыщенный аромат кофе. На ноутбуке играло какое-то яркое шоу из ютуба, где ведущий в сверкающем костюме рассказывал про новинки в кино. Чонгук незаинтересованно наблюдал за разговорами на экране, внимательно следя за жидкостью в турке. Он на некоторое время сфокусировался на виде за раскрытым окном : спокойные волны, приносящие лёгкую пену к берегу; свежий ветер чуть колышет прозрачные занавески, разнося невесомые песчинки по пляжу. Этот дом сильно отличается о той квартиры, что находится на высоком этаже стеклянного здания в центре мегаполиса. Она серая и душная, в ней невозможно жить и чувствовать себя живым, но Чонгуку всё равно, он ведь всё равно ничего не чувствует, почти... Но этот дом полная противоположность, он так и пышет солнцем и свежестью, не смотря на любые прогнозы погоды. Внутри всё светлое, с большими окнами для естественного света. На диване в кухне милые подушки с различными узорами, небольшой стол и старая ваза с завявшими цветами, что не кажутся мёртвыми. Тут чисто и уютно, тут будто хочется не существовать, а по настоящему жить. От завлекающего шума воды Чонгука отвлекло резкое шипение и звук капающего на светлый пол кофе. — Да что такое, — быстро проговорил мужчина сам себе, выключая газ и хватая со стола бумажные полотенца. Он упустил важный момент, и невовремя закипевшее кофе вылилось из турки, пачкая всё вокруг. Сразу после этого прозвенел будильник, напоминая Чону о том, что пора разбудить парня. Ведущий начал особенно громко что-то обсуждать о главном герое новой романтической комедии. Чонгук был готов разорваться на части, чтобы выключить будильник, остановить видео и успеть вытереть ещё не засохший кофе. Навязчивые звуки глухо отдавали по викам, причиняя головную боль. Ведущий на фоне, заранее извинившись о спойлерах, стал рассказывать о грустной истории любви и неожиданной концовке фильма, где романтическая комедия обернулась ужасной драмой. Чонгук никогда не любил фильмы жанра романтики, ему всё казалось слишком сопливым и искусственным. Таким притворным и ненастоящим, что просто выворачивало. А драмы казались ему слишком наигранными и преувеличенными, невозможно же так страдать из-за какой-то там любви. Чон всё быстро прибрал, выключил, и, взяв необходимое, двинулся в сторону дальней комнаты с распахнутой настежь дверью. Мужчина специально оставил ту открытой и не включал видео слишком громко, чтобы в случае чего услышать подозрительные звуки. Тэхён чувствовал что-то сквозь сон, недовольно морщась от яркого дневного света и согревая замёрзшие ноги. Его тормошили за плечо, вырывая из сладкой дремоты и возвращая в ужасную реальность, где вчера он пытался утопиться, а сейчас всё тело ломит от нарастающей температуры. Парень громко простонал, утыкаясь лицом в простынь и полностью игнорируя мужчину. Любого бы такое поведение уже бы давно разозлило, но Чонгук не ощущал и капли раздражения. Мальчик словно очаровал его, Чону хотелось лишь трепетно будить его лёгкими поглаживаниями по плечу, а не вырывать из постели за ноги. Тэхен начал просыпаться только после непонятных движений чужой руки в районе головы. Он чувствовал как широкая тёплая ладонь аккуратно гладила его по волосам, а сквозь уже не такой крепкий сон он услышал что-то вроде «Тэхён, тебе пора вставать». Парень разлепил один глаз за другим, мутно смотря на мужчину, чье лицо было безэмоциональнее камня. Наверное, Киму просто показалось, во время болезни могут быть любые глюки.